Неупокоенные Души

Шаира Тураповна Баширова (2024)

Софья Коновалова — семнадцатилетняя девушка, которая с ранних лет была лишена любви и внимания со стороны родителей. Она живёт с бабушкой в небольшом городке и сталкивается с непониманием и жестокостью со стороны сверстников.Однажды Софья получает удар током и оказывается в больнице. Там она встречает призрака мальчика Петю, который просит её передать его матери, что он умер и должен с ней воссоединиться. Софья не может поверить в происходящее, но постепенно начинает принимать реальность такой, какая она есть.Эта история о том, как Софья учится принимать необычное и находить своё место в мире, где реальность переплетается с потусторонним.

Глава 6

— Помоги мне. Прошу тебя, помоги мне, — умоляла она. — Кто Вы? Чем я смогу Вам помочь? — спросила я. — Я вышла в магазин и вдруг сердце, а в квартире ребёнок один, совсем один. Мне его доверили, родители на работе. Я молоко на плиту поставила, вышла на несколько минут, газ погас, теперь утечка. Внучка, она погибнет, прошу тебя, — отчаянно говорила женщина. — Где квартира, пошли быстрее, — твёрдо сказала я. — Сначала возьми ключ из моей сумки, там, в магазине, пока моё тело не увезли. Там уже вызвали машину скорой помощи. Времени нет, идём, — просила бедная женщина. Вместе, мы побежали в ближайший магазин, рядом с телом собрались люди, сумка лежала рядом. — И как я возьму сумку? Меня же примут за воровку, — обращаясь к женщине, спросила я. — Скажи, что ты моя внучка, что в квартире осталась твоя сестрёнка, что молоко убежало и газ потух. Прошу тебя, быстрее, — умоляла женщина. Вокруг люди с сожалением говорили: — Бедная, не старая ещё. — Наверное инсульт или инфаркт. — А может она ещё жива? — разносилось отовсюду. Скрепя сердце, я подошла ближе, надо было спасать ребёнка. — Смелее, не бойся. Все заняты мной, на тебя и смотреть не будут, — говорила женщина. — Придётся сыграть роль. Господи… за что мне это, — пробормотала я, подходя к телу. — Бабушка! Что с ней? Бабушка! Пропустите меня, я её внучка, — расталкивая зевак и пробиваясь ближе к сумке, громко говорила я. На меня с интересом оборачивались, кто-то с сожалением качал головой, кто-то просто с любопытством взирал на происходящее. — Давай, девочка, бери ключи из сумки, они во внутреннем кармашке. Быстрее, прошу тебя. Мы же можем опоздать, — отчаянно говорила женщина. — В квартире маленькая сестрёнка осталась, бабушка молоко поставила, а оно убежало. Мне нужно взять из сумки ключ от квартиры. Да пропустите же меня! — закричала я уже. Наконец я схватила сумку и открыв её, показала женщине. — Где, здесь? Нет? А, вот эти, что ли? — спрашивала я, открывая кармашки, которых оказалось два. Наконец взяв ключи, я положила сумку на место и кое-как вышла из толпы зевак. — Куда идти? Показывайте дорогу, — попросила я женщину. — Здесь, недалеко. Пошли быстрее, — говорила она и мы с ней быстро побежали по дороге к дому. — Это здесь, второй этаж справа, быстрее, — сказала женщина, показывая на дом и окно на втором этаже. — По-моему, газом пахнет… — прошептала я. Мои руки дрожали, я пыталась вставить ключ в замочную скважину. — Ты успокойся и свет не зажигай. Только бы мы не опоздали… — бормотала женщина. Наконец открыв дверь, я вбежала в квартиру. На полу сидела девочка лет четырёх. — Газ сначала выключи. Слава Богу, моя крошка жива, — проговорила женщина. Вбежав на кухню, я повернула краник от газовой плиты и открыла окно. Потом подбежала к девочке, подняла её на руки и вынесла на улицу. — Спасибо тебе, — облегчённо произнесла женщина. — И куда мне теперь с этой девочкой? Не нести же к себе