Разбей

Фэя Моран, 2023

Жизнь прилежной дочери богатых и влиятельных людей лишена недостатков.По крайней мере, именно так я и думала, пока судьба вдруг не подкинула мне сюрприз в виде зеленоглазого парня в чёрной с бордовыми узорами рубашке. Парня, сокрушившего мою привычную жизнь. С его появлением я теперь не та послушная хорошая девочка, с его появлением я сбегала из дома по ночам, чтобы провести с ним время, с его появлением я впервые ослушалась строгих родителей.Но тогда я ещё не знала, к чему это приведёт. Не знала, что всё это время он скрывался под маской, а единственной его целью было жестоко разбить мне сердце…

Глава 1

Мои родители богаты словно цари.

Вот самый первый факт, который следует знать каждому, кто хочет понять, что я за человек и каким может быть моё окружение. Но вместо того, чтобы радоваться прелестям жизни, я без устали выбираю оставаться недовольной.

И свой университет я недолюбливаю в самую первую очередь.

Элитное место, полное богатых, заносчивых и омерзительных людей, которые совсем не считаются с окружающими и относятся к тем, чьи карманы не ломятся от денег, как к мусору. Я знаю, о чём говорю, ведь сама сотни раз становилась свидетелем ужасных сцен.

По маминой инициативе мне пришлось смиренно поступать именно сюда, а потом и готовиться к профессии аналитика. Наверняка я буду работать в папиной компании под его присмотром, однако назвать это моей мечтой у меня не получается. Только из-за опасений разочаровать своих успешных родителей, я молчала в тряпочку, пока мама листала списки колледжей и вузов Сиэтла на своём айпаде и не остановила свой выбор на Частном Университете Риверы.

— Как у тебя дела? — заинтересованно спрашивает Дилан, внезапно вырвав меня из мира ненужных мыслей, которые посещают мою голову чаще, чем это должно происходить.

Аккуратная причёска, стильная одежда и самые дорогие духи; мой братец — один из наглядных примеров того, каким парнем нужно быть, чтобы достичь вёдер слёз, истерик и пущенных на землю слюней молоденьких девушек, мечтающих о мальчиках вроде тех певцов с милыми мордашками, которых нам так часто показывают в ленте Ютуба или каких-нибудь других социальных сетях.

— Всё просто супер, — включаю лёгкий сарказм я, крепче прижимая учебники к груди. — А что такое? Если ты спрашиваешь это из-за моего внешнего вида, то ты знаешь, я всегда так плохо выгляжу.

Дилан недовольно закатывает глаза, а меня забавляет его реакция.

Иногда кажется, будто на этом свете брата раздражает лишь одна моя вечная нелюбовь к себе. О, в этом плане ему нет равных! Нет, он вовсе не самовлюблённый придурок, каких в универе насчитывается примерно ползаведения. Просто Дилан всегда говорил, что, цитирую, «хорошая самооценка — ключ к дальнейшему успеху, а глупые оскорбления в свою же сторону могут лишь убить в тебе потенциал».

— Если тебя кто-то обидел, скажи мне, — произносит брат и хмурится. Так он делает только в тех случаях, когда я обязана сказать правду.

— Если я скажу тебе, ты либо не поверишь, либо просто проигнорируешь мои слова, Дилан, — говорю я.

Парень смотрит на меня со слегка прищуренными глазами.

— Скажи. — Голос Дилана звучит весьма командно.

Естественно, он просто пропустит мои слова мимо ушей. Я в этом уверена.

— Если я скажу, что меня сегодня опять оскорбила твоя Франческа, что ты на это скажешь? — Я демонстративно скрещиваю руки на груди, ожидая его ответа.

— Хватит придумывать сказки, — со скептицизмом выдаёт брат, фыркнув. — Франческа не стала бы так поступать с моей сестрой. Ты просто не хочешь нашей свадьбы… — Изобразив в воздухе кавычки, он добавляет: — Тем более, как ты выразилась, «опять».

— Что и требовалось доказать. — Пожимаю плечами, отворачиваясь от Дилана.

Снова это противное чувство обиды, словно я ребёнок, у которого внезапно отобрали шоколадку, которую он присмотрел ещё утром.

