Снежная история. Путешествие к любви

Фьора Туман, 2018

Я, как и многие девушки, мечтаю найти настоящую любовь. Он должен быть самым умным, самым красивым, самым мужественным, самым сильным… я думаю о нем, желаю встретить, но никак не могу представить его внешность. Знаю лишь, каким должно быть ощущение рядом с ним, каким должно быть ЕГО прикосновение. И я нашла ЕГО, но, кажется, испугалась исполнившегося желания…

Глава 3. «Рельсы, рельсы. Шпалы, шпалы…»

Потребовалась пара секунд, чтобы я пришла в себя и предприняла попытку подняться.

Оказывается, упасть лицом в снег — не самое приятное, что может произойти в жизни. Я думала, что он мягкий, пушистый, воздушный, но… Ой, прощайте мои иллюзии! Вместо этого я упала в нечто обжигающе холодное и колючее. Первым делом я проверила нос и зубы — кажется, целые. Это радовало.

Почти сразу я почувствовала мороз на щеках, шее, груди. Когда я выбегала из вагона, конечно же, не застегнулась, и уже тем более не подумала про шапку.

Теперь жалела. Сильно.

В волосах запутался снег. Я стряхнула его с головы и одежды. Вспомнила про шарф. Обожаю длинные широкие шарфы. Кажется, первый раз в жизни моя любовь спасала меня. И грела… Я накинула его на голову, обмотала вокруг шеи и потеплее завернулась в пальто.

Но самым страшным было ощущение, что мою спину прожигают сотни глаз. Я уже морально приготовилась отвечать на заливистый смех и едкие шуточки попутчиков, но, к моему удивлению, никаких хихиканий не раздалось. Более того, было чересчур тихо.

Вдох. Выдох. Собралась с силами и повернулась…

Почему я не сделала этого раньше? Страх — ужасная вещь, а страх общественного мнения — одно из самых худших, что может быть в душе человека.

Я протерла глаза, не веря им.

Мы остановились на «Морской», которая располагалась у самого моря. У меня даже была тайная мечта летом встретить рассвет, сидя на песке.

Теперь же вокруг был снежный лес. Голубые ели утопали в сугробах. Их лапы покрывал снег, точно сахарная глазурь крыши пряничных домиков.

Экспресс пропал.

Я тупо уставилась бессмысленным взглядом в стройный ряд заснеженных деревьев, между которых виднелись темные просветы, заполненные сероватым от теней снегом.

Голова отказывалась соображать. Щеки горели. Пальцы заледенели. Изо рта валил густой пар. Мысли рождались очень медленно.

Я оказалась на перроне.

Низкая платформа. Старые чугунные фонари светили мягким белёсым светом. Местами из-под снега выглядывала серая плитка. Дорога с двух сторон убегала глубже в лес. Рельсы заржавели, но, как ни странно, они не утопали в сугробах.

Низкое тёмное небо хмурилось. Из него продолжал сыпать, как мука через сито, снег.

В заторможенности мыслительного процесса есть одна положительная черта — страх и паника приходят не сразу.

Продолжая осматриваться, я рискнула сделать несколько шагов, но… не успела. Сверху меня что-то придавило. Это что-то было большим, тёплым, живым и очень тяжёлым.

— Вот же… — раздалось сверху.

— Вот же… — простонала я, судорожно хватая воздух.

— Вот же… — протянул голос сбоку, плюхаясь рядом.

— А.. га… с… м… — промычала я, жуя снег.

— Кирилл, ты, кажется, на ком-то сидишь.

И сразу полегчало.

Я, продолжая лежать, повернулась лицом к небу, жадно вдыхая морозную свежесть. Вдох. Выдох. Фу-у… Изо рта вырвалось облачко. На ресницы падали снежинки. Боги, как красиво. На мгновение показалось, что это не снежинки, а миллионы балерин кружатся в замысловатых па, привстают на цыпочки и вновь кружатся.

— Эй, Лиз, — сказал Кирилл, отряхивая снег, — девчонкам нельзя на снегу долго лежать…

Я повернула голову. Парни протягивали мне руки, чтобы я могла опереться и встать.

— Я сама, — пробормотала, выкарабкиваясь из сугроба, где остался отпечаток, подозрительно напоминавший ангела. — Вы что здесь делаете?

