Цена первой ночи

Ульяна Гринь, 2018

У меня есть пять дней, чтобы заработать пять тысяч долларов, иначе моя племянница умрёт. Ради малышки я готова на всё, даже продать себя богатому незнакомцу. Содержит нецензурную брань.

Правило 1. Не ходи по улицам одна, не садись с незнакомцами в машину

На улице было тихо и светло. Ничего со мной не случится. Прогуляюсь немного (много) пешочком, ну а что, я мало двигаюсь, сижу целый день на жопе ровно…

Я вздохнула, оторвавшись от порога, и пошла к Невскому. Никто не виноват, что так получилось. Если бы у сменщицы не случилась катастрофа с машиной, я бы уже сидела дома на кухне. И ноги бы не гудели после полутора смен. Ну бывает. Хоть Катю предупредила, чтобы меня не ждала. Метро уже закрылось, три часа ночи — на улице почти никого, белые ночи заканчиваются. Туристов мало, июль в разгаре, и все двинули в Египет и в Турцию. Так что гопников в центре тоже почти нет. Ничего мне не грозит, кроме усталости. А эту неприятность мы переживём.

Свежий воздух немного отрезвил оболваненный посетителями и бесконечным протиранием бокалов мозг. Я полюбовалась пару секунд на лошадок Аничкова моста и свернула на набережную. От Фонтанки привычно несло чуть подгнившей, цветущей водой, но запахи не смущали меня. Кто в общепите работал, поймёт. В моём нынешнем кафе ещё ничего, нормально, а вот там, где я начинала — в караоке-клубе, — голова в первые дни просто кружилась и болела. Там и блевали, и ссали… Зато теперь я смогла бы работать даже в бригаде смертельных чистильщиков…

— Девушка, а девушка!

Блин!

Главное — не оборачиваться. Притвориться слепоглухонемой. Иногда это срабатывает, и ребята неподобающего вида и рода деятельности переключаются на кого-нибудь другого. Но шансов ничтожно мало — я одна на улице, даже машин почти нет. Ускорять шаг нельзя. Нельзя вообще показывать, что услышала призыв, заметила самцов и испугалась.

Впрочем, я пока не была напугана. Была бы верующей, помолилась бы. А так… Вперёд шагай и шаркай ногами. Авось отстанут.

— Девушка, давайте знакомиться!

Не отстали. Блин. Более того, приближаются, судя по шагам. Блин, блин!

— Куда же вы? Вас такие интересные мужчины просят вежливо, а вы!

Выдохнув, я надела на лицо самую приятную улыбку и в лёгком полуобороте, не останавливаясь, сказала:

— Извините, я очень устала и иду домой.

— Да какое устала, детское время ещё!

Один из парней — дрыщ с чёлкой в пол-лица — подмигнул видимым глазом, а второй — пошире и повыше — крутанул пальцем ключи от машины на колечке и ответил:

— Чё ты такая неприступная? Смотри, какие мы все классные!

Прямо хор мальчиков-зайчиков, млин…

— Спасибо, мне надо домой, я правда очень устала!

— Да ладно тебе, не выёживайся! — вступил третий участник хора. — Хорошие ребята тебе предлагают развлечься, посидеть где-нибудь, выпить. Чё ты морозишься?

— Извините…

Вот сейчас самое время ускорить шаг.

Третий — развязный малый в рваных джинсах — ловко схватил меня за локоть:

— Да погоди ты! Успеешь ещё домой! Пошли, тут за углом кафешка есть.

— Или сразу ко мне, только купим что-нибудь бодрящее! — предложил второй. Первый хихикнул, остальные гыгыкнули. Бли-и-ин! Как мне от них отвязаться?

Вырвав руку, я отскочила на шаг и сказала громко:

— Меня мой парень встречает на машине! Скоро подъедет!

— Да ну его, как подъедет, так и уедет!

— У меня тоже машина есть!

