Бандитская Алма-Ата. Рассвет

Шан Сапаров

Роман повествует о судьбе молодого человека, попавшего в водоворот лихих девяностых. Яркая и кровавая судьба Бека, тесно переплетенная с историей казахстанского криминального мира, становится заложницей новых времен, в которых только сила и отчаяние дают шанс на выживание. Для широкого круга читателей. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 2

Наступил тысяча девятьсот восемьдесят шестой год. Первым секретарем ЦК КПСС стал Михаил Горбачев. Хозяйственник, реформатор, простой рабочий с деловым взглядом, эдакий близкий народу деревенский Иван с косным мужицким говором. Сухой закон, принятый им, не стал преградой для теневых воротил. Люди из легальной торговли водкой, перешли на нелегальную. Алкоголь стал дефицитным товаром, цена которого росла не хуже курса доллара. И жители страны, почувствовав свободу, с радостью побеждали в себе многолетние коммунистические устои.

Объединенная страна, жившая под единым флагом лживых лозунгов, не смогла выкорчевать капиталистическую сущность из граждан, хотевших жить не хуже партийных бонз. Иметь дачи в «козырных» частях города, получать многокомнатные квартиры в «золотом квадрате» столицы, покупать автомобили без унизительных многолетних очередей.

Все это было мечтой большинства граждан необъятной и интернациональной страны. Горбачев принял судьбоносное решение повести страну другим путем, ибо коммунистическая идеология очевидно изжила себя и стала откровенно утопической. Идея была проста и состояла в том, чтобы дать возможность предприимчивым жителям зарабатывать деньги и пополнять казну государства за счет налогов.

Словно грибы после дождя стали появляться малые предприятия, торговавшие как продуктами народного потребления, так и драгоценными металлами из государственных месторождений. Частный бизнес был аффилирован с государством, официальную лицензию на разработку и добычу месторождений имел каждый второй, а торговлю мог вести каждый третий. Коммерсанты умело налаживали деловые связи с зарубежными странами. Это было начало распада единой командной системы, после первой поправки, была внесена вторая, так появился закон о частной собственности, эдакий золотой гвоздь в крышку гроба красной империи.

Осенью восемьдесят шестого года Берик по обыкновению возвращался домой из школы по небольшой улочке. Высокий и поджарый, он напоминал бегуна-спринтера. Из-за черных вьющихся волос и больших глаз, он напоминал мулата, а не казаха. Он был одет в светло-серый двубортный костюм, доставшийся в наследство от Алибека, который уже второй год служил моряком где-то на Дальнем востоке. Бек, небрежно закинув на плечо спортивную сумку, достал из кармана пачку «казахстанских» с черным фильтром. Он на миг остановился, прикуривая, и продолжил ходьбу. Вскоре он услышал, как сзади кто-то бежит, и резко обернулся, предварительно прикрыв ладонью горящую сигарету. Это был одноклассник и сосед из проулка Андрей со своим младшим братом Юрой, которому едва исполнилось одиннадцать лет. Андрей был на голову ниже Берика но обладал не по годам мощным торсом заправского тяжелоатлета. Берик слышал от ребят, что Андрей носит костюм своего отца, который был самым здоровым мужиком в квартале. Была у Андрея одна слабость: тяжелое дыхание, из-за которого в школе прозвали его мамонтом. К тому же, он имел заносчивый и высокомерный характер, который отталкивал от него остальных ребят. Подбежав, он вызывающе посмотрел на Берика.

— Ну что, запыхался? — усмехнулся Берик, затягиваясь сигаретой.

— Ты что куришь? Ну, ты даешь! — удивился Юра.

— Только никому! Понял? — приказным тоном сказал ему Берик.

— Конечно, конечно, — отмахнулся Юра.

— Слушай Берик, у меня к тебе есть один вопрос, — произнес Андрей с каким-то внутренним замешательством и волнением.

Берик, сделав смачную затяжку, бросил окурок на землю и затоптал его. Он не любил когда негашеная сигарета тлела под ногами, источая зловоние. Берик с любопытством взглянул на Андрея, и почему-то вспомнил их первое знакомство в первом классе. В тот день ему пришлось заступиться за Андрея, которого побил атаман класса Виталий Набоков, крупный и здоровый пацан со свинцовым кастетом на кулаке.

