Разлука Орхидеи и Повелителя демонов

Цзюлу Фэйсян (2014)

Цветочную фею Ланьхуа преследуют неудачи. Случайно поменявшись телами с самим древним Повелителем демонов, воплощением зла, она оказывается заперта в Небесной башне. Дунфан Цинцан решает воспользоваться наивной небожительницей, чтобы отомстить заклятому врагу. Да только Маленькая Орхидея вовсе не так проста: она готова отчаянно сражаться за свою жизнь. Но вот беда: постепенно фея начинает испытывать запретные чувства к Большому Демону. Ответит ли ей взаимностью бессердечный Повелитель? Или цель для него превыше всего? История о демоне и фее, хранящих удивительный секрет. История, таящаяся в чарующем аромате орхидей.

Глава 8. Что посеешь, то и пожнешь!

После того как Дунфан Цинцан уничтожил армию повстанцев из восьмидесяти тысяч конных и пеших воинов, над Лучэном сгустились тучи. На город надвигалась гроза, копившая силы.

Орхидея обрела тело небожительницы благодаря хозяйке. За свою короткую жизнь цветочная фея ни разу не видела даже обычной грозы, не говоря уже о молнии, которую Небо насылает на отъявленных преступников. Поэтому Ланьхуа забеспокоилась.

— Большой Демон, по-моему, нам лучше покинуть Лучэн. Я знаю, что ты всемогущий, но жители Лучэна не такие! Что, если их поразит молния?

— Какое Темнейшему дело? — равнодушно ответил Дунфан Цинцан.

Ланьхуа рассердилась:

— По словам наставника, главный закон обращения с людьми — это не доставлять никому неприятностей. Как ты можешь сеять беды дни и ночи напролет, словно так и следует поступать?

Глаза Дунфан Цинцана слегка сузились.

— Кто бы говорил. У тебя еще хватает наглости заявлять мне такое, цветочная демоница?

Орхидея прикусила язык.

Пока они препирались, в зале городского совета распахнулись двери и оттуда один за другим засеменили чиновники. Се Ваньцин вышла последней и остановилась. Она закрыла глаза, подняла голову и глубоко вдохнула. Похоже, у нее было очень хорошее настроение. Ланьхуа заметила, что в уголках ее губ играла улыбка, а на щеках появились милые ямочки. Наверное, если девушка сменит военную форму на платье, то станет просто красавицей. Какая жалость…

Орхидея прикинула, что час Лошади близок и жизни Се Ваньцин суждено вот-вот оборваться. Если бы не Дунфан Цинцан, она бы сейчас отчаянно билась среди тысяч солдат… и пала на поле боя. Любуясь ее улыбкой, Орхидея расчувствовалась:

— Большой Демон, зачем понадобилось ее убивать?

Дунфан Цинцан сделал вид, что не расслышал вопроса. Се Ваньцин двинулась прочь, и он молчаливо последовал за ней. Судя по всему, девушка решила проведать больного.

— Ты спустился в Загробный мир и переворошил Книгу Судеб, а потом приказал демонам отыскать Се Ваньцин. Едва получив о ней вести, ты сразу отправился в путь… За что ты ее ненавидишь? Ты…

Ланьхуа посмотрела на силуэт Се Ваньцин, маячивший впереди, и резко остановилась. Дунфан Цинцан давно привык к тому, что время от времени у него отнимается левая часть тела, и невозмутимо шел дальше.

— Она… это дева Чи Ди?! — потрясенно воскликнула Орхидея.

Повелитель демонов не ответил.

— Подожди, Дунфан Цинцан, подожди!

Орхидея хотела удержать Дунфан Цинцана, но не знала как. Даже с отнявшейся левой ногой тот продолжал прыгать вперед. От безысходности Ланьхуа закричала:

— Ты ведешь себя как дитя! Она переродилась в облике смертной и позабыла о прошлом. Зачем убивать из глупой мести? Какое ребячество!

— Кто сказал, что Темнейший жаждет мести? — не выдержал Дунфан Цинцан. — Если не хочешь, чтобы тебя убили, когда получишь новое тело, веди себя смирно.

Орхидея беззвучно пошевелила губами, но ничего не сказала.

* * *

Близился полдень, но небо над городом затянули плотные черные тучи, скрывшие солнце.

Се Ваньцин быстрым шагом направилась в знакомый переулок. В ладонях Дунфан Цинцана сгустилась духовная сила, и Орхидея поняла, что зрелища гибели Се Ваньцин ей не вынести.