Уже двое взяли меня под локти с весьма недвусмысленным намереньем, и вырваться из сильных рук я никак не могла, хотя и трепыхалась в разные стороны. Нет, нет! Со мной не может случиться то, о чём читают в рубрике «Криминальная хроника»! Что делать? Кричать? Кто меня услышит в три часа ночи?

— Помогите! — выкрикнула я, крутя головой и пытаясь разглядеть хоть каких-нибудь прохожих. Парни снова загоготали:

— Ну ты чего, мы же с серьёзными намереньями!

— Мы добрые!

— Никто тебе ничего не сделает! Покатаемся на машине, выпьем, поиграемся в доктора!

— Ну чего ты? Пошли!

Я пропала! Я пропала полностью и бесповоротно!

— Видишь, нет твоего парня!

— Опаздывает, во козёл, да?

— Мы лучше, правда?

— Да пустите вы меня! — я снова дёрнулась в сторону, всей кожей ощущая, как синяки набухают на локтях, и крик вышел уже жалобный, слабый, тоненький.

Совсем рядом скрипнули тормоза, резкий гудок разорвал томную тишину Фонтанки, и громкий голос позвал:

— Я же говорил не ходить пешком! Садись в машину!

Парни разом обернулись, чтобы уточнить, кто к кому обращается, а я воспользовалась заминкой и ослабленной хваткой, вырвалась и, подобрав упущенную сумку, резво пошла к чёрному седану с опущенным пассажирским стеклом. За рулём сидел мужчина лет тридцати с широко поставленными голубыми глазами. Заметив мои колебания, он сердито рявкнул:

— Садись, говорю! Домой поехали!

— Эй, чувак, ты кто такой? — очнулся развязный.

— Её парень! Могу выйти и попроще объяснить!

Без слов я рванула дверцу и плюхнулась на сиденье. Машина тронулась по набережной, быстро оставив позади разочарованных неудавшихся насильников.

— Пристегнись, — буркнул мужчина, достав пачку сигарет. — Куришь?

Я только помотала головой, автоматически защёлкнув пряжку ремня. Блин, меня только что спасли от троих придурков, не могу поверить! Надо же, парнем моим назвался…

— Куда едем?

— На Автово, — ответила я машинально, потом спохватилась: — Ой, не надо, я сама дойду! Спасибо, что выручили, конечно…

— Сиди спокойно и расслабься! Что за моду взяли — пешком по ночам разгуливать, — проворчал он, вбивая «Автово» в поиск навигатора. — Конкретнее адрес можно?

— Рядом с цирком, — пробормотала я. — Я с работы, вообще-то.

— Ну и что, такси нельзя было вызвать? Безголовые девки какие-то пошли!

— А если денег нет на такси! — рявкнула я, всхлипнула, чувствуя, что сейчас расплачусь. От обиды, от пережитого страха, от всего. А этот бессердечный спаситель только молча выдернул две бумажные салфетки из коробки и сунул мне. Пришлось вытереть глаза и высморкаться. А мужчина только вздохнул с досадой.

— Я просто проездной на метро покупаю в начале месяца, — непонятно зачем принялась оправдываться, — а тут так получилось… Сменщица в аварию попала, машина не на ходу, других вызвать не удалось… Вот так…

— Мамке будешь объяснять.

— А чего вы злитесь, интересно?! — вспылила я. — Будто мне захотелось прогуляться в три часа ночи через весь Питер! И почему вы мне тыкаете? Мы на брудершафт не пили!

— Долго ли умеючи, — снова буркнул мужчина, сворачивая на проспект Стачек. — Вообще-то, я пять минут назад был твоим парнем, забыла?

Ну и что сказать на это? Вздохнув, я протянула:

— Спасибо ещё раз.

— Забудь, мне не жалко. А парню втык дай, чтобы не пускал одну по городу ночью.

— Был бы, дала бы… В смысле, втык.

