Вега

Элис Райт

СерхиоКогда ты рождён в Колумбии, да ещё в семье наркобарона, то твоё будущее предопределено. Ему ненавистна сама мысль стать преемником отца. Но это полбеды. К списку проблем добавьте, что он всю жизнь без ума от сестры лучшего друга. И что со всем этим делать?ШейлаЕё интересуют мода, соцсети и престиж. Ну и лучший друг старшего брата. Она не просит от него ничего сверхъестественного. Но и того малого, что хочет, никак не может получить. Она мечтает о Париже, а получает… настоящую драму.

Глава 7

Серхио

Настоящая драма разыгрывалась в моих джинсах. Клянусь, я прям слышал зов своего стояка, который с проклятьями собирался покинуть меня и отправиться на другую планету, ведь здесь о нём не заботятся. Он бы уже давно рухнул, не получив своего, но моя фантазия сегодня играла против меня. А сладкий цветочный запах Шейлы пропитал мои мозги, которые коротило, пока я вёз насупившуюся девушку домой. Пальцы сводило от желания снова схватить её, усадить на колени и позволить себе большее.

Но есть такое слово (ненавистное в моём словаре) — нельзя.

А ещё есть такое слово (к сожалению, полюбившееся в моём словаре) — подрочить. Мне просто нужно подрочить и всё вернётся на круги своя. Завалить сейчас какую-нибудь чику мне показалось кощунством и предательством. Поэтому улыбаемся и дрочим.

Припарковался около особняка Кингов и вытащил тяжеленный чемодан из багажника. Она кирпичи, что ли, из Германии привезла? Когда она улетала, он был намного легче.

Шейла даже не смотрела в мою сторону, направляясь к дому и что-то печатая в телефоне. Время было послеобеденное, поэтому я никак не ожидал увидеть в дверях дома мистера Кинга, скрестившего руки на груди и смотревшего на меня так, словно я только что насрал ему под носом. Что, если честно, я бы сделал не задумываясь. Да, порой я ощущаю себя на три годика, а не двадцать три. Уж извините. Но меня реально бесит этот тип, хотя я всей душой люблю его детей. Такая вот ирония.

— Я был уверен, что мою дочь привезёт мой сын, — озвучил он, как только мы поднялись по лестнице на террасу. Их дом был в таком же стиле, как и наш — колониальном. И в нём точно так же было полно скелетов и грязных секретов.

— Извините, что разочаровал, — бросил я, нисколько не заморачиваясь, что он расстроен. Знаю я, что он хотел в очередной раз попытаться припугнуть Райана или пронюхать, чем тот жил. С тех пор, как Райан с Линдой перестали часто посещать этот дом, мистер Кинг неоднократно пытался выйти на связь с сыном. Но не для того, чтобы помириться, а для того, чтобы напомнить ему, кто здесь главный. Райан мастерски уходил от давления. Отчасти именно поэтому я забрал Шейлу из аэропорта. — Но я могу ему передать ваши тёплые пожелания.

Шейла, всё так же не отрываясь от телефона, лишь кивнула своему отцу и прошмыгнула в дом. Я поставил чемодан около входной двери, под пристальным взглядом светло-голубых глаз, похожих на арктические ледники.

— Что тебе нужно от моей дочери, Вега? Ты и твой папаша уже поперёк горла мне стоите. Освободи меня от своего присутствия на моей территории.

Я лениво подошёл к нему, засунув ладонь в карман джинсов.

— Давайте сначала для ясности определим, где заканчивается ваша территория?

Своим раздраженным взглядом он демонстрировал, как мечтает раскромсать меня.

— Этот город.

Я рассмеялся, запрокинув голову назад.

— Хорошая попытка. С точки зрения закона, а я именно с этой позиции и буду с вами говорить, поскольку вы лицо, типа служащее на благо нашего города, напомню — если вы не хотите, чтобы я приближался к вашей дочери, то вам стоит озадачиться получением запретительного ордера, запрещающим мне находиться вблизи Шейлы. В противном случае любые ваши высказывания я могу и буду трактовать как угрозу. Что, в свою очередь, может навлечь на вас нежелательные последствия. Я будущий юрист и прекрасно подкован в области своих прав, — с расстановкой пояснил я, на что он поморщился, но даже не моргнул. — Теперь насчёт вашего первого вопроса. От вашей дочери мне нужно только одно — чтобы она была счастлива. Что, опять-таки, приводит нас к разговору о вашей деятельности в качестве мэра. Точнее — вашей подпольной деятельности, прикрытой маской заботливого чиновника. — Я приблизился к нему вплотную и прищурился. — Пока Шейла счастлива и не подозревает, какое дерьмо её отец, вы в относительной безопасности. Но если, не приведи Господь, с ней что-нибудь случится из-за ваших грязных дел, или же она сильно расстроится, узнав о них, или же вы будете с ней невежливы, то я ни перед чем не остановлюсь. Райан и Шейла — моё всё. Я буду защищать их до победного. В первую очередь от вас. Поэтому лучше займитесь тем, на что вы учились, — продолжайте играть свою роль. Но не забывайте, что я живу напротив и глаз с вас не спускаю.