домой, — сказала я. — Посади малышку вот сюда, на скамеечку и вызови её родителей. Я скажу тебе номер телефона, — ответила женщина. Посадив девочку на скамейку возле подъезда, мы опять поднялись в квартиру. Под диктовку, я набрала номер телефона невестки этой женщины, мамы девочки. — Здравствуйте, я нахожусь у Вас дома, приезжайте быстрее. Ваша свекровь… в общем ей стало плохо в магазине. Она попросила посидеть с девочкой, — сказала я. Через десять минут к подъезду подошла молодая женщина и увидев нас во дворе дома, удивилась. — А почему вы не в квартире сидите, а на улице? — спросила она, поднимая на руки девочку. — Понимаете… Ваша свекровь поставила на плиту молоко и решила быстро сбегать в магазин. Молоко убежало, газ потух, в квартире ещё запах стоит, вот я и вынесла девочку, — ответила я. — Вот старая дура. Ничего ей нельзя доверить. А если бы с девочкой что-то случилось? Тупая… — проговорила молодая женщина, прижимая к себе ребёнка. — Вы хоть слышите себя? Как Вы можете? Она мать Вашего мужа. Господи и откуда берутся такие люди? Она умерла, понимаете? Она, будучи уже мёртвой, спасла жизнь Вашей дочери, — в отчаянии воскликнула я. Женщина посмотрела на меня, сначала и не поняв, что я ей сказала. Потом тяжело упала на скамейку и тихо произнесла. — Как умерла? Как мёртвая спасла? О чём это ты, девочка? Ты не больна? — Я как раз-таки здорова. А вот Вам лечиться надо, от равнодушия и злобы. Я пошла, всего доброго. А умерла женщина в магазине, здесь, недалеко. Надеюсь, в морге Вы её не оставите… — сказала я и пошла прочь от этого места. — Зря ты так с ней. Она за ребёнка испугалась, — сказала женщина. — Простите, я не хотела, само собой получилось. Вам пора, надеюсь, здесь Вас больше ничего не держит, — ответила я ей. — Да, конечно. Спасибо тебе, — она успела лишь сказать эти слова, как появилось свечение и она растаяла, как дымка. Я долго стояла и смотрела на небо. Потом тяжело вздохнула и пошла домой. Шли дни, приближались экзамены, я заканчивала девятый класс. На улице потеплело и учиться совсем не хотелось. Но к экзаменам я всё — таки нет-нет, да готовилась. И вот сижу я на экзамене, сдаю ненавистную мне химию. Конец ручки как всегда во рту, делаю умное лицо и смотрю в окно, вроде как думаю, какой же ответ дать учителям. За партой сижу одна, в белой кофточке и чёрной юбке, как полагается. Бабушка с пенсии купила мне колготки и новые туфли, старые совсем износились. Так то, в принципе, я никогда не гонялась ни за модой, ни за новыми вещами. Но если вдруг, а это бывало ну очень редко, у меня появлялась обнова, я конечно радовалась. Просто понимала, что прожить на бабушкину пенсию, непросто. Вдруг рядом появляется парень моих лет, я ошарашенно смотрю на него. — Ты кто? — спрашиваю его. — Я Андрей, — так просто ответил он, будто был живой. Но я то знала, что это не так. Молодой, красивый, с густыми светлыми волосами и большими глазами. Как жаль… такие должны жить. — Ясно. А я вот экзамен сдаю, по химии. А в голове пустота, — улыбнувшись, сказала я. — Не беда, я тебе помогу, — говорит Андрей. — Правда, что ли? И как ты это собираешься сделать? — спросила я. — Пиши, — сказал он. И я только успевала писать под его диктовку. — Ты думаешь, мне поверят, что это я сама всё написала? — дописав, спросила я. — Ты же одна сидишь, а меня никто не видит. Сдавай экзаменационный лист. Пятерка тебе обеспечена, — сказал Андрей. — Слушай, мне бы для приличия и достоверности, сделать пару ошибок, а? Подскажи как? — спросила я. — Ну… даже не знаю. Может исправить вот эти две формулы… думаю сойдёт, — сказал Андрей. Исправив две формулы, я положила экзаменационной