— А-Жань^[37], почему ты поднялся с постели?

Се Ваньцин открыла калитку и увидела, что больной, согнувшись, стоит посреди двора. С необъяснимо мрачным лицом он посмотрел на небо, а затем — на девушку.

— А-Жань, повстанцев больше нет. — Се Ваньцин поглядела на мужчину ясными от счастья глазами и медленно произнесла, четко выговаривая каждое слово: — Их нет, Лучэн спасен, великая империя Цзинь спасена. Воины из рода Се могут вернуться с далекого северо-запада.

Мужчина прочел по губам речь Се Ваньцин и помрачнел еще больше. Девушка погладила любимого по щеке, обняла за талию и уткнулась лицом в его грудь.

— А-Жань…

Она осеклась, потому что острый клинок перерезал ей горло. Из раны хлынула кровь. Но удар нанесла не рука Дунфан Цинцана.

Ланьхуа оцепенело смотрела на мужчину по имени Жань, сжимавшего в руке короткий кинжал. Лицо Се Ваньцин застыло. Даже Дунфан Цинцан, взиравший на сцену со стороны, невольно нахмурился. Кровь мгновенно пропитала военную форму Се Ваньцин. Ее руки безвольно повисли, ноги подогнулись, и она, ослабев, упала лицом на землю, закашлявшись окровавленной пеной.

— Жань…

Мужчина опустился на колени, обратил к Се Ваньцин бледное без кровинки лицо, взял ее за руку и написал на ладони:

— Империя Цзинь падет, воины рода Се умрут.

Се Ваньцин вырвала ладонь, из последних сил вцепилась в запястье мужчины, так крепко сжав пальцы, что ногти пронзили кожу, и посмотрела на убийцу в упор. Кровь и слезы пропитали землю. Мужчина молча глядел на девушку, пока из раны на ее шее медленно не стекли последние капли крови, а рука не ослабла. Се Ваньцин не сомкнула глаз до самой смерти.

— Ее душа вот-вот покинет тело, — сказал Дунфан Цинцан. — Ты должна занять ее место, у тебя совсем мало времени.

Орхидею переполнял ужас, но, услышав слова Повелителя демонов, она очнулась от оцепенения. Рука Се Ваньцин соскользнула с запястья мужчины, и белое облачко вырвалось из ее тела и медленно опустилось на правую ладонь Дунфан Цинцана.

— Ты не уходишь?

Едва Повелитель демонов задал вопрос, как ощутил резкую боль в груди. Казалось, что сердце сдавила чья-то рука, желая порвать. Ланьхуа, очевидно, тоже почувствовала боль и закричала:

— Что… Что ты делаешь, Большой Демон?

Но Дунфан Цинцан ничего не делал, однако объяснить этого не успел, потому что его сердце снова стремительно сжалось, заставив согнуться от боли. Орхидея не выдержала и заголосила:

— Я ухожу! Ухожу! Я провела с тобой столько времени, неужели неясно, что мне трудно уйти? Я задержалась совсем ненадолго, зачем же так грубо гнать меня прочь?

Тело Дунфан Цинцана внезапно обрело легкость, а душа Ланьхуа нырнула в тело убитой девушки. Однако после ухода Орхидеи боль в сердце не исчезла, а только усилилась. Повелитель демонов стиснул зубы и попытался ее подавить с помощью магии, потом заставил душу Се Ваньцин принять форму шара и поместил ее в фарфоровую бутылочку, заранее припрятанную в рукаве. Тем временем боль разлилась по всему телу. Казалось, неведомая сила разрывает его на части. Дунфан Цинцан до предела наполнил свое тело магией, и две силы вступили в борьбу.

Когда Орхидея вошла в тело Се Ваньцин, то ощутила на ладони щекотку. Это смертельно бледный А-Жань писал на ее руке:

— Я буду рядом.

Ланьхуа разозлилась, резко села и оттолкнула убийцу.

— По какому праву ты будешь с ней рядом? Ты ей только что горло перерезал!

Ланьхуа указала мужчине кровавую рану на шее, чтобы тот полюбовался. А-Жань оторопел.

— Устроил настоящее месиво!

Орхидея недовольно провела по шее рукой, из-за чего рана под коркой свернувшейся крови снова открылась. Ланьхуа долго терла шею и грудь, но так и не смогла оттереть кровь. Она знала, что клинок рассек артерию.