Кому-то может показаться, что я слишком много на себя взял. Ну и хрен бы с этим. Во-первых, я вырос в семье, где нет такого понятия, как «слишком». Во-вторых, летом мы с парнями неустанно рыли землю в поисках улик, способных доказать незаконную деятельность Кинга-старшего. То, что мы пока ничего не нашли, но тут и там люди опускали глаза в пол, едва услышав вопрос, наталкивает на мысль, что надо просто лучше искать. Поэтому он должен знать, что я не дам ему спуску.

— Ты сосунок, у которого руки по локоть в крови, а нос в «пудре». Не тебе учить меня жизни, понял? — зарычал он, играя желваками.

Мы были почти одного роста, я всего на пару сантиметров выше его, но у нас разная весовая категория. Он — политик с неограниченными связями. Я — сын наркобарона. И любой другой, например мой брат, уже побежал бы к папочке, дабы восстановить равновесие. Но только не я. Я обожал противников сильнее себя. Обожал достойное сопротивление. Вот только слова «достоинство» и «Роберт Кинг» не могут стоять в одном предложении.

— А кто сказал, что я учу? Я всегда предупреждаю, перед тем как нанести удар. Не в моих правилах нападать со спины.

— Твои необоснованные обвинения в мой адрес могут сойти за клевету. Что скажешь, будущий юрист? — приподняв бровь, он усмехнулся.

— Необоснованные?! Мне достаточно одного факта. Того самого, где говорится, что вы решили подкатить свои дряблые яйца к Линде, когда она жила здесь со своим отчимом-насильником. Основываясь исключительно на этой детали, я не остановлюсь. Я сделаю всё, чтобы Шейла жила в безопасности. А пока вы рядом с ней, её защита — мой приоритет.

— Удачи, — хмыкнул он и скрылся в доме. Сплюнул под ноги и показал фак закрытой двери, раздумывая, а не нассать ли в их цветочной горшок.

— Дебил, твою мать, — пробормотал я, сев в тачку.

Отъехал на несколько метров и заехал в гараж своего дома, где от солнца скрывались ещё две мои тачки. Ну да, есть у меня такая слабость — немецкие тачки. Ну закидайте меня помидорами, что я вожу свою задницу сразу на трёх автомобилях. Но кто не без греха?!

Только открыл дверь в дом, как наткнулся на кого?

На мистера Донована.

Этот день с каждой минутой становился всё более удручающим.

Однако судя по его виду, он разделял моё настроение. Я скрестил руки на груди, не выпуская его на улицу и нагло ухмыльнулся.

— Ну, как дела у окружного прокурора?

— Не твоё дело, щенок, — рявкнул он.

— М-м-м, как грубо, — цокнул я, покачав головой. — Чего так? День не задался? Отец опять дёрнул за ниточку? Натянул поводок?

Он так заскрежетал зубами, что не удивлюсь, если он скоро останется вообще без них.

— Уйди с дороги, Серхио. Я здесь не из вежливости, а по делу.

— Ещё бы, вежливость для вас понятие устаревшее, — фыркнул я, а затем решил испортить ему настроение вконец и, наклонившись к нему, дьявольски улыбнулся. — Скоро Дрейк выходит. Ждёте?

— Ты обещал, что он не подойдёт к моей дочери.

— Я?! Вы меня с Терри перепутали. Лично я вам ничего не обещал, — усмехнулся я. Наблюдая за тем, как он начал краснеть от негодования, я театрально постучал пальцем по губам, якобы обдумывая свои слова, и задумчиво продолжил: — А вы знаете, я, пожалуй, всё-таки пообещаю вам кое-что. Я обещаю, что как только Дрейк выйдет, вашему спокойствию придёт конец. Не потому, что он будет преследовать Селесту, а потому, что вы слишком многое скрываете от вашей дочери, в том числе и насчёт вашего участия в деле Дрейка, и будете бояться, что правда выплывет наружу, что вызовет протест Селесты.

— Он ничего не сможет сделать мне, — зарычал Кит Донован.

Ха. Я бы поспорил, но зачем портить сюрприз? По правде говоря, я вообще понятия не имел, что собирался делать Дрейк, но этому мудаку спать спокойно всё равно не дам. Карманного судьи он лишился, так что навредить моему другу ему стало куда сложнее.

— Моё дело предупредить, ваше — проигнорировать, — похлопал его по плечу и отступил в сторону, пропуская на улицу. — Не смею больше задерживать.

Проходя мимо меня, он чуть не гавкнул от негодования, но сдержался и, поправив пиджак, зашагал по подъездной дорожке в сторону своего авто.

И вот только я собрался выдохнуть с облегчением, зайдя в дом, как наткнулся на своего отца. Да что сегодня за день такой? Сразу все уголовники решили вылезти на свет божий?! Мой отец частенько мотался между близлежащими городами, следя за своей империей. Также он стабильно раз в месяц гонял в Колумбию, дабы не давать спуску конкурирующим картелям и пополнять копилку местных продажных копов. И именно это давало мне некую иллюзию свободы. Но не сегодня.

— Сын, есть разговор, — произнёс отец (не могу называть его «папой»), даже не повернувшись ко мне, наливая себе ром в бокал.

