Даргорея

Элеонора Гранде, 2022

Что делать, если мир даст однажды сбой, а сны обернутся явью, и человек окажется в месте, которого даже на карте нет? Ему придется перебороть свои страхи, чтобы противостоять злу, овладеть многими навыками предков, чтобы выжить. Как главной героине, попавшей в Даргорею. В мистическую страну-княжество, очень похожую на Северный Кавказ.Затерялась она среди гор. В краю, где небо усыпано тысячами звезд, а снежные шапки горных вершин вспыхивают мириадами бриллиантовых искр. Здесь волшебство живет в плавном девичьем танце и звонких струях водопадов. Драконы хранят равновесие мира. А древний артефакт «слеза-камень» исполняет любое желание того, кто его найдет.Эта фэнтезийная история, уходящая корнями вглубь веков, во времена язычества, когда ислам и христианство еще не пришли на Кавказ, но сохранившаяся в сказках и легендах, причудливым образом переплетается с жизненным опытом и воспоминаниями главной героини, нашей современницы.Лонг-лист XXIV Общенациональной литературной премии им. Бажова.

Глава 9. Лес

Солнце стояло в зените. Прожигало листву насквозь, делая ее полупрозрачным зеленым палантином, которым укрылся лес от палящих лучей. С трудом разлепив глаза, я смотрела на резные листья, на синеву неба, лоскутками видневшуюся среди крон деревьев, слушала щебет птиц. Медленно приходила в себя. Голова гудела. Тело ломило, казалось, каждый сустав выворачивался и ныл. Приподнялась, села с надрывом. Ладони и ступни были грязные, в ссадинах и мелких порезах. Но старая ведьма не обманула. Собаки не взяли след, и погоня прошла мимо. Я прислушалась. Где-то недалеко журчал ручей. Струйки звенели легкой мелодией арфы, манили утолить жажду. Я поднялась и поплелась на звуки льющейся на камни воды, осторожно делая шаги истерзанными ступнями.

Родник пробивался из чрева горы тонкой струйкой, наполняя каменную чашу, что естественно сформировалась из нагромождения камней. Переливался через края, падая маленьким водопадом на большой, сглаженный потоком валун и дальше бежал звенящим ручьем вниз к зовущей его реке.

Присев рядом с каменной чашей, я сбросила с плеч катанку с воткнутыми в нее сапогами. Так спешила от погони, даже не обулась. Вот и поранила ноги. Ворона! Сняла лук со стрелами. Осмотрела, вроде цело все. Стянула башлык и начала разматывать конструкцию, которую соорудила у себя на голове еще перед побегом. Даже самой смешно стало. Забавно выглядела, наверное. Только зеркал нигде не было, чтобы полюбоваться на себя. Взяла в руки чашу, вот и пригодилась мне она. И шлемом побывала, и напьюсь сейчас родниковой водички с комфортом. Поднялась, подошла поближе, наклонилась зачерпнуть воды да так и обомлела.

— А-а-а-а! — мой дикий крик взбудоражил весь лес.

Птицы затихли и вспорхнули с ближайших ветвей. Какая-то зверушка мелькнула в кустах и скрылась в расщелине.

С гладкой, зеркальной поверхности родника смотрело на меня отражение совсем молоденькой девушки. Как будто фотографию мою показали в юности, только волосы длиннее. Дрожащими руками я ощупывала свое лицо, тело. Дернула за прядь. Больно.

— Неужели это я? — прошептала, ошалело всматриваясь в образ. — Надо взять себя в руки.

Зачерпнула живительной влаги, присела тут же на влажный камень. Маленькими глоточками стала пить вкусную, ледяную воду. И каждый глоток наполнял меня силой, энергией, скачущие мысли угомонились, анализируя и принимая происходящее.

***

Началось все с приступа. Дикая боль скрутила так, что я не могла даже вздохнуть. Сын-подросток гладил меня по руке, не зная, чем помочь. И только приговаривал:

— Мама, ты ведь поправишься? Все будет хорошо?

К утру стало хуже. Поднялась температура. Сознание мутилось. С трудом передвигаясь по комнате, собрала в пакет вещи. Позвонила маме, попросила присмотреть за ребенком. Вызвала скорую.

— Малыш, тебе несколько дней придется пожить самому. Бабушка будет приходить. Если что, позвони братику старшему, он приедет, поможет.

— Хорошо, мамочка. Не волнуйся. Поправляйся только. Ты ведь быстро вернешься?

Глаза ребенка наполнились слезами. Я кивнула в ответ и слабо улыбнулась.

Как оказалась в скорой, как доехали в больницу, даже не помню. А дальше дни слились в серую пелену. Капельницы, уколы. Врач только головой качал. Стало понятно, что без операции не обойтись.

