Даргорея

Элеонора Гранде, 2022

Что делать, если мир даст однажды сбой, а сны обернутся явью, и человек окажется в месте, которого даже на карте нет? Ему придется перебороть свои страхи, чтобы противостоять злу, овладеть многими навыками предков, чтобы выжить. Как главной героине, попавшей в Даргорею. В мистическую страну-княжество, очень похожую на Северный Кавказ.Затерялась она среди гор. В краю, где небо усыпано тысячами звезд, а снежные шапки горных вершин вспыхивают мириадами бриллиантовых искр. Здесь волшебство живет в плавном девичьем танце и звонких струях водопадов. Драконы хранят равновесие мира. А древний артефакт «слеза-камень» исполняет любое желание того, кто его найдет.Эта фэнтезийная история, уходящая корнями вглубь веков, во времена язычества, когда ислам и христианство еще не пришли на Кавказ, но сохранившаяся в сказках и легендах, причудливым образом переплетается с жизненным опытом и воспоминаниями главной героини, нашей современницы.Лонг-лист XXIV Общенациональной литературной премии им. Бажова.

Глава 5. Встреча с драконом

Край солнечного диска ласково коснулся алмазного шлема горы-великана, нежно поглаживая, прося разрешения нырнуть за надежный хребет, спрятаться и уснуть до рассвета. Богатырь ответил страстно, переливаясь радужными всполохами на ледяных доспехах. И, казалось, чуть сдвинулся, открывая путь в опочивальню уставшему за день светилу. Солнце медленно опускалось за отроги, нежа лучами лес, реку и спешащие в неизведанные дали облака.

«Пора присмотреть точку приземления. Как-то не возникает особого желания запутаться в кронах деревьев в темноте», — подумала и стала прицельно осматривать окрестности. Но что это? Последние лучи заходящего солнца резко очертили тень гигантского ящера. Вдох застрял в горле, я закашлялась:

— Только динозавров не хватало!

С ужасом я смотрела на все увеличивающуюся тень. Она сделала круг и зависла над моим куполом. Вздернув голову, я увидела сквозь центральное отверстие серебристое пузо животного, распластавшего свои крылья и парящего прямо надо мной. Я чувствовала, как струйки холодного пота бежали по спине, руки дрожали, а сердце пропускало удар за ударом. Собрав волю в кулак, плавно потянула передние стропы вниз и на себя и чуть не штопором понеслась к земле, на размазывающиеся перед взором кусты и деревья. Какой уж тут прицел на точку приземления! Как ни странно, динозавр не стал меня преследовать. Но в голове запульсировало и полилось протяжно, даже напевно женским, журчащим как ручеек, голосом:

— Я буду ждать тебя…

— Брежу. Точно. — Я задыхалась не то от переизбытка чувств, не то от встречного ветра. А в недрах души разливалось протяжной песней:

— Я буду ждать тебя…

Все-таки умудрилась я зацепиться за длинную толстую ветвь дерева, торчащую над лесной поляной. И зависла в паре метров от земли.

«Сожрет ведь, гад, станется с него. Или с нее? Голос женский был. Бред! Какой бред! Динозавры говорящие», — думала я, выхватывая бебут и перерезая зацепившиеся за ветви стропы.

Полетела вниз, коснувшись земли, ушла в перекат. Вроде цела. Натянувшиеся веревки сорвали мой зонтик с дерева. Ткань треснула, полетела и накрыла меня с головой. Барахтаясь и чертыхаясь, выбралась из-под остатков парашюта. Клочки с обрезанными стропами болтались среди ветвей. Ящера не было видно.

— Может, показалось? — Вера в лучшее затеплилась внутри искоркой. — Денек-то сумасшедший был.

Аккуратно я сложила свой самодельный парашют, свернула, перетянула веревками. Из пары обрезков сделала лямки и закинула катанку как рюкзак за плечи.

«Пригодится. Неизвестно что ждет меня дальше, — думала я, оглядываясь. — Куда это я попала? Горы, башня, жрецы с драконами…»

В этом месте ущелье расширялось. С одной стороны, нависали скалы. С другой, склон горы стал более пологим, с лесом и полянами-проплешинами. Река, вырвавшись из теснины и получив немного свободы, разлилась. Сбавила агрессию. Но все еще свирепо тащила за собой огромные валуны.

Сумерки сгущались. Тени расползались, закручиваясь чернильными кляксами. Многоголосье леса затихло в ожидании темноты.

Ночь наступила быстро. Только последний луч заходящего солнца скрылся за седой вершиной, ущелье погрузилось во мрак.

Лес, недавно манивший своей зеленой, веселой прохладой, казался теперь жутким монстром, тяжело вздыхающим, пытающимся вытянуть косматые лапы. Корни вековых деревьев, переплетенные между собой, напоминали щупальца огромного спрута, спрятавшегося где-то в густой тьме. Спрута, до поры наблюдающего за своей жертвой, чтобы в подходящий миг схватить в тиски и сжимать, пока дух ее не улетит в Страну Вечных Грез.

Мшистые пни сверлили светящимися глазами-гнилушками, гипнотизируя и нагоняя страх. Чудилось, это вовсе не пни, а злые духи, которые зарылись в землю, оставив на поверхности безобразные головы. Нависшие ветви огромного старого дуба пытались уцепиться корявыми сучьями-пальцами и затащить в раззявленную пасть прогнившего дупла.

Вдруг внутри что-то гукнуло. Встрепенулось. И уставилось мертвенно желтыми плошками глаз, наводя животный ужас. И тут же резко и бесшумно взмыло вверх, распластав крылья.

— Ух. Напугала. Это неясыть. Ночной пернатый охотник, — облегченно вздохнула.

Вспыхнули и понеслись веселым хороводом, как блуждающие огоньки, светлячки. Где-то вдалеке заплакал, заскулил шакал. Ему ответил второй. И вскоре, как хор игошей³¹ — отверженных малолетних душ, леденил кровь заунывный шакалий перепев.

Шум реки доносился то шепотом переката по камням, то стонами, переходящими в рев. Холодный ветер свистел, принося незнакомые запахи.

Каждый шорох напрягал, дергал за оголенные нервы. Каждый звук скручивал все внутри до боли. Каждый запах заставлял пробуждаться из глубин сознания дикую, первобытную суть.

Проснувшимся внутри меня звериным чутьем, где-то на уровне спинного мозга, я ощущала приближение погони. Но и в лес идти нельзя. Шакалы обычно охотятся в одиночку или парами. А вот если голодные и собьются в стаю, то может не поздоровиться. Шакалью стаю и волки, извечные их враги, обходят стороной. Преследователи, как пить дать будут с собаками. Не уйти далеко, быстро настигнут. Самое верное решение — спуститься к реке да идти по воде вниз по течению. Так можно оторваться от погони, сбить со следа ищеек.

Странный и страшный сон снился мне в детстве несколько раз. Ночь. Шум воды. Я маленькая у мамы на руках. Она бежит без оглядки, прижимая меня к груди. С ее губ вместе с хрипом срываются слова молитвы. За нами гонятся. Мост. Мама бежит по хлипким доскам. Мужчина настигает нас. Я слышу его сиплое дыхание. Мама спотыкается. Вскрик. Я лечу в черную бездну. Но упасть не успеваю. Резко взмываю вверх и… просыпаюсь, сжавшись в комок. Мне страшно. Тяжело дышу, вытирая пот. Долго не могу прийти в себя. Почему этот сон вдруг всплыл в памяти?

Черным платком меня накрыло чувство, что когда-то я была здесь. Погоня. Мурашки по коже. Понимаю, что теряю драгоценное время. Но как заставить себя сделать шаг? Туда, к безумствующей реке. В черноту ночи.

Собралась. Пробежала между деревьями, сделав круг. И также бегом спустилась к реке. Прошла по краю, совсем у кромки воды вверх по течению метров пятьдесят, осторожно ступая по мокрым и скользким камням. Снова бегом побежала к лесу и, сделав чуть больший круг между деревьями, спустилась к реке. Чтобы собак со следа сбить. Про эту уловку на занятиях по парашютному многоборью рассказывали инструкторы-десантники. Спасало это бойцов и на учениях, и на спецзаданиях. А мы сидели и слушали, развесив уши и затаив дыхание, байки бывалых. Кто знал, что когда-нибудь это пригодится?

Присела на большой плоский валун у самого берега. Стянула сапоги, носки. Закатала штанины.

«А в воду ступить страшно. Если здесь такие ящеры водятся, кто его знает, какие чудища в реке обитать могут? — глядя на черные перекаты волн, думала я. — И ночь темная, хоть глаз выколи. Идти по воде осторожно придется, чтобы течением не сбило и не унесло».

Вздохнув, поднялась и шагнула в ледяную воду. Мурашки пробежали до самой макушки. Передернулась от холода. Да, водица в горных реках и летом студеная. Осторожно ощупывая ногами скользкие камни, скрытые ночной темнотой и потоком, побрела по щиколотку в воде. Впереди берег становился более крутым, густо заросшим кустами бредины³². Виднелись выброшенные рекой валуны и ветви деревьев. Там еще осторожней идти придется, чтобы не оступиться и не пораниться.

Я и трехсот метров не прошла, как услышала вдалеке лай собак. Оглянулась. Среди деревьев маячили огни факелов. Ветер донес звуки голосов. Я ускорила шаг, почти бежала, соскальзывала с камней. Нужно было быстрее добраться до завалов у берега. То, что раньше казалось мне труднопреодолимым препятствием, сейчас манило, обещало укрытие. Голоса приближались. Я добралась до завалов камней и веток. Перебираясь через корягу, оступилась и провалилась до пояса в воду, едва сдерживая крик. Развернулась к берегу. И, карабкаясь, цепляясь за коряги и камни замерзшими пальцами, разглядела углубление за длинными, густыми ветвями бредины, нависшей над крутым берегом. Застонала тихо от радости. На четвереньках поползла к укрытию. Едва протиснувшись в вымытый рекою грот, свернулась калачиком и услышала над собой надрывный лай собак и голоса.

Примечания

31

Игоши — устаревшее казачье, неприкаянные души, призраки отверженных, умерщвленных детей.

32

Бредина, козья ива — растение семейства ивовых, растет у рек, водоемов, предпочитает каменистые почвы, на солнечной стороне ветви спускаются до земли. Относится к лекарственным растениям, из коры готовят отвар для снижения жара.