— Слушаю. — Я плюхнулся на диван в гостиной и закинул ноги на кофейный столик, скрестив их в лодыжках.

Отец повернулся и просканировал меня своим профессиональным взглядом, не сулящим ничего хорошего. Не помню, чтобы я хоть раз видел доброту в его глазах. Или лучик надежды. Или проблеск любви. Не могу сказать, что он тиран в семье. Совсем нет. Он строгий и справедливый по отношению к своим близким. Ровно до тех пор, пока вы не перейдёте черту, очерченную им. И сразу скажу, что заранее вы никогда не узнаете, где эта грёбаная черта.

Хуан Гарсия Вега всегда выглядел как настоящий мафиози. Золотой перстень на мизинце, символизирующий его непосредственную принадлежность к картелю. Строгие костюмы, сшитые на заказ, производили неизгладимое впечатление на женщин (прости, мама, но ты знала, за кого выходила замуж) и открывали двери городских администраций и кабинеты несговорчивых чиновников. Всегда идеально уложенные волосы и гладко выбритое лицо. Ну и вишенкой во всём этом великолепии служила его любовь носить лоферы на босу ногу. Зимой, конечно, он надевал носки. Но вот летом обожал понтоваться.

Ну и по закону подлости я был копией отца. Не в смысле, что любил понтоваться (хотя друзья поспорят на эту тему, ну и хрен бы с ними, они просто завидуют), а в смысле внешнего сходства. Я практически его брат близнец, только на двадцать три года моложе. Что только больше убеждало его в том, что я рожден для продолжения бизнеса.

— Я хочу напомнить, надеюсь, что в последний раз, что ты не можешь вечно избегать своей участи, — сказал отец, опустившись напротив меня на кожаный диван и рукой смахнув мои ноги с кофейного столика. Это предупреждение. Чуть не закатив глаза, опустил ноги и, уперев локти в колени, подался вперёд, внимательно слушая. — Я прекрасно понимаю, что ты делаешь. Твоя учёба, затянувшаяся на семь лет, — не более чем отсрочка от неминуемого.

— Ты знаешь, как устроен процесс учёбы на юриста, — напомнил я. Он кивнул, сделав глоток рома и смотря на меня в упор, словно пытался прочитать мои мысли.

В США вы не можете, закончив школу, сразу начать изучать право. Нет, всё не так просто. Сначала ты учишься на бакалавра в любой другой области четыре года и только потом получаешь возможность поступить в магистратуру, чтобы изучать право. Это не я придумал, но определённо именно это и было мне на руку и оттягивало моё «посвящение» в преемники отца. И, разумеется, отец это понимал, но и сделать ничего не мог. Он прекрасно осведомлён в моих умственных способностях и не мешал мне получить первоклассное образование. Но осталось всего пару лет, а дальше мне некуда деваться.

— Знаю, сын. Я всё знаю. И про твою учёбу, и про твоё увлечение Шейлой Кинг. Не скажу, что я в восторге от твоего выбора. Её родители не лучшие представители человеческой расы, — сказал, очевидно, «лучший представитель» — наркобарон. — Я никогда не влезал в твою дружбу с Райаном, так как парень он достаточно забавный. Безобидный. Но вот с женщинами всегда совсем другое дело. Они пудрят мозги, смягчают сердце и затуманивают разум. А это совсем не то, что требуется от главы картеля. Ты должен быть жёстким, иногда жестоким, беспристрастным и с чётким пониманием, что ты делаешь и каковы будут последствия от твоих решений. Отчасти поэтому я дал тебе такую возможность — выучиться на юриста. Я свято верю, что подобное образование не раз поможет тебе в будущем. Образова…

Слушая его, понял, что дальше он скинет что-нибудь, что мне не очень понравится, поэтому полез за сигаретами. Я рано начал курить и поначалу шифровался от родителей, не желая попасть под горячую руку отца. Но потом плюнул и начал смолить прямо в доме. Никто мне и слова не сказал. Однажды проверяя границы родителей и бунтуя против неизбежного, я подделал разрешение и сделал себе первую татуировку на бицепсе. Отец тогда только попросил не «пачкать» кисти и пальцы. Я и не собирался, свято веря, что буду работать юристом. А татухи на пальцах или на шее — не лучшее портфолио для серьёзной профессии.

У вас уже мог возникнуть вопрос: а где же твоя мама, мальчик?

Да здесь она. Всегда где-то хлопочет о делах картеля, работая бухгалтером. Чтоб вы понимали, в таком бизнесе, как этот, главы картелей всегда стремятся подтягивать к работе самых близких во избежание предательства. Ну и в целях экономии, как бы смешно это ни звучало с учётом финансовых потоков.

Типичная колумбийская семья — это в среднем около тридцати (а иногда сорока) человек. И я не шучу. Сюда, конечно, входят все родственники, но у нас принято держаться вместе. Поэтому мои бабушки и дедушки выращивали на плантациях то, что потом двоюродные и троюродные братья и сёстры в качестве курьеров отвозили в лабораторию, где дяди и тёти выполняли свою часть этого процесса — готовили из пасты порошок, либо же работали в портах здесь или в Колумбии. А мама вела учёт всех финансов, пока папа следил за тщательным исполнением обязанностей каждого в этой цепочке, ну и, естественно, участвовал в разборках с конкурентами и переговорах с копами или чиновниками.