Ну как такое возможно? Мой родной брат, с которым мы провели всё наше прекрасное детство, не верит таким серьёзным заявлениям, полностью ослеплённый любовью к этой… К этой блондинке. Франческа… Одно лишь её имя заставляет меня сощуриться от омерзения.

— Дилан, скажу так: да! Я скорее сдохну, чем вы поженитесь! Она тебя не достойна! — повышаю голос я, надеясь, что мои слова дойдут до разума брата. — Она тебя не любит. Она лишь влюблена в наши деньги. В папины деньги. Всё только об этом и говорят… Как ты этого не понимаешь?

— Лина! — В голосе брата зазвучали нотки раздражения. — Перестань говорить так о моей будущей жене! Приди наконец в себя.

Когда я понимаю, что вот-вот выдам самое жалобное лицо на свете и унижусь в миллионный раз, я быстро убегаю в кабинет нашей следующей лекции. Быстро усаживаюсь за свою парту почти сразу после того, как с серьёзным лицом в аудиторию входит наш лектор.

Я знаю, брат продолжил бы придумывать нелепые отговорки насчёт своей невесты. Каждый день я пытаюсь образумить его, но всё тщетно. Он и слушать меня не желает. Мне плохо от того, что на моих глазах эта Франческа разрушает жизнь моего родного брата, а я не могу ничего с этим поделать.

— Мисс Норвуд, — спокойным тоном отвлекает меня от моих неутешительных мыслей голос мистера Филлипса, — с вами всё в порядке?

Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с обеспокоенными глазами нашего пожилого лектора, всегда относившегося к каждому своему студенту с особой заботой.

Кабинет полон устремлённых на меня любопытных взглядов.

— Нет, всё в порядке, — отмахиваюсь я. — Просто личные проблемы.

Мужчина утешительно смотрит мне в глаза, и одним лишь этим взглядом успокаивает меня. Не знаю, как ему это удаётся, но ему однозначно не помешало бы вернуться в прошлое и вместо педагогического поступить на факультет психологии.

Мистер Филлипс наконец отходит от моей парты, дав мне возможность расслабиться, и обводит взглядом остальных студентов, которые в свою очередь наконец отворачиваются от меня.

— Вновь Дилан? — слышу я голос Ирэн, донёсшийся до меня сзади.

Мне даже нет нужды отвечать; подруга всё понимает без слов.

— Всё наладится, — утешительно продолжает она. — Просто перестань придавать этому особое значение, иначе так ты только притягиваешь все эти проблемы.

— Вновь прочитала это на каком-нибудь сайте по психологии? — ехидно замечает Вэнди, сидящая рядом.

— Нет, сама сочинила.

Я уверена, они так бы и продолжили свой бессмысленный диалог, однако громкий голос мистера Филлипса тут же приводит их в чувства:

— Мы вам не мешаем, юные леди?

Девушки виновато опускают головы и тут же принимаются за переписывание всей той чепухи, что я слышу от лектора, себе в тетрадь.

Лекция продолжается.

* * *

Я живу в Медине практически с самого своего рождения. Это небольшой пригород Сиэтла, также известный как место, где живёт Билл Гейтс и Джефф Безос, однако меня эта информация никогда не волновала.

Наш дом — трёхэтажный особняк в стиле барокко со всеми примочками в лице охраны, горничных и кухарок. Больше всего мне нравится беседка с видом на озеро Вашингтон, а ненавижу я ездить в университет через мост Эвергрин-Пойнт, который, как я однажды вычитала где-то в Интернете, сразу после своего появления был внесён в книгу рекордов как самый длинный плавучий мост в мире. Дорога каждый раз занимала минут тридцать, а иногда и больше, и именно поэтому мне едва удалось уговорить маму устроить меня в общежитие. И она разрешила, но с одним условием: я могу оставаться в общежитии не больше четырёх раз в неделю и выходные провожу дома.

И сегодняшний день вошёл в список тех дней, в которые я возвращаюсь домой.

Когда я выхожу из машины и иду в сторону своего огромного жилища, меня встречает Рональд, тут же интересуясь тем, как прошёл мой «супер-интересный» день в университете. После долгого учебного дня и полного изнеможения моего мозга не хочется ни с кем разговаривать, поэтому я лишь кидаю простое: «Всё нормально» и вхожу в дом. Всё же папе стоило подыскать более молчаливого охранника.

