Осталось одно воскресенье

Элла Чудовская (2024)

В декорациях острова, на фоне размеренной жизни семьи Макара, появляется девочка-подросток. Она отмечает течение времени воскресеньями, совершенно потеряна в странном взрослом мире полуправд и, кажется, никому не нужна. Единственный близкий человек ушёл, лучшая подруга отправила её в бан, мать занята своей жизнью, а с отцом ещё только предстоит познакомиться. Она хочет понравиться. Хочет спрятаться. Пытается не быть как все. Играет. Сквозные герои и место развития событий объединяют третью книгу автора с двумя предыдущими — «Синева» и «Совсем немного дождя». История продолжается. Стало ли ошибкой̆ приобретение дома-мечты у самого синего моря? Кто заглядывает в окна по ночам? Что случится, когда придёт Зефир? Способны ли меняться взрослые? Кем предстанет Софи в последнее воскресенье лета?

5

Май разгорался. В отдельные дни температура воздуха поднималась до тридцати градусов, но на побережье жара не ощущалась — ветер со стороны прохладного еще моря приносил приятную свежесть. Макар просыпался пораньше, когда домашние досматривали сладкие утренние сны, бежал вдоль берега к бухте, нырял с разбега, плыл против течения до чувства легкой усталости, ложился на воду и, отдыхая, созерцал красоту нависающих живописных скал. После заплыва не спеша собирал мусор, выброшенный штормами на белый песок маленького пляжика. Когда набирал полный пакет, так же, бегом, возвращался к дому. Чаще всего из открытого окна кухни уже пахло свежим кофе и чем-нибудь сдобным. Лариса встречала мужа улыбкой, обещанием непременно проснуться завтра вместе с ним и совершить утренний ритуал здоровья, а пока — вот тебе первый горячий блин, который не комом, а от избытка чувств чуть кривоват. Они опять немного поспорят, стоит ли будить детей или просто насладиться ясным утром и первыми глотками кофе в тишине. Спор их будет решен крадущимся на цыпочках, розовым со сна Яном, которому вручат блин идеальной спелости. Макар поведет всех за собой на веранду — нюхать и слушать новый день. Они сядут на ступеньки с чашками и блинами — совсем ничто не мешает утру быть тихим и нежным.

Маша, если и выйдет, то после обеда, когда исчезнут все кухонные запахи. И то, закрыв нос рукавом, тут же выскочит на улицу, уляжется на лежаки, заботливо установленные для нее Макаром под тенью олив. Лила сразу помчится к обрыву, заглянет вниз — проверить, как далеко вода; пробежится туда-сюда, гавкнет на чайку и с чувством выполненного долга вернется к хозяйке. А там уже Ян с Джуниором гарцуют от мальчишеского восторга, Лариса с витриной разноцветных стаканчиков мороженого — выбирай, не прогадай: клубничное, малиновое, черничное, вишневое, абрикосовое, банановое… «Можно мне просто белое?» — попросит Маша, а мальчики растеряются. Ян поинтересуется, какое он еще не пробовал, Джуниор повторит его выбор. Макару достанется самый непопулярный вкус, и он пошутит, что ему всё равно, раз нет мороженого с колбасой. Мальчишки тут же начнут придумывать несочетаемые комбинации, расшумятся, расшалятся, Маша прижмет руки к ушам — будет срочно придумано занятие подальше от них.

Ближе к вечеру приедет Стефания с Ханной. Лила первой бросится к своей любимице, следом прибегут мальчишки, схватят девочку за руки и поведут знакомиться с каждым цветочком в траве — понюхай, каждой барсучьей норкой в земле — не наступи, каждым гнездом на дереве… Лариса будет квохтать над ними: не дергайте ребенка! Не тяните ее в разные стороны! Аккуратней! А кто будет мороженое? Лила быстро устанет от такого не к ней внимания и вернется к лежакам, где уютно воркуют две молодые женщины. Устроится возле хозяйки, положив голову ей на живот, и будет следить за разговором, чуть подрагивая светлыми бровками на черной мордочке.

— Ты посмотри, я думала Лила от Ханны, как обычно, отлипать не будет, — удивится Стефания.

— У нее теперь новое место притяжения — мой живот, — вздохнет Маша. — Все думают, она меня пасет. Не-ет, она чувствует, что во мне новый человечек растет. Его и караулит.

— Ты думаешь? — Стефания положит ладонь на тощий Машкин живот. Лила раз лизнет ей руку, второй, потом упрется лбом и начнет толкать: убери, ну убери же. — Когда-то мы решили, что она всегда рядом с младшим ребенком, а младший-то теперь здесь. Вот было бы забавно, если это правда.

— Не нахожу других объяснений, ведь никогда раньше я у нее в избранных не была.

— Вот тебе и нянька готовая. Милана приезжала?

— Да, она за Джуниором каждый вечер приезжает. Славки же нет. Макар мальчиков после занятий к нам забирает, а она вечером, сама.

— Не достает тебя?

— Как сказать. Беременность мою она отрегулировала. Но теперь решается вопрос со школой.

— Мальчики пойдут в один класс? Джуниор ведь младше…

— Полгода всего, но они же неразлучны. Гувернантка с ними уже два года занимается по одной программе. Готовность одинаковая, но по поведению Джуниор еще малыш, Ян им вовсю верховодит. Милану всё устраивает.

— И какие варианты?

— Милана за домашнее обучение. Мы со Славой за нормальную социализацию — пусть идет в школу. Но ты же понимаешь, сын олигарха, пусть и приемный, не может идти в обычную школу. Только в лучшую, в которой мажоров воспитывают. А зачем мне дома мажор? Ведь даже не в деньгах дело! — Маша начинает психовать, Лила нервничать и поскуливать.

— Тише, тише. Успокойся. И что ты решила?

— Я сказала: Слава приедет, и пусть она с ним разговаривает, а я пока страдаю размягчением мозгов. Не хочу с ней спорить.

— И не надо. Вообще. А я узнаю среди наших, какую школу выбрать с учетом качества образования и перспектив на будущее. Милану беру на себя — она умная, должна понять.

— Спасибо тебе. Даже не представляешь, как ты мне сейчас жизнь облегчила.

— Да ладно. Нам тоже будет нужна школа через пару-тройку лет. Не знаю еще, когда Ханну отдавать — в шесть или в семь. Такая она зайка милая, хочется подольше насладиться ее детством. Как с Ларисой у тебя?

— Знаешь, всё хорошо. Комфортно. Если б еще она не готовила три раза в день…

— Все не могут питаться, как ты, одним мороженым.

— Да я понимаю. Так, просто ворчу. Но мне и полегче немного — витаминчики работают.

— Супер! Скоро совсем хорошо будет.

— Ага, только живот начнет расти больше, и больше, и больше…

— Как же без этого. Слава скоро возвращается?

— Завтра защита. Потом какое-то мероприятие на кафедре. Через три дня будет.

— Скоро уже. Пройдемся немного к берегу? Ты как на это смотришь?

Они выйдут на берег, все посмотрят на них с удивлением. Макар чуть не упустит разноцветного хвостатого змея, которого с третьей попытки поднял в розовеющее закатное небо. Лариса вспомнит: «Ужин!», передаст Ханну матери и побежит в дом. Ужин на траве! Ужин на траве! — придумают мужчины и займутся организацией пикника.

— Машка, ты за неделю не загорела, не поправилась — при виде тебя, тощей зеленухи, все подумали о еде. — Стефания дразнит подругу, а та лишь морщит нос в ответ.

На свежем воздухе, под смех взрослых и невинные шалости детей, за вкусной едой пройдет остаток вечера. Даже Маша что-то поклюет: здесь всё пахнет морем, а море пахнет арбузом — вот, хочу арбуз! Макар почешет в затылке, Лариса пожмет плечами: ищи, отец. Тут появится Милана и пообещает привезти завтра лучший из лучших арбузов.

— Приезжай почаще, — шепнет Макар Стефании перед прощанием. — Мы с Ларкой скучаем по нашей большой семье, а ты — ее часть. Было же время…

— Ой нет, Макар! Времен таких больше не надо, я лучше просто буду приезжать.

Поздней ночью Макар проснется от шума сливаемой воды в туалете. Прошелестят босые ступни в коридоре, Лила процокает коготками по полу, закроется дверь второй спальни. Полная луна заглянет в комнату через щель в дышащих ветром шторах. Лариса повернется — в глазах ни следа сна.

— Так устала — не могу заснуть.

— А я спал.

— Я каждый раз слышу, как Маша со своей свитой по ночам ходит. Еще на кухню может спуститься — добирает наша девочка питательных веществ тайком. Хорошо. Я так рада, что они здесь. Даже счастлива. Дом, полный детей, это определённо мое. Ты думаешь, как расширяться будем?

— А ты решила, это наше место? И Карла тебе больше не мешает?

— Наше, наше. А в призраков я не верила и не верю.

— Буду думать. — Макар поворачивается на бок. — Завтра с утра начну думать. Всё. Спи.

Не успеет Макар поглубже зарыться в подушку, как Лариса толкнет его в бок.

— Ну, что еще?

— Тс… Слышишь?

— Что?

— Звонок тренькает. Такой… велосипедный.

— Нет.

Лариса уже стоит у окна — выглядывает из-за шторы на залитую голубоватым лунным светом поляну.

— Ну вот же!

— Выдумываешь.

— Шуршит. Кто-то к дому подъехал. Макар! Иди посмотри!

— Да лучше б тебе Карла мерещилась, в самом деле!

Лариса накидывает халат и на цыпочках бежит к лестнице. «Так-растак», — скрипит Макар и крадется за женой. Обегают дом, возвращаются на крыльцо. Вдалеке, среди старых деревьев соседского участка, отчетливо тренькает звонок. Макар оглядывается на Ларису.

— Вот! — говорит та. — А ты зачем свет включил? Спугнул.

— Мне убиться на лестнице надо было?

— Кто это мог быть?

— Почтальон Печкин, привез посылку для вашего мальчика…

— Болтун. Машке ничего не скажем — она только вроде прижилась. Хочу, чтоб у нас остались, когда Слава вернется. Не будем пугать.

— Ну попробуй, милая. Бежишь утром со мной?

— Отстань.

Наутро Макар тоже никуда не побежит — первым делом обойдет вокруг дома в поисках следов на траве. Эх, вот на утренней росе следы бы точно остались… Посмотрит в ту сторону, откуда ночью послышался звонок — между соседских деревьев змеится грунтовая дорожка. А вот и мы к вам наведаемся. Сразу увидит четкий след протектора велосипедного колеса. Сфотографирует зачем-то. Никому не покажет, никому ничего не скажет. Усталость какая-то накатит: неприятное это чувство — непредсказуемость окружающего мира. Городскому жителю без заборов и запоров жить непривычно и тревожно. Посмотрит на часы — можно успеть. Припустит к бухте и вернет бодрость духа отличным, полным молодого задора кролем. Могу еще!

Подбегая к дому, успеет увидеть сигнальные огни отъезжающего внедорожника. Эт-то что еще за гости? На кухне у мойки толкались Лариса с Машкой. Чудеса не заканчивались.

— Маша, ты ли это с утра пораньше?

— Я! Ты как раз вовремя! Режь арбуз! — Машка пыталась поднять небольшой, но увесистый темнозеленый плод.

— А ну, отойди. Тяжелый же! — Макар в мокрых плавках со штанами на плече, отстраняя женщин, подходит к раковине. — И откуда?

— Милана прислала с водителем. Кое-кто успевает к первому рынку. — Лариса выбирает нож побольше. — На!

— Так не сезон же как будто. — Макар делает первый надрез в ожидании хруста, но нож глухо скрежещет по жесткой корке сквозь податливую мякоть.

— Африканские какие-то. У них там всегда сезон. Вон еще два в углу. — Лариса указывает за спину. — Что, не очень?

— Пахнет очень! — Машка уже сидит за столом над тарелкой. Получает первый ломоть, вгрызается в него зубами. — М-м-м! Вкуснотища! Сладкий! — Добирается до мелких черных косточек. — Ой, а тут как перезрелая груша…

— Бери ложку и выедай середину прямо из половинки. — Лариса отбирает у снохи надкусанный кусок. — Я могу оладьи жарить?

— Ухожу на веранду со своим арбузом, жарьте, что хотите. — Машка скрывается за входной дверью.

Макар отковыривает ножом кусочек алой мякоти, жует. Резюмирует: съедобно. Может, другие будут лучше.

Здравствуй, Карла!

Спасибо! ♥

Воспитатель выдал мои деньги в воскресенье.

Я купила конфеты и угостила Николь. Она угостила меня тоже.

Мы теперь друзья.

Когда ты за мной приедешь?

Твоя Софи, 6 лет ♥ ♥ ♥