Мама была мягче папы. В ней вопреки всему сохранилась человечность. Нас с Родриго она действительно любила и баловала, пока отец не видел. Хотя справедливости ради, надо признать, отец никогда нам с братом ни в чём не отказывал. Просто спрашивал он с нас соразмерно вложенным усилиям.

На него, кстати, неоднократно совершались покушения. В основном на родине, так как здесь он прочно застолбил своё место. Несколько раз его тачку расстреливали в упор. Один раз подорвали, но его в тот момент в машине не было. Как-то к нам в дом пробрались неизвестные, но их быстро перехватила многочисленная охрана и всё по-тихому уладила. Подразумеваю, их просто обули в цемент и отправили кормить рыбок. Поэтому его круглосуточно сопровождают несколько телохранителей, а в Колумбии у него бронированный Range Rover.

–… поэтому про Шейлу забудь, — закончил он свою речь, половину которой я прослушал.

— Что?! В смысле?! — поперхнувшись дымом, сипло спросил я.

— Ты ведь не просто с ней дружишь. Я не дебил, Серхио.

— Я и не говорил, что ты дебил.

— Ну тогда и не пытайся даже из меня сделать его. Если твой Райан слеп, то это сугубо его проблемы. Но меня ты не обманешь. Ты разве что слюни не пускаешь на эту девочку. Согласен, она красивая, но нашей семье не нужна эта ирландская кровь.

— Прости? Ты теперь решил по национальному признаку выбирать жён своим сыновьям?!

Отец на мой дерзкий тон лишь выгнул бровь, что снова означало немое предупреждение. Кровь забурлила по венам, что мне захотелось окунуться в ванну со льдом.

— Реши свою проблему, пока не закончил учёбу.

— Проблему?! Шейла не проблема.

— В моих глазах — она проблема. Не решишь ты, вмешаюсь я. А ты знаешь, как я решаю проблемы.

Наверняка я побледнел. Конечно же я знал его методы. Пуля в лоб и до свидания — иди покорми рыбок.

— Шейла не должна отвечать за вашу взаимную ненависть с мистером Кингом, — заявил я, отказываясь отступать.

Да, я сам не планировал что-то серьёзное с Шейлой именно из-за своего будущего, но и угрожать мне её безопасностью и уж тем более жизнью точно не стоит.

— Хочешь мне сказать, что этот ирландский высер с распростёртыми объятиями встречает тебя, спеша расцеловать твои ботинки?! — с вызовом спросил отец и поставил бокал на кофейный столик. Я заиграл желваками, прикусив язык. — То-то. Хочешь ты этого или нет, но вы инструменты в нашей ненависти. Вот Донован был куда более сговорчивым и посмотри, как всё отлично сложилось. Селеста счастлива с Родриго, родила нам наследника. Слушай меня, сын, и будет у тебя всё, что захочешь. Роскошные женщины по всему миру, верная и послушная жена дома, куча детишек, немерено власти и денег.

Как. Меня. Это. Всё. Достало.

Стряхнул пепел в пепельницу, стоящую на столике передо мной, и посмотрел на отца сквозь облако дыма.

— Дай мне доучиться хотя бы без еженедельных напоминаний, что я обязан впоследствии замараться в крови.

Отец небрежно махнул рукой, проигнорировав мой комментарий.

— Свободен.

Мне дважды повторять не нужно. Затушил сигарету и устремился на кухню, где сидела — для всех, кто ждал, та-дам! — мама, обложившись бумагами и что-то записывая в журнал учёта.

Глория Анна Мария Вега была представительницей беднейшей семьи, но отличалась невероятной красотой. Что, вероятно, и побудило моего отца взять её в оборот и по-быстрому жениться. По любви. Что, по-моему, уже как минимум несправедливо, когда разговор заходит о моей личной жизни. То есть себе он разрешил жениться на любимой женщине, а своим сыновьям показал кукиш с маслом. Правда, какая бы любовь у них ни была, она никогда не останавливала моего похотливого отца иметь несколько любовниц в каждом городе, где у него крупные точки распространения.

— Как ты, сынок? — не отрываясь от своего занятия, спросила она, когда я чмокнул её в тёмную макушку. От неё всегда так вкусно пахло — домом и шоколадом. С возрастом она набрала несколько килограммов, но выглядела ухоженной и очень дорогой женщиной. Когда-то она неплохо общалась с мамой Райана, Патрисией, но их дружба долго не продлилась. Полагаю, отец запретил ей.

— Пока живой.

— Не говори так, — строгим голосом ответила она. — Много лет назад мы переехали сюда именно для того, чтобы дать вам с Родриго безопасность. Мы хотели лучшей жизни для вас.

Ха. Можно вывести наркобарона из страны, но нельзя вывести из его жизни наркотики и стремление вести этот грязный бизнес.

— Лучшей жизни, — задумчиво повторил я, прислонившись бедром к углу стола. — Как правильно звучат слова, но как всё неоднозначно, если копнуть глубже, не находишь?

Мама вздохнула и подняла на меня карие глаза.

— Что опять не так?

— А когда всё было так?!

