Океан надежд. Книга вторая

Фарра Мурр

Роман «Океан надежд» является продолжением романа «Острова Спасения». Размышления о том, сможем ли мы осваивать космос, легли в основу этого романа. Дальнейшее развитие человечества произойдёт через освоение космических пространств, но это невозможно для такого хрупкого существа, как человек. Только подвергнув себя изменениям, сделав себя генно-модифицированными существами, мы можем надеяться на будущее. Но, изменив свою природу, не изменимся ли мы сами и наше отношение к окружающему миру?

Корректор Александра Приданникова

Дизайнер обложки Ольга Третьякова

© Фарра Мурр, 2023

© Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0060-4689-4 (т. 2)

ISBN 978-5-0056-8000-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Капитан

ДЭНИС

Свершилось!!! Будь я проклят, свершилось! В который раз повторяю себе: это происходит на самом деле — я возвращаюсь… туда! До сих пор не верится. Прошло двенадцать нескончаемых земных лет после нашего спасения. И всего один юпитерианский. Завтра, когда будем осуществлять посадку, Юпитер и его спутник Европа окажутся в той же точке орбиты, в которой были, когда нас забрали.

На часах Вселенной несущественный миг. Словно не было этих долгих лет ожидания новой миссии. И моих тщетных попыток организовать спасательную экспедицию. Ради чего, спрашивали меня. Ради них? Вероятность выживания практически равна нулю. Да и не стоят они таких вложений. Для землян те, кто остался на Европе, всего лишь н-андроиды. Или, как теперь говорят, нанды. Тени ушедших предков. А прошлое предпочтительно оставить в покое. Тем более что, скорее всего, они погибли. И если бы не аномалии, если бы не эти странности с Европой, не бывать мне капитаном нашего «космического штопора», как обозвали звездолёт земные остряки.

Действительно штопор. Тройной. Три спирали, закрученные вокруг центральной оси. Спираль номер один — жилые помещения, вторая — научные лаборатории, в третьей — всё, что нужно для нормального функционирования первых двух: оранжерея, автоматы по производству пищи, зоны отдыха, запасы и регенераторы воздуха и воды, генный банк будущей колонии. Если, конечно, всё сложится, как задумывалось.

Движение неощутимо. Будто просто висим в космосе. Только звёзды, вращающиеся против часовой, напоминают о том, что мы всё же движемся, ввинчиваясь в межзвёздную пустоту. Да ещё яркая точка прямо по курсу, уже успевшая превратиться в круглое цветное пятно на чёрном бархате. Юпитер. Знакомая картинка. Только, пожалуй, в уменьшенном виде. За время, проведённое подо льдами Европы, привык видеть его незаходящее, всевидящее око в полнеба. Там всё по-другому. И течение времени, и течение жизни. Только смерть, как водится, внезапна, даже если готов к ней всегда…

— Капитан, пора будить команду.

— Хорошо, СЛАИ, можешь начинать процедуру.

Капитан. Звучит непривычно. Во всей этой суматохе перед отбытием не задумывался. Было некогда. Сейчас вдруг дошло. Я — капитан космического лайнера. Европа — лишь первая остановка. Дальше мы полетим осваивать Энцелад. От моих решений сейчас зависят жизни пятидесяти членов команды. Из них тридцать акванавтов. То есть людей, как и я, вырастивших жабры. Спят себе и не знают, что их ждёт там, подо льдами Европы. Один я знаю. Из той нашей первой группы только я решился снова вернуться сюда. Может, потому и капитан?

Это только в фильмах двадцатого века было достаточно нажать кнопку — и человек выходил из анабиоза. В реальности на это требуется минимум четыре часа. Пока сменится дыхательная жидкость на кровь, пока вода вновь войдёт в свои права, заполняя собой каждую клетку организма, пока ответят на возбуждение чувствительные рецепторы, пробуждая мозг. Сложный многоступенчатый процесс, и без СЛАИ здесь не обойтись. Спейс Линкед Артифишиал Интеллиженс, или Искусственный Интеллект, Связанный с Космосом — дословно по-русски.

