Точка отсчета

Эллен Фоллен, 2021

Говорят, что я не в норме. Родители уже устали от моих эмоциональных взрывов. Безудержное веселье сменяется паникой, апатия – яростью, сексуальный голод приходит на смену физическому. Так проявляется биполярное расстройство. Видимо, снова пора в психиатрическую лечебницу. Но я не хочу. У меня всего одно простое желание – чувствовать себя живой. И если единственный способ это понять – причинить себе боль, то я готова. Всё, чего я хочу, – оказаться рядом с Джонатаном, моим братом. Нужно всего лишь сделать шаг. Джонатан когда-то смог (хотя родители и говорят, что это случайность). А я… не могу. Мне плохо и страшно. Поэтому я возвращаюсь к Юджину. Он – единственный настоящий человек в моей искаженной реальности. Я чувствую, что могу жить полноценной жизнью благодаря таким, как он. Ему наплевать на мои вспышки, агрессию, погружение в себя. Может, потому, что он всегда в наркотическом дурмане? Он калечит мое тело, заставляя душу чувствовать – я жива! Но за руль садиться мне противопоказано. Поэтому я обращаюсь к оказавшемуся рядом мужчине, Уэйну. Он великолепен и, как это ни удивительно, заинтересован во мне. Быть может, он не случайно появился в моей жизни. Что, если он станет тем самым смыслом, которого я так упорно ищу? А может, наоборот, именно он откроет мне двери в ад?..

Глава 6

Вчера мне пришлось остаться с ночёвкой дома. И проспав практически до обеда следующего дня, я не хотела вспоминать о произошедшем. Только не могла остановиться думать, накручивать и усложнять. Другой вычеркнет произошедшее и любое упоминание «о нём».

— Доброе утро, мисс. Вы должны принять лекарства во время завтрака. Не разжёвывая капсулы, только запивая достаточным количеством воды, — горничная ставит пластиковый столик на мои ноги, затем размещает поднос.

Это начинается снова, значит, отец сообщил врачу о моих «странностях», разговоре с «собой» и агрессии. А ещё моя истерика и сопротивление, конечно, не прошли даром ни для кого. Наверно, поэтому мой день не начался с приветливой улыбки родителей и прислуги. А что они хотели?

В каждой из моих справок написано короткое — БАР. Каждый раз, когда меняется погода или я очень сильно расстроюсь, мозг начинает забавляться, переключая канал на неадекватную часть меня. В пятнадцать я сбежала в другой штат, пока мой теперь уже бывший парень был на важном совещании, потеряла свой телефон и подселилась в захудалую гостиницу с клопами. Чувствовала себя такой не нужной этому миру, мне не было места в нем.

В девятнадцать пыталась утопиться в чёрной реке… Затем перерезать вены… Что дальше?

Жизнь с этим расстройством — это мой личный ад. Я даже не подозревала, что это уже не в первый раз я веду себя странным образом. Если объяснить на понятном языке: я радио или телевизор со сломанной антенной, постоянно есть помехи, которые мешают системе работать без сбоев. Мысли и настроение находятся вне баланса, скорее, в его поиске. Нет палитры цветов, только две палочки на маленьком тесте. И они обязательно чёрная и белая. На меня словно не хватило краски, и все, что мне осталось, это выживать. Я — ошибка по распределению жизненных ресурсов…

В данный момент вокруг меня вились две девчонки горничные. Они расставляли приборы и боялись поднять на меня глаза, обиделись с того раза. Плохо выходить из себя и сваливать вину на других, только я ведь не со зла. Смиренно я открываю ненавистный йогурт, на кончике ложки застывает белая жидкость. Отправляю её в рот, чувствую кисловатый привкус, он растворяется на моём языке, отправляется в желудок. Четыре разноцветные таблетки выставляю в ряд по цветовой гамме. Белый конверт на новом телефоне манит открыть его, покончить с ожиданием, в то же самое время пугает. Гаджет принесли совсем недавно, и ещё ни одна душа, в том числе и я, не знает новый номер. Что же за сообщение может висеть уже битый час?

— Вы можете быть свободны, — говорю девушкам, мои ладони начинают потеть от нетерпения, я не хочу, чтобы они смотрели на меня в момент, когда сорвусь.

— Мы должны увидеть, как вы выпиваете таблетки, — потупив взгляд, одна из девушек делает ко мне шаг.

— Я под надзором? — резко вскидываю голову.