— Сынок, — мама потёрла переносицу и на мгновение прикрыла глаза, якобы ей всё это уже порядком надоело. Какое совпадение. — Послушай, лучшее, что ты можешь сделать для самого себя, — принять неизбежное.

Как мне всё это осточертело.

Мама умела любить. Вопреки всему и по-настоящему. Она смогла бы понять меня, если бы я вдруг решил пооткровенничать с ней. Но она преданна отцу.

Помню сколько сил она вкладывала, чтобы внушить мне, что мой отец не монстр, а человек со сложным жизненным путём. Ну так можно многие вещи оправдать, разве нет? Убил кого-то? Извините, просто у меня невообразимо сложный путь, вам не понять, но простить вы обязаны. Так, что ли, это работает? Мама постоянно повторяла, что кровь не водица, как будто это должно было волшебным образом вразумить меня.

Но в её защиту скажу, что моё детство именно благодаря её стараниям не превратилось в одно сплошное чёрное пятно. Когда отца, считающего, что мальчиков нельзя слишком часто обнимать, гладить по голове и целовать, не было поблизости, то я купался в её любви и заботе. И, не в обиду моему брату будет сказано, я уверен, что был любимчиком у неё. Во всяком случае, мне чаще доставались её гордые взгляды и тёплые улыбки.

Я открыл дверцу холодильника и невидящим взором уставился на его содержимое. У нас была помощница по хозяйству, которая не только убиралась в доме, но и готовила на несколько дней вперёд. Мы не принадлежали к таким семьям, как наши соседи, где каждый приём пищи обставлен как званный ужин у президента с пятью сменами блюд. Часто пользовались доставкой или ели в городе. У нас была только одна традиция — каждое воскресенье мама готовила обед, и мы собирались все за одним столом.

Вытащив недоеденную со вчера пиццу, я прихватил также бутылку кетчупа и вывалил это всё на столешницу, стоя спиной к маме.

— Скажи, есть хоть малейший шанс избежать участи стать главой картеля? — максимально непринужденным тоном поинтересовался я, засунув пиццу в микроволновку.

Мне даже не нужно поворачиваться, чтобы почувствовать мамино сожаление. Да, она привыкла к такой жизни. Привыкла, что её мужа могут убить в любую секунду. Особенно, когда он летал в Колумбию, где несколько головорезов по сей день не теряют надежды грохнуть отца и прибрать к рукам дело его жизни. И не нужно быть гением, чтобы понять, что как только я встану у руля, то это угроза нависнет и надо мной. А какая нормальная мать пожелает своему ребёнку смерти?!

— Серхио, cariño¹, ты по праву рождения обязан продолжить дело отца, — с грустью напомнила мама. — Родриго проще — он младший. На него тоже ляжет часть обязанностей, в случае если отца не станет. Но на твоих плечах куда больше ответственности и пора тебе с этим смириться.

Микроволновка громко пикнула, и я на автомате достал разогретую пиццу, заманчиво пахнущую сыром, и плюхнул на неё побольше кетчупа. Знаю, что мои друзья не разделяют моей преданности этому продукту, но и хрен бы с ними. Я фанат кетчупа. Наверное, вы ждёте душещипательную или забавную историю, связанную с этим продуктом, да? Разочарую — её нет. Честно говоря, не могу даже вспомнить, с чего началась наша с ним история. На ум не приходит ничего, чтобы заставить вас улыбнуться или всплакнуть. Просто любовь с первого вкуса, как часто случается в нашей жизни. Не ждал и — бах! — уже жить без чего-то не можешь.

Хотя…

Замерев с поднесённым ко рту куском, я вдруг вспомнил, как лет в пять мы с Райаном каким-то макаром оказались у него дома и без присмотра. Вокруг ни души. А мы голодные. Ну, мы же находчивые парни, поэтому направились на кухню с твёрдым намерением приготовить блюдо, достойное звезды Мишлен. Ростом мы на тот момент, мягко говоря, не впечатляли, поэтому даже придвинутые стулья не сильно помогли добыть с верхних полок консервированный суп или что-то в этом роде. Короче, мы нашли макароны и сыр. Уже вкусно звучит, да? Прямо в животе заурчало от мысли, как сыр тянется, пока ты отправляешь в рот вилку с наколотой макарониной.

М-м-м.

Сначала всё шло отлично. Но мы не знали рецепт. «Не беда», — подумали мы. Будем импровизировать, есть-то хочется. Закинули макароны в воду. Холодную. Подождали минуты три и решили, что они почти готовы. Но когда мы настругали огромными кусками сыр, он, зараза, не захотел плавиться. Тогда мы отправили это нечто в микроволновку. На двадцать минут. Двадцать! Нас даже не смущал запах горелого, пока тарелка вращалась за дверцей. «Сейчас будет вкусно, с дымком», — думали мы. Рестораторы всего мира уже буквально в очередь выстраивались за юными поварами.

