Точка отсчета

Эллен Фоллен, 2021

Говорят, что я не в норме. Родители уже устали от моих эмоциональных взрывов. Безудержное веселье сменяется паникой, апатия – яростью, сексуальный голод приходит на смену физическому. Так проявляется биполярное расстройство. Видимо, снова пора в психиатрическую лечебницу. Но я не хочу. У меня всего одно простое желание – чувствовать себя живой. И если единственный способ это понять – причинить себе боль, то я готова. Всё, чего я хочу, – оказаться рядом с Джонатаном, моим братом. Нужно всего лишь сделать шаг. Джонатан когда-то смог (хотя родители и говорят, что это случайность). А я… не могу. Мне плохо и страшно. Поэтому я возвращаюсь к Юджину. Он – единственный настоящий человек в моей искаженной реальности. Я чувствую, что могу жить полноценной жизнью благодаря таким, как он. Ему наплевать на мои вспышки, агрессию, погружение в себя. Может, потому, что он всегда в наркотическом дурмане? Он калечит мое тело, заставляя душу чувствовать – я жива! Но за руль садиться мне противопоказано. Поэтому я обращаюсь к оказавшемуся рядом мужчине, Уэйну. Он великолепен и, как это ни удивительно, заинтересован во мне. Быть может, он не случайно появился в моей жизни. Что, если он станет тем самым смыслом, которого я так упорно ищу? А может, наоборот, именно он откроет мне двери в ад?..

Глава 3

Уже ближе к полуночи стены комнаты сотрясались от басов. Мне казалось, что ещё немного и потолок расплющит меня, размазав по несвежим простыням, но сегодня я не хотела умирать. Пить, есть, веселиться, любить, всё что угодно, необходимость продлить агонию — была практически осязаемой. Я хотела проверить, всё ли на местах в моей комнате, но, как и всегда, зациклившись на чём-то одном. Я зависла над часами, раскладывая всё по местам. Моя комната выглядела точно так же, как и остальная часть дома, провонявшая сигаретами и выпивкой, постельное бельё даже если и менялось, то очень плохо выстирано. Может, я несколько преувеличиваю, только вот не могу себя остановить и прекратить копошиться. Когда последняя подушка падает на покрывало, я обвожу взглядом комнату, довольная процессом. Сортировка, упорядочение и расставленное всё по местам, до миллиметра. Тянусь к крошечной статуэтке, привезённой из Греции, поправляю её, наконец, протирая руки влажной тряпкой, комкаю её, окуная в мутную воду.

Я не знаю, сколько времени потратила на уборку, сколько мне ещё потребуется для оставшейся части дома, но теперь, когда здесь так вкусно пахнет эфирными маслами из диффузоров, мир вокруг заметно меняется. К сожалению, музыка играет ещё громче, и, обернувшись на дверь, последнее, о чём я хочу думать, это о людях, находящихся за ней. Ещё раз обведя взглядом блестящие поверхности и полочки, беру в руки ёмкость с водой и иду к веселящимся друзьям моего парня.

Первое, за что хочется вцепиться находящимся здесь людям в горло, так это за грязную обувь на столике из слоновой кости, подарок друга моего отца. Мне он стоил очень дорого, чтобы чья-то наглость пересекла все границы. Я не ханжа и не моралист, просто сегодня такое настроение: пройти мимо, скривив лицо, и закрыться в ванной комнате, выливая в покрытую пятнами раковину — чёрную жидкость. Никаких претензий, скандалов. В моей крови всё ещё плещется такое количество транквилизаторов и успокоительных, что можно при любом сбое заказывать похоронную процессию и лимузин.

Размазывая грязные разводы губкой, я снова вытираю раковину, используя чистящее средство, с которым, как мне кажется, не расстанусь ещё некоторое время. Двери резко открываются, и на меня наваливается парочка целующихся людей, сплетённых точно две змеи, готовящиеся к спариванию.

— Эй, осторожней, — отталкиваю их от себя, протискиваясь к выходу, крепкая рука тут же обхватывает мою кисть и сжимает достаточно сильно, чтобы оставить следы.

Мужчина отрывается от своей партнёрши, нависая надо мной, его рассеянный взгляд останавливается на моих чёрных перчатках, раздражённо он отодвигает от себя девушку и смотрит в её лицо, будто впервые видит.

— Долбанные укурки, — толкаю его в плечо, протискиваясь в дверной проём, оставив все моющие средства в раковине.