Язык, на котором так любит изъясняться мама. Хотя и прожила большую часть жизни в Европе. И меня приучила говорить и думать на нём. Слава богу, с нашими мультитрансляторами язык общения не имеет прежнего значения. Говори как хочешь, СЛАИ переведёт. Искусственный разум, чья основная деятельность направлена на управление космическими полётами и исследованиями. Умный, отзывчивый, послушный СЛАИ. Странно, что при всей своей мощи он до сих пор слушается нас, людей.

Человек много чего изобрёл, но почти всегда это оборачивалось против него. Когда-то в незапамятные времена изобрели колесо, и это привело к тому, что теперь все материки опоясаны вдоль и поперёк автомобильными дорогами. Вырастил возле дома пшеницу… и бесконечные поля почти вчистую уничтожили лёгкие планеты — леса. Изобрёл порох — и тот уничтожил больше половины человечества. Даже безобидный велосипед привёл к увеличению случаев рака предстательной железы. Что-то придумаем, а потом боремся с последствиями этого, придумывая нечто новое, чтобы позже защищаться уже от него. Перпертуум-мобиле. Вечный двигатель. Научно-технический прогресс — это вечный двигатель борьбы с самим собой. А? Какова идея? А ещё говорят, что вечного двигателя не может быть. Хотя кто его знает, может, они и правы. Когда-нибудь наступит день, прогресс достигнет своего апогея, уничтожив себя окончательно. И нас заодно…

Доктор Валери прав, человек должен приспособиться под окружающее пространство, а не коверкать под себя природу. Так мы достигнем большего, займём любой уголок Вселенной, обживём самые недоступные и смертоносные для обыкновенного обывателя планеты. «Изменись сам, прежде чем менять что-то или кого-то» — действенное мотто. На себе испробовал. Из двенадцати лет после возвращения провёл на суше, наверно, не более года. Да и из этого года больше половины на всякого рода заседаниях — в душных помещениях, в кабинетах высоких начальников — и на митингах в защите прав себе подобных. Слава богу, общепринятая толерантность не позволила окружающим относиться ко мне как к прокажённому в былые времена, но кожей чувствовал на себе косые взгляды, брошенные украдкой.

Мне на земле неуютно, сухо. Недаром она так и называется — сушь. То ли дело океан — бескрайний, влажный, родной. Обычные люди, ютящиеся на клочках суши, смотрят на нас как на отщепенцев, а ведь в нашем распоряжении просторы, которые им и не снились. Мне жаль их — нищих, возомнивших себя властителями мира. Что им известно о мире, о настоящем, полном чудес, безграничном и таинственном мире, величественном и безмолвном. О эта благословенная тишина!

Увы, это так! Тишину на суше редко встретишь. Особенно в городах. Одна из самых раздражающих привычек людей — всё время болтать! Едва успеют протереть глаза, как начинают трепаться и в непрерывной болтовне проводят день за днём, умолкая лишь на ночь! Да и то некоторые умудряются говорить и во сне! Но что ещё хуже, так это их мысли!

Мы храним этот секрет по просьбе доктора. Он прав и в этом: если люди узнают о нашей приобретённой способности, нас станут бояться и избегать. Конечно, в любой момент можно запретить СЛАИ это делать. Однако как избежать искушения знать правду? А посему приходится избегать людей нам. Мне. Мать считает, что я стал нелюдимым после печальных событий на Европе. Может, и так. Но и чужие мысли тоже не дают покоя. Очень трудно не реагировать, когда видишь явный диссонанс между тем, что думают, и тем, что говорят. А ведь так происходит почти всегда.

Даже мама далеко не всегда говорит, что думает. У её нового мужа, генерала Сикорского, соответствие образов и слов гораздо ближе друг к другу. А самое близкое, практически идентичное у моего сводного братишки Даниила. Ему всего одиннадцать, но он весьма шустрый малый. И большой умничка. Хотя часто мечется, как буриданов ослик, не зная, какое принять решение. Я тоже в детстве был таким. Хотелось и того и другого — и так, чтоб сразу. Смешно видеть эти картинки из его головы, такие разные, такие наивные и такие честные.