Соседка по палате, старушка древняя и сердобольная, все пыталась накормить меня:

— Ты поешь, милая, поешь. Силы тебе нужны. Дети-то есть?

— Да, два сына.

— А родители?

— И родители живы, слава богу.

— А сестры, братья?

— Есть. Большая у нас семья, дружная.

— Славно. Они якоря твои, помни об этом всегда. Люди должны рода своего держаться. Род силами питает, душу согревает. Человек в течение жизни обретает навыки и делится ими со своими родными, с Родом. Если род сильный, то человеку доступны даже самые древние знания. Они возникают как бы из ниоткуда. Это дары Рода. А уж как он ими распорядится, так жизнь его потомков пойдет. Поток родовой защищает, от болей, недугов спасает. На вот взварчику хлебни. Легче будет, — как-то напевно говорила бабушка.

Старческие руки приподняли мою голову с подушки и влили терпкую тягучую жидкость в пересохший рот. Она помолчала пару мгновений и продолжила:

— О хорошем подумай, о добром, да поспи.

И потекли воспоминания, за ними даже боль отступила. Мы чаще стали собираться семьей, свободней общаться на разные темы. Посыпались вопросы младшего сына: «А в какие игры в подростковом возрасте вы с друзьями играли, у вас же гаджетов не было? А расскажи про пионерский лагерь. А реально там заброшенные корпуса с привидениями были? Про походы расскажи». И по-мужски сдержанные слова любви, благодарности, предложения помощи старшего.

Снова боль, снова больница. Голос врача-анестезиолога:

— Вы не напрягайтесь, расслабьтесь. Тогда боли не будет, даже не почувствуете ничего. О хорошем подумайте, о добром.

— Да, доктор, постараюсь, — ответила и вздрогнула от укола, от яркой вспышки ламп в операционной.

И… я парю белым облаком…

Взрослым хочется вернуться в светлые моменты детства или юности. Ведь душа остается молодой. Это только тело стареет. Внутри каждого родителя и даже дедушек и бабушек живет маленький ребенок. Он смеется и плачет, огорчается и радуется, мечтает и отчаивается. Это я сейчас понимаю, когда сама стала взрослой. А раньше мне казалось, что с возрастом все это уходит, испаряется.

Похоже, душа моя попала в другой мир, в тело своего двойника, но в молодом возрасте. В мир воспоминаний, детских фантазий и бабушкиных сказок. Как бы ни абсурдно это звучало с точки зрения современного человека. Сбылось желание вновь очутиться в родных краях, в юности? Потому я чувствовала всю дорогу такую необыкновенную легкость в теле. Конечно, я ведь стала молодой!

— Это новый жизненный путь, который нужно пройти достойно, понять ценности, достичь цели. Удастся ли мне вернуться в свою реальность, обнять сыновей? Или придется делать выбор? Впрочем, выбор приходится делать всегда, — размышления мало-помалу складывали пазл. Я пыталась осознать произошедшее и проговаривала вслух то, что приходило на ум. — А может быть, урок не доработан? Ведь наша жизнь — это наши мысли, действия, поступки. В нашей жизни все не просто так, и будущее начинается в прошлом. С нами случается то, что мы страстно желаем или то, чего больше всего боимся. Что тревожило меня перед переходом души? Мне было страшно. Я боялась неизвестности. Посещали мысли о смерти. О том, выживу ли я вообще. Вот и попала в мир, где поджидал меня тот самый страх неизвестности, который предстоит преодолеть. Пройти этот урок. Похоже, все именно так.

***

Допив воду, покрутила в руках чашу. Подумала: «Умыкнула у жрецов. А реликвия, видимо, ценная. Может, и за ней гоняются тоже, — подумала. Чеканка на чаше необычная: девушка и дракон. Ящер-то обещал меня ждать, и девчушку из истории сармак спас. Непростая ты барышня, жрица Изабелла».

Под маленьким водопадом, как под краном смыла всю грязь, хорошенько промыла царапины и ссадины на руках и ногах. Рядом с чашей на солнышке рос подорожник. Простое растение, везде найти можно, а от скольких болезней лечит. Я сорвала пару листочков, промыла родниковой водой. Хорошенько растерла в ладонях, смазала ступни целебным соком. Ничего серьезного, заживет, в детстве и похуже бывало. Обулась. Ведьма говорила, нужно идти на солнечный склон через фруктовую рощу. Но в какую сторону направляться? Присела. Прикрыла глаза. Коснулась ладонями земли, прошептала свою просьбу. И чисто компас в глубине сознания заработал. Собрав нехитрые пожитки, двинулась дальше.