лист на стол и вышла. — Если ты не торопишься, у меня ещё по физике экзамен. Ну русский и литературу я как-нибудь сама сдам. Поможешь? — спросила я Андрея. — Не знаю. Я вообще ничего не понимаю, что происходит и почему я здесь — ответил он. — Ну тогда рассказывай, что с тобой случилось. Я как раз домой иду, по дороге и расскажешь, пошли, — предложила я. Андрей оказался умным и добрым, уж не знаю, каким он был, когда был живой, но душа мне его нравилась, впрочем, как и внешность. — Вот бы девчонки видели, с каким парнем я иду, обзавидовались бы, — подумала я. Потом самой же и стыдно стало, за свои мысли. — Наверное, мама волнуется, она ведь не знает, что со мной случилось, — начал говорить Андрей. — И что же с тобой случилось? — спросила я, видя, что он замолчал. Потирая лоб, он долго думал. Потом посмотрел на меня и продолжил. — Помню, меня похитили, я вышел со школы, за мной должен был приехать папин шофёр, но я вышел на десять минут раньше, учительница пораньше отпустила, ей надо было идти по записи к врачу. Подъехал чёрный Опель, вышли двое мужиков, у одного на руке наколка, в виде змеи и взгляд такой острый и злой. Другой совершенно лысый, плотный и почему-то всегда во рту держит спичечную палочку. Этот, с наколкой, подошел ко мне сзади, приставил нож к боку и сказал, чтобы я молча сел в машину, иначе, сказал, воткну нож в бок. Другой взял меня под руку и втолкнул в машину. Мне завязали глаза и связали руки. Ехали долго, они держали меня, прикованным наручниками, где-то за городом, там чей-то старый дом. Потом они звонили отцу, сфотографировав меня, отослали ему фотографию. Через два дня, лысый принёс сумку с деньгами, я думал, теперь меня отпустят, но лысый сказал, что я их видел и могу заложить. Меня вывезли в лес и накинули на шею удавку. Я умолял их не убивать меня, просил отпустить, клялся, что никому не скажу. Это страшно было, я задыхался, потом темнота, — рассказывал Андрей. Я была в шоке. Страшно было слушать эту историю, я шла и плакала. — Господи. Сволочи! За что? — проговорила я, останавливаясь. — Маму жалко и отца тоже. Они ведь даже не знают, что со мной произошло. Выкуп за меня отец дал, но они всё равно меня убили. Теперь я хочу, чтобы ты показала им место, где меня закопали. Пусть хоть похоронят меня по — человечески, а то даже могилы не будет, — сказал Андрей. — Как я скажу об этом? Это же такая весть, которую так просто не скажешь, — растерянно сказала я. — Но это надо будет сделать. Очень прошу, кроме тебя некому, — попросил Андрей. — Хорошо, говори свой домашний адрес, я попробую, — ответила я. — Я покажу дом, где эти люди находятся, — сказал Андрей. Сев в автобус, я доехала до большого двухэтажного дома, с красивой кирпичной оградой и железными коваными воротами. Я позвонила в домофон, мне тут же ответили. — Кто? Что нужно? — прозвучал мужской голос. — Я пришла с информацией об Андрее, — сказала я. Дверь тут же открылась и вышел мужчина в костюме. — Это кто? — тихо прошептала я, спрашивая Андрея. — Охранник отца, Виталий, — ответил он. — Тебе чего, девочка? — спросил молодой человек. — Мне нужно поговорить с мамой или с отцом Андрея, — ответила я. — Проходи, — коротко сказал Виталий. Большой двор, с брусчаткой, с газоном и фонтаном, был очень ухоженный. А дом, с парадным крыльцом и колоннами, с небольшим балконом впереди, был очень красивый. Двустворчатая дверь, с резными стёклами и большое фойе, куда я вошла, походили на дома, которые я видела по телевизору в американских фильмах. Ко мне подошла красивая женщина лет тридцати пяти, в красивом платье, со светлыми волосами, постриженными в модную