Уже с порога на меня кидается нелепая горничная, которая постоянно что-то забывает, и пытается дружелюбно встретить вернувшуюся домой усталую дочь хозяев.

— Пожалуйста, перестаньте целовать мне задницу. Я обычная, чёрт вас подери, жительница этого обычного дома. — Сказанное мной звучит грубо, и лица стоящих у дверей на кухню горничных выглядят весьма удивлёнными и даже смущёнными.

— Каталина, я же просил не выражаться у нас дома, — вдруг доносится до меня голос папы.

Я вздрагиваю от неожиданности и закусываю губу, медленно обернувшись назад.

Одетый в элегантный чёрный костюм, папа стоит у большого зеркала в прихожей и поправляет галстук на шее. На руке — дорогие часы, а воздух пропитан его одеколоном, который мама, как я помню, просто обожает.

— Упс, — виновато выдавливаю из себя я. — Я и не знала, что ты здесь.

— Здесь я или нет — это никак не позволяет тебе выражаться дома. Ты же знаешь, как твоя мама этого не любит.

Я опираюсь на входную дверь и смотрю на отца, который выглядит слишком молодо для своего возраста. У него каштановые волосы, цвет которых в точности передался и мне. Глаза только яркие и такого приятного серого оттенка, словно серебро на солнце. Точно как у Дилана. Но фишка папы это его стиль в одежде. Всегда что-то строгое, классическое, роскошное, но не скучное. Он выглядит так, как и подобает его статусу — как миллионер.

— Я думала, хотя бы сегодня ты переночуешь с нами, — грустно проговариваю я, состроив обиженное выражение лица.

Папа улыбается и подходит ко мне.

— Сегодня у меня слишком много работы. У меня нет времени сидеть дома.

Я ещё более огорчённо опускаю глаза в пол, сверля в ней огромную дыру.

— Но я так скучаю по тебе, — тихо говорю я.

Папа пару секунд молчит, глядя на меня, затем кладёт свою большую ладонь мне на голову, треплет волосы как маленькому ребёнку и смотрит прямо в глаза. В двух кусочках серого неба, из которых состоит его взгляд, отражается одна лишь доброта и сожаление.

— Потерпи совсем немного. Я покончу со всеми срочными делами, и мы всей семьёй отправимся на незабываемый отдых. Совсем скоро. Я обещаю.

— Там будет море?

— Несомненно.

— И песок?

— Там будет всё, что захочешь. И мы расслабимся там так, как сто лет не расслаблялись.

Я радостно улыбаюсь и крепко обнимаю папу. Он отвечает мне, и в его объятиях я словно становлюсь той самой маленькой девочкой, которую он всегда любил катать на своей спине. Чувствую себя его маленькой принцессой.

— Я люблю тебя, пап, — шепчу я.

— Я тоже тебя люблю. Больше всего на свете.

Мне не хочется отходить и позволить ему вновь уехать на ночь на его работу, которая забирает у меня отца снова и снова. Мне не хочется вновь надолго расставаться с ним. Мне хочется видеть папу дома чаще.

Мой взгляд падает на тень, появившуюся возле дверей, и я отстраняюсь от папы и смотрю в сторону привлёкшего моё внимание явления.

Там стоит мама. Прекрасная женщина, дарящая нашему дому свет. Даже когда на улице бушует метель, с ней всегда тепло и уютно. А ещё она безумно красива, и мне повезло получить от неё карие глаза, копирующие цвет тёмного шоколада. Но в отличие от папиных каштановых волос у неё они чёрные, густые и волнистые. Мамины волосы сразу указывают на её испанское происхождение.

Сейчас она нежно улыбается, смотря на нас двоих, и я замечаю улыбку и на лице отца.

— Моя милая Мария, я как раз хотел подняться к тебе, — говорит он, и мама хихикает.

— Вновь хотел уехать без моего ведома, — шутит она.

Папа подходит к ней и мимолётно целует в губы, произнося: «Я люблю тебя» и получая такой же ответ от мамы. Моё сердце тает от такой сцены, и сдержать улыбки не удаётся. Я восхищаюсь любовью родителей друг к другу всю жизнь. Они вместе столько лет, но ещё не растратили чувства. Я искренне ими восхищаюсь.

