Черные банкиры

Фридрих Незнанский

Волна «заказных» преступлений захлестнула Москву. Некто планомерно устраняет банкиров, президентов фирм — тех, кто связан с огромными деньгами в Чечне. Всесильные политики склонны видеть за происходящим «чеченский след», однако «важняк» Турецкий имеет на этот счет собственное мнение.

3

В середине дня позвонил Грязнов.

— А мы для тебя кое-что выловили в нашем управлении по борьбе с экономическими преступлениями и в РУОПе, — радостно сообщил он. — Записывай.

— Внимательно слушаю, — приготовился Саша.

Грязнов продиктовал список лиц, имевших контакты с банком «Ресурс».

Турецкий пробежал глазами записанные фамилии, некоторые ему были знакомы. Среди них значились бывший пресс-секретарь президента, несколько депутатов Государственной Думы, крупные бизнесмены.

— Так, и что дальше? — спросил Турецкий.

— Эти лица сейчас активно занимаются предпринимательской деятельностью, часто организуют собственные фирмы.

— Ну, и кто же здесь рекордсмен?

— Депутат Госдумы Дмитрий Долгалев, за ним за три года числится восемь открытых фирм. Он занимается самыми разными делами: нефтью, трубами, спиртом, производством кирпича, словом — всем, что плохо лежит.

Турецкий взглянул в свой собственный список и вскоре среди фамилий, выписанных им из банковских документов, с удовлетворением обнаружил одним из первых Долгалева.

— Молодец! — похвалил он Грязнова. — Что еще можешь сказать об этом депутате?

— Сейчас возглавляет фирму «Спектр». Возраст — тридцать два года, образование среднее. Служил в пограничных войсках. Избран депутатом Госдумы по Коломенскому округу. Член думской фракции ЛДПР. Уроженец Краснодарского края…

— Какая-то мистика, Слава. Именно этого человека я выделил для себя из множества фамилий. Может, с него и начнем?

— У него депутатский иммунитет, — возразил Грязнов.

— Ты прав. Тогда вот что сделаем. Мы выпишем повестку главному бухгалтеру его фирмы. У меня найдется, о чем с ним побеседовать.

— Для этого ты сначала узнай, как зовут главного бухгалтера и что он собой представляет.

— Конечно, узнаю. Есть же телефоны. Слушай, а как тебе удалось так быстро раскопать эти сведения?

— У каждого свои каналы, — лаконично ответил Грязнов.

И Турецкий понял, что большего пока он из Славки не выжмет.

— Ладно, полковник! Трудись дальше — и Родина тебя не забудет. А я благодарю.

Турецкий взял отложенное ранее авизо, посмотрел на цифру в четыре миллиарда рублей, которые переводились со счета грозненской фирмы «Саид» в Грозсоцбанке на счет московской фирмы «Ада». Это же название значилось напротив фамилии «Долгалев».

Александр поднял трубку, набрал номер телефона бывшего своего сослуживца, прокурора-криминалиста, а ныне одинокого пенсионера Семена Моисеева. После нескольких длинных гудков наконец послышался знакомый хрипловатый голос.

— Семен Семеныч, здравствуй! Турецкий беспокоит.

— Рад слышать тебя, Сашок! Совсем ты забыл старика. Не заходишь.

— Закрутился… Не жизнь, а сущее колесо! Не успеет понедельник начаться, глядишь, а уже пятница пожаловала.

— Понимаю, но тем не менее…

— Я как раз, Семен Семеныч, хочу в гости к тебе напроситься, посоветоваться надо.

— Приезжай, буду рад.

— А прямо сейчас можно?

— Конечно.

— Тогда лечу.

Моисеев, встретив Турецкого с распростертыми объятиями, улыбался, поблескивая желтым металлом зубов, радушно приглашал пройти в горницу, по-холостяцки прокуренную комнату, по-своему обжитую. На журнальном столике, на книжном шкафу лежали железки, ключи, замки, инструменты, которые в любой момент могли понадобиться хозяину.

Турецкий разделся и прошел в комнату, поставил на стол бутылку водки, прихваченную по пути.

— Зачем же, Саша, надо было тратиться? У меня и своя нашлась бы.

— Ладно, Семен Семеныч, все тут наше, давай не будем делиться имуществом, а потихоньку раздавим то, что стоит на столе, да поговорим о деле.

— Присаживайся, я сейчас соберу чего-нибудь закусить.

Через минуту Моисеев водрузил на стол баночку маринованных грибов, порезанную колбасу и сыр, хлеб и огурцы.