Когда же наше творение, подозрительно напоминающее угольки, наконец торжественно было выставлено на стол, первым, разумеется, на него набросился Райан. И как я мог забыть эту историю, если выражение лица моего друга было просто феноменальным. Он принялся плеваться, вопя, что есть это невозможно, но вся беда была в том, что уголь прилип к его белым зубам, вызвав у меня истерику. Поэтому его вполне здравые аргументы не дошли до меня. Как можно всерьёз воспринимать человека, который словно маркером закрасил себе зубы?! Я принял вызов. К тому же был голоден до потери сознания. В его холодильнике имелась банка кетчупа. Макароны, сыр и кетчуп — это беспроигрышное трио. И даже если два ингредиента напрочь испорчены, кетчуп всё спасёт. Так я подумал. И залив всё это пятисантиметровым слоем, принялся есть. Помню, как что-то скрипело на зубах, словно песок жрал. Но сладко-кислый кетчуп всему голова.

Райан, кстати, тоже красиво вышел из положения, найдя сухую смесь для Шейлы. Даже без комочков развёл её и выпил.

После этой заварушки я научился греть еду в микроволновке, а кетчуп использовал вне зависимости от блюда передо мной. И да, даже именинный торт со всякими безе, розочками из жирного крема и прочей лабудой мог съесть с кетчупом. Почему? Потому что без кетчупа — это просто выброшенные на ветер ингредиенты. Может, я извращенец, но мне нравится.

Такая вот любовь с первого вкуса.

Только воткнул зубы в горячее тесто, как из коридора донёсся мелодичный голос, по которому я успел соскучиться:

— Серхио, ты тут?

— Да!

Жуя, обернулся и увидел в проходе загоревшую Селесту со спящим Такером на руках. Забавно, но он мог спокойно спать, если при нём громко разговаривали, но мог проснуться, если ты старался быть тише мыши.

Они вернулись сегодня утром, но я пока не успел пообщаться с ними, поскольку был занят Шейлой. Селеста быстро подошла ко мне и приобняла свободной рукой. Аромат клубники тут же проник в нос, как только я чмокнул её в висок.

Пока я ел, она ввела меня в курс дел и своих ближайших планов. Родриго опять где-то шлялся, словно дикого пса с цепи спустили, поэтому его жене пришлось просить меня о помощи.

— Можешь нас отвезти, а пока я буду у врача, ты погуляешь с Такером где-нибудь поблизости? — очаровательно покраснев, она принялась нервно покусывать нижнюю губу.

— Всё, что хочешь, только попроси, — запихнув в рот последний кусок пиццы, произнёс я и отряхнул ладони.

Селеста сунула мне спящего ребёнка и побежала в гостевой дом за сумкой. Покачивая малыша, не смог сдержать улыбку. Райан оказался прав — чем старше он становился, тем больше походил на Селесту. Хотя ему всего пять месяцев, но черты его матери проявлялись намного отчётливее, чем гены моего брата. И не уверен, что это плохо.

Через пять минут я закрепил переноску на заднем сиденье и положил в неё Такера, который тут же, словно почуяв неладное, проснулся и, нахмурившись, посмотрел на меня.

— Эй, привет, парень, — улыбнулся я во весь рот, что щеки заболели. Такер продолжал настороженно меня изучать. Мы не виделись пару месяцев, а в жизни новорожденного это слишком долгий срок, чтобы благополучно забыть человека. — Не бузи только, парень. Я твой дядя, Серхио. Помнишь чувака, который имел честь взять тебя на руки сразу после рождения? Так вот это я.

Селеста звонко рассмеялась, устроившись на переднем пассажирском сиденье.

— Серхио, уверена, таких нюансов он не помнит.

— Да ну, брось ты, — продолжая улыбаться, я подмигнул Такеру. — У нас с ним из-за этого незримая связь на всю жизнь. Он на интуитивном уровне должен меня помнить.

С этими словами я наклонился к нему и принялся его щекотать, при этом осыпая его лицо поцелуями, параллельно издавая неизвестные человечеству звуки. Это сработало. Такер начал смеяться, кряхтя и хрюкая.

— Вот видишь, — самодовольно протянул я, отодвинувшись от малыша. — Всё он помнит.

— А-у-гли-и-и, — протянул Такер. — Муа-гы-ы.

— Именно, парень. Я тоже так считаю, — улыбнулся на его гуление.

С трудом оторвал себя от ребёнка и, ещё раз проверив надёжность крепления детской автолюльки, сел за руль и выехал в центр Бостона. Такер продолжал общаться на только ему понятном языке, что невольно отозвалось теплом в груди. Чёрт, я скучал по ним.

— Как ты, красавица? Как тебе Колумбия?

— Боже, там так здорово! — воодушевленно поделилась Селеста, сделав заигравшую песню Dile певца Don Omar чуть тише. — Такое всё красочное, яркое и живописное, что дух захватывает.

Я улыбнулся, покачивая головой в такт песни.

— Да, есть у нас там красивые места. Между прочим, читал какую-то статью, где заверяли, что Колумбия входит в тройку лидеров наряду с Мексикой и Коста-Рикой в рейтинге наиболее счастливых государств.

— И я поверю этой статье. Чистейший воздух, вкуснейшая еда и милейшие люди.