— Не забудь позвонить, — предупреждает мама прежде, чем отец скрывается за входной дверью.

— Не забуду. До свидания, мои любимые девочки.

Дверь закрывается, шаги отдаляются.

Мы с мамой остаёмся одни в большой прихожей в полной тишине. Я вздыхаю и собираюсь идти к себе в комнату, но мама вдруг меня останавливает.

— Какие планы? — спрашивает она.

— Сделаю уроки. Как и всегда.

— У меня есть идея получше, — хитро улыбается мама, и я заинтересованно направляю свой взгляд на неё.

— Что ты имеешь ввиду?

— Как насчёт того, чтобы отправиться по магазинам?

Моё самое, чёрт возьми, любимое занятие!

Улыбка почти рвёт мне губы.

— А с чего вдруг появилось такое желание? — интересуюсь я. — Мы ведь уже ходили в магазин в прошлую пятницу.

— Ну, нам же нужно обновление в гардеробе к будущему потрясающему уикенду, о котором тебе только что рассказал папа.

Я издаю громкий писк гораздо раньше, чем успеваю в полной мере услышать её слова.

— О боже! Как же я люблю вас! — кричу я, а она смеётся над моим детским поведением. — Обоих!

— А мы тебя гораздо больше… — Она проводит пальцем по накрашенным губам возле зеркала и произносит: — Иди, одевайся. Выходим через час.

* * *

За окном удобно устроилась дождливая ночь, а дома непривычно тихо. Лишь стуки капель об стекло нарушают почти идеальную тишину.

Я поправляю свои длинные каштановые волосы перед зеркалом и в предвкушении яркого времяпровождения в приобретении новой одежды вздыхаю. Любовь к шоппингу у меня точно от мамы. Ни одна катастрофа, стихийное бедствие или природная аномалия не способна отвлечь её от увлечённой покупки чего-либо.

Мама, стуча своими аккуратными каблуками, подходит к входной двери и довольно оглядывает меня.

— На этот раз ты быстрее обычного, — произносит она с наигранной серьёзностью.

Я цокаю и надеваю свой плащ, учитывая влажную погоду на улице. Дождей стало чаще, чем обычно, и мне приходится носить с собой зонт, однако сегодня он нам вряд ли понадобится.

Выйдя из дома, мы бежим к чёрному автомобилю, за рулём которого сидит наш личный водитель, которого я с детства привыкла называть дядей Сэмом из-за его схожести с персонифицированным образом США. Серьёзный такой высокий мужчина с седыми волосами и старомодной бородкой.

Когда мы с мамой садимся в машину, она тут же называет адрес, пока я надеваю наушники, включая любимую песню на айподе.

— Ты опять за своё? — недовольно произносит мама, когда автомобиль трогается с места.

— М? Ты о чём? — Я уменьшаю громкость, и музыка лишь еле слышно играет где-то на фоне.

— Поговори со мной. Ты вечно живёшь где-то в своём мире. Я хочу быть ближе к тебе. Ты же моя дочь всё же.

— Но всё, что, по моему мнению, ты должна знать, я тебе и так рассказываю. Необязательно ведь делиться с тобой вообще всем, мне кажется.

Мама удивляется моему ответу.

— Ты действительно так думаешь?

Я лишь молчу, сама не понимая, что должна ответить.

Почему-то прокручиваю в голове мысль, что мне вовсе никогда и не хотелось быть с мамой ближе, чем мы есть сейчас. Наверное, я просто слишком привыкла жить в себе.

— Я не прошу тебя разговаривать со мной целыми днями. Просто… Хотя бы иногда рассказывай мне о том, что происходит у тебя в душе. Я не хочу упустить какой-то важный момент твоей жизни. Не хочу как-то тебя потерять.

На этот раз удивляюсь я. Я вытаскиваю наушники из ушей и смотрю маме прямо в глаза, пытаясь что-то прочесть в них. Этот странный диалог весьма меня заинтриговал.

— Что-то случилось? — осторожно спрашиваю я. — Почему ты вдруг так заговорила?