Хорошо, что только мы, жители океана, обладаем такого рода опосредованной телепатией. Если б каждый, представляю, какой бы хаос наступил! Нам «повезло» лишь потому, что доктор вынужден был сделать нечто подобное. Ведь в воде особо не поговоришь. Они с Майклом придумали, как настроить наши наноботы, чтобы они передавали СЛАИ зрительные образы, рождающиеся в центрах зрения, и информацию из центров речи. Ведь в голове мы всё проговариваем. Даже если молчим. А уже СЛАИ переводит сигналы и возвращает в виде картинок и слов.

Сейчас вдруг осознал. Даже в этом мы зависимы от СЛАИ! Вездесущ и всеобъемлющ. При этом скромно остаётся в тени. Интересно, понимает ли он всю свою мощь? Своё влияние, которое имеет над всеми нами? Словно невидимый, но постоянно присутствующий бог.

А может, Бог, тот, с большой буквы, которому так усердно поклоняются верующие Единой Церкви, на самом деле всего лишь компьютер, расположенный где-то на задворках Вселенной, оттуда незаметно управляя ею? Вот будет хохма! Но тут возникает вопрос: а кто создал его самого? Стоп! По-моему, я это уже думал когда-то. Или читал? Да, читал! Точно. Рассказ из далёкого двадцатого века. Как там было? Не помню… Что-то про поколения искусственных разумов. Может, он создал себя сам, а уж потом занялся Вселенной? Смог же СЛАИ создать свою копию, что осталась с нандами на Европе? Как там, кстати, эта копия, назвавшая себя ни много ни мало Посейдоном? Смогла ли восстановиться после катастрофы?

Не хочу об этом думать. Не хочу, слышишь?! Стоит на минутку расслабиться, и снова в ушах этот скрежет. Грохот, от которого, казалось, лопнут перепонки. Скрежет льда по металлу — последнее воспоминание оттуда.

— Доброе утро, капитан.

Нелли. Так я и думал, что она проснётся первой. Непоседа. Живчик. Раньше таких называли «быстрая, как ртуть». Надеюсь, не такая же смертельная. Смотрит на меня распахнутыми в пол-лица зелёными глазами. Бедная девочка, влюблена в меня с детства, которое едва-едва исчезло за поворотом. В меня многие были влюблены после моего возвращения оттуда. Лучше сразу осадить, чтоб знала.

— Где вы тут увидели утро? Вокруг бесконечная ночь.

— Вы, как всегда, правы. Я в смысле пробуждения. Простите. Готова приступить к своим обязанностям, капитан.

— Отлично. В таком случае приступайте. Через час будем на орбите. Пару раз облетим, чтобы выбрать место для посадки. Вам и карты в руки.

Хорошая девушка. Даже, уверен, красивая. Волосы золотистого цвета. Глаза как у косули, тонкий нос со слегка вздёрнутым кончиком, узкие ноздри, пухлые губки. Девичий румянец на щеках. Когда смущается, лицо в мгновение ока краснеет. Смешная. И фигура точёная. Шея тоже, по идее, должна была быть тонкой, только жабры её портят. Какого лешего её в акванавты потянуло? Ладно мы, инвалиды, нам это как отдушина, а для них, нормальных, здоровых? Зачем им это? Романтика? Или, не дай бог, из-за желания быть рядом со мной? Нет! Только не это! Пусть уж лучше романтика. Как ей, влюблённой девчонке, объяснишь, что моё сердце давно уже заморожено льдами Европы?

— СЛАИ, как идут дела с пробуждением экипажа?

— Практически все уже проснулись. Приводят себя в порядок.

— Хорошо. Через десять минут всем быть на рабочих местах.