— Не рада? — усмехнулся Кирилл. — Девчонки переживали за тебя. Ну, там, — парень подул на пальцы, — старики, письма, вечер. Побоялись, что ты в историю вляпаешься. Как в воду глядели. Кстати, здесь, это где?

— Без понятия… Краса… Игорь, ты что там делаешь?

Честно говоря, я была в какой-то мере рада его видеть. Нет, конечно, теперь придётся терпеть его дурацкие шутки, но с шутками-то веселее. Правда?

«Хватит улыбаться, — сказал Внутренний голос. — Сейчас не та обстановка. Больше подойдёт изумленное лицо». И правда.

Я вновь осмотрелась.

Игорь уже пробежался от одного края платформы к другому.

— Тихо и пусто, — сказал он. — Как же холодно! Интересно, почему мы здесь оказались?

— Потому что Лиза пошла за письмом. Где оно? — ответил Кирилл. Его щеки и нос были ярко-красного цвета.

Мы принялись стремительно разгребать снежные завалы в поисках пресловутого жёлтого конверта. Скорости, с которой мы расчищали перрон на месте падения, позавидовали бы все дворники мира. Наконец, письмо нашлось. Кирилл вытащил его, отряхнул от снега и повертел в руках.

— Ничего. Ни имени. Ни адреса. — И он распечатал конверт. Внутри оказался сложенный вдвое лист бумаги. Кирилл удивленно рассматривал его со всех сторон. — Просто лист? — спросил он, округляя глаза и приподнимая брови.

— Дай мне, — сказал Игорь. — Чистый… — подтвердил он.

Кирилл посмотрел на него исподлобья.

— А в моих руках было непонятно? — спросил парень, вырывая лист обратно и пряча его во внутренний карман куртки.

Мороз давил. Ноги и руки леденели.

— Мне неловко прерывать ваш диспут, но… холодно! А что делать — непонятно!

— Надо двигаться, — сказал Кирилл. — Куда-то идти. Хоть в каком-нибудь направлении. Сейчас главное отсюда выбраться. Потом подумаем что это за место, как здесь оказались и почему…

— Предлагаю пойти по рельсам, — сказал Красавчик.

Мне не понравилась его идея.

— И куда мы придём? А главное — когда?

— Хорошо, твои предложения?

Я пожала плечами. Парни ожидающе смотрели на меня.

— Можем подождать помощь здесь, — робко предложила, но, заметив на лицах обоих одинаковое выражение из серии «Мы были лучшего мнения о твоих умственных способностях», махнула рукой. — Пусть будет по-вашему.

Мы осторожно спустились с перрона и встали на железную дорогу.

Я посмотрела в обе стороны.

— Какая разница? Вперёд… Назад… — сказал Кирилл, сделал шаг и пропал.

— Кирилл, — выкрикнули мы одновременно с Красавчиком и, переглянувшись, тоже сделали шаг.

Всё вокруг пришло в движение. Деревья проносились мимо с такой скоростью, что я видела лишь чёрные полосы. Я летела вдоль железнодорожного полотна, повторяя его изгибы, подъёмы, спуски. Причем ветер совсем не чувствовался. Это были ни с чем несравнимые ощущения. Как будто я ехала в сверхскоростном поезде, только без стен…

Полёт закончился также внезапно, как и начался. Я упала на что-то мягкое.

— Кхм… — сказал Кирилл. — Лиз, мне больше понравилось быть сверху.

Я поспешно слезла с расплющенного тела парня, отмечая, что покраснела. Хорошо, что при таком морозе это незаметно.

Мы оказалась на другой станции. Такой же глухой, как и первая.

Хотя нет, разница определенно была — от перрона, на который нас выбросило в сугроб, была протоптана тропинка, уходившая в лесную чащу. Причем её еще не засыпало снегом.

— И куда теперь? — спросил Игорь. — Лиз, а твой шарфик, кстати, никак нельзя поделить? У меня скоро уши отмерзнут.

— Вот ещё, — огрызнулась, капризно завязывая шарф как можно крепче. — У тебя капюшон, между прочим, есть!

— Предлагаю идти по следам, — сказал Кирилл.

— В лес? — переспросила, всматриваясь в кромешную тьму. — Я не хочу в лес. Давайте пойдём дальше. Возможно, на следующей станции будут люди.

— А если нет? Здесь — человеческие следы. А что там дальше, мы не знаем. Игорь, твое мнение?

— Путешествуя по дороге, мы можем не дойти до людей. Надо догнать человека и спросить, где ближайшая деревня или город. Может, он развёл костер. Мы бы согрелись и пошли дальше.

Скрипя зубами, я пошла за ними вглубь тёмного леса. Ноги по колено проваливались в сугробы. Шарф постоянно съезжал с головы, я останавливалась и поправляла его, тормозя движение.

— Это по вашей вине мы замерзнем в непонятном лесу или нас съедят волки! — проговорила я, шмыгая носом.

— Это по твоей вине мы непонятно где! — парировали парни.

Как ни странно, нам везло. После получасового блуждания по лесу мы добрались до маленького охотничьего домика. Он находился на краю поляны, утопавшей в сугробах и окружённой высоченными елями.

В лесу было темно, и окна домика стали для нас огнями заветного маяка. Парни решительно направились в сторону «спасительного тепла», а вот я…

— Лиза, ты чего встала, как вкопанная? — спросил Кирилл, подходя ко мне.

Я действительно замерла на краю поляны и не решалась выйти из своего укрытия — толстенного ствола ели, от которой пахло смолой. На пару секунд я прижалась щекой к коре, чтобы вдохнуть этот фантастический запах. За время дороги я успела немного согреться, теперь мороз опять напоминал о себе.

Я посмотрела на домик: маленький, деревянный, из его трубы валил, прижимаясь к земле, сероватый дым. К одной из стен приделан навес, под которым сено и дрова.

Я подула на свои окоченевшие руки с уже синеватыми ногтями. Изо рта вместо теплого дыхания повалил густой белый пар, осевший инеем на коже.

Ещё немного — и все труды пойдут насмарку. Ещё немного — и точно окоченею, но почему-то пойти вперёд я не решалась. Именно тогда, когда до столь желанного спасения оставалось всего несколько шагов, сработал проклятый инстинкт самосохранения.

Я смотрела на мягкий оранжевый свет, обвив руками ель, и, как последняя дура, размышляла: идти или нет?

— Лиза? — услышала голос Кирилла.

Я отрицательно помотала головой.

— Так, Игорь, похоже у нас проблемы. У нашей умняшки замёрз мозг.

— А вдруг там разбойники? — спросила, продолжая рассматривать домик. — Или, если здесь возможны чудеса, то почему бы там не жить какому-нибудь оборотню, или как в песне про лесника, знаете? Запустят, обогреют и братьям-волкам скормят. — Я посмотрела на тропинку. — Может, вернёмся? Глупая была идея пойти вот так просто в лес по чьим-то следам…

— Глупо стоять и слушать этот бред, — сказал Кирилл. — Так, даю тебе уникальное право выбора: либо ты идёшь сама, либо мы тебя потащим.

Руки в карманах уже не согревались. Ног я почти не чувствовала.

— А вдруг там… — упорствовала я, когда из-за деревьев вышел чёрный силуэт с желтыми глазами.

— Р-р… — раздался низкий рык.

Волк замер, принюхался, а потом завыл.

— Накликала, — сказал, кажется, Игорь.

— Мамочки! — прошептала, прячась за спины парней. — Я не вкусная.

А потом что было сил, неведомым образом пробудившихся во мне, побежала к домику.

— Я тоже, — услышала Красавчика, поспешившего за мной.

Кирилл молча замыкал наш бег.

— Помогите! — кричала я осипшим голосом. — Помогите!

Показалось, что занавески на окнах колыхнулись.

Дверь открылась. В проеме показался мужской силуэт. Он бросился к нам. Что-то в нем было знакомое. Такое… такое невероятное, волнующее… Я споткнулась и упала, обессиленная от холода, снега и эмоций.

— Лиз!

Я была почти без сознания, но почувствовала, как меня схватили руки и потащили к домику. Оказавшись в тепле, ощутила, как кто-то снял с меня пальто, ботинки, уложил на что-то мягкое, накрыл одеялом и дотронулся до моего лба.

Конец ознакомительного фрагмента.