Разбей

Фэя Моран, 2023

Жизнь прилежной дочери богатых и влиятельных людей лишена недостатков.По крайней мере, именно так я и думала, пока судьба вдруг не подкинула мне сюрприз в виде зеленоглазого парня в чёрной с бордовыми узорами рубашке. Парня, сокрушившего мою привычную жизнь. С его появлением я теперь не та послушная хорошая девочка, с его появлением я сбегала из дома по ночам, чтобы провести с ним время, с его появлением я впервые ослушалась строгих родителей.Но тогда я ещё не знала, к чему это приведёт. Не знала, что всё это время он скрывался под маской, а единственной его целью было жестоко разбить мне сердце…

Глава 7

Ветер щекочет мне лицо, бросает волосы назад. Я закрываю глаза от приятной поездки, продолжая крепко держать новенького за талию.

Буду его так называть. Новенький.

Дилан убил бы меня за моё легкомыслие и наивность, которыми я замаскировала свою тупость. И если хорошенько подумать, он был бы полностью прав, ведь сесть к какому-то парню, которого знаешь лишь пару дней — идея не из самых лучших. К тому же, когда ты особо-то с мужским полом никогда дел не имела и совсем в них не разбираешься.

Но доверие к нему, внушаемое мне собственным сердцем, глупо побеждает инстинкт самосохранения.

Мы проезжаем мимо двухэтажных домов, свет в их окнах уже погас, а потом передвигаемся мимо деревьев, лениво тянущихся к небу, мимо парков и разных магазинов, чьи яркие вывески бросают забавные блики на асфальт. Свет луны накрывает землю своей серовато-голубой простынёй, будто бы хочет показаться королём, способным утопить всех в своей светлой тени.

Мы молчим, слыша лишь шум двигателя байка и собственное сердцебиение. Мне не хочется нарушать эту идиллию, а новенький, словно чувствуя это, продолжает дарить мне приятные моменты.

Время уже наверняка позднее, если судить по тому, что людей мы практически не встречаем. Лишь изредка на глаза попадается парочка мужчин или женщин, которые идут по своим делам или просто прогуливаются. А внутри меня какое-то необъяснимое удовольствие от того, что я ослушалась родителей впервые в своей жизни.

Мы едем по дороге, по двум сторонам от которой лишь небольшие дома и деревья, и я никак не могу определить, вышли ли мы из Сиэтла, или это всё ещё часть города. Когда же мы доезжаем до плавного поворота дороги налево, парень вдруг останавливает свой байк, снимает шлем и встаёт.

— Дальше пойдём пешком, — говорит он мне.

Я тоже слезаю с мотоцикла и пытаюсь угадать, куда это мы пойдём пешком. Но мне просто не остаётся достаточного количества времени, чтобы подумать, так как мой попутчик идёт вперёд, прямо в лес. Наверное, я поступаю глупо, но интуиция молчит, поэтому я без сомнений плетусь за ним.

Мы проходим мимо деревьев, слыша голоса лесных жителей и совсем не встречая никого на своём пути. Так тихо и успокаивающе приятно, что я даже забываю, что всего несколько минут назад находилась в пыльном бетонном городе, заполненном шумящими автомобилями и вечно куда-то спешащими людьми.

Проходит минута, пока мы вдруг не доходим до одиноко стоящего деревянного домика, который словно вышел из сказки. Он полностью состоит из дерева и даже имеет небольшой балкончик на втором этаже. К входной двери ведут небольшие деревянные ступеньки, а по сторонам висят два фонаря.

Мне вдруг показалось, что окажись мы в сказке, в этом жилище точно обитала бы какая-нибудь добрая волшебница.

— Что это за место? — спрашиваю я, стараясь скрыть в голосе обеспокоенность.

— Здесь готовят самые вкусные пирожные в мире. Ты должна их попробовать.

Я удивляюсь, совсем не ожидая услышать нечто подобное, но шага не сбавляю. Мне даже кажется, после этих слов я наконец сумела-таки расслабиться ещё больше.

Он подходит к домику и дважды стучится в маленькое окошко. Почти сразу оно открывается, и я вижу лицо. Это старенькая женщина с седыми волосами и очень добрыми чертами лица. Обычно такими изображают каких-нибудь добрых крёстных фей.

Старушка очень добродушно улыбается, когда её глаза цвета голубого неба устремляются точно на парня рядом со мной. В них сверкают искры радости.

— Кого это я вижу! — произносит она очень воодушевлённо. — Погоди секунду, я сейчас выйду.