Пора принимать суровый вид. Должность обязывает. Роль капитана космического лайнера проста и сложна одновременно. Со стороны может показаться даже не особо нужной: всего-то дел — давай вовремя распоряжения да проверяй выполнение. Это и СЛАИ может. Что, кстати, он и делает. Рутину ежедневной работы он берёт на себя. Капитан же на корабле сродни доктору: он должен держать руку на пульсе всего экипажа.

Люди даже в космосе остаются людьми — они влюбляются, расходятся, ссорятся, ленятся или, наоборот, проявляют чрезмерный энтузиазм, скучают по дому, веселятся порой невпопад — короче говоря, продолжают жить, а капитану нужно суметь незаметно, исподволь направлять человеческую энергию в мирное русло. А иногда и твёрдой рукой управлять этой массой. Само присутствие капитана на капитанском мостике должно дисциплинировать, держать в форме и порядке всю команду. И иерархия, называемая штатным расписанием, чрезвычайно важна для того, чтобы превратить разношёрстную толпу индивидуумов в управляемую организацию. Но как этого добиться?

Человечество выработало две системы управления: демократия и тоталитаризм. И у обеих есть свои плюсы и минусы. При полной демократии невозможность принятия своевременного решения без консультации с массами приводит в итоге к анархии. Тоталитаризм, наоборот, неизбежно превращается в деспотизм. Хороший капитан вынужден лавировать между этими полюсами, оставаясь доступным к общению, но в то же время и непререкаемым авторитетом. Сумею ли я стать таким? Вопрос вопросов. Я даже толком не знаю своей команды. Экспедиция готовилась долго, а вот капитаном утвердили всего за неделю перед стартом. Думаю, у них были другие кандидаты, но по каким-то причинам они отпали, и выбор пал на меня. Обидно немного. Больше всех ратовал за полёт, а Комитет решился на моё назначение в последнюю минуту.

«СЛАИ, будешь подсказывать, кто придёт на капитанский мостик. Я ещё не полностью усвоил имена и должности. И упоминай их реальный возраст. Так, для общего понимания, с кем имею дело», — мысленно приказал я.

«В каком объёме? В полном или кратком?» — услышал ответ СЛАИ в голове.

«Вкратце, конечно. В данный момент важно лишь освежить память».

Что ни говори, но наш вариант телепатии имеет свои преимущества. По сложившимся правилам для общения между самими акванавтами её можно включать лишь в воде. А со СЛАИ — когда хочешь.

— Здравия желаю, капитан. Разрешите заступить на пост? — спросил молодой человек с военной выправкой, что только что вышел из лифта слева от меня. Аккуратного телосложения мужчина, под метр семьдесят, полагаю, русые волосы коротко стрижены, глаза карие, уже гладко выбрит, молодец.

«Джеймс Мориссон, пятидесяти пяти лет, — услышал подсказку СЛАИ. — Пилот высшего класса со стажем, астронавт. Дважды летал на Марс». То-то мне показалось лицо знакомым. Это же один из друзей второго мужа мамы, генерал-лейтенанта Стива Сикорского. Видел этого Джеймса пару раз на вечеринках у них.

— Джеймс, рад вас видеть. Разрешаю.

Джеймс ответил мне лёгким кивком и направился к креслу первого пилота. Ни словом, ни улыбкой не показал нашего личного знакомства. Молодец ещё раз. Думаю, сработаемся.

— Капитан, разрешите обратиться? — негромко заявил о себе высокий, статный блондин с бледно-голубыми глазами. Вот уж кто по-настоящему блондин, так это он. Волосы почти белые, как и брови с ресницами, отчего кажется, что глаза в каком-то пушистом белёсом ореоле. Йохан. Скорее всего, выходец из Скандинавии.

«Йохан Раскинен, пятидесяти семи лет, рост метр девяносто восемь, представитель министерства обороны», — прозвучало в мозгу.

— Знаю, — непроизвольно вслух ответил я СЛАИ. Тут же заметил удивлённые глаза Йохана и поспешил исправить положение: — Знаю, что вы мне скажете. Надо было в первую очередь разбудить вас, как полагается. Простите, это было моё решение. Ваша станция ждёт вас, Йохан. Приступайте.