— Не хлопочи, Семеныч, хватит.

Турецкий налил водку в рюмки, спросил:

— Грибочки сам собирал?

— А то как же! Я человек свободный. Странная вещь — жизнь. Вытекает по минуточке, не заметишь, как иссякнет, спохватишься, а уже поздно. Вот и думаешь, на то ли потратил этот чудесный божий дар?

— Это уже философия.

— Нет, Саша, это тайна великая. Почему одному сто лет отмеряно, а другой и до пенсии не дотягивает? Живет ли не так, ест-пьет не то? Издать бы книгу о правилах долгой жизни!

— Ну, Семен Семеныч, за твою долгую жизнь!

— И за тебя!

Выпили, поморщились, с аппетитом начали закусывать, но Моисееву не терпелось, хотелось побольше узнать о делах в прокуратуре.

— Как там у вас, Саша?

— Кипит, как смола в аду.

— Говорят, какой-то следователь покончил с собой?

— Быстро же по Москве слухи распространяются! — удивился Турецкий.

— Журналисты не дремлют.

— Это из молодых, Арбузов. Он из городской. Все обставлено как самоубийство, а что было на самом деле, предстоит разбираться мне.

— Я его не знал. Может, опыта пареньку не хватало?

— Толковый был следователь, но, видно, забыл об осторожности.

— Чем он занимался в последнее время?

— Искал имущество лопнувшего банка «Ресурс». Как раз у меня и вопрос по деятельности этого банка.

Турецкий подал Моисееву банковский документ и стал наблюдать за реакцией старого криминалиста, имевшего лисий нюх на всякие фальшивки.

Семен Семеныч внимательно изучил текст, повертел бумажку, похихикал, сказал:

— Ай да ухари! Ничего не скажешь. Липа, а сработала! Ведь кто-то получил эти денежки и уже давно ими воспользовался.

— Не томи, объясни!

— Схема проста, как и все гениальное. По подложным извещениям вот такого типа и в девяносто пятом, да и позже, что говорить, вытягивались государственные деньги из Центробанка, переводились в другой банк на счет подставной фирмы. Потом деньги делились, обналичивались или перечислялись в зарубежные банки.

— Как же мог Центробанк пропустить эту фальшивку? — недоуменно спросил Турецкий.

— Перестройка коснулась и банков, и им было разрешено пересылать авизо не только спецпочтой, но и просто вручать с курьером. Представь себе, что ты раздобыл такую бумажку в каком-то разбитом грозненском банке, заполнил на нужную тебе сумму и отнес в московский банк. А через несколько дней твоя фирма-однодневка уже получает эту сумму.

— Неужели так примитивно просто?

— Дело в том, что Центробанк из благих побуждений настоял на том, чтобы функции проверки авизо были монопольно закреплены за ним. Понятно, что доверять коммерческим банкам в таком прибыльном деле не стоило. Но в итоге недоверчивость Центробанка обернулась полной индульгенцией коммерческим банкам, с которых снималась всякая ответственность за подлинность документов, представляемых ими к оплате в Центробанк. А раздобыть пустые бланки авизо, конечно, проще всего было, к примеру, в той же Чечне, уже неподконтрольной федеральным органам власти. Но не исключено, что такие документы могли приходить и из других городов. Я вообще считаю, что с конвертацией и переводом денег за рубеж по липовым контрактам в России нет проблем и сейчас.

— Озадачил ты меня, Семен Семеныч, сказать по правде!

— Привыкай, Александр Борисович. То, что ты показал мне, это уже давно вчерашний день. Нынче авизо не в моде. Сейчас основной поток хищений можно наблюдать в сфере вексельного обращения. А уж как введутся электронные расчеты между банками, тут при нашей неразберихе у любого крыша поедет. И тебе, дорогой, работы хватит до самой пенсии. Гарантирую.

— Утешил. Я, Семеныч, не против работы, но ты сам знаешь мое отношение к бумажкам.

— За ними живые люди стоят.

— Думаешь, можно что-нибудь из этого вернуть?

— Попробуй. Ну, за твою удачу! — Моисеев наполнил рюмки. — А у меня сегодня праздник.

— Какой? — поинтересовался Турецкий.

— Встреча с тобой. Знаешь, я все один. Звонят редко. Нет, я не обижаюсь. Понимаю, как редко у вас бывают выходные. Однако в последнее время стал тяготиться одиночеством. Вот, кажется, однажды помру и буду лежать здесь один, пока в мумию не превращусь.

— Господи, страсти-то какие! Живи, будь здоров!