Не закрыв окошко, старушка исчезает где-то внутри дома, затем я вижу, как она открывает дверь, спускается по ступенькам вниз и осторожно подходит к нам. При этом её движения такие, что кажется, они даются ей с трудом.

Когда она приближается на достаточное расстояние и обнимает парня, я вижу, как хорошо она выглядит вблизи, как старость совсем не испортила её внешность. Я даже сумела представить, насколько красивой она наверняка была в молодости.

— Рад видеть вас в целости и сохранности, — улыбается парень с такой нежностью, что я чуть не растаяла.

Вероятно, это его бабушка, — пролетают мысли в голове. Однако мне не совсем понятно, почему она живёт здесь, посреди этой пустоши, совершенно одна.

Пользуясь случаем, внимательно разглядываю домик. Такой маленький, такой непривычный для меня. Я в своей жизни видела лишь дома, построенные в самых элитных уголках мира: будь то дорогие квартиры где-нибудь поближе к центру Лондона или роскошная вилла в какой-нибудь Тоскане.

Простые дома и простые люди для меня огромная редкость, как редок настоящий алмаз для простого человека.

— Такое ощущение, что прошли сотни лет с того времени, как я в последний раз видела тебя, мальчик мой. Я ведь так соскучилась по тебе, — продолжает женщина, глядя на моего спутника с особым трепетом и нежностью.

Точно его бабушка, убеждаюсь я.

— Я был немного занят, — отвечает парень и вдруг поворачивается ко мне. — Кстати, я не один… Каталина, подойди сюда.

Меня тут же пронзает неловкость. Я начинаю считать, что не должна тут находиться. И действительно… Что я вообще здесь делаю?

Едва поборов свою робость, я подхожу к парню медленными шагами. Моё лицо должно приобрести максимально дружелюбные черты, если такое вообще возможно. Именно это я твержу себе миллионы раз, пока смотрю на женщину.

— Это твоя девушка? — интересуется она вдруг, хитро прищуривая глаза.

— Нет, подруга, — отвечает новенький.

— Ну, ну… — Она широко улыбается. — Я живу на этом свете очень много лет, мой мальчик, и, уж поверьте мне, я хорошо знаю, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует.

Конечно, я с ней не соглашаюсь, но не произношу ничего вслух.

Не то, чтобы я эксперт по межполовой дружбе, но сказанное старушкой заставляет меня неловко топтаться на месте. Не знаю, куда себя деть. Многие взрослые всё ещё живут в прошлом, утверждая то, что уже давно в современном мире не действует и даже считается постыдным среди молодёжи наших лет. Однако спорить я, конечно же, не могу, поэтому лишь принимаю её слова как должное.

— Миссис Майер, вы всё ещё печёте те пирожные? — сменяет тему парень.

Я сперва мысленно его благодарю, а уж потом понимаю, что это не бабушка его вовсе. Кто будет так официально обращаться к своей бабуле?

Женщина улыбается пуще прежнего, кинув слегка возмущённое:

— Конечно! Я готовлю эти пирожные вот уже двадцать лет и не смогу изменить своей привычке.

Она идёт обратно к окошку, суёт руки внутрь и что-то достаёт. Я пользуюсь случаем, чтобы поправить свои волосы. Глупая привычка, привитая мне мамой: «Всегда выгляди опрятно. Как леди. Как принцесса. Следи за одеждой и волосами. Где бы ты ни находилась». Вот я и расплачиваюсь за мамины капризы.

— Надеюсь, твоей милой девушке тоже понравится, — улыбаясь произносит старушка, и я смущённо отвожу глаза.

Миссис Майер держит в руках два небольших пирожных с белоснежной глазурью. Выглядит очень вкусно, и мой живот едва не заурчал.

— Спасибо, — благодарит её парень, взяв в руки угощения, один из которых тут же протягивает мне.

Я беру в руку пирожное и с интересом разглядываю его. Бисквит очень мягкий и воздушный, а крем приятного нежного цвета лежит на поверхности, украшенный разноцветной присыпкой. Даже не верится, что этот десерт был создан руками милой старушки, живущей в лесном домике, а не в какой-нибудь известной кондитерской где-нибудь в городе. Мы что-то подобное заказывали из «The Pink Door», когда к нам в гости на ночёвку приезжала Вэнди. Она этот ресторан обожала.

— А из чего вы их готовите? — интересуюсь я, наконец набравшись смелости хоть что-то сказать.

— Я не выдаю своих секретов. — Старушка хитро улыбается, подмигнув мне.

