Ахульго

Шапи Казиев, 2008

В книге писателя Шапи Казиева в художественно-историческом плане воссоздаются события времен Кавказской войны в Дагестане (первая половина XIX века). Героями увлекательного повествования стали многие известные исторические личности, а также образы, созданные воображением автора. Книга представляет интерес для широкого круга читателя.

Оглавление

Глава 8

Отряд Шамиля переехал по мосту через небольшую реку, когда Юнус радостно воскликнул:

— Ашильта!

Погруженный в раздумья Шамиль поднял глаза.

Перед ними лежали развалины большого аула. Груды камней вперемежку с бревнами представляли собой странный живописный хаос, обвитый лозами винограда, на которых уже пробивались первые листья.

Уцелевших домов почти не осталось. Кое-где торчали останки цагуров — больших деревянных ларей, домашних кладовок, в которых горцы хранили муку и другие припасы.

Шамиль повернул коня и двинулся по крутой, мощенной речным булыжником улочке. Слегка пригнувшись, он протиснулся под низкой каменной аркой и выехал к дому своей матери. Было странно увидеть почти невредимую саклю, под крышей которой голуби свили гнезда и теперь кормили своих птенцов.

Многие мюриды сами были ашильтинцами, и каждый спешил увидеть, что стало с его домом.

В Ашильте Шамиль прожил три года, после того как перебрался сюда из Гимров, следуя примеру пророка, который покинул Мекку, не желавшую поначалу принимать его веру, и переселился в Медину, Сюда прибывали на совет известные ученые и народные предводители. Отсюда он начинал свои походы, назначал наибов и рассылал воззвания, призывая народы к совместной борьбе за свободу.

Получив разрешение ашильтинцев, Шамиль принялся строить столицу Имамата на горе Ахульго, неподалеку от Ашильты. Вернее, это были две крутые горы, стоявшие так близко друг к другу, что между ними был перекинут мост. Их разделяло узкое ущелье, по которому текла речка Ашильтинка. Низвергаясь за аулом красивым водопадом, речка бежала между Старым и Новым Ахульго и вливалась в полноводную реку Андийское Койсу, которое огибало оба Ахульго двумя полукругами и образовывало гигантский каньон.

Вид у Ахульго был величественный и неприступный. Новое Ахульго соединялось с остальным миром узким перешейком, по которому едва можно было пройти. А Старое Ахульго ашильтинцы и вовсе называли «горой, на которую нет дороги». Обе горы, сверх того, были изрыты пещерами, которые издавна служили убежищами от врагов. В тяжелые времена здесь скрывались не только ашильтинцы, но и беженцы из далеких мест.

Лучшего места для столицы трудно было найти, и скоро здесь вырос новый аул с башнями, мечетями, школой и библиотекой. Ахульго уже становился полнокровной столицей Имамата, когда явился генерал Фезе со своими пушками.

Расположенный амфитеатром над речкой, аул Ашильта тоже был превращен жителями в крепость. Окна и двери они заложили бревнами, в стенах проделали бойницы, а узкие улицы завалили большими камнями.

Разгорелась упорная битва. Но силы оказались слишком неравными, а Шамиль, осажденный в Телетле, не в силах был помочь ашильтинцам.

После штурма и разрушения Ашильты Фезе приказал вырубить и богатые сады ашильтинцев, которые они взращивали веками. Затем генерал принялся за Ахульго, громя его из полевых орудий. Жители столицы и спасавшиеся там семьи ашильтинцев едва успели бежать в соседний аул Чирката. Там же теперь жил и Шамиль со своей семьей. Дом, построенный для него чиркатинцами, служил и резиденцией имама.

Превратив аул на Ахульго в развалины, Фезе велел придать оставшееся огню. Но чудесным образом дом самого Шамиля не сгорел. Как не пострадала и библиотека, укрытая в тайной пещере. Точно так же не сгорел дом Шамиля в Гимрах, когда пылали другие. Люди приписывали это Божьему провидению.

Шамилю больно было смотреть на следы ужасного погрома, он даже не оглядывался на Ахульго, вершины которого призывно смотрели на него из-за ущелья. Ахульго и означало — «Гора призыва» или «Набатная гора». На ней издавна загорались сигнальные костры, если поблизости появлялся неприятель, и с нее звали окрестные аулы на помощь.

Отряд уже покидал Ашильту, когда Шамиль заметил, что над несколькими домами поднимаются дымки. Кое-где на крышах стояли люди, приветственно махая руками. А в садах уже кипела работа. Люди прививали старые деревья и сажали новые. На виноградниках делали обрезку, удобряли землю, выкорчевывали погибшие лозы. В Ашильту возвращалась жизнь.

Завидев Шамиля и его мюридов, к ним отовсюду сбегались дети. Их поднимали на коней и разрешали немного покататься с уздечкой в руках. Кому-то доставалась сушеная курага, кому-то кусок сыру, кому-то горсть мелкой черной хурмы из походных запасов.

Шамиля окружали люди, каждый старался пожать имаму руку, и со всех сторон слышались обычные в горах приветствия:

— С приездом, Шамиль!

— Был ли удачен твой путь?

— Исполнились ли желания твоего сердца?

— Остались ли вы все невредимы?

— Прогнал ли ты своих врагов?

Шамиль старался для каждого найти доброе слово, отвечал, что благодаря Аллаху все хорошо. А затем спросил людей:

— Не рано ли вы принялись за работы?

— Мир ведь, — улыбались люди.

— И дни теплые. Кто тут все восстановит, если не мы?

Всадники потянулись к чиркатинской дороге, вившейся вдоль реки.

— Мир, — говорил про себя Шамиль.

— Надолго ли?

Дорогу перегородила большая овечья отара. Это возвращался с первых весенних пастбищ пожилой чабан со шрамом во всю щеку. Увидев Шамиля, он поспешил к нему навстречу, яростно расталкивая овец.

— Шамиль!

Имам узнал в чабане Курбана из Чиркаты — давнего своего приятеля, раненого при защите Ашильты от войск Фезе. Шамиль сошел с коня, обнял чабана и стал его расспрашивать о житье-бытье.

— Засиделся что-то, — молодецки встряхивал плечами Курбан.

— Взял бы ты меня в мюриды, я бы еще показал, как воевать надо.

— И так все видели, как ты работал саблей за двоих, — улыбался Шамиль.

— Она еще цела?

— Целее меня, — потряс ярлыгой Курбан, подтверждая, что крепка еще его сабля.

Сабля эта была знаменита. Добытая его предком в битве с Надир-шахом, сабля имела два клинка, которые расходились при взмахе. Звалась такая сабля «зулькарнай» — двурогая, и защищаться от нее было очень трудно.

— Теперь я зову ее Ахульго, — важно сообщил Курбан.

— Потому что двойная.

Он похлопал имама по плечу и пригласил в свой шалаш отдохнуть с дороги и отведать хинкал с курдюком.

Но Шамиль вежливо отказался, ссылаясь на то, что его ждут в Чиркате.

— Я тоже тебя ждал! — сказал Курбан.

— Сына хочу женить.

— Дай Аллах, дай Аллах, — кивал Шамиль.

— Хорошее дело. На чьей дочери женишь?

— Махмуда дочь, ашильтинца. Помнишь, в которого из пушки попали?

Шамиль погрустнел. Махмуд был смелым воином. И был отличным каменотесом. Он строил дом Шамиля на Ахульго. А когда полетели ядра, решился на ночную вылазку, чтобы опрокинуть пушку в пропасть. Они успели сбросить одну пушку, когда с другой батареи по смельчакам ударили картечью.

— Помню, да упокоится душа его в раю.

— Хорошо, что ты вернулся, — говорил Курбан.

— А то никак со свадьбой не выходит.

— Почему? — удивился Шамиль. —

Невеста не нравится?

— Нравится она ему! — уверял Курбан.

— Такая красавица — сам бы женился!

— В чем же тогда дело?

— Некогда, говорит. В мюриды хочет.

— Разве одно мешает другому?

— Вот и я ему говорю: у имама целых две жены!

— Если сын не слушает отца, как он будет мюридом имама?

— Слушает он, — оправдывался Курбан.

— Но если ты ему велишь — сразу женится! Он тебя знаешь, как уважает!

— Посмотрим, — улыбнулся имам.

— Пришли его ко мне.

Шамиль тронул коня, но Курбан шел рядом, продолжая говорить:

— Не гневись имам, но в Чиркате тебя дожидается столько важных людей! Начнутся хабары, дела, не до моего сына будет. Да и зачем отнимать время у великого имама? Ты скажи свое слово, а я ему передам.

— Тогда скажи, что женатый мюрид — хороший мюрид. А, братья? — обернулся он к своим спутникам.

— Правда, — улыбался Султанбек.

— Если мы не будем жениться, откуда возьмутся новые мюриды? — смеялся Юнус.

— Женатые дерутся лучше! — весело откликались остальные.

— И любят крепче, когда мужья долго дома не бывают!

— Когда жена рядом, даже пес злее кусается!

— Так и скажу, — радостно улыбался чабан.

— Имам велел жениться!

— Так и скажи, — кивнул Шамиль.

— А когда свадьбу играть? — спросил Юнус.

— Чем скорее, тем лучше.

— Имам сказал — значит, так и будет! — объявил Курбан.

— Все приходите!

— Нас слишком много, — покачал головой Шамиль.

— Вот и хорошо, — говорил Курбан, оглядываясь на мюридов.

— Баранов у меня хватит. Я же чабан как-никак.

— Придем, если будет на то воля Аллаха, — пообещал Шамиль.

Имам пришпорил коня и понесся вперед. Мюриды бросились его догонять.

А чабан принялся собирать отару, которая успела разбрестись по пригоркам.

— Ну-ка пошли домой! Котлы по вас плачут!

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я