Швейный мастер

Федор Михайлович Дубровский

В конце 19 века на одном из нынешних континентов в небольшом деревянном доме молодой человек, швейный мастер Лагин Зингер, просыпается от ужасного кошмара, который, возможно, определит его судьбу. После пробуждения мать этого человека, Татьяна, чувствует себя хуже. Удастся ли сыну, любящему самого родного человека до безумия, спасти его, повстречав прямо или косвенно много людей с разными намерениями?

7

Они подошли к частоколу, высотой около трех метров. За ним стоял деревянный двухэтажный дом с красивыми ярко-голубыми наличниками. Рядом с домом было небольшое поле, которое давно не обрабатывали.

— Вот ты где живешь! Это же дом Горазда и его жены. Ты их сын?

— Да, благодарю что ты довел меня сюда, — он встал перед ним и поклонился. — Прощай!

— Подожди, а где они!

Но Зингер ничего не ответил, закрыл калитку и вошёл в дом.

— Странно, — сказал Прохор, отходя от частокола. — Где его отец? Он всегда работал в различных местах. Вроде, пропал около двух лет назад.

Собравшись с мыслями, Зингер вошел в дом. В прихожей он снял своё пальто и повернул налево. Рядом со швейной машинкой сидела его мама. Её зеленые глаза сверкали, как изумруд. Она никак не изменилась за трое суток. Женщина безэмоционально смотрела на Зингера, входящего в комнату.

— Привет, моё золото! Ты поздно вернулся домой. Почему?

— Много чего произошло в последнее время, мамочка, — сказал Зингер.

Он подошел к маме и обнял её.

— Опять эти объятия! Ты с самого рождения любишь это делать. Какой нежный и чувствительный ребенок!

Она обняла его в ответ и начала гладить по голове.

— Расскажи, что произошло?

— Да так, ничего особенного.

— Я вижу, что ты улыбаешься. Это значит что-то хорошее произошло.

— Я радуюсь, потому что нахожусь рядом с тобой.

— Растрогал. Когда я увижу внуков? — спросила она, при этом смеясь.

— Ну не начинай.

— Хорошо, хоть кого-то встретил?

— Мальчика — Андрея. Подсобил ему и в дальнейшем буду помогать.

— Какой ты добрый!

Зингер начал сильно сжимать её.

— Ты чего? Мне больно, — сказала она, не пытаясь вырваться из его рук. — Почему ты плачешь?

— Надо, идти вперед. Надо. Надо, — повторял он неустанно.

— Посмотри в мои глаза. Ты разве готов?

Он взглянул на неё сквозь слёзы. Зингер не мог долго смотреть в её добрые глаза, не выражающие никакой злости. Дальше упал на колени рядом с ней.

— Прости меня за боль. Прости, глупца. Я больше никогда не причиню тебе вреда!

— Хорошо. Давай шить?

— Да!

Они начали работать, но Зингер был в печали. Даже работа его не радовала, что никогда не случалось. Трещина на швейной машинке стала больше. Итак, они работали до утра.

— Отец, почему ты это сделал? — спросил он, смотря на маму.

Совесть Прохора замучила. Он захотел дать деньги, полученные в результате обыска трупа главаря, Зингеру. Этот человек вернулся к своему привалу и отправился в город.