Разбей

Фэя Моран, 2023

Жизнь прилежной дочери богатых и влиятельных людей лишена недостатков.По крайней мере, именно так я и думала, пока судьба вдруг не подкинула мне сюрприз в виде зеленоглазого парня в чёрной с бордовыми узорами рубашке. Парня, сокрушившего мою привычную жизнь. С его появлением я теперь не та послушная хорошая девочка, с его появлением я сбегала из дома по ночам, чтобы провести с ним время, с его появлением я впервые ослушалась строгих родителей.Но тогда я ещё не знала, к чему это приведёт. Не знала, что всё это время он скрывался под маской, а единственной его целью было жестоко разбить мне сердце…

Глава 4

День близится к ночи, а мама суетится на кухне. Её окружает множество кухарок с предложениями помочь, ведь это их работа, однако она отказывает им, утверждая, что хочет приготовить сегодняшний ужин самостоятельно.

Я тем временем устало подхожу к раковине, слишком громко дышу и набираю воды в бутылку, а Трэвис, шагающий позади меня, здоровается с моей матерью, хотя они уже виделись сегодня.

— Как прошла тренировка? — улыбается мама, нарезая тонкими ломтиками томаты. Её движения плавные и женственные. Не то, что у меня.

— Ваша дочь делает невероятные успехи, — улыбается ей в ответ Трэвис, и при этом на его висках появляются морщины, которые дают отдалённую подсказку о его настоящем возрасте. — Такими темпами ей можно и податься в профессиональный спорт.

— О, нет. Подобное точно не для девушек.

Да. Именно так считает моя мама.

Меня растят как «девочку», которая «любит розовый цвет и всё самое милое». Я до сих пор удивляюсь тому факту, что мне вообще позволили заниматься спортом, а не отдали в какую-нибудь балетную школу.

Трэвис Данн — мой личный тренер, — смотрит на меня с долей сочувствия и при этом умудряется дать мне понять, что он совсем не согласен с высказыванием моей матери. Я в ответ благодарно ему киваю.

— Что ж, миссис Норвуд, был рад провести очередное занятие. — Он накидывает на себя спортивную куртку, проводит рукой по щетине, машет мне рукой как ребёнку. — До следующей тренировки, Каталина. А до тех пор не забывай..?

— Пить как можно больше воды. Я помню, тренер, — усмехаюсь я.

Он даёт мне пять и уходит.

Я щупаю свой пресс, кладя бутылку на стол.

— У меня уже почти нет и капли жира на животе, — громко говорю я радостно. — Представь, мам. У меня пресс стал крепче.

— Что в этом хорошего, Каталина? — без особых эмоций произносит она в ответ, продолжая готовку.

На кухне уже никого нет.

— То, что я начинаю выглядеть, как настоящая спортсменка, — гордо заявляю я.

— Вернее, как парень?

— Ну мам!

Она, наверное, и впрямь была бы не против записать меня в танцовщицы какого-нибудь балетного театра. И моё мнение, конечно же, не учитывалось бы.

Ношу платья нежных цветов — в угоду мамы.

Учу то, что мне неинтересно, и получаю хорошие баллы — в угоду мамы.

Делаю себе аккуратные причёски, тратя на это по часу в день — в угоду мамы.

И лишь тренировками с Трэвисом я занимаюсь в угоду себе, а она недовольна. Ах, ещё и игрой в баскетбол на занятиях по физкультуре в университете, но ей об этом знать не стоит.

За окном идёт лёгкий дождь, наводящий некую меланхолию, и я подхожу к нему, чтобы выглянуть на улицу. Открываю форточку и чувствую запах свежести. Так пахнет мокрый асфальт у нас во дворе, посаженные растения, цветы, украшающие фасад дома, и крыша, по которой стекают капли. Вижу, как во двор заезжает белая машина. Едва удерживаюсь от того, чтобы не захлопать в ладоши от восторга.

— Они уже приехали! — произношу я. — Пойду встречать, — и выхожу из кухни.

Пока я добираюсь до прихожей, проходя мимо отливающей золотом гостиной, мимо других роскошных дверей, мимо лестницы, ведущей наверх, гости уже входят в дом. Слышу их голоса: мужской и женский. Джозеф приехал не один.

Я смотрюсь в зеркало, проверяю платье цвета морской пены на наличие каких-либо пятен или чего-то подобного, и как только убеждаюсь, что всё в порядке, вхожу в прихожую.

На пороге стоит пара горничных, открывших двери, а перед ними снимают с себя верхнюю одежду наши сегодняшние гости. Пользуюсь случаем, чтобы рассмотреть их повнимательней. Каррен как всегда выглядит очаровательно, а у её мужа, Джозефа, как всегда деловой и серьёзный вид. Я всегда удивлялась тому, как дяде удаётся так искусно притворяться кем-то хмурым, когда на самом деле он тот ещё весельчак.