Берик вышел на бой, сделал несколько резких скачков в сторону, вызвав у противника чувство преимущества, но неожиданно шагнул навстречу и нанес боковой удар справа. Свалить Виталия ему не удалось, но кровь из носа побежала обильно. Следом из глаз уже бывшего атамана брызнули слезы. Так пояс абсолютного чемпиона класса перешел к Берику.

Возможно, Андрей где-то в глубине детской души чувствовал себя обязанным Берику, но, по большому счету, для Бека это не имело никакого значения. Дружба была для него первоочередным мужским понятием. Спустя семь лет он стоял перед Андреем, как подсказывала Беку интуиция, уже был не другом, а, скорее, даже врагом. Чувствовалось, что эта встреча закончится конфликтом. Возможно, поэтому Дрон, как называли в округе Андрея, последние несколько лет стал регулярно посещать тренажерку, чтобы отомстить обидевших его и заодно припугнуть защищавших. Такова природа людской неблагодарности, которая особенно выпукла в подростковом возрасте, в период становления и самоутверждения.

— Ты… — Андрей вытянул указательный палец на Бека. Ноздри его широко раскрылись, словно капюшон кобры перед броском на мангуста.

— Что я? — Берик спокойно скинул с плеча сумку и шагнул прямо на Андрея.

— Ты не подходи ко мне, а то ударю! — угрожающе проговорил Андрей.

— Меня? — Берик молниеносно выкинул левую руку вперед и попал точно в челюсть. Мастерски и технично выполненный джеб свалил с ног даже такого мускулистого монстра, как Андрей.

— Не бей моего брата! — сердито закричал Юра, бросаясь с кулаками на Берика.

— Ну, как хочешь, — сухо произнес Бек и наградил одиннадцатилетнего пацана за смелость легкой оплеухой. Юра заплакал, но не от боли, а от морального унижения. Он зло сверкнул глазами на Бека и рванул со всех ног. Андрей встал, схватил дипломат, и на всех парах побежал следом за младшим братом, который бежал, не оглядываясь, и болтался в такт тяжелому школьному ранцу.

— Козел! Ты еще ответишь за все! — крикнул Андрей, оборачиваясь на бегу.

— Да пошел ты! — презрительно выругался Берик, поднимая спортивную сумку.

Берик неспешно побрел домой. Благо, оставалось идти пару сотен метров. Дойдя до дома, он остановился и с некоторым стеснением посмотрел на калитку.

Покосившаяся, она досталась им еще от прежних хозяев. Долгие десять лет она продолжала скрипеть, разваливаясь на глазах. К старенькому двухкомнатному саманному домику отец пристроил три комнаты с кухней. Мечта о постройке нового дома и осталась неосуществимой.

Берик открыл дверь дома, небрежно забросил на пол сумку и собирался уже войти, когда услышал громкий и нетерпеливый стук в калитку.

— Кто там? — громко спросил Берик.

Вместо ответа раздался громкий стук по деревянной двери, которая буквально затрещала по швам. Берик мигом рванул к калитке. Широко распахнув ее, он увидел озверевшее лицо отца Андрея и Юры. Огромный и ширококостный, он тяжело дышал, а огромные ладони его рук то сжимались в кулак, то разжимались. Ему было около тридцати пяти лет и работал он сварщиком где-то на заводе. Анатолий — так его звали — резко схватил Берика за ворот костюма, и легко приподняв прямо перед собою, прошипел, словно тигр Шерхан из мультфильма про Маугли:

— Ты как посмел тронуть моих сыновей? А? Я тебя, сучонок, размажу!

Берик от неожиданности растерялся, попытался вырваться, но силы были слишком не равны. Тогда он решил разъяснить ситуацию.

— Он сам начал! У меня не было другого выбора, — стал оправдываться он.

Но Анатолий воспринял эти слова за слабость и малодушие. Зарычав что-то нечленораздельное, он неистово тряс Берика.

— Да я тебя задушу! — вырвался из него сиплый хрип, переходящий в рык.

От него разило запахом водки и чеснока. В это время из соседней калитки дома напротив выглянула пенсионерка Анастасия Петровна.

— Ты что, ирод? С ума спятил, что ли? Отпусти ребенка! Ну, подрались пацаны, с кем не бывает!? Эх ты, еще мужиком зовешься? Нашел себе ровню, — запричитала она.

То ли Анатолий постеснялся слов соседки, то ли ему было уже нечего сказать Берику но он осторожно отпустил подростка. Глаза Берика были полны слез от несправедливого унижения и невозможности дать отпор.

— Я обязательно отомщу! — закричал он, задыхаясь от бессильной злобы.

Его колотила мелкая дрожь, хотелось только одного — провалиться сквозь землю. Он долго смотрел вслед уходящему мужчине, который, по большому счету, был неудачником, но от этих мыслей не становилось легче. Берик, не глядя на соседку-спасительницу, вошел во двор. Присел на деревянную скамейку, с отсутствующим взглядом достал из кармана пачку сигарет, закурил.

Он смотрел, как с черешни падали пожелтевшие листья, подгоняемые легким дуновением южного ветра. Птицы летали небольшими стайками, весело щебеча о чем-то птичьем. Муравьи под ногами тащили засохших насекомых куда-то под сарай. Жизнь текла своим чередом, каждый из живых существ, жил своими заботами. Докурив сигарету, Берик потушил ее и перекинул через высокий соседский забор. Теперь он стал думать, как отомстить отцу теперь уже ненавистного одноклассника.

— Может попросить помощи у Аскара? Да нет, он ведь чуть старше меня, — вслух размышлял он. — Не справимся даже вдвоем. А вот если бы был Алибек, тогда, пожалуй, получилось бы побить.

Меньше всего ему хотелось, чтобы об этом узнал отец, который был в два раза меньше Анатолия. Скорее всего, заступившись за сына, он наверняка пострадал бы сам. Берик решил поговорить с соседкой. Выйдя со двора, он пересек дорогу, остановился у железных ворот и нажал на кнопку звонка.

Вскоре послышался лай пекинеса Рея — любимца пенсионерки. Жила Анастасия Петровна одна, овдовев еще в семьдесят восьмом году. Единственный сын, спустя два года поступил в саратовское военное училище, окончил с отличием, женился на местной девушке и остался там жить. Несколько раз он приезжал с семьей к матери, звал ее к себе, но непреклонная Анастасия Петровна отказалась, заявив, что после смерти непременно хочет быть похороненной рядом со своими родителями и мужем. Берик услышал шаги пенсионерки.

— Что случилось, внучок? — встревоженно спросила она.

— Анастасия Петровна! Вы, пожалуйста, родителям ничего не рассказывайте про сегодняшнее, — проговорил Берик.

— Да все я поняла. Правильно. Незачем их втягивать, — с улыбкой ответила она. В знак признательности Берик пожал ее белую и мягкую руку, и поспешил домой.

Теперь он был спокоен. Возможно, если бы отец был боевого склада характера, то Берик наверняка поделился бы с ним, но он помнил как год тому назад их сосед, толстый увалень Бахтияр, работавший в продовольственном магазине продавцом мяса, вызвал Абдраима на кулачный поединок. Причина конфликта была совсем банальной и пустяковой: немецкая овчарка Бахтияра, проделав дыру в заборе, стала бегать по их двору. Мало того, что стала лазить по ночам, так еще и постоянно гадила у порога дома. Абдраим сделал соседу замечание, но тот неожиданно стал ругаться и сквернословить.

К неописуемому удивлению и разочарованию Берика, отец смолчал, лишь осуждающе покачав головой. Берик, которому на тот момент едва исполнилось тринадцать, был возмущен до самого предела. Он весь кипел от нахлынувшего негодования, и еле сдерживался, чтобы не наговорить отцу глупостей. Но взглянув на его расстроенное лицо, он запнулся на полуслове. Берик вдруг осознал, что отец выше и умнее соседа, он не хотел опускаться до мужланского уровня, на котором уважают лишь грубую силу. Возможно, отец не хотел быть побитым на глазах соседей и — главное — собственных детей. Впрочем, это было не так важно.