— Это не от нас зависит, простите, — девушки отскакивают в конец комнаты, когда я смахиваю поднос со своих ног и швыряю в них прикроватным столиком.

— Какого чёрта вы себе надумали? — мой голос становится грубым, мне не хватает воздуха. — Пошли вон отсюда, твари!

Хватаю вазочку, стоящую на прикроватном столике, и кидаю в одну из них, девушки бросаются врассыпную.

— Я сказала вон! — ору не своим голосом, соскакиваю с кровати, путаюсь в длинном балахоне шёлковой сорочки. — Убью! — горшок с фиалкой летит в закрывающуюся за ними дверь, и куски земли разлетаются по полу.

Я собиралась спокойно поесть и никого не трогала! И сейчас им не стоило стоять над моей душой и требовать. Смотрю на смешанные с землёй таблетки, следы воздушного йогурта и усмехаюсь. Запереть меня решили? Да как бы не так!

Скидываю с себя одежду и голая мечусь по комнате, нещадно марая стопы в грязной куче дерьма, разлитого и рассыпанного по полу. Сообщение приводит меня в бешенство, иконка моргает, будто сводя меня ещё больше с ума, когда приходит ещё несколько сообщений, я хватаю смартфон и швыряю его в стену. Я ещё никогда не получала такого удовлетворения от простого звука разбивающегося гаджета. Уэйн — моя фантазия! Я своими глазами видела, что нет ни одного сообщения, ещё не придумали ту программу, чтобы стереть информацию у меня.

Что я вообще делаю? У меня есть парень! Жених! Смотрю на свою руку, кольцо, усмехаюсь. Вот что значит фантазии и реальность! Кольцо с розовым камушком призывно блестит. Да и вообще, зачем мне нужен непонятно кто? Да, он очень симпатичный и такой… земной, чёрт его дери! Земной! Настоящий! Нормальный! Идиотка наивная! Психичка!

Боже! Скидываю все вещи на пол, слышу шаги поднимающихся по лестнице людей. Эти суки позвали моих родителей, может, охрану или ещё хуже — санитаров. Больница! Долбаная жуткая больница и эти вечно ноющие психи, смотрящие одну и ту же программу. А ещё мои таблетки и ступор, в который я впадаю от них. Мечусь по комнате, подбегаю к тяжёлому комоду, толкаю его к двери, едва не лишаясь сознания. Он настолько тяжёлый, что у меня начинает болеть низ живота. Сжав зубы, подпираю им двери. Что ещё? Шкаф? С сомнением оглядываю всю комнату, надо быстрей одеться и постараться скрыться от всех. К Юджину! Только он меня сможет понять и утешить. Самый мой реальный и надёжный! Хотя каждый раз, когда мы ругались с ним, у меня появлялись нехорошие мысли касательно своей жизни, верней, неустойчивого маятника, на который приходилось ориентироваться. Но по крайней мере он знал, как вывести меня из этого состояния. И теперь поможет. Кто-то несколько раз дёргает дверную ручку на себя, впопыхах натягиваю спортивные штаны, футболку и кожаную куртку на голое тело. У меня не остаётся времени на поиск обуви, чёрт с ней.

Обхватываю свои плечи руками, меня всю трясёт, слезы стекают по щекам, превращая меня в психопатку. Отбегаю от двери, поскользнувшись на белой жиже йогурта, падаю на спину, больно ударившись головой. На коленях ползу к балконной двери, под грохот кулаков по двери. Прижимаюсь спиной к стене и смотрю на колышущиеся шторы открытого окна. Медленно поднимаюсь, оглядываюсь на дверь. Ветер будто зовёт меня присоединиться к его лёгкому веянию, раздувая куртку. Мои щеки горят, когда смотрю вниз на машины, выстроенные в ряд, подстриженный газон и цветы, что так любит моя мама.

Мир будто на моей ладони. Хочу вернуться туда, где все началось, где я могла оставаться собой. Переписать свою историю по новой.

Держусь за каменный выступ и становлюсь на бортик перил, удерживаю равновесие. Я могу разбиться, а может, это очередная галлюцинация? Поток ветра толкает моё истощённое тело вперёд, выгибаюсь, но я не теряю равновесия… Обняв водосточную трубу, цепляюсь за её крепления и спускаюсь по ней вниз до самых кустарников.

И пусть, я снова шагнула за черту. Очень надеюсь, что эпизод переписки с нафантазированным человеком был не очередным дебютом психиатрии, моей точки отсчёта, ярким проявлением биполярности. Последняя ярко очерченная фаза, которая задаст направление моей дальнейшей жизни.

