Швейный мастер

Федор Михайлович Дубровский

В конце 19 века на одном из нынешних континентов в небольшом деревянном доме молодой человек, швейный мастер Лагин Зингер, просыпается от ужасного кошмара, который, возможно, определит его судьбу. После пробуждения мать этого человека, Татьяна, чувствует себя хуже. Удастся ли сыну, любящему самого родного человека до безумия, спасти его, повстречав прямо или косвенно много людей с разными намерениями?

Швейный мастер

1

«Кто я? Где я?» — недоумённо спросил светловолосый юноша в пустоту. На вид ему было всего около 18.

В этом месте ему было почему-то приятно и хорошо. Неожиданно в нескольких метрах от него появилась женщина. Она стояла к нему спиной, но ее светлые длинные волосы и белое платье были ему до боли знакомы.

— Мама? Это ты? Нет, не покидай меня снова!

Он рванул к ней изо всех сил. Казалось, всего мгновенье и он бы смог дотронуться до нее, взглянуть в ее глаза и обнять. Но вдруг что-то обхватило его и стало тянуть назад.

Резкий и грубый голос пронзил тишину вокруг: «Мама ждет тебя, грешник».

…

Он быстро открыл глаза. Перед ним в лучах полуденного солнца сидела мать. Она обеспокоенно разглядывала его и сидела за ржавой швейной машиной.

— Сынок, что с тобой? Ты так бледен.

— Кошмар приснился, мам, — ответил он, вставая со стула.

Выглядел он действительно не очень: серые потрепанные штаны, старая мятая рубашка и заросшее лицо. Подойдя к маме, он нежно обнял ее.

— Ты опять заснул на рабочем месте. Не стоит так загонять себя, — сказала она, смотря на него с грустью и тревогой. — Я же волнуюсь за твоё здоровье.

— Не беспокойся, я хорошо выспался.

— За 4 часа?

— Это дольше чем обычно. Давай не будем поднимать эту тему.

— Как скажешь.

— Хочешь позавтракать? Можно сварить кашу, — сказал он, направляясь к мешку с зерном.

— Не надо.

— Тогда яйца?

— Не, я не голодна.

— Ты опять ничего не ешь! Так нельзя, — раздосадовано воскликнул он. — Значит выбирать придется снова мне, получается сегодня — пшенная каша.

Юноша достал мешок и начал засыпать в чугунок зерна пшена. После он промыл их худыми забинтованными руками, налил чистой воды и поставил все в печь.

— Мам, помоги мне дошить эти перчатки. Нехорошо оставлять их недоделанными, — сказал он.

Юноша бережно положил их на платформу своей швейной машины.

— Конечно, дорогой.

Сын стал давить на подножку. Раздался ритмичный звук вращающегося колеса, но что-то было не так. Все скрипело, а движение иглы было неравномерным. Именно из-за нее все руки мастера были в небольших ссадинах и проколах. Женщина сидела рядом и давала советы.

— Наконец закончили.

— Какой ты у меня молодец, — радостно сказала она.

— Благодарю, — ответил он, подойдя к печи.

Юноша достал чугунок с помощью ухвата, разложил кашу по тарелкам, взял ложки и понес все это к швейной машине, где находилась мама.

— Спасибо, сын.

— Выходи, шестипалое чудовище! — раздался крик из улицы.

И вправду у юноши на руках рядом с мизинцем был ещё один палец.

— Опять хулиганы? — спросила она

— Да. Сколько раз я пытался их вразумить, что насилие есть грех, да и все конфликты можно решить словами.

— Какое насилие? — недоумённо спросила она.

— Да так, ничего особенного. Дразнят, обзывают меня, не более.

— Жаль, что я не могу тебе помочь из-за больных ног, — огорченно ответила она. — Кто возглавляет таких ужасных людей?

— Иван. Он вроде сынок Витомира — проконсула. Ему лет 12, наверное.

Женщина начала неожиданно сильно кашлять кровью. На рукаве швейной машины появилось трещина.

— Что с тобой? — спросил он дрожащим голосом.

— Ничего, не переживай, скоро станет легче.

«Черт! Несколько месяцев ты же чувствовала себя лучше, чем полтора года назад. Почему тебе все равно становится хуже? Я же тебя подлатывал, чем только мог», — думал раздосадовано юноша.

— Я за лекарством! — крикнул он, на ходу натягивая куртку и огромную шляпу, полностью скрывающую его лицо. В руки юноша взял небольшую корзинку, плетённую из березовых веток.