— Каталина!

При виде моего силуэта у дверей в гостиную, Каррен улыбается самой белоснежной улыбкой, которую мне когда-либо доводилось видеть.

— Я очень рада тебя видеть! — произносит она, уже проходя глубже в дом.

Я пытаюсь так же вежливо улыбнуться, и, надеюсь, у меня это получилось.

— Я тоже рада вас видеть, — говорю я, взглянув на подходящего к нам Джозефа. — Привет.

Мужчина вдруг удивляется на моё скромное «привет» и с каплей возмущения произносит:

— Что с тобой, Каталина? Неужели ты не рада видеть своего дядю, который, между прочим, практически тебя вырастил, пока твои деловые до ужаса родители пропадали на работе? — Он тут же демонстративно распахивает руки для объятья.

Я не могу сдержать смешка, который вылетает из рта, и подхожу к Джозефу, обнимаю его и осознаю, что действительно очень скучала по нему.

Если бы кто-то спросил у меня, как я отношусь к своему дяде, я бы с уверенностью ответила: «Он мой лучший друг», и это было бы чистой правдой.

— Прошу прощения, что не встретила вас лично. Готовила ужин, — вдруг раздаётся позади меня голос мамы.

Я отстраняюсь от Джозефа и оборачиваюсь.

Мама сняла уже фартук и теперь стоит перед нами в нарядном красном платье до колен. Её чёрные волосы падают на чуть смуглые плечи, губы покрыты помадой алого цвета, чуть подкрашены глаза, и я восхищённо раскрываю рот так, словно вижу маму впервые. Как ей удаётся каждый день удивлять меня своей красотой?

— Ничего страшного, Мэри, — улыбается Каррен.

Мама подходит к гостям и целует их в щёки, при этом успевая сыпать комплименты в их сторону. Пару минут они ещё интересуются новостями о жизнях друг друга, пока я стою в стороне, делая вид, что мне очень интересно, затем мама наконец приглашает всех войти. Мы оказываемся в столовой — в самом большом помещении у нас дома, не считая спортивного зала. Стол, изготовленный из дерева, стоит ровно посередине, обставленный различными вкусностями моей мамы и восковыми свечами, которые пропитывают зал некой готической атмосферой, даже несмотря на огромное количество светлых оттенков. Горничные, что раскладывали салфетки, тут же скрываются, пожелав нам приятного ужина.

— Прошу всех к столу, — произносит мама официальным тоном.

Подобных «аристократических» ужинов у нас дома проходило куча, будь это друзья мамы или отца, деловые партнёры, родственники… Никакой разницы. Практически со всеми родители вели себя стойко, непринуждённо, серьёзно. И это порой не давало мне дышать спокойно. Хотелось больше свободы как для действий, так и для разговоров. Мама всегда ограничивала меня в чём-либо, если дело касалось ужина или обеда со взрослыми людьми. Мне не разрешалось громко чавкать, «набрасываться» на еду, разговаривать на какие-то посторонние темы… Да правил было куча, и мне приходилось их придерживаться.

— А где Джереми? Неужели он не встретит своего родного брата? — произносит Джозеф, уже сев за стол и успев глотнуть красного вина из бокала из дорогого сервиза мамы.

— Он задерживается на работе, но обещал приехать с минуты на минуту, — отвечает мама.

Дядя лишь слабо кивает в ответ, опустив взгляд на свою тарелку, на которой лежит огромный поджаристый стейк.

— Как твои дела, Мэри? — начинает беседу Каррен. — Что нового?

Я тут же готовлюсь к предстоящему нудному разговору практически ни о чём, но всем видом стараюсь показать, что я «взрослая» девушка, которой до безумия интересно проводить время не со сверстниками, а с друзьями и родственниками родителей. Частенько ощущаю себя самой настоящей принцессой.

–…Так что да. Но я думаю ещё повременить со свадьбой, — доносится до моих ушей разговор. — Для начала нужно подготовить всё. Хочется, чтобы у Кейт была незабываемая свадьба, ведь она этого заслуживает.

— Каждая дочь заслуживает идеальной свадьбы. — После своих слов мама с улыбкой смотрит на меня, из-за чего я чуть не подавилась соком, из которого немного глотнула.

Кажется, стадия «вечные намёки насчёт женихов, будущих детей и внуков» уже на подходе…

— Подождите… — произношу я, затем удивлённо спрашиваю: — А Кейт что, выходит замуж?

Все трое смотрят на меня как на недоразумение.

— Детка, ты нас вообще не слушала? — В голосе мамы словно чувствуется разочарование, и мне становится стыдно. — Кейтлин через месяц выходит замуж, так как на днях её молодой человек сделал ей предложение.