Да, если не заезжать вглубь страны или наоборот в прибрежные, но очень бедные рыбацкие города. Вот там — ад. Криминал, проституция, наркотики. Но там же и царство моего отца. Он выходец из бедной семьи, как и моя мама. Его отец, мой дедушка, был рыбаком. Бедняга не знал, что в своё время именно благодаря своему видавшему виды рыболовецкому судну его сын начнёт свой наркобизнес. Но немного привстав с колен, отец женился на маме, зачал меня, а через два года Родриго, а потом смотал удочки и перебрался в пригород Бостона. Затем и в Колумбии приобрёл роскошный по местным меркам особняк с тремя гектарами земли. Так, просто пройтись вечером после плотного ужина жирок растрясти.

— Я рад, что тебе там всё нравится. Как Родриго себя ведёт?

Селеста покосилась на меня и пробормотала:

— Нормально.

— А если не врать, а правду сказать?

Не умеет она врать, вот вообще. За этот год, что мы прожили фактически под одной крышей, я научился распознавать невербальные знаки. Её вечно выдавал либо тон голоса, либо мимика. И именно из-за того, что мы с ней действительно отлично ладили, пару раз в моей голове мелькала мысль, что, может, зря я не женился на ней. Дал бы ей полную свободу, оберегал бы от всего, пока сам пытался хоть как-то наладить свою жизнь. Мой брат не ценил её, частенько стучал на неё отцу, когда сам не мог справиться со своей жизнью, часто пренебрегал её интересами и желаниями. Я бы всего этого не допустил.

Но.

Она мне правда очень нравилась. Сногсшибательная красавица с охренительно аппетитными формами в духе Джей Ло. Да ещё и с копной заводных, как апельсин, волос. Кому такая не понравится? Но моё сердце было отдано стервозной блондинке, живущей по соседству.

Когда Селеста не ответила, я нащупал её руку, следя за дорогой, и сжал её.

— Красавица, ты же знаешь, как у нас в семье устроено. Есть отец, который заправляет всем. Есть мать, которая заправляет домом и считает бабки отца. Есть Родриго, который вечно косячит. А есть я, который всегда вправляет мозг ему, так как если это сделает отец, то его мозг послужит кормом голубям. Поэтому не молчи. Что он сделал или, наоборот, не сделал?

Тяжело вздохнув, она призналась:

— Он иногда выпьет и начинает… Ну… Ты понимаешь… Требовать исполнение супружеского долга.

Слово «требовать» определённо мне не понравилось.

— А ты, как я понимаю, не хочешь этого?

— Не хочу, — прошептала она.

Я крепче сжал её прохладную ладонь. Не мне судить об их отношениях и устройстве их быта. То, что она родила от брата, ещё не означает, что её всё устраивает в его поведении.

— Я объясню ему, что требовать он может только бургер, заказанный и оплаченный в закусочной, — заверил её, как нас перебил Такер, повысив на октаву свой монолог.

— А-у-гли-и-и. А-и-и-и. Глу-у-у-мли-и-и.

Селеста обернулась и рассмеялась.

— Он так ручкой трясёт, словно танцует.

— Ему просто нравится мой вкус в музыке, — довольно ответил я. — Я его потом научу всем испанским скабрезным словечкам.

— Не сомневаюсь, — расхохоталась она.

— Зато все чики будут его. Он только откроет рот, сказав: «¡Que linda! ¿Vamos chingar?», а она уже будет раздетая и на всё готовая.

— Хм, а для тех, кто ещё не овладел этим языком, доступен перевод? — с сомнением в голосе уточнила она.

— «Какая красавица, пойдём трахаться», — заржал я как дебил.

— Да ну тебя, — Селеста несильно толкнула меня в плечо и рассмеялась. — Неужели ты думаешь, что такой примитивизм работает?!

— Не поверишь, работает. Но не со всеми. Есть девушки, которым нужны более длительные ухаживания, чем одна брошенная фраза.

Селеста покачала головой, словно с реальным дебилом разговаривала. А минуту спустя неуверенно поинтересовалась:

— Как там Дрейк?

— Дрочит, — вырвалось у меня.

Господи, ну что я за дебил, вот правда?!

Это у меня сегодня не день, а сплошная проверка на прочность по всем фронтам, и это мне нужно уединиться и спустить пар, но слово не воробей. Да к тому же, готов поспорить, он именно этим и занимается в свободное время. Вот только обсуждать это с его бывшей, а теперь женой моего младшего брата… такое себе занятие.

— Что, прости?! — прочистив горло, Селеста сделала всё возможное, чтобы её голос не дрожал, но вышло фигово.

— Не бери в голову, — отмахнулся я. — С ним всё в порядке. Играет в баскетбол, разрабатывает игру, промывает мозги мне и остальным парням. В общем, всё по-старому.

— А он… спрашивает обо мне?

Постоянно.

— М-м-м, — многозначительно ответил я, сжав губы.

И так каждый раз. Ну а что я должен ей сказать?! Что ему всё равно? Настолько всё равно, что он меня порой достает сообщениями «А пришли ещё фото Такера», или «Селеста нормально питается?!». Признав, что он интересуется её жизнью, я могу навлечь беду на её семью. Мне бы не хотелось баламутить воду, когда всё вроде успокоилось. Правда Дрейк скоро выйдет… Но уедет. Он ведь говорил, что не задержится здесь. И так, вероятно, даже лучше.