Соскользнув на землю, зная территорию как себя, бросаюсь к заднему двору и утопающей в винограднике двери. Толкаю её от себя, проваливаюсь в старые заросли, покрытая мхом дорожка, острые шипы и насекомые. Джонатан показал мне этот путь до реки ещё в детстве. И я так часто бегала туда, что забыть этот путь невозможно! Запутавшись в сухих ветках волосами, я тихо рычу, выдираю пряди и пробираюсь всё дальше. Босые ступни раню о мелкие осколки камней, рассыпанных на испещрённом рытвинами асфальте. Сбитые в кровь пальцы оставляют красные следы, указывая, куда именно я направилась. Небо заволокло тёмными тучами, словно чувствуя мой настрой, они тяжёлой стеной закрывают некогда яркий солнечный свет. Всё как будто предвещает красивый конец моей трагичной истории.

Спускаюсь вдоль бурно текущей реки, горячий песок, смешанный с солью прибрежной линии, щиплет мои раны на ногах. Они напоминают, как долго я к этому шла, сколько ждала ответа, терялась в догадках, что со мной не так, и проиграла. Я психически неустойчива, больна и не знаю, как справиться со всем этим. Мне от этого страшно!

Это горькая правда, готовая уничтожить меня, серной кислотой стекающая изнутри, выедая до некротических струпьев. Я хочу пройти мимо. Хочу не слышать, как меня зовёт к себе мирно текущая река. Не хочу вспоминать, как мой брат окунулся в её воды и исчез навсегда! Как я искала его, река выплюнула меня, как будто даже для неё я испорчена, и она забрала себе лучшего из нас — моего брата!

Шаги становится делать всё трудней, меня манит это место. Вот тот самый камень, именно тут я обронила часы и не смогла найти. Здесь мы разговаривали с Джонатаном. Медленно оседаю на песок и пропускаю его мелкие песчинки сквозь пальцы. Берег теперь выглядит немного иначе, высокие камыши стоят в мой рост, их коричневые плоды выглядят как сигары с плантации Шато де ла Фуэнте. Смешно, но, однажды оставшись допоздна, мы жгли их на этом самом месте и грелись. Это был наш секрет выживания. В тот день я впервые поняла, что не такая, как все, рассказывая о своей первой любви и страдая от выгорания этих чувств. И только мой Джонатан понял, насколько безумной я была тогда. У меня был странный приступ, не похожий ни на что. Я билась с ним, как воительница, практически на смерть, потом рыдала, не могла никак остановиться и найти золотую середину. Он лишь обнимал меня и крепко держал в объятиях.

И только потом оказалось, что зачастую с трудом могу понять, когда заканчивается белая полоса со спокойным душевным состоянием и переходит в чёрную депрессию. Мой мозг меня постоянно обманывает, и самое ужасное в том, что он специально ведёт меня, толкает к черте. Я могу в один момент быть в полной растерянности и убежденности, что из этого состояния никогда не выйду, а завтра уже с полной уверенностью и улыбкой на лице буду строить грандиозные планы на будущее. Я не хочу думать, что это мой дар, метка божества, что я могу приравняться к таким людям, как Курт Кобейн или Мэрилин Монро, они слишком плохо кончили. Каждый день я чувствую себя по-разному. Планы на счастливое будущее, затем наступает полнейшая пустота без каких-либо надежд. Какое именно состояние будет сегодня — неизвестно. Для меня каждый день является последним. Совсем как сейчас.

Молния рассекает небо на две части, ёжусь, обхватываю себя руками. Я помню, как стала ненавидеть свою жизнь, это было невыносимо тяжело относиться ко всему спокойно. Стоило ли надеяться, что все пройдёт? Одна встреча с Уэйном откинула меня на несколько месяцев назад.

И теперь я сижу здесь, одолеваемая демонами, мозг извращённо изворачивается и придумывает всё новые поводы для паники. Снова чувствую боль и удушье в груди, слезы сами по себе текут по щекам. Я не понимаю, что мне делать. В один момент все силы меня покидают, я уже не могу найти ниточку, с которой всё началось, чтобы начать сначала. Никто не найдёт меня в этой реке. Мне невыносимо, что я хочу всё остановить, но уже не могу больше терпеть.