Орхидея вспомнила улыбку, игравшую на губах Се Ваньцин, когда та выходила из зала совета, и ее проворную, легкую поступь по переулку… Сердце Ланьхуа наполнилось состраданием, после которого снова нахлынула злость. Проклятый предатель! Она оторвала пропитанный кровью лоскут военной формы и швырнула мужчине в лицо.

— Держи! Эта кровь на твоих руках! Уж поверь, в следующей жизни ты получишь по заслугам. Что посеял, то и пожнешь. Наставник тебя не пощадит. Берегись! Небеса ниспошлют на тебя молнию!

Едва Ланьхуа пригрозила убийце грядущей расплатой, как в клубах черных туч мелькнул белый всполох, за которым последовал оглушительный громовой раскат, похожий на грохот горного обвала. От страха на теле Орхидеи пушок встал дыбом. Она вспомнила, что вот-вот ударит молния, призванная покарать Дунфан Цинцана.

Ланьхуа подняла голову, и у нее на глазах огненная вспышка с легкостью пронзила густую пелену туч. Орхидея подумала, что молния метит во двор и неминуемо достигнет цели, но, как ни странно, разряд налетел на незримый купол, раскинувшийся над городом, рассеялся и исчез. Неужели Дунфан Цинцан установил над Лучэном защитный барьер? Повелитель демонов решил позаботиться о людях? Почти не колеблясь, Ланьхуа отвергла такую возможность. Зная характер Дунфан Цинцана, Орхидея предположила, что он водрузил над городом мощный купол в знак презрения к воле Небес. Раскрыл над Лучэном огромный зонт, чтобы сподручней было творить все, что заблагорассудится, невзирая на громы и молнии, посланные Небом. Неистовый и непокорный Повелитель демонов… Что он, кстати, поделывает?

Ланьхуа забыла о мужчине, который сидел на земле, обезумев от страха, и огляделась по сторонам. Находясь в теле смертной, она не могла видеть Дунфан Цинцана из-за наложенных чар, но, судя по тому, куда метила молния, Повелитель демонов не покидал двор. Он забрал душу Се Ваньцин и не ушел? Остался, чтобы прикончить Орхидею? Тогда почему же он медлит?

Вспомнив о боли, которая пронзила перед ее уходом тело Дунфан Цинцана, Ланьхуа внезапно встревожилась. Прожив рядом с Повелителем демонов так много дней, пусть даже большую часть времени они провели в перепалках, Орхидея прониклась дружескими чувствами к товарищу по несчастью.

— Большой Демон? — звала она, кружа по двору. — Большой Демон! Ты где?

По небу пронесся рокот, и грянул еще один раскат грома. Второй удар молнии тоже наткнулся на защитный барьер, который, однако, в этот раз затрещал. Глаза Орхидеи расширились. Она увидела, как третий разряд угодил в образовавшуюся в барьере брешь, после чего магический купол с грохотом обвалился. Не в силах ничего предпринять, Ланьхуа наблюдала за тем, как молнии одна за другой дождем сыпались вниз, словно в отместку.

«Это конец…» — только и успела подумать Орхидея. Она инстинктивно обхватила руками голову и присела на корточки, но, когда в ушах взорвался очередной раскат, не ощутила боли. Ланьхуа осторожно приоткрыла глаза: двор был по-прежнему цел, трава и деревья не пострадали, кругом царило полное благополучие.

Орхидея обернулась и увидела за спиной Дунфан Цинцана. Сложив мудру^[38], он поддерживал новый защитный барьер, в разы меньше прежнего. При этом с домов в радиусе двух чжанов сорвало крыши, а маленький переулок выжгло дотла.

Ланьхуа подумала, что Дунфан Цинцан подоспел как раз вовремя, дабы спасти ее. Она была очень тронута и не могла вымолвить ни слова, но, присмотревшись, поняла, что Дунфан Цинцан не сдвинулся с места. Повелитель демонов стоял там же, где Орхидея его оставила. Он создал барьер, чтобы защитить себя, а не цветочную фею, и, сам того не желая, спас ее вместе с убийцей Се Ваньцин, который до сих пор не очнулся от оцепенения.

Орхидея встала, отряхнулась и снова посмотрела на Дунфан Цинцана.

— Большой Демон, твое сердце уже не болит? — спросила она, заметив капельки пота на лбу Повелителя демонов. — Или ты все еще не можешь пошевелиться от боли?