Он только хмыкнул. Тормознул на светофоре, и в спинку сиденья прилетело что-то тяжёлое, двинув мне по почкам. Ойкнув, я оглянулась. Задняя банкетка была завалена вещами кое-как, а тяжёлым оказалась скользнувшая по сумкам микроволновка.

— Вы что, переезжаете? — спросила раздражённо, пытаясь рукой отодвинуть угол печки от сиденья.

— Прости, — ответил он, отпихнув микроволновку. — Ага, ищу съёмную квартиру.

— Приезжий?

В уголке измученного мозга заскрипели натруженные шестерёнки. Он ищет снять, я ищу сдать… Славянского вида, одинокий мужчина почти без вредных привычек и животных.

— Коренной. А что?

— У меня комната свободная есть. Как раз квартирант выехал позавчера.

Ну, допустим, не выехал, а сбежал, прихватив мою микроволновку и не заплатив за последний месяц… Но рассказывать об этом я не стану.

— Сколько?

— Десять плюс коммуналка.

— Интернет есть?

— Конечно. И холодильник, и стиралка. Санузел раздельный.

— Соседи?

— Я, сестра с дочкой и мать. Но комната запирается, не проходная.

— Согласен, — коротко ответил он и протянул руку: — Николай.

— Любовь, — я пожала тёплую твёрдую ладонь, обрадовалась — ура, не надо снова давать объявление и отвечать на бесконечные звонки джамшутов!

— Мы у цирка, — напомнил Николай. — Куда дальше?

— Ой, налево! — сообразила я. Чуть не пропустили поворот!

— Ещё бы завтра предупредила!

— Теперь ещё налево, — я не стала обращать внимания на его ворчание — это уже клиент, а не просто первый встречный. Пусть себе ворчит, только бы деньги платил вовремя.

— Теперь куда?

— Не поверите, — съязвила всё-таки, — но за третьим домом налево.

— Опять? — поддел он меня.

— Снова, — возразила я. — Аккуратно, тут помойка торчит.

Бак вечно ставили сикось-накось, из-за чего соседки яростно ругались с управляющей компанией, а незнакомые с топографией двора автомобилисты уезжали с царапинами и трещинами на фарах. Но благодаря мне Николай избежал поцелуя с углом помойного бака и остановился у первого подъезда. Я отстегнула ремень:

— Ну, пошли, покажу комнату. Если понравится, подпишем договор и можно заселяться, я там вчера убралась.

— Понравится, — откликнулся он. — Всё равно спать лучше, чем в машине.

— Есть ещё гостиница.

— Ты меня приняла за миллионера? Откуда у меня столько денег?

— Ну, есть номера дешевле приватного сектора…

Я покачала головой, открывая дверь в подъезд. Чего я уговариваю, интересно? Для меня же лучше, если Николай снимет комнату в моей квартире! Видимо, он подумал о том же самом, потому что усмехнулся, поправляя ремень спортивной сумки на плече:

— Тебе не выгоднее разве?

Вместо ответа я только плечами повела. Если честно, мне всё равно. Голова плохо варит после двенадцати часов «подай-принеси-соль-перец-ещёпива», а внутри, в том районе, где, говорят, сидит душа, всё сжимается, как вспомню масляные, пьяные глаза троих гопников. Сейчас разберёмся с комнатой, подпишем всё, что надо, если жильцу придётся по душе, и я разберу свой узкий диванчик на кухне, вытянусь во весь рост, закрою глаза…

Ключ повернулся в замке с привычным скрежетом, я зашла в коридор и, обернувшись, приложила палец к губам:

— Не шумите, все спят.

— Молчу, молчу, — поднял ладони Николай и с первым же шагом обрушил вешалку, на которую были набросаны зимние куртки. Я обречённо закрыла глаза, но со стороны комнаты не раздалось ни звука.

— Я дико извиняюсь…

Он поднял вешалку и принялся собирать куртки с пола. Отобрав всё и бросив на старое кресло, стоявшее у зеркала, я махнула рукой:

— Ничего, никто не проснулся. Оставьте, завтра прикреплю обратно.