— Я так устала, — произношу слова в небо, может, оно меня захочет услышать и подаст хоть какой-то сигнал, вглядываюсь в мелькающие вдали молнии. Встаю и иду им навстречу, превозмогая порывы ветра, ради ответов, которые терзают меня, вгоняя в панику. Камыши начинают шептаться, опускаю ноги в холодную воду, пробираясь сквозь них. Тело покрывается мурашками и дрожит, это холод, смешанный со страхом, и ожидание. Громко вскрикиваю, срываясь по самый пояс в воду, цепляюсь руками за камыши и жадно хватаю воздух.

— Куда собралась? — не могу разобрать, откуда раздаётся голос мужчины, вздрагиваю.

Резко оглядываюсь в сторону голоса, ищу глазами свою фантазию.

— Тебя нет на самом деле, — руками со всей силы ударяю по воде, проваливаюсь по самый подбородок, застреваю в глубинном иле, вызываю брызги капель, оседающих на моём лице. — Ты моё воображение! Долбаная фантазия!

— Ты так не думаешь, колючка. Я же обещал тебе быть рядом, — я ненавижу эти слова, они меня обнадёживают и пугают.

— Это неправильно, — хватаюсь за траву, жадно режущую мои руки до крови. — Именно ты всё испортил. Я шла на поправку.

— Лея, выйди, пожалуйста, на этот маленький выступ, поднимись на него и протяни мне руку, — ветер стирает его голос, поднимаясь до ужасающих пределов.

— Сколько ещё? — кричу я, начиная рыдать в голос. — Сколько ещё ты будешь сводить меня с ума?! Я не хочу больше в клинику! Не могу проходить все эти процедуры! Когда ты прекратишь появляться? Я ведь тону! — холодная вода поднимается немного выше, я всхлипываю от её касаний. Чертовски ледяная и опасная река, но не так ли я хотела?

— Тогда я пойду с тобой ко дну, — спокойно произносит он, позади меня раздаётся громкий всплеск, я вижу его: реальный, настоящий.

— Иди ко мне, малышка, — теперь я слышу родной голос за своей спиной. — Протяни свою руку. Я обещаю, что мы справимся. И я не оставлю тебя одну никогда.

Во мне борется столько эмоций, страхов и сомнений…

— Я прошу тебя, повернись ко мне, — отрицательно качаю головой, пряди волос прилипли к моему подбородку, свисают сосульками на моём взмокшем лбу. — Это болезнь, она управляет тобой. Всё, что тебе необходимо, взять себя в руки и дать мне шанс помочь.

Тяжёлые занавесы туч пропускают крошечный луч солнца, я слежу за тем, когда же он достигнет меня, едва ли коснётся своим нежным сиянием. Протягиваю руку и в восхищении наблюдаю за бликами переливающейся воды о камень, сердце пропускает удар, затем ещё один. Этот день не может закончиться таким образом, я оборачиваюсь и выхожу из тьмы…

— Я схожу с ума, — едва раскрываю рот, хватаю его ладонь, мужчина тянет меня на себя. Он вытаскивает меня на берег, я падаю прямо ему на грудь, тяжело дыша, всхлипываю, схватившись за его футболку. — Я ненормальная.

— Значит, и я такой же, — он приподнимает меня за подбородок и целует в нос. — Обещай больше так не поступать.

Поворачиваю голову набок и наблюдаю за чёрной водой, уносящей своим потоком поломанные ветром палки и сорванные листья. Ветер бьёт стебли камыша друг об друга, он не щадит их, как и меня моя болезнь.

— Ты их искала? — спрашивает меня Уэйн, приподнимаясь вместе со мной на локтях, я слышу лёгкий звон металла и тяжело сглатываю.

— Где ты их взял? — сажусь к нему спиной, выхватывая потерянные мной на этом берегу часы Джонатана, — …время просачивается сквозь пальцы. Оно наш судья… так говорил мой брат.

— И он был прав. Зачем они ему были нужны? — спрашивает мужчина, поднимаясь.

— Они отсчитывали его время в больнице, думал, что, пока стрелки движутся, — он жив, — отвечаю словами Джонатана.

Нажимаю на кнопку, металлическая крышечка открывается, пугая меня. Стрелки… они не движутся. Роняю часы на песок, отскакивая от них как обезумевшая. Они не движутся!

— Эй, ты как? — я дёргаюсь всем телом, оборачиваюсь и вижу Юджина. — Детка, ты меня так напугала…

Мои ноги подкашиваются, тело не слушается, а я падаю на песок.