Судя по легендам, которые слагали о древнем Повелителе демонов, он пережил столько ударов молнии, посланной Небом ему в наказание, сколько раз Ланьхуа вкушала пищу. Так что, скорее всего, ему ничто не угрожало. Однако же его защитный купол рухнул, а чары невидимости рассеялись. Он едва удерживал небольшой магический барьер и, похоже, прилагал для этого немало усилий. Казалось, Дунфан Цинцан не ушел со двора не потому, что не пожелал, а потому, что не смог. Ланьхуа подумала, что, кроме невыносимой боли в груди, которую она сама испытала перед тем, как покинуть тело Повелителя демонов, вероятно, больше ничто не могло так внезапно его ослабить.

Молнии падали одна за другой, и с каждым новым разрядом лицо Дунфан Цинцана все сильнее искажалось. Взволнованная Ланьхуа заметалась по двору.

— Что с тобой случилось? Я только вошла в это тело и даже не успела его отогреть. Я не хочу сразу погибнуть от удара молнии…

— На Темнейшего наложили проклятие, — процедил Дунфан Цинцан, скрипнув зубами. — Помоги Темнейшему подняться на гору.

— Проклятие? — оторопела Орхидея. — Кто тебя проклял? Кому это по силам?

— Я знаю, кто это, так что довольно вопросов, — угрюмо ответил Повелитель демонов. — Просто отведи Темнейшего на гору. Там много энергии инь и легче создать массив заклинаний.

— На гору? — Ланьхуа поглядела вдаль и с трудом различила к востоку от города смутный силуэт зеленоватой горы.

Всего лишь силуэт… Орхидея покачала головой.

— Слишком далеко. До горы не меньше двадцати ли. В теле смертной я не могу ни летать на облаках, ни передвигаться под землей. Да к тому же гроза никак не закончится. Как я отведу тебя на гору?

Дунфан Цинцан ничего не сказал и угрюмо уставился на девушку. Та провела в теле Повелителя демонов много времени, но с их первой встречи больше ни разу внимательно не всматривалась в его лицо. Тогда, помнится, Дунфан Цинцан лежал на земле, а Ланьхуа с любопытством изучала внешность сребровласого незнакомца. С тех пор ей даже в голову не приходило взять в руки зеркало, чтобы полюбоваться чертами Большого Демона. Теперь, под зловещим взором Дунфан Цинцана, Орхидея ощутила на сердце тоскливую пустоту и холодное дуновение осеннего ветра. Ланьхуа пришло в голову, что если бы она препиралась с Повелителем демонов, глядя ему в глаза, то потерпела бы поражение после первых же фраз.

Потому что глаза Дунфан Цинцана внушали ужас. Кроваво-красные, от природы полные убийственной злобы, они пронзали до самых костей будто острым мечом, стоило посмотреть в них лишь мельком. У Ланьхуа обмякли и задрожали ноги. Заметив ее испуг, Повелитель демонов подумал, что жизнь наконец-то вернулась на круги своя. Он привык, что его все боятся. Разумеется, цветочная демоница тоже должна перед ним трепетать. Их прежние отношения были всего лишь досадным недоразумением.

Дунфан Цинцан холодно скривил губы и мрачно улыбнулся:

— Если не хочешь помогать Темнейшему, тогда оставайся здесь. Душа Темнейшего бессмертна. Даже если защитный барьер падет, у меня впереди еще целая вечность. Ну а ты… — В голосе Повелителя демонов сквозило презрение. — Достаточно одного удара молнии, чтобы твоя душа безвозвратно рассеялась.

Орхидея сперва остолбенела от страха, а потом скрипнула зубами:

— Это ты во всем виноват! Ты опять причиняешь другим неприятности и делаешь вид, что это в порядке вещей!

Дунфан Цинцан рассмеялся в ответ.

Задыхаясь от возмущения, Ланьхуа огляделась и увидела во дворе колодец, который тоже находился под защитой магического барьера. Она закусила губу и закатала рукава.

— Я тебе не верю. Ты сейчас слишком слаб, чтобы мне угрожать.

Орхидея вытащила из колодца ведро и обвязала веревкой талию. Уже собравшись прыгнуть в колодец, она вспомнила про злосчастного убийцу Се Ваньцин. С трудом доковыляв до глухонемого, Ланьхуа и его обвязала веревкой.