Я не оглядываюсь только потому, что они все невменяемые, для них это нормальный день. Я по большому счёту не осуждаю их за желание поднять себе настроение, в конце концов марихуана давно легализована во многих штатах, кроме нашего. Но это не является преступлением. Остановившись в дверях гостиной, я возмущаюсь от масштаба свинства и неадекватного поведения. Одни стряхивают пепел прямо на дорогущий ковёр, другие забились в уголке и с содроганием наблюдают за остальными. Я видела подобное и не раз, это, скорее всего, второй приход, когда обычно на тебя нападает страх, он проникает внутрь своими чёрными щупальцами и держит в напряжении, пока все галлюцинации не «выветриваются» вместе с действием травки.

Оглушительно брякает по левую сторону от меня, Юджин зажимает между зубов медиатор, натягивает струны на своей любимой розовой электрогитаре в предэкстазном состоянии. Розовая гитара, розовые вещи в его гардеробе, блондинистые волосы — это всего лишь его стиль, он не является геем или трансгендером, просто парень хочет словить хайп, я думаю, у него всё впереди. Толпа его почитателей уже сгущается вокруг него, вопрос времени, когда он взойдёт на пик своей популярности. Он смотрит на меня, замечая, как я наблюдаю за ним. Сосульки волос, голубые глаза и этот огонёк в них, бунтарство и желание сделать что-то из ряда вон выходящее. Он выбрал не то время для своих выкрутасов, мой фитиль уже подожжён.

— Вот она, моя девочка! — орёт он через весь зал, вытаскивает медиатор изо рта и поднимает вверх бутылку с пивом, — она вернулась ко мне. И я, чёрт возьми, обещаю, что больше никогда её не потеряю!

Вокруг взрываются голоса, все бьются стеклом, выпивая за нас, пока я медленно стягиваю перчатки и кидаю в заполненное до предела ведро. Насколько он искренний в своих словах?

— Лея, иди ко мне, — он протягивает руку, и толпа расступается, пропуская меня.

Чувствую себя невестой, идущей к своему наречённому по проходу, состоящему из неудачников и не контролирующих себя людей в не совсем адекватном состоянии, а он для них чуть ли не мессия. Как только я становлюсь рядом с Юджином, он тут же кладёт свою руку мне на плечи, сжимая шею и целуя в макушку. Истинно мужское поведение, будто надел хомут и давит на плечи и без того хрупкого тела.

— Эта девушка изменила мою чёртову жизнь, исцелила душу и спасла никчёмную задницу, — он убирает бутылку, хватает косяк у кого-то из своих друзей и затягивается так, что из его ноздрей выходит дым. — Ты как эта дурь. Сводишь с ума, и я не хочу больше проходить это. Так что, ребятки, надеюсь, вы станете свидетелями грандиозного события, — он опускается на одно колено, перекинув свою розовую гитару за спину. — И я могу биться лбом об стену и расколоть себе череп, но вытащить тебя из своих мыслей — никогда не смогу.

Люди начинают орать так, что мои уши готовы закровоточить, сердце замирает лишь на мгновение. Любая другая должна броситься на шею, дрожащими пальцами касаться его лица, принимать кольцо со слезами на глазах, и я очень сожалею, что у меня нет трепета и этих эмоций. Оглядываюсь на собравшихся, затем назад на Юджина, уголок моих губ тянется в улыбке, парень, всё ещё стоящий на колене, скрывает своё разочарование, когда я сжимаю ладонь в кулак, меняя решение на ходу.

— Я справлюсь со всем, что тебя душит. Поверь мне, — он силой раскрывает безымянный палец и надевает кольцо с маленьким розовым камнем.

— Юджин, ты выбрал не то место и время… — рассматриваю ювелирное изделие, приятно касающееся кожи и сжимающее палец. — Сколько отдал за него?

Какого хрена меня интересует сумма? Мне сделали предложение! Чёрт вас всех дери! Долбанное предложение от самого горячего парня. Моё лицо старается избавиться от маски безразличия, улыбка, пусть и неестественная, но появляется на моих губах.

— Пришлось тебе соврать, у меня не было долгов. Оно технически куплено с твоей доли, но дай мне пару дней, и я отдам их тебе назад, — парень становится во весь свой рост, наклоняется надо мной и обнимает, прижавшись своей щекой к моей. — Ты мне ответишь? Хочу, чтобы все знали, что ты моя невеста. — Он слегка касается моих губ и громко провозглашает всем собравшимся:

— Думал, никогда не доживу до того времени, как сделаю предложение своей девушке! А если ещё учитывать, что она у меня настоящая принцесса, так я сорвал куш и теперь самый счастливый засранец на свете, — толпа ревёт, Юджин хватает меня на руки, я тут же цепляюсь, обвивая его шею. — Скажи, да?