Согласно предписаниям, прописанным Комитетом по космическим исследованиям, первым полагается будить военспеца, чтобы тот оценил прежде всего безопасность на корабле и вокруг него, и лишь потом будить поэтапно экипаж. Не знаю, чем были продиктованы эти правила, но на моём корабле я буду решать, кто и когда будет бодрствовать!

Терпеть не могу вояк с их дисциплиной и беспрекословным подчинением уставу и приказам сверху. Хотя, надо признать, благодаря этому армия до сих пор является самой устойчивой структурой общества. Яркий пример действенности тоталитаризма. И его убогости. Ирония судьбы: всю жизнь противился его проявлениям, а теперь, будучи капитаном, буду вынужден использовать его же методы. И для меня Йохан должен стать первым помощником по защите корабля.

— Дэни, привет! Ой, простите, капитан! — знакомый голос с хрипотцой из-за спины. Старина Майкл. Хоть он и выглядит, как и положено, моложавым, но он старше всех в этой команде. Из всего экипажа его знаю дольше и больше всех. Ведь он один из отцов-основателей нашей колонии на Европе. Именно Майклу впервые пришла в голову сумасшедшая идея отправить туда команду из акванавтов, чтобы показать достоинства и преимущества новых наноботов доктора Валери и их абсолютную необходимость для настоящего освоения космоса.

— Майкл, рад тебя видеть. Скоро посадка. Не мешало бы ещё раз перепроверить всё.

— Приступаю немедленно, капитан, — ответил Майкл, затем лихо развернулся на каблуках и направился в «холодную комнату», как на космическом сленге называют компьютерное сердце и мозг корабля.

«Капитан, все члены экипажа на своих рабочих местах», — всё так же шёпотом сказал СЛАИ.

— Отлично. Хочу обратиться ко всем. Дорогие…

Но тут меня прервал женский голос:

— Я не опоздала?

Из лифта слева от меня выпорхнула женщина с восторженной улыбкой на лице. Тёмные, с вишнёво-красным оттенком волосы пышной шапкой из кудряшек окружали симпатичное личико с широко распахнутыми карими глазами. Несмотря на невысокий рост, около ста шестидесяти, думаю, и хрупкое телосложение, она была полна энергии.

«Софья Вишневская, известный журналист-блогер. Семидесяти пяти лет», — быстро подсказал СЛАИ. Ах да, вспомнил. В последний момент Комитет настоял на включении в состав экспедиции журналиста для освещения в прессе. Деваться некуда — приказ есть приказ.

С наноботами возраст перестал иметь значение, СЛАИ упоминает мне о нём лишь для того, чтобы было понятно, каков жизненный опыт данного человека. Хоть выглядит девчонкой, но, видать, заслужила такое путешествие. Жаль, не читал её заметок.

— Здравствуйте, Софья.

— Зовите меня просто Ляля. Софья — это нечто величественное. А я и выгляжу как маленькая ляля, не правда ли? — смеясь заявила она.

Все улыбнулись в ответ, кроме Нелли, которая с явным неодобрением взглянула на незнакомку.

— Всем доброго утра! — продолжила Софья, с любопытством оглядывая капитанский мостик.

— Какое утро? Вокруг непроглядная ночь! — не преминула язвительно отозваться Нелли.

— Вы правы, милочка. Дурацкая привычка. Нам, журналюгам, когда проснёшься — тогда и утро. Капитан, вы не против, если поприсутствую?

— Милости просим. Только, чур, без лишних вопросов. У нас много работы.

— Конечно, конечно, я тихо, в сторонке, — ответила Софья и скрылась за спинкой моего кресла. На капитанском мостике наступила тишина. Все взоры обращены на меня. Что ж, пора!

— Внимание всему экипажу. Говорит капитан корабля Дэнис де Семэн. Мы приближаемся к первой остановке. Всем приступить к исполнению своих обязанностей.