Швейный мастер

Федор Михайлович Дубровский

В конце 19 века на одном из нынешних континентов в небольшом деревянном доме молодой человек, швейный мастер Лагин Зингер, просыпается от ужасного кошмара, который, возможно, определит его судьбу. После пробуждения мать этого человека, Татьяна, чувствует себя хуже. Удастся ли сыну, любящему самого родного человека до безумия, спасти его, повстречав прямо или косвенно много людей с разными намерениями?

8

— Святой отец, я согрешил перед Господом.

— Ясно, сын мой, — сказал он через деревянную ширму.

— Я живу в обеспеченной семье. У меня очень достойный отец и мачеха. Но на меня мало обращают внимание в отличии от двух младших братьев и сестёр. Каждый раз мачеха мне говорила, что мои труды малозначительны, и я ничего не добьюсь. При этом я не мог пожаловаться отцу, так как она могла повредить моей младшей сестре, рождённой моей мамой.

В тот момент он заплакал.

— Я пытался честно догнать двух братьев, которые получали больше знаний. Но не смог! И впал в отчаяние. В мою голову пришла мысль, что надо создать банду. Я это сделал, чтобы почувствовать себя значимым и вымещать накопившуюся злобу на других.

Иван перестал плакать.

— Мы вытворяли всякие пакости. Потом нашли слабого и доброго человека. Он пытался нам объяснить, что мы творили грех. Я — дурак, его слушал, но не слышал. Мы этого несчастного человека мучили. Но! Он впервые мне дал сдачи, я не понимал, почему до этого юноша ничего такого не делал? И через определённое время в мою голову пришло озарение, скорее всего. Он сильно торопился, как человек, который, наверное, хотел спасти кого-нибудь. Поэтому юноша меня оттолкнул и напугал. Тогда я понял, что ради дорогих людей можно совершать добрые поступки. Такой человек сильный, несмотря на физическую слабость. А я — жалок и труслив. Поэтому захотел стать лучше! Раскаяться перед Господом и никогда не совершать такие поступки.

После этих слов у монаха глаза стали круглыми.

«Зараза, Иван может стать лучше», — думал настоятель.

— Ты же знаешь, что за свои грехи можешь попасть в ад?

— Знаю.

Монах смутился от его решительного ответа, в котором не было ни капельки страха.

— Это место, где человек теряет самого себя. Его терзают различными способами, причиняя невыносимую боль.

— Да, знаю я! Не надо мне все эти подробности.

— Хорошо, сделай доброе дело, на небе воздастся, — улыбаясь говорил он. — Пожертвуй храму деньги, для искупления грехов.

— За деньги нельзя купить чистоту души.

Иван ушёл стремительно от него. Ему было противно слушать такие слова.

— Подожди!

«Гад! Не смог получить деньги, но это ненадолго», — думал настоятель, широко улыбаясь.

Иван сел на деревянную скамейку. Рядом с ним находился двухметровый мужчина. Он с наслаждением слушал орган.

— Ты там долго был, — сказал мужчина, наклоняя свою голову к Ивану. — Ты совершил ужасный поступок?

–… Да, отец

Он поднял свою мощную руку.

«Сейчас он меня точно ударит! Какой я плохой сын!» — думал Иван.

У него всё тело дрожало, особенно ноги. Но мужчина начал гладить его голову.

— Всякое начало трудно.

Маленькая слеза потекла у Ивана, но мужчина этого не заметил.

— Витомир, не шуми, мы же всё-таки в храме находимся, — рядом с ним строго шепнула женщина.

— Прости меня дорогая, сейчас закончу, — сказал он, обращаясь к своей жене.

Мачеха нахмурила брови и злобно посмотрела на Ивана, намекая, чтобы он не проболтался. Ему стало очень страшно из-за неё. Иван забоялся, что она может навредить его сестре, если он сделает что-то не так.

— Сын, только сильные люди могут признать свои ошибки и исправить их.

Слова мужчины успокоили Ивана и воодушевили.

— Да, отец.

Дальше все они слушали мелодию. Каждый из них думал о своём. Когда закончилась служба, семья, состоящая из Ивана, Витомира, мачехи и младших братьев, вышла из деревянного храма.

— Знаешь, сын, что мне не нравится в религии?

— Даже не знаю, — искренне ответил он. — Может то, что мы должны отдавать деньги ради каких — то людей, возомнивших себя посланниками Господа?

— Удивил. Молодца! — отец хлопнул его по плечу. — Не совсем. Деньги надо отдавать храму, чтобы он мог существовать. Но нельзя требовать от людей много денег! Кстати, тебе понравилось убранство храма?

— Да, а что?

— Это всё было построено из горя и страданий, ценой многих жизней.

— В смысле!?

— Ради распространения и навязывания веры много чего происходило: войны, грабежи, различное насилие над мирными жителями, дискриминация и т.д, — говорил он с таким гневом, что вздулись артерии на лице. — Тем более я ненавижу, когда люди от имени веры, оправдывая свои поступки, творят бесчеловечные дела.

— Хватит тут стоять, поехали домой! — сказала мачеха.

Мужчина своими маленькими глазами посмотрел на неё.