Поставив сумку у стены, сняла с гвоздика ключ и кивнула на запертую дверь совсем рядом со входной:

— Вот комната, которую я сдаю. Я там прибралась, проветрила, вот, смотрите — чистое бельё на кровати.

Николай огляделся, и мне показалось, что он слегка растерян. Мой взгляд скользнул по шторам, по матрасу, на котором стопкой лежали простыни, по коврику у кровати. Вроде ничего особенного, ничего шокирующего. Чего он застыл с таким видом, будто попал в трамвайное депо?

— Спасибо, — наконец ответил Николай. Пощупал матрас, сел на него и опробовал, попрыгав. Потом встал, сбросил сумку с плеча на кровать:

— Мне подходит.

— Ну и хорошо. Чаю хотите?

— А хочу!

— Тогда пошли на кухню. Деньги у вас с собой? Подпишем договор, попьём чаю и спать.

На кухне был бардак. Включив свет, я простонала с досады. Катька, блин, могла бы и убрать после ужина!

— Извините, сестра не успела помыть посуду.

Я быстро собрала грязные тарелки и сковородку с присохшими ошмётками омлета в раковину, плеснула Фейри и одновременно включила чайник. Тот зашипел, мигнул лампочкой и отказался работать. Ну конечно, кто-то попил чайку и забыл набрать воды. Катерина, блин…

— Я сейчас, вы садитесь.

Николай шагнул к столу, стукнувшись головой о полку с поваренными книгами и декоративными чашками, зашипев при этом не хуже чайника. Не оборачиваясь, я посоветовала:

— На диванчик садитесь, там больше места.

Мы с сестрой всегда были худышками, ростом не выдались, поэтому нам кухня была в самый раз. А вот мужчины в ней уже помещались с трудом, тем более такие большие, как Николай. На диванчике ему самое то, без риска снести навесную мебель и ободрать магнитики с холодильника.

Пролезая на диванчик, Николай проворчал:

— Не кухня, а душевая кабинка какая-то… У меня уже начинается приступ клаустрофобии.

— Другой нет, уж простите.

— Моя машина больше этой кухни, — всё никак не успокаивался мужчина. — Ты никогда не думала расширить её?

— В какую именно сторону? — проворно намывая тарелки, поинтересовалась я. — Может, приделать балкончик снаружи?

— Ну почему… Можно с комнатой объединить.

Николай постучал в стену за спинкой диванчика, но я шикнула:

— Куда? Мать спит! Разбудите — вони будет!

— Как это вони?

Я прикусила язык. Ну его к чёрту! Правду узнает — тоже сбежит, как предыдущий жилец. Надо хоть подготовить как-то…

— Да это я так, образно.

— Ну я понял, что не в прямом смысле, — пробурчал Николай, снимая с полки книгу «100 блюд из картофеля». — Что, строгая мама?

— Да, что-то в этом роде.

Чайник уже вскипел, посуда встала ровненько на сушке. Я приготовила две чашки, сахар и ложечки, а потом достала с холодильника папку.

— Договор стандартный, никаких подводных камней нет. Паспорт у вас с собой?

Быстро и привычно заполнив два экземпляра, я вписала данные Николая в конце страницы и из чистого любопытства пролистнула странички в поисках штампов. Женат, дочь пяти лет, военнообязанный и к службе годен, прописан в Питере. Ну что, нормальный жилец. Главное, чтобы деньги вовремя платил.

Покончив с официальной частью, я поставила перед Николаем чашку чая:

— Предлагаю выпить за новоселье!

Усмехнувшись, он поднял чашку, и мы чокнулись. Отпив глоток, мой новый жилец поморщился:

— Ну и чифирь! Ты где сидела и по какой статье?

— Нигде. Просто кофе терпеть не могу, а обычный слабенький чай меня не будит.

— Просто ты его готовить не умеешь! — фыркнул Николай. — Я тебе покажу. И вообще, надо пить зелёный чай, но не в пакетиках, а развесной.

— Вