Васуки, Шеша и другие

Феликс Лиевский, 2022

Это повествование состоит из шуточных рассказов, связанных общностью персонажей и сюжета, показанных в парадигме индуистского мифологического мира. Одно из главных свойств древнеиндуистского пантеона божеств, как и прочих сакральных существ, описываемых в необычайных главах Пуран, главного мудрого Эпоса, доставшегося нам от древних – это их многогранность, наполненность как характерными, индивидуальными, так и объединяющими чертами и качествами, которые вполне можно отнести к тому, что называется "общечеловеческим". Многое покажется читателю очень знакомым и узнаваемым. А многое может оказаться неожиданным и не похожим на привычные житейские ситуации… Но на то оно и мифологическое пространство. Автор ещё раз объявляет повествование исключительно шутливым, добрым, и цель его создания – выразить бесконечное восхищение разнообразию мироздания, которое живо, пока в нём есть место чувству юмора.Обложка и иллюстрации – автора.

Эпюра 4. Подарок Благодетелям

«О, Господи!..» — только и смогла произнести Матушка Парвати, увидев вернувшегося с первой охоты Васуки на шее своего супруга.

Махадев был далеко, в медитации, а возле его неподвижного тела собрались в кружок преты и ганы, послушать новостей от нагулявшегося в отпуску Васуки. Васуки во время рассказа вел себя отвратительно, икал, отрыгивал и пукал, к всеобщей радости придворной нечисти, и ужасу Парвати.

Парвати притащила с полей кремации ведро пепла и принялась горстями присыпать следы жизнедеятельности Васуки, повторяя в укор обожравшейся твари:"Cтыдобища-то какая! Все ведь смотрят. Ведёшь себя, как голубь на памятнике! И когда в тебе всё переварится!.. Сколько же ты сожрал этих несчастных?.."

Наконец, Васуки отпустило немного, и к нему вернулась его обычная сонливость; он уже начинал подрёмывать, наблюдая сквозь подёрнутые золотистой пеленой веки, как суетится возле божественного супруга Матушка Парвати, и тут его посетила совесть. Точнее, Ганга, мощным пинком сверху, взвившись из джаты Махадева, освежила потоком и смыла сложное наносное биохимическое амбре с благоуханной камфары Его существа. Махадев улыбнулся сквозь бегущие по нему серебряные струи, не выходя в эфир. Обтекая и ёжась, Васуки спохватился — что же это он! — Так прекрасно поохотился благодаря воле Махадева, ползал по Земле в своё удовольствие, охотился в кустах и даже купался в болоте, а благодарность? Где его, Васуки, благодарность Махадеву, Нараяне, и Шеше? И даже Матушке Парвати, когда она обомлела, увидев обожравшееся бесформенное чудище, всё в тине, залезающее на её мужа? И не придавила тут же, а могла.

Традиционно Васуки решил посоветоваться с Шешей, насчёт подарка. Шеша всегда был рад помочь Васуки. Вот, например, третьего дня, на низшем совете, по отбору в Ноев ковчег, он протежировал и защищал Васуки перед собранием, колотя хвостом о трибуну, покрывая обвинения о воображаемых, по его убеждению, безобразиях обожаемого Царя глубоким контр-бас-хеви-альто: «Ва-Cу-Ки Нахг!!!». Этот убойный аргумент Шеша голосил на повышение резонанса до предела, и ничего не желал больше слушать.

На том низшем собрании присутствовали и самые низшие слои сущностей — люди. Васуки был убежден, что эти — гаже даже Гаруды, потому что постоянно огорчают Махадева, поднимая вопрос об ограничении передвижении Нагов по их территориям. Люди нервничали и требовали конкретизации. Лицензии на отстрел и убой. В итоге высший суд над низшим восторжествовал и объяснил, что геноцида не допустит, что это — любимые чада Махадева, и тому подобное и так далее… Ну, пинайте на себя, если что, короче. Таков был набор ответов.

Вот и сей раз, припоминая свой непреклонный героизм, солидарный Махадеву, Шеша растрогался и обещал подумать над просьбой Васуки.

«Свами, Свами!..» — тревожно привлекла внимание Нараяны Лакшми. — «Шеша опять думает…».

«Дорогая! Ты, главное, не расстраивайся. На Индрани от этого изумруды меркнут".

«Но Шеша опять общался с этим Нагом Васуки».

«Дорогая, мальчики просто безобидно дружат, — и, пресекая возражение Лакшми, добавил: — а Парвати считает Шешу затейником. Ну не ругаться же нам семьями!"

Нараяна умоляюще сложил ладони: — Мы что-нибудь придумаем с Махадевом, клянусь!

Лакшми послышалось"Махадевом клянусь", и это Её на время стопроцентно успокоило.

Молитвенно сложив ладони, Нараяна удалился на Кайлаш потолковать с другой стороной.

Нараяна заискрился перед Махадевом. Они помолчали. Парвати, наконец, ушла готовить кхир.

"Мальчики готовят нам подарок", — как бы в пространство и между прочим, не навязчиво и не выдавая беспокойства, сообщил новость Нараяна.

«Я в курсе», — в тон ему ответил Махадев, медленно открывая глаза.

«Что будем делать?» — шифровался беззаботной улыбкой Нараяна.

«Меня спрашиваешь?»

« А кого еще?»

«Брахму. Он же замутил весь этот ЗАОпарк».

В тоне Шивы явственно звучало его извечное"Я при чём?!"

«Я заходил к нему, — Нараяна подождал осмысленного выражения в очах Махадева, целенаправленных на него, — Сарасвати сказала, что очередной преданный созрел, и Он на «выезде».

"Кто бы мог подумать… в своём же собственном доме, в собственном доме, — посетовал Махадев. — И откуда в этой природе и благости столько раздражения? Всё может плохо закончиться. В последний раз Парвати била семейный сервиз!»

«Да, о чём говорить! — вторил Махадеву Нараяна. — Последний раз Лакшми собрала уже чемоданы"ехать к маме", еле уговорил остаться!"

«Ну это же наша работа!" — забывшись, досадливо грохонул Махадев, но тут же спохватился, прижав ладонь к губам, гася тем самым вибрацию последствий.

«Мы же устраиваем благодать нашей семьи! Работаем круглосуточно! Любой смертный может устроить себе выходной и пойти на рыбалку, а мы не можем послушать концерт?! Он же не будет длиться вечно, Махадев?" — теряя уверенность на выдохе, усомнился Нараяна.

«Тихо, тихо! Мальчики делают из этого тайну!» — Махадев скосил взгляд на закаменевшие тельце Васуки, который уже несколько дней болтал с Шешей по ментальной связи.

«Я придумал! — осветился удачной мыслью Нараяна, — Давай всё устроим на Земле!!!»

«Нараяна, Нараяна!!!»

«Я привык к Нараде, а от других это"НараянаНараяна"звучит, как упрёк!»

«Да нет! Это я с восторгом! Но есть некоторые нюансы…"

«С Низшим миром я договорюсь…" — меняя интонацию на приглушённую нежную угрозу, быстро произнёс Нараяна, заприметив Парвати, возвращающуюся с котелочком кхира.

Мироздание присело в ожидании. А тем временем на Кайлаше, а точнее, на шее его Хозяина, в нетерпении елозил Васуки. Потому что Шеша, не справившись с бесконечным потоком версий и предложений от Васуки, отправил его маяться восвояси, на шею Махадева, со словами «Дай мне, детка, подумать спокойно».

Васуки нервничал и ёрзал в ожидании и невозможности поделиться задуманным с окружающими, в результате этих нечеловеческих мук, на шее Махадева, натёр Лорду тёмный рубец с два пальца, тем самым почти пробудил Его, но мудрый Шеша вовремя прервал порчу божественного тела, потребовав Васуки на совещание.

В результате было решено разыграть"Семирный эпос сотворения Мира"с размахом невиданным. Шеша заявил Васуки, что если уж благодарить, то только потрясением, другое не проймёт и не запомнится. Набросали сценарий. Ещё Шеша сообщил Васуки, что намерен пригласить на главные роли живность со стороны. На пробы были приглашены все божественные ездовые животные. Васуки, поначалу не сомневавшийся в своей исключительности, вдруг поддался панике, наблюдая, как Шри Шеша осматривает новобранцев. Особенная зависть была направлена на Гаруду, Васуки очень боялся, что роль Махадева отдадут именно ему, из-за орлиного профиля, а он, Васуки, будет ползать на вторых ролях. Но, слава Шиве, Шеша придерживался либеральных взглядов и назначил главных действующих лиц по месту их жительства, сам взял на себя роль божественного звука Омм и Брахмы, отписав упряжке лебедей место в массовке. Крыса Ганеши, Кронч, потребовал для себя самого лучшего — пожелал исполнить роль Парвати. На что Васуки скосил чешуйчатую морду на чёрную, меховую, лоснящуюся каплю с ушками и окладистым хвостом и хмыкнул пренебрежительно. Мудрая ездовая сова Лакшми выступила с докладом в защиту этого творческого союза, справедливо отметив, сглатывая плотоядную слюну, что таакой здоровой и жирной крысы не найти во всей вселенной, и Васуки не сможет её заглотить, не подавившись ею насмерть, а крыса не сможет перегрызть глотку Васуки, — сова хихикнула ехидно — потому что Васуки успеет увернуться от толстухи, и что это являет, по её мнению, полноценный и гармоничный союз!

— Сама курица, — огрызнулась крыса.

— Я буду Лакшми, — заявила Сова, — а если кто-то будет обзывать мня — отберу упряжь и еду.

— Я — Парвати, Аннапурна, только я могу отбирать еду! — заважничала крыса.

— Ага, вот я и пригляжу за этой… крысой! — начала конфликтовать Сова.

— Животным запрещается ссориться во время представления, — Шеша подкрепил установленное им правило взмахом увесистого хвоста и уже более спокойно заметил: — Киску можем разбудить.

При упоминании ездовой тигры Парвати баран Агнидэва, согласившийся на роль Праджапати Дакши, попятился в тень Индриного слона.

На некоторое время живность притихла, но тут Гаруда, который уже вошёл в роль Нараяны и даже обменялся с Васуки дружеским кивком, заметил, что если они с Васуки поохотятся вместе, то завалят крысу, как три когтя описать!

«Но-но-но!!! — завизжала крыса в ответ. — Я смелое и умное животное, а если я всё расскажу моему Господину, он вас растопчет в пыль, растопчет, растопчет!.."

«Ага, — завёлся Васуки — смелое и умное животное? Как же, ты — подлое животное! Подлое…»

«Ну! Что я говорила! Они созданы друг для друга!» — заявила Сова.

— Пора! — подвел итог брифинга Шеша, кивнув мышам, чтоб те раздали реквизит. Мыши принесли сухих мшистых водорослей и усовершенстванную консервную банку внутри с камнями для звонкости, павлинье перо, выдранное Гарудой накануне, непосредственно на лету, из хвоста ездового Павлина Картикеи, и за молчание последнего Павлину разрешили пушить хвост в конце каждого заключительного действа, как занавес. (Птица оказалась довольно сообразительной и шантажировала театральную компанию, грозясь за оскорбление — «павлин не птица, курица не боец» — оглаской).

Наконец, решив все юридические разногласия и подвохи, Шеша рубанул хвостом куда придётся и заорал:

«Ну, начнём, помолясь! Васуки, заглатывай Гаруду!»

Кто-то предполагает, Боги располагают, но для всех концерт начался неожиданно и совсем не там, где мыслил Нараяна, а прямо среди Мирового Пространства. Начался с длительного грохотания камней в консервной банке в хвосте Васуки…