Мама несколько секунд молчит, а затем отвечает:

— Вчера Сэмюэль покончил с собой. И, как оказалось, у него были проблемы, с которыми он ни с кем не делился. Никто не успел помочь ему вовремя, потому что никто ничего не знал. Я не хочу, чтобы с тобой произошло что-то наподобие этого.

Я хорошо помню этого парня.

Сэмюэль Гонсалес. Сын близкой маминой подруги. Он часто заходил к нам в гости, и иногда мне даже казалось, что мама просто горит желанием свести нас с ним. Однако Сэмюэль никогда не был в моём вкусе. Обычно таких ленивых, неотёсанных и полноватых парней я всегда обходила стороной, хоть было и не мало случаев флирта с их стороны. Легко можно было догадаться, что на суицид его подтолкнули вечные издевательства в университете. Мне часто доводилось видеть, как кучка высоких и накаченных парней, считавшихся в универе альфасамцами, швыряли его рюкзак или верхнюю одежду на улицу и выкрикивали обидные прозвища.

Его богатая семья не смогла ему помочь. Деньги не всё на свете способны решить.

Мама выглядит очень расстроенной и… напуганной. Она правда думает, что я могу поступить так же, что и этот парень. Разве я похожа на столь же несчастного человека?

— Мам, ты шутишь? — Я в растерянности.

Но она молчит, и я нахожу ответ и без слов. Я спешу успокоить её. Отогнать все эти глупые мысли из её головы. Беру за руку, отставив айпод в сторону, и смотрю в глаза.

— Мам, я никогда так не поступлю. Я… Я не стану делать ничего подобного. Как ты могла такое обо мне подумать?

Она смотрит на меня, оторвав взгляд от запотевшего окна автомобиля.

— Просто обещай мне всегда делиться своими проблемами. Если что-то сильно расстроит тебя, рассказывай об этом мне. Прошу. Единственное, о чём я тебя прошу.

— Я обещаю, — с полной уверенностью отвечаю я и улыбаюсь.

Мама улыбается в ответ, и, кажется, всё же чуть подуспокаивается.

* * *

Учебные будни проходят как обычно, без особых изменений и новинок. Разве что сплетен стало чуть больше.

Многие обсуждают самоубийство Сэмюэля, но никто не почувствовал вины за содеянное, что заставляло меня испытывать чувство омерзения к этим людям.

Крики и разговоры остальных студентов смешались с топотом их собственных ног, а я пытаюсь протиснуться сквозь эту стену из тел к двери, ведущей в длинный коридор с кучей других дверей. Когда мне всё же удаётся провернуть свой план, я крепче сжимаю учебник по физике и парочку тетрадей в руке. Собираюсь наконец развернуться и побежать к нужному мне кабинету, как меня вдруг кто-то обнимает сзади.

— А это мы! — раздаётся голос.

Я тут же улыбаюсь, оборачиваясь к подругам.

Сестрички Ирэн и Вэнди выглядят как всегда потрясающе.

Я не могу не заметить, что на шее Ирэн висит очень красивое ожерелье, украшенное сверкающим бледно-голубым камушком. Я достаточно хорошо разбираюсь в драгоценных камнях, — ну ещё бы, было бы невозможно в них не разбираться, живя в такой богатой семье, которая часто навещает аукционы с подобным «товаром», — поэтому у меня сразу получается понять, что на шее подруги самый настоящий эвклаз. Я оглядываю её чёрное шёлковое платье, скрытое под джинсовой курткой, и моё любопытство тут же возрастает в несколько раз. На ней сейчас не наша университетская форма, поэтому меня подобный вид удивляет.

— Ты не ошиблась нарядом? Мы вроде как в универе, а не в ресторане, — шутливо говорю я.

Ирэн тут же окидывает взглядом своё платье и довольно улыбается, поправляя его в нескольких местах.

— Нравится? — спрашивает она, хотя, скорее, это не вопрос, а утверждение. — Сразу после занятий я собираюсь на свидание. Скорее всего, даже ночевать в общежитии не останусь.

Я удивляюсь снова. Шкала моего любопытства теперь уже просто горит.

— И с кем же? Неужели у тебя опять появился парень? — присоединяется к беседе Вэнди, держащая в руках толстенную книгу по тригонометрии. Они сёстры, но личную жизнь друг друга почти не обсуждают.