— Дорогая, — строго сказал он. — Не мешай нам разговаривать.

— Поняла, — немного оторопев сказала она. — Мои мальчики, пошли в карету.

— Да, мам! — ответили два близнеца.

Им было десять лет.

— Позови мне Себастьяна! — сказал Витомир, обращаясь к мачехе.

— Поняла! — сказа она, уходя от него с детьми.

Отец с сыном отошли недалеко от храма.

— Знаешь, любить посторонних людей очень сложно, не так ли?

— Да, — ответил с тяжестью Иван, вспоминая Зингера.

— Мы недолюбливаем других людей из-за веры, цвета кожи, национальности и т. д. Я был одним из них.

— Да???

— Да, — ответил он, тяжело вздохнув. — Мне внушили, что человек может эксплуатировать и угнетать другого, только за то, что он чем-то от тебя отличается.

— Это же глупость? — неуверенно спросил Иван.

— Естественно, да! Тут не может быть сомнений! Люди равны между собой, так нас создал Бог, и никто не может возвышаться над кем-то! Но было поздно, когда я это осознал, — сказал он, смотря на сына.

Лицо Витомира выражало печаль и скорбь.

— Ваше превосходительство, карета готова, что с вами? — с обеспокоенностью спросил пожилой слуга, подошедший к ним.

— Ничего, — ответил Витомир. — Себастьян, отправь Ивана к моей жене, и возвращайся обратно быстрее.

— Как прикажете. Молодой господин, пойдемте со мной.

— Хорошо.

— Я сегодня не смогу закончить наш разговор.

— Ничего такого, отец, — сказал с грустью Иван.

— Иди в карету.

Иван и слуга ушли. Витомир увидел и подошёл к настоятелю этого храма.

— Здравствуйте, ваше высокопревосходительство, Витомир! Пусть у вас всё будет в достатке, и в здравии, — сказал радостно монах.

— Дело есть, отойдём? — спросил мужчина настоятеля.

Это была не просьба, а приказ.

— Как вам угодно.

Они отошли от храма на приличное расстояние, чтобы никто не мог услышать их разговор.

— Не надо мне показывать своё притворство, — несколько раздражённо сказал Витомир. — Я знаю, что ты выдаешь тайны прихожан за деньги.

— Что вы такое говорите, это же великое таинство! Его нельзя нарушить ни при каких обстоятельствах.

— Ты мне лапшу на уши не вешай, а то пожалеешь, — сказал он с угрозой.

Настоятелю стало боязно, и он даже начал отходить от Витомира медленно.

— Вы-вы что, я не могу рас-крыть тай-ну чело-века, — заикался он. — Мне-мне тогда, конец.

— Твоё будущее меня не интересует, если ты сейчас не скажешь, что я хочу, то завтра люди будут искать остатки твоего тела. Не забывай, кто перед тобой, — угрожал Витомир.

— Я вас, конечно, знаю. Вы консул нашей империи! Я всё расскажу! Всё! Пощадите, только!

Он упал на колени, трясясь от страха.

— Вы стали очень бледны, рассказывайте! Не испытываете моё терпение.

— Да-да. Ваша жена, просила передавать все мысли Ивана и его сестры ей. И наставлять их по ложному пути.

— В смысле?

— Так, просто менять понятие добра и зла и т. д. А сегодня ваш сын рассказывал мне о том, что он сильно издевался над одним человеком.

— Кто это?

— Медный Зингер.

— Ясно, мне больше от тебя ничего не нужно. Держи свою награду!

Витомир подошёл к нему и ударил его 18 раз.

— Это за сына и за дочь.

— Я бо-ль-ше так де-лать не бу-ду, — опухшим ртом говорил монах, находясь в полуобмороке.

— Не переживай, я тебе с этим помогу.

Настоятель после таких слов потерял сознание. К Витомиру подбежал слуга.

— Господин! Я вижу, вы уже с ним разобрались, что прикажете?

— Его надо убрать куда-то на время.

— Понял, я всё сделаю. Что делать дальше?

— Пока, ничего. Благодарю тебя за долгую и верную службу.

— Господин, я рад вашим словам. Чтобы вас не подвести, я ещё усерднее буду работать! — говорил оживленно и радостно Себастьян. — Кстати, надо этого гнилого настоятеля обыскать, чтобы вернуть деньги, потраченные для подкупа мелкого барина и его сына.

— Да, скажи неплохая была идея?

— Естественно, отличная! Как и ожидалось от господина! Надо было только проверить честность и порядочность этого негодяя, чтобы понять, что ваша жена что-то скрывает.

— К сожалению, мои опасения оправдались, — говорил Витомир с грустью. — Ладно. Потом с ней разберусь. Кстати, кто такой этот Медный Зингер?

— Швейный мастер. Известен в нашем городе и за его пределами. Он, вроде, сегодня должен быть в храме.

— А его сейчас там нет?

— Да, его никто не заметил. Он каждый раз по воскресеньям приходят сюда. А люди выгоняют Зингера за пределы храма из-за страха заразиться.

— Понятно. Я бы хотел, чтобы ты начал добывать информацию про Зингера. Он же никого не заразил, верно?

Конец ознакомительного фрагмента.