— А я помню, когда нам было по десять лет, мы клялись друг другу, что никогда не выйдем замуж, — бурчу я себе под нос, изобразив обидевшуюся рожицу. — И что все мальчики — гадость.

Каррен смеётся, равно как и мама. Джозеф лишь слабо улыбается, продолжая резать своё мясо.

— Каталина, не всё в наших жизнях идёт по нашему плану, — отвечает Каррен, заставив меня призадуматься. — Иногда случаются большие неожиданности. И встречи, к которым мы не были готовы.

Кейтлин Норвуд — дочь Джозефа и Каррен, моя двоюродная сестра, с которой мы часто виделись в детстве. Она приезжала в гости вместе с Джозефом, и пока дядя с моим отцом обсуждали свои дела, мы бегали во дворе тогдашнего нашего дома и кричали «Мальчики фу! Мальчики гадость!». Я отлично помню нашу клятву никогда не связываться с мужским полом и, видимо, это и отложилось у меня в мозгу, каждый раз всплывая сразу после того, как со мной заговорит парень.

Мои размышления нарушает громкий звук захлопнувшейся двери. Я слышу голос отца ещё с порога, и на лице мгновенно появляется улыбка. Я так скучала по нему! Он — запыхавшийся и уставший — входит в столовую, на ходу подавая своё чёрное пальто горничной, которая, взяв верхнюю одежду папы, тут же покидает зал.

— Прошу прощения за моё опоздание, — говорит он, подходя к столу. — Рад тебя видеть, Джозеф. — Отец быстро пожимает руку брату, затем обходит его, слабо касается губами щеки гостьи, произнося: — Каррен, прекрасно выглядишь. — И как только он садится за стол рядом с мамой, нежно чмокает её в губы, с любовью поприветствовав: — И тебя, милая, я очень рад видеть.

Мама смущённо улыбается, как девочка-подросток, которой только что признался в любви нравившийся ей мальчик.

— Ты когда-нибудь перестанешь опаздывать, Джереми? — с притворным недовольством произносит она.

— Я не мог отложить очень важную встречу, извини, — отвечает папа.

— Что за встреча? — Джозеф делает глоток из вина, устремив взгляд на своего брата.

Отец отвечает, но я уже его не слышу. Вновь поднимаюсь куда-то на небеса, вновь теряюсь в пространстве, отдавшись глупым мыслям, лишь бы не слышать всю ту чушь, которую обсуждают взрослые. Скучно. Слишком скучно. И почему я должна торчать здесь? Почему Дилан съехал от родителей, а меня не пускают? Где-то в глубине души чувствую, что виною всему является моя безответственность и детское поведение. Отчасти я понимаю, что и дня не продержусь, живя без родителей, но просто не хочу это принимать.

— Каталина, почему бы тебе не пойти к себе? — вдруг вытаскивает меня из моих раздумий голос папы, заставив меня тут же посмотреть на него.

Немного округляю глаза, поворачиваю голову в сторону мамы, которая удивлена не меньше меня.

— Джереми, а как же ужин? — с лёгким возмущением интересуется она.

— Брось, Мэри! Я вижу, как она еле держится, чтобы не уснуть. Перестань давить на нашу дочь. Она ещё слишком молода для подобных разговоров.

Искра надежды, я уверена, сверкнула в моих глазах, и мне даже показалось, что она осветила всё вокруг меня.

— Пап, ты серьёзно? — Голос мой звучит неуверенно, ведь одна моя часть не верит всему происходящему.

— Да. — Папа одобрительно кивает.

Я вновь смотрю на маму как на окончательный ответ, словно на президента, который с минуты на минуту выдвинет важное решение, которое изменит всю жизнь. Вижу на её лице лишь согласие с отцом, ведь перечить ему она никогда не станет. Джереми Норвуд — глава нашей семьи, как и положено традиционным семьям, и никто ему не указ.

— Спасибо, пап! — Пытаюсь визжать не слишком громко, ведь правила приличия на меня всё ещё действуют. Встав из-за стола, я кланяюсь нашим гостям, будто принцесса. — Прошу прощения. Ещё увидимся.

Выхожу из столовой, свободной грудью выдыхаю воздух, который застрял в лёгких. Напряжение спадает со всего тела, и я бегу в свою комнату. Открываю дверь, вижу горничную, что моет мой пол с наушниками в ушах.

— Ты можешь идти, — говорю я.

И получаю в ответ одно молчание. До меня доходит музыка с её наушников, и я понимаю, что громкость слишком высокая, чтобы девушка меня услышала. А ещё слышу, как она подпевает. Её голос очень приятный, и слух у неё есть. Я подхожу к ней и тычу пальцем в спину. Она тут же вздрагивает и оборачивается ко мне, вынув один наушник из левого уха.