Издаю чуть слышный смешок и вместе с тем благодарю женщину за её вкусный подарок.

А вот новенький вдруг отправляет руку в карман и достаёт достаточно внушительную пачку денег. Мне приходится в изумлении распахнуть глаза. Не то, чтобы я удивилась виду стольких денег, вовсе нет. Просто обычно люди с таким количеством «зелёных» в кармане не ходят.

— Позвольте мне отблагодарить вас, — произносит он.

— Мне это не нужно, мальчик мой, — упрямо говорит она, отодвигая руку парня.

— Я не могу сейчас просто развернуться и уйти, миссис Майер.

— Нет, можешь. За эти долгие годы ты стал для меня словно родной. Я не могу позволить себе брать деньги у кого-то столь близкого.

— Вы должны взять.

— Не должна. Иди, Гай.

Гай!

Так вот как тебя зовут, новенький.

Я будто ничего остального не слышу уже. Хотя, так и есть. Здорово наконец узнать его имя.

— У меня достаточно денег, чтобы купить у вас эти чёртовы пирожные. — У Гая брови свелись в переносице. — Не смотрите на это как на благотворительность. Я плачу за пирожные. Миссис Майер, возьмите. Вам нужны деньги. Я не устану повторять свои попытки.

Женщина вдруг замолкает и направляет свои голубые глаза куда-то вниз. Она грустно улыбается, старается сохранять прежнее состояние, но в зрачках отражается печаль. Такая резкая смена будит во мне любопытство и обеспокоенность одновременно.

— Мне не нужны деньги, мой дорогой мальчик. Они не приносят мне никакого счастья. Я довольна тем, что у меня уже есть. Я лишь хочу поскорее к нему отправиться. — Она поднимает взор на небо и смотрит туда с невероятной любовью. — Он меня уже заждался.

Парень молчит. Я не могу видеть его эмоции, так как он стоит ко мне спиной, но я могу слышать, как его дыхание перехватывает.

В воздухе повисает такое тягостное напряжённое ощущение, такое мрачное, что мне едва удаётся дышать. Но догадки насчёт происходящего не заставляют себя долго ждать: скорее всего, миссис Майер говорит о своём умершем муже. Или о брате… Или о ком-то другом. О ком-то очень близком и важном.

Внутри меня что-то содрогается от столь грустных мыслей.

— До свидания, миссис Майер, — наконец говорит Гай спокойным голосом. — Спасибо за всё.

Ему будто всё становится понятно.

В этом предложении чувствуется нотка скорби и… прощания?

Я стою как дура, неспособная разобраться в происходящем, но чувствую, что напряжение развивается.

— Наверное, уже прощай. — Она переводит взгляд на меня и добавляет: — Береги его, Каталина. Он очень хороший человек, и у него прекрасное доброе сердце.

Я не могу найти слов, которые были бы уместны в этой ситуации, поэтому просто молча смотрю на то, как миссис Майер снова подходит к двери.

Мы с Гаем идём обратно, пока женщина машет нам рукой. Идём до тех пор, пока домик с его жительницей не скрываются за деревьями.

Всего спустя полчаса мы просто гуляем по жёлтому, оранжевому и красному лесу, наступая на сухие ветки. В голову почти не возвращаются сцены из последней странной встречи. По крайней мере, в мою голову точно.

Тишина леса такая спокойная и умиротворяющая.

Я слышу лишь звук собственного сердцебиения и шелест опавших с деревьев листьев под ногами. Вечернее небо темнеет ещё больше от надвигающейся грозы: облака прикрывают луну, и всё вокруг погружается в ещё бо́льший мрак.

Я откусываю небольшой кусочек от пирожного, стараясь насладиться этим вкусом как можно дольше. Оно действительно потрясающее. Нигде прежде я не пробовала ничего подобного, хоть за всю жизнь успела съесть не мало самых различных сладостей, которыми меня угощал папа.

Я поворачиваюсь к Гаю, который идёт рядом со мной, полностью погружённый в свои мысли. Не хочется его тревожить, но мне придётся, потому что эта идиллия кажется мне слишком безмятежной и в какой-то степени напряжённой.

— Так тебя зовут Гай, — нарушаю я тишину.

Парень словно резко выныривает из потока мыслей и только сейчас вдруг вспоминает о моём существовании. Отвечает:

— Да. Секретом продержать это не удалось.

— А зачем из имени делать великий секрет?

Он не отвечает, будто и впрямь это было его целью.

— А фамилию я тоже из уст других людей узнаю? — спрашиваю я.