Столпившиеся вокруг нас люди начинают напирать, музыка и громыхание басов делают что-то странное со мной. Тело начинает дрожать, меня пугает то, как реагируют люди. Отталкиваю Юджина от себя, но он прижимает меня ещё крепче. Изгибаюсь, вырываю у первого попавшегося пустую бутылку пива за горлышко и нечаянно бью по голове какого-то парня. Толстое стекло задевает его краем, Юджин пытается закрыть меня собой от взревевшей толпы, но, не удержав равновесия, роняет на пол. Люди не собираются расступаться, я практически погребена под ногами, то и дело наступающими на мои пальцы и пинающими мои бока. Маленький просвет, звуки голосов, и меня выдёргивают из толпы прямо за ткань безразмерной футболки.

— Ты в порядке? — мой теперь уже жених обеспокоен произошедшим. — Прикрути музыку и заткнитесь все! — рявкает он в сторону своих друзей и ещё ниже наклоняется надо мной. — Я могу отправить всех по домам.

Поджимаю колени, обнимаю их ногами и утыкаюсь в них лицом. Кажется, зря я не послушалась дворецкого, мне необходимо встретиться с врачом, принять что-то и не уйти в минус. Иначе я точно стану жертвой своих же выдумок.

Отталкиваюсь от стены, одёргиваю ткань футболки и поднимаюсь. Юджин морщится, запускает трясущиеся пальцы в светлую шевелюру и ерошит их. Я стараюсь выдавить из себя хоть слово, только не могу. Он плетётся за мной до самой комнаты, туда, где теперь всё блестит от чистоты и мои выстиранные вещи висят на вешалке, совсем как в моей комнате. Скидываю с себя ткань и натягиваю блузку, застёгиваю каждую крошечную пуговичку, не замечая, насколько сильно погружаюсь в себя. Мой желудок упрямо бурчит, напоминая себе, что переедать не стоит, вполне возможно, что я уже ела, но не помню об этом. Странно то, что блондин молчит, он садится на край кровати, вытягивает перед собой длинные ноги, облокачивается на локти.

— Останься, — в его голосе чувствуется отчаяние, — я не подумал, что тебе может стать хуже от моего предложения. Вечеринка в честь тебя.

— Будет лучше, если я закончу пару моментов, — начинаю путаться в ткани и никак не могу застегнуть пуговичку на запястье.

— Это же не проблема? Мы ляжем спать, я выгоню всех, — он собирается встать, но я останавливаю его взглядом через зеркало, напротив которого всё ещё стою.

— Мне нужна медицинская помощь, а не твои переживания. Сейчас не время начинать разговор, — я чувствую, как пелена начинает застилать глаза, за дверью кто-то громко стонет, и меня начинает тошнить. Сглатываю спазм, оставляю всё как есть, натягиваю юбку и делаю несколько шагов по направлению к двери.

— Лея, — он вытягивает руку и преграждает мне путь, прижав рывком к своей груди. — Я с тобой ещё не закончил.

От него воняет сигаретами и старыми носками, потными телами, которые сейчас трутся друг о друга в нашей гостиной. Сжимающее меня кольцо рук на талии портит всё ещё больше.

— Не трогай меня, — мне не удаётся вырваться, как бы я ни старалась. Парень кидает меня на кровать и накрывает своим телом. Руки тут же начинают шарить под моей одеждой, горячие губы касаются голых участков шеи. Меня сейчас вывернет от него, от его губ и рук.

— Хватит дёргаться, Лея, — рявкает он на меня. — Скажи, что не так? Чего ты, мать твою, хочешь?

— Отпусти, я уйду, — я приподнимаюсь, но он придавливает меня рукой, больно сжимая на моём горле рубашку, резко дёргает на себя. — Юджин, осторожней, — всё моё естество взбунтовалось. Я с трудом сдерживаю себя от порывов, все мои желания свелись лишь к тому, чтобы сбежать из этого места, спрятаться в какой-нибудь конуре и побыть одной.

— Мне проще удушить тебя, но оставить при себе. Ты издеваешься надо мной. Приходишь, пьёшь мою кровь, как долбаная вампирша, питаешься, выводя меня на отрицательные эмоции, — стоит мне сильней вывернуться, он перетягивает ткань так, что у меня вздуваются вены на шее, воздуха становится всё меньше. — Давай борись, дерись со мной, отбивайся. Хватит строить из себя жертву, недотрогу, тихоню. Твои чёрные глаза больше не пугают меня!

— Руки… — хриплю, перехватывая его кисть, впиваюсь в его обгрызанные под ноль ногти, когда я начинаю дёргать ногами и пинать его, он просто удобнее устраивается, не придавая значения моему трепыханию.

— Я думаю уже убить тебя на хрен. Но знаешь, мне будет ужасно скучно существовать без твоей придурковатости и этих припадков, — он заглядывает мне в глаза.

Тело дёргается в конвульсиях, меня всю трясёт из-за недостатка кислорода, и единственный свидетель моего позора — спокойно наблюдает. В ушах булькает, всё, что сейчас происходит на фоне, не имеет значения. Звук соприкосновения зубов по дереву, наверняка снова карандаш в моём рту. Что-то тёплое течёт по моим губам, а сердце пытается замедлиться, колотясь о мои ребра и причиняя боль.

— Все, кто в доме, пусть исчезнут, у вас есть несколько минут, — голос Юджина прорывается сквозь туман и мой скулёж, судорога стягивает ноги, я начинаю громко выть от мышечной боли. — Двери, придержи их, — говорит он кому-то, я чувствую, как меня поднимают на руки.

Моё сознание постепенно очищается, это похоже на то, как небо затягивают чёрные тучи, а когда проходит гроза — всё становится ясным, будто ничего не произошло. Я думала о случившемся, но пока не могла говорить, мышцы всё ещё крепко держали дерево в моих зубах, а вода, заполняющая ванну, постепенно расслабляла.

Несколько лет назад именно эпилептический припадок помог поставить пусть и размытый, но довольно редкий диагноз — маниакально-депрессивный психоз. Сегодня каждый направо и налево сообщает о своей «биполярочке», именуя её так ради красного словца, понта. Я же при каждом приступе погружалась на самое дно, а выбравшись — не знала, что будет со мной на этот раз. Мой маятник раскачивает в разные стороны от повышенной эмоциональности с кучей энергии в плюсе, я могу резко выпасть в минус и бояться вообще двигаться или попросту не хотеть. Самое страшное, что чем больше плюс, тем больше минус. Я систематически попадала в больницу, где лечат людей с нервными расстройствами. Годами принимаю антидепрессанты, вот только в этот раз я решила, что пора ослушаться и быстро линять из дома. Видимо, зря. Поторопилась. И всё потому, что только я знала, что очень скоро выпадет минус, а потом уже я не захочу не то чтобы двигаться, есть или думать… Я даже не дам себе выбора, потому что не смогу.

— Лея, прости, — Юджин падает на колени рядом с заполненной ванной, убирает влажные волосы с моего лица и вытаскивает с моего рта карандаш. — Мне так жаль, детка. Я не подумал, что на тебя повлияет толпа. Мы всё изменим.

Толпа? Я усмехаюсь. Он готов меня оправдывать даже за то, что я разбила об его голову бутылку? Медленно открываю и закрываю рот, шевелю пальцами и тянусь к его лицу. Щетина, её слишком мало на его лице, провожу по его коже пальцами и с удовольствием закрываю глаза. Я люблю его кожу, она такая прохладная, он целует каждую подушечку на моём пальце, прикусывает и сдавленно мурлычет.

— Я могу тебя оставить на пару минут, пока приложу лёд к голове этого идиота? — говорит он, я мгновенно распахиваю глаза, со страхом слежу за его передвижением. — Мгновение, ты даже не успеешь моргнуть.

Он исчезает за дверьми, тишину нарушает только звук капающего крана в наполненную водой ванну. Внимание привлекает блеск на моём пальце, сердце снова делает скачок и останавливается. Мне не нравится идея нашей женитьбы, всё тело будто бунтует против этого маленького колечка с розовым камушком. К горлу подступает тошнота, я переваливаюсь за бортик и высвобождаюсь прямо на пол. Замужество, чёрт меня дери! Кто-то хочет жениться на такой, как я? Чёртова насмешка!

— Я уже… ох, твою мать, — доносится отрывистый голос Юджина. — Когда ты успела столько съесть?

Устремляю взгляд туда же, куда и он, пока парень возится с уборкой, я пытаюсь вспомнить, когда успела поесть кроме как завтрака с родителями. Этим можно накормить армию! Отворачиваюсь и погружаюсь наполовину лицом в воду, думаю только о том, что мне действительно необходимо вернуться к родителям и встретиться с врачом.