— Простите меня! — Девушка заметно нервничает, виновато опуская взгляд в пол. — Я, вероятно, вас не услышала… Извините…

Она выглядит как моя сверстница, и меня это сильно удивляет. Молодых горничных у нас никогда не было. Обычно мама нанимает на работу только зрелых женщин, считая их более опытными. Ведь молоденькие девушки, по её мнению, часто будут летать в облаках и не выполнять своих обязанностей как следует.

— Ты красиво поёшь, — произношу я, стараясь таким образом как-то сгладить обстановку и снять с её плеч этот груз вины.

Она удивлённо смотрит на меня, и я вижу, как ей действительно стало лучше.

— Правда? — Она словно и забыла об извинениях, которые сыпались на меня минуту назад. — Спасибо! А я ведь хочу податься в певицы как раз.

— Это здорово, — отвечаю я, улыбаясь ей. — Кстати, ты первая горничная, с которой я заговорила… Ну, в смысле, непринуждённый разговор, а не просто «Я протёрла пыль в вашей комнате, мисс Норвуд… О, спасибо. Можешь идти» и всё в подобном духе. Это меня раздражает.

Девушка хихикает, затем снимает свою жёлтую перчатку для уборки и протягивает свою руку, произнося:

— Я Моника, кстати. Ты не похожа на ту, что меня уволит или на какую-то злую тётку, поэтому, если ты не возражаешь, я сразу начну неформально.

Протягиваю руку в ответ:

— И правильно делаешь… Моё имя ты и так знаешь, наверное?

— Ага. Каталина.

— Можешь звать меня просто Линой.

— Как скажешь.

Я хочу поинтересоваться у своей новой знакомой, сколько времени она уже у нас работает, но не успеваю, так как мой телефон вдруг завибрировал у меня в кармане.

— Секундочку, — говорю я, доставая смартфон. Смотрю на экран, вижу фото улыбающейся Ирэн и надпись «Рэни» под ней. А чуть ниже кнопки «принять» и «отказать». — Увидимся, Моника. Мне звонит подруга, я должна идти.

— Конечно, — весело говорит девушка и машет рукой: — Пока!

Я выхожу из комнаты и вновь спускаюсь вниз. До меня еле доносятся голоса родителей и наших сегодняшних гостей из столовой, и я бегу быстрее, чтобы, не дай бог, не попасться маме на глаза, а то она может и передумать насчёт моей свободы. Вхожу в гостиную, где включён телевизор, закрываю дверь и радуюсь, что горничных здесь нет. Наконец могу принять видеовызов от подруги и плюхнуться на кожаный диван.

— Думала, ты никогда не возьмёшь трубку… — закатывает глаза Ирэн на экране моего телефона.

Я смеюсь и отвечаю:

— Искала укромный уголок, прости.

— Не важно… Угадай, где я сейчас.

— Ну… — Я приближаю телефон к своему лицу и внимательно разглядываю задний фон подруги. Отчётливо вижу мерцающий разноцветный свет и слышу музыку.

— Ты где-то на вечеринке? Вновь очередная тусовка, на которую тебя, естественно, пригласили?

— Да! И не «где-то», а дома у Дилана.

Прозвучавшее имя брата, на которого я всё ещё сердита, обжигает мне барабанные перепонки.

— Круто… Я тут страдаю, сижу, выслушивая глупые разговоры взрослых на скучном ужине, а вы там на вечеринках разгуливаете… Ну здорово!

Ирэн смеётся, не скрывая того, что моя ситуация ей действительно кажется смешной.

— Так я тебе поэтому и звоню… — Глаза подруги хитро прищурились. — Давай, поднимай свою красивую задницу и натяни на неё что-нибудь модное. Дилан уже едет за тобой.

Мои глаза тут же приобретают размеры двух спелых арбузов, а рот раскрывается, как дверь в доме, где отовсюду дует сквозняк.

— Ты с ума сошла? Нет… Вы с ума сошли?! Да мои родители ни за что не пустят меня на подобные вечеринки! Ты же знаешь их отношение к подобному.

— Дилану же они разрешали, разве нет?

— Он — парень, который сможет за себя постоять в случае чего. Да и тем более он теперь живёт отдельно и не нуждается в разрешении родителей… А я? Нет уж. Мама точно этого не допустит.

— Всё будет хорошо, детка, — подмигивает Ирэн. — Всё под контролем.

— Но ты…

— Всё! Ничего не желаю слышать! Ты попадёшь на нашу тусовку, я тебе это обещаю. Жди Дилана, а дальше всё пойдёт по нашему с ним плану. А ты, главное, оденься.

Мне ничего не остаётся как просто молчать и сидеть на диване, уставившись взглядом в экран телевизора, по которому вновь показывали всякое дерьмо. Сидеть и ждать прихода брата, хоть я и не особо уверена, что что-то из этого выйдет.