В ответ получаю пожимание плечами.

Кажется, этот парень не слишком разговорчив. В прочем, как и я в обычное время. Однако с ним у меня вдруг мозги набекрень пошли.

— А что это была за милая женщина? Это же не бабушка твоя была?

— Нет, не бабушка, — качает головой он, — но она очень близкий друг нашей семьи.

— Правда? Расскажешь подробнее? Как так получилось?

— Миссис Майер жила здесь со своим мужем. Однажды мама прогуливалась по этим местам. Хотела побыть наедине с собой, подумать, отдохнуть от суеты города, потому что часто мама говорила, что тишины ей вполне хватает для счастья… — Гай молчит несколько секунд перед тем, как продолжить: — Она была беременна. И когда она проходила именно по этой дороге, на неё напали. Пара уродов хотели ограбить её, всячески угрожали. Но ей очень повезло: рядом жила семья. Муж миссис Майер как раз выходил в лес, чтобы наломать дров для печи, и он заметил маму, пытающуюся бежать от кого-то. Её схватили за волосы, пытались заткнуть. Мистер Майер выстрелил в воздух, напугав ублюдков, и те тут же скрылись. Он спас мою маму. И меня вместе с ней. После этого он пригласил её в дом, и миссис Майер хорошо о ней позаботилась и помогла вернуть обратно домой. С тех самых пор моя семья очень благодарна им. Мы часто посылали им деньги в виде помощи, но после того, как мистера Майера не стало… Она просто отказывается брать какие-либо деньги. В прочем, ты только что сама всё видела.

Его рассказ предстаёт передо мной удивительными картинками. Кадрами из голливудской мелодрамы, которая вполне могла удостоиться чести получить множество наград.

— Так… трогательно. — Я расплываюсь в широкой улыбке. — Вы с мамой, наверное, частенько вспоминаете эту историю?

В миг глаза Гая чернеют, как будто в банку со светло-зелёной краской вдруг окунули кисть с чернилами, лицо быстро меняется. Теперь я вижу горечь, печаль и тоску.

— Вспоминали. Она умерла несколько лет назад.

Его голос пронзает острая боль. Слышу в нём столько отчаяния, что сердце сжимается в тугой комочек.

— Прости, — шепчу я, испытывая при этом столько вины, словно я действительно сделала что-то поистине ужасное.

Вновь тишина.

Запах леса смешивается с моим сочувствием, а небо, словно растроганное историей Гая, издаёт звонкий гром и собирается заплакать.

— Ты можешь промокнуть. — Гай снимает свою кожаную куртку и кидает мне на плечи. — Простуда — не самое приятное, что можно отхватить в учебный год.

Его забота заставляет меня улыбнуться, и я благодарно киваю головой.

Гай смотрит на часы на своей руке, хмурится, потом выдаёт:

— Уже поздно. Нам нужно успеть вернуться вовремя, чтобы твои родители не имели к тебе никаких претензий.

Я смотрю на время, отображаемое на дисплее телефона. Ужасаюсь. Чувствую, как заполняюсь энергией.

— Да! Мне срочно нужно домой!

— Тогда идём?

Он протягивает мне руку так, будто сама я пойти не смогу. А я совсем и не против положить в неё свою ладонь. От таких сцен мама была бы в восторге: вот, из меня получается почти самая настоящая принцесса.

* * *

Привычного яркого света нет ни в одном окне. Спальня родителей погружена в мрак.

Возможно, все уже спят.

Я проверяю свой телефон на наличие пропущенных звонков или сообщений, но всё пусто. Вызывает совсем не облегчение, а даже как раз совсем наоборот — ужасаюсь пуще прежнего.

Молчание мамы никогда ничем хорошим не кончается.

— Спасибо за… За отличное времяпровождение. — Я искренне улыбаюсь, вспоминая каждую деталь сегодняшней ночи. — Мне давно не было так… свободно.

Парень сидит на своём байке, смотрит на меня изумрудными глазами и кивает в ответ, выдавая новую цитату:

— Друзья дают возможность ощутить свободу, в которой мы так часто нуждаемся, верно ведь, Каталина?

Улыбаюсь и медленно разворачиваюсь.

Я отдаляюсь от него, всё ближе приближаюсь к воротам дома, за которыми меня уже поджидают виднеющиеся охранники.

Решаю выдать:

— Тогда до следующей встречи, друг?

Я вижу лёгкую, едва заметную усмешку на его лице. А потом такое же спокойное в ответ:

— До следующей встречи, подруга.