причёску, каре. Только глаза были грустные и заплаканные. — Здравствуйте. Не знаю, как Вам сказать… но Ваш сын, Андрей… — начала говорить я. Женщина как-то странно посмотрела на меня и побледнела. — Что с моим сыном? Кто ты такая? Тебя похитители прислали? — спросила она. — Нет, что Вы? Нет конечно! Как бы они прислали подростка по такому важному делу? — ошалев от такого вопроса, ответила я. — Господи! Говори же, что с моим сыном? — нетерпеливо вскричала женщина. — Его убили, — выпалила я, потом очень пожалев об этом. Женщина покачнулась и упала на пушистый ковёр, потеряв сознание. — Мама! Скажи Виталию, пусть переложит её на диван и принесёт воды, — закричал Андрей над моим ухом. Мне и так было не по себе, меня трясло от всей этой обстановки. Но я передала слова Андрея Виталию и он, почему-то подчинившись, быстро поднял женщину и положил на диван, стоявший под большими окнами. Потом он принёс воды и я, намочив руки, прыснула на лицо матери Андрея. Она медленно открыла глаза. Ещё медленнее, она села и посмотрела на меня. — Кто ты? Почему пришла в мой дом с такой ужасной вестью? Мой Андрюшенька жив. Поняла? Я вызову милицию и тебя арестуют, — вдруг сказала она. — Ну что, выручай. Что мне теперь делать? — тихо прошептала я, повернувшись к Андрею. — Расскажи ей правду, что я сам здесь, — сказал он. — Ты что шепчешь, мерзавка? С кем говоришь? — вскрикнула женщина, от чего испугавшись, я даже вздрогнула. — Я… это… я говорю с душой Вашего сына, — пробормотала я. — Что? Ты что, больная? Может тебе психушку вызвать? — ещё громче крикнула женщина. — Скажи ей, что она обещала поговорить с отцом, чтобы он согласился купить мне на шестнадцатилетие машину. А папа говорил, что мне права не дадут и обещал купить к совершеннолетию, — сказал Андрей. Я добросовестно передала ей слова её сына. Женщина побледнела ещё сильней. — Откуда ты это знаешь? Этот разговор был за день до похищения Андрюши, — сказала женщина. — Мне об этом только что сказал Ваш сын, — ответила я, думая, что она наконец поверит мне. — Виталий! Вызывай милицию! — вдруг крикнула она. — Скажи маме, что мы с ней и папой этот Новый год встречали в Дубае. В ресторане здания Бурч Халифа, на сто двадцать четвёртом этаже. Папа подарил ей эту поездку, в честь годовщины их свадьбы, — подсказал мне Андрей. Я просто выпалила эти его слова и женщина движением руки остановила Виталия, который уже набрал номер милиции. Потом подошла ко мне вплотную, от чего у меня мурашки побежали по телу и внимательно посмотрела на меня. — Я сейчас сойду с ума… Значит, ты говоришь правду? Мой сын мёртв? И его душа сейчас рядом с нами? — спросила она. Я кивнула головой, женщина посмотрела по сторонам, в надежде увидеть что-то или кого-то. — Но как? Я поверить не могу. Почему его видишь только ты? Я вообще не верю в эти бредни, — сказала мама Андрея. — Андрей, как зовут твою маму? — посмотрев на парня, спросила я. — Светлана Васильевна. А папу Виктор Сергеевич. А нашу собаку зовут Граф, — ответил Андрей оглянувшись на спускающегося по широкой лестнице пса. — Светлана Васильевна, Вашего мужа зовут Виктор Сергеевич, а этого пса Граф, — сказал я. Вдруг пёс подошёл к Андрею и начал скулить. — Граф, милый. Значит и ты видишь меня? — присев, спросил Андрей. Пёс завилял хвостом и заскулил ещё громче. — Невероятно… Я наверное схожу с ума, — проговорила Светлана Васильевна, посмотрев на пса. — Светлана Васильевна, Андрей рассказал мне, что с ним произошло. С его помощью я хочу показать место, где эти звери его закопали. И надо сообщить в милицию, Андрей… простите, его душа… он покажет дом, где его держали два дня, — сказала я.