— Помните Скотта? — В глазах Ирэн почти сияют самые настоящие звёзды. Именно так, наверное, и выглядит влюблённый человек.

— Это тот парень, с которым ты общалась в инсте? — вспоминает Вэнди.

Ирэн мечтательно вздыхает, заставляя меня закатить глаза и коротко ответить:

— Всё ясно.

Мне не хочется сейчас выслушивать чью-либо сопливую историю любви на расстоянии, ведь на носу у меня экзамен по физике, который я пропустила, пока несколько дней сидела дома. «Болела». Именно эту отмазку я и придумала и собираюсь теперь предоставить всем преподавателям, что начнут задавать вопросы.

— Ты на физику? — кричит мне вслед Вэнди.

— Ага, — коротко отвечаю я.

Когда я нахожу нужную аудиторию, я полной грудью вздыхаю, а затем и выдыхаю воздух, стоя у деревянных дверей.

По правде говоря, я совсем не чувствую уверенности. Именно про таких студентов как я можно сказать: «Несобранная, рассеянная, летает где-то в облаках» и бла-бла-бла. Единственное, что заставляет меня продолжать учиться и готовиться ко всему в последние дни — это мои родители, в своё время окончившие сразу несколько колледжей, в том числе и всем известный Гарвардский университет. Мне совсем не хочется, чтобы они стыдились меня, и уж точно совсем не хочется стать посмешищем в семье среди умных и образованных людей.

Зайти в кабинет так или иначе придётся.

Соберись, тряпка, шепчет что-то глубоко внутри меня, и я согласно киваю самой себе. Стучусь дважды и сразу же, не дожидаясь разрешения войти, поворачиваю ручку, открывая дверь. К моему удивлению, в аудитории пусто. Ну, почти. Только на скамье, находящейся на самых задних рядах, сидит парень, вальяжно закинув ноги на стол, находящийся спереди, и держа в руке телефон. Я раздумываю насчёт того, чтобы просто свалить и вернуться в следующий раз, когда придёт преподаватель. Но вдруг парень, даже не взглянув в мою сторону, говорит:

— Можешь присесть, крошка. Мистер Уоттерс скоро придёт.

Его светлые волосы взъерошены в беспорядке, яркие голубые глаза сосредоточены лишь на телефоне, что он держит в руке. На нём наша университетская форма.

Я морщу нос от вылетевшего из его рта обращения «крошка», медленно иду в сторону одной из парт, от волнения крепче сжимая учебник и тетради к груди. Сажусь, пытаюсь сделать это максимально тихо, дабы не нарушить эту страшную тишину и не привлечь внимание парня.

Моя странная фобия мужского пола никогда меня не волновала, ведь благодаря ей я всё ещё не попала ни в одну неловкую ситуацию. К примеру, Стелла Миллиган. Одна из прилежных учениц, которая в итоге забеременела от какого-то придурка. Или вот Тина, которую избил её собственный парень… Так что чем дальше ты находишься от мужчин, тем тебе будет лучше. Это правило я изучила.

— Я так понравился тебе? Спрашиваю не потому что удивлён, а потому что слишком очевидно это было.

Я вздрагиваю от неожиданности и только сейчас понимаю: увлечённая своими мыслями я и не заметила, что всё это время в открытую пялилась на блондина через большое зеркало, висящее рядом с доской.

Ничего более умного в голову не приходит, кроме как просто резко опустить глаза к учебнику и открыть его. Щёки горят так, будто я приложила к ним горячую сковороду.

Раньше мне казалось, что я знаю всех студентов в лицо. Всё же университет, в котором я учусь, считается элитным и «не для всех», и студентов здесь меньше, чем в обычных университетах — не каждый может позволить себе отдать своего ребёнка сюда. Однако блондин, с которым мне «выдалась честь» пересечься, совсем не кажется мне знакомым. Хотя бы отдалённо. Он явно новенький.

Тряхнув головой, я выбрасываю из головы лишние мысли, которые совсем не должны меня интересовать, и утыкаюсь взглядом в учебник, стараясь запоминать каждую новую формулу, которую вижу на страницах.

И пока мне удаётся этим заниматься без дальнейших разговоров.