На протяжении года я ловко избегал любых разговоров с ней о её бывшем, постоянно держа в уме, что она вообще-то вышла замуж за моего недалёкого брата. Разумеется, она редко, робко, но стабильно интересовалась жизнью Дрейка, а для меня это такая зыбкая почва, что я ощущал себя сапёром, вышагивающим по минному полю, не понимая, куда можно наступить, а куда лучше не соваться. Он её первый. Тот, в кого она влюбилась по уши. Тот, кто… скажем так, не помог ей, когда она нуждалась в нём. Тот, кто добровольно отдал её в загребущие руки моего брата. И он мой друг. Мне каждый раз приходилось договариваться со своей совестью, разговаривая и с ним, и с ней, и со своим братом. И, скажу я вам, это непросто.

— Он в Рождество выходит?

— Да, — кивнул я, свернув в сторону клиники.

Слава богу, Селеста решила не продолжать допрос, поняв, что из меня тяжело вытащить нужную информацию. Мы припарковались около клиники и она, чмокнув меня, побежала на свой приём. Я же вытащил люльку из тачки и направился в ближайший парк, напевая под нос заевшую песню. Заприметив впереди свободную скамейку, я прищурился и чуть не заржал. Как же жизнь порой интересно складывается. Вор-взломщик и принц наркокартеля гуляют с чужими детьми.

Пока я шёл к своему другу, ещё не заметившему меня, обратил внимание, как на меня глазели, едва не пуская слюни и не устраивая стриптиз, молоденькие мамашки. Я бы сказал, что они обглодали меня до костей своими голодными взглядами.

— Ну, разумеется, — протянул я, давя улыбку, — где же ещё нам встретиться, как не на детской площадке?!

Терри обернулся и улыбнулся, посмотрев на люльку в моих руках.

— Взрослеем, видимо.

Я стукнул его кулаком в кулак и поставил свою драгоценную ношу на скамейку. Такер заинтересованно разглядывал всё вокруг, пока я отстёгивал ремни, чтобы вытащить его. Селеста нарядила его в голубую футболку с надписью «Mommy’s boy» и в тон ей штаны.

— Ну, иди ко мне, парень. Будем кадрить красивых чик, — пробормотал я, подхватив ребёнка на руки и прижав его к груди. Сел рядом с Терри, который тут же просунул свой огромный палец в его ладошку, но то и дело возвращался взглядом к толпе детей, оживленно бегающих по площадке.

— Тебя Айрис отпустила одного с Меган? — удивился я, заприметив девочку с копной тёмных кудрей. Айрис была известна своей гиперопекающей стороной по отношению к сестре. Ну и по отношению к Терри тоже. Естественно.

— У неё не было выбора, — усмехнулся он. — Она сейчас в колледже — там какое-то собрание перед началом учебного года. Поэтому я слинял с работы, чтобы забрать Меган из подготовительной группы.

Такер снова принялся перебивать нас, явно пытаясь донести до нас смысл бытия, отчего мы вдвоём чуть мечтательно не вздохнули, наблюдая за ним.

— Блин, он такой прикольный, — с благоговением произнёс Терри.

— Весь в меня, — улыбнулся я, подмигнув Такеру.

— Ноги у него явно будут длиннее, чем у тебя, — заметил он.

Его правда. У ребёнка были непривычно длинные конечности, в частности ноги. Парень явно собирался в своё время вымахать под два метра.

— Вы с Айрис ещё не надумали своих настругать?

— Да если бы это зависело от меня, то хоть сейчас, — вздохнул он. — Но когда ты в отношениях, то приходится осваивать искусство компромисса.

Я засмеялся.

— В вашем случае — сначала скандал, потом секс, потом диалог.

— Именно. Не наоборот.

— Сегодня имел удовольствие пообщаться и с Донованом, и Кингом-старшим, — вспомнил я. Терри угрюмо посмотрел на меня. — По-моему, второй мечтает оторвать мне яйца.

— А есть за что?

— А ему нужен повод?

— Тоже верно.

— Но я дал ему понять, что большой брат следит за ним.

— Серхио, будь с ним осторожен. Мы в такое дерьмо вляпались с этими политиками, что нужно отрастить себе глаза на затылке. Кстати, Райан сказал, что новый судья, которого посадили на место Беррингтона, скорее кормится из кормушки твоего отца, а не мистера Кинга.

— Отец давно хотел посадить своего человека на место судьи, поэтому я не удивлён. Но странно, что мистер Кинг не смог ему помешать.

— Но ты там дома у себя тоже держи ухо востро. На случай, если твой отец решит продлить срок Дрейку.

Вздохнув, я поднял над головой Такера и немного подкинул его в воздухе, вызвав его слюнявую улыбку.

— Он не видит в Дрейке проблему. В общем-то никогда не видел, если уж на то пошло. Когда вас с ним задержали, я ведь пришёл к отцу за помощью. Он тогда минут пять ржал, что с ним случается крайне редко, из-за того, что я всю жизнь протестовал против его бизнеса, а в итоге подружился с парнями, задержанных за кражу часов. Но в его глазах мы все и, в частности, Дрейк — зелёные сопляки, не представляющие из себя настоящую угрозу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Дорогой (исп.). Здесь и далее примечания Автора.