На Кавказе, где я родилась, на горных склонах много фруктовых лесов. Дикие яблони и груши, алыча и мушмула, кизил с барбарисом, а какие красивые, светлые рощи грецкого ореха! В этом чернолесье рай для животных и птиц. Богатый край. Мир, в который занесло меня неведомой силой, напоминал родные места, отзывался в груди ностальгией.

Так и добрела я в раздумьях до густых зарослей фундука. Сбросила катанку, достала чашу и давай собирать молодые, зеленоватые еще орешки. Ветки закачались. Прямо над моей рукой очутилась белка. Повела мокрым носиком, уставилась черными глазками. Не боится совсем. Я улыбнулась, раскрыла ладонь с парой сорванных орехов. Зацокала языком, призывая ее спуститься. Она перебралась на ветку пониже, но на руку не пошла. Хитрая. Схватила орех лапками, махнула пушистым хвостом и скрылась в густой листве. Забавно. Но и поосторожней надо быть. Такие заросли фундука любят дикие кабаны, даже медведь может зайти, полакомиться, а с ними шутки плохи. Я не решилась лезть вглубь кустарника. Прошлась по краю, сорвала немного орехов и увидела раскидистую яблоню, усыпанную спелыми, сочными яблоками. Воскликнула радостно:

— Вот и ужин, и ночлег! Солнце уже заходит, скоро темно станет, двигаться дальше опасно.

Набрала хвороста, камней, срезала кинжалом пару больших листьев лопуха. Расчистила возле яблони место, чтобы сухостой и старая листва не загорелись. Из камней выложила кострище. Выбрала самую сухую палку, сняла с нее остатки коры. На плоском камне, который я уложила в центре кострища, натерла кинжалом опилок с ветки, настрогала мелкой щепы для первой растопки. Достала кремень и огниво. Тупой стороной бебута натерла стружки с огнива. Подвинула к получившемуся металлическому порошку опилки и резко чиркнула по огниву кремнем. От вылетевших искр эта смесь сразу же воспламенилась. Потихоньку добавляя древесную стружку, сухую кору и мелкие веточки я развела огонь. А там уж и покрупнее хворост пошел в дело. Костер разгорелся, играя языками пламени, даря тепло, прогоняя опасность.

Я сорвала несколько спелых яблок. Срезала длинную ветку, обстрогала ее. Насадила на свой самодельный шампур пару яблочек, протянула к огню. Языки пламени облизывали тонкую шкурку диких фруктов. Та лопалась, и душистые капли сока с шипением падали на горящий хворост. Аромат печеных яблок разносился по всему лесу. Я сняла их, обжигая пальцы, на лист лопуха. Пока яблоки остывали, наколола орехов, используя вместо молотка увесистый булыжник.

— Такая вот у меня сегодня скатерть-самобранка, — усмехнулась, подкинув хвороста в костер. — Горстка ядрышек фундука, печеные яблоки. Чудо, а не ужин!

Правду говорят, что на огонь можно смотреть вечно. Пламя то вспыхивало, распаляясь добела, унося искры в темнеющее небо, то успокаивалось, показывая оранжево-красные узоры. Дарило умиротворение и спокойствие, так необходимые мне. Я ела яблоки, наслаждаясь их тонким, нежным запахом и привкусом дымка. Думать о завтрашнем дне совершенно не хотелось.

Покончив с ужином, поправила костер, положила еще ряд камней, чтобы не разнесло искры ветром. Пусть горит, отпугнет зверье лесное. Полезла на дерево. Две толстые ветки расходились в стороны, образуя огромную рогатку, будто созданную для великана. На этой широкой рогатине устроилась, прикрутив себя веревкой, чтобы не упасть. Катанку подложила под голову и тоже привязала к ветви. Ночь вступала в свои права, гася в небе переливы вечерней зари. Сон окутывал теплой негой.

Но вместо приятного сновидения вернулся детский кошмар. Шум реки. Погоня. Мама бежит со мной на руках. Вскрик. Я падаю во мрак.

Вдруг какая-то неведомая сила подхватывает меня, унося в ночное небо. Я совсем не боюсь, нисколечко. Я вдохнула полной грудью, раскинула руки навстречу ветру. Я лечу! Ни с чем не сравнить это чувство. Восторг. Свобода! Надо мной блестящие крылья цвета черненого серебра. Нежный женский голос льется песней:

— Не боишься? Ты ведь хотела летать, да?

Та, что говорит со мной, улыбается. Я ощущаю это и киваю в ответ, не в силах вымолвить ни слова от восхищения. Слышу переливчатый смех, как горный ручеек:

Конец ознакомительного фрагмента.