— Я не хочу тебя спасать, но, по словам наставника, лучше спасти одного человека, чем выстроить семиэтажную пагоду. Сделаю доброе дело, и небесная молния меня наверняка пощадит, — трещала без умолку Орхидея, обращаясь то ли к глухонемому, то ли к себе самой.

Она столкнула мужчину в колодец, скорчила Дунфан Цинцану обидную рожицу и без колебаний прыгнула вниз. Повелитель демонов угрюмо наблюдал за ее действиями, а затем злобно процедил:

— Потом будешь умолять Темнейшего…

Орхидея вынырнула из воды в колодце и увидела перед собой глухонемого. Тот по-прежнему пребывал в оцепенении, и Ланьхуа помахала рукой у него перед носом.

— Ты живой?

Заметив движение, А-Жань перевел взгляд на девушку, протянул руку и схватил ее за запястье. Из-за болезни он был очень бледен и в тусклом свете на дне колодца напоминал бесприютного призрака. Ланьхуа сглотнула и забарахталась, пытаясь вырваться.

— Не лапай меня! Большой Демон там наверху мне не по зубам, но с тобой я легко справлюсь.

Однако мужчина оказался на удивление силен. Когда он закашлялся, из уголков его рта потекла кровь, но он не разжал мертвой хватки на запястье Ланьхуа. Убийца Се Ваньцин глядел на девушку в упор и что-то чертил на ее ладони. Орхидея яростно сопротивлялась, поэтому мужчине ни слова не удалось дописать. Отчаявшись, глухонемой отпустил Ланьхуа и разразился жестоким кашлем. Орхидея посмотрела на него с опаской:

— Твой недуг не убьет тебя прямо здесь?

Мужчина не услышал вопроса. Когда кашель отпустил, он жестом попросил Ланьхуа дать ему руку, и та, поколебавшись, исполнила просьбу. «Ты не Ваньцин, — быстро написал глухонемой на ладони. — Кто ты?»

— Конечно же я не Ваньцин. — Орхидея заметила, что мужчина пристально следит за ее губами, и заговорила помедленнее: — Дело запутанное, и я не знаю, как тебе все объяснить, но Се Ваньцин и правда мертва. Ты ее убил. А я забрала ее тело себе.

Мужчина на мгновение замер, а затем помрачнел еще больше.

— Почему ты убил ее? — спросила Орхидея. — Она так любила тебя.

Палец глухонемого надолго застыл над ладонью Ланьхуа и в конце концов написал всего два слова: «Я шпион».

— Шпион повстанцев? — оторопела Орхидея и растерянно пробормотала: — Вот оно что…

На дне колодца воцарилось молчание. Тем временем наверху по-прежнему бушевала гроза. Ланьхуа терпеливо ждала, пока гром прекратится, но, насчитав триста шестьдесят два раската, склонила голову набок и заснула.

Когда она проснулась, уже стемнело, однако гроза не унималась.

— Гадкий демон! — Орхидея не удержалась и выругалась. — Сколько же зла ты натворил!

Она таращилась в темноту, но без всевидящих очей Большого Демона ничего не могла разглядеть. Даже глухонемого. Вспомнив, что сраженный недугом смертный провел целый день в холодной воде, Ланьхуа забеспокоилась и пошарила вокруг себя рукой.

— С тобой все в порядке?

Орхидея долго искала, но нащупала только веревку. Она в недоумении перебрала веревку руками, пока та не кончилась. Глухонемой исчез… У Ланьхуа от страха по коже забегали мурашки, и она опустила глаза. В кромешном мраке колодца не было видно ни зги, но Орхидее показалось, что из-под воды на нее пялится бледное, раздувшееся лицо…

— А-а-а!

Вне себя от ужаса, Ланьхуа быстро полезла наверх.

В Дунфан Цинцана по-прежнему била молния, но он так и не сдвинулся с места. Магический барьер стал еще меньше, однако, к счастью, пока защищал колодец. Растрепанная Орхидея кое-как выкарабкалась из колодца и стремглав кинулась к Дунфан Цинцану.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

37

В имени А-Жань (кит. 阿然) первый слог представляет собой уменьшительно-ласкательный префикс, а второй, являясь фамильным знаком, имеет много значений, в том числе «справедливо», «правильно».

38

Мудра (кит. 结印) — в индуизме и буддизме ритуальное расположение кистей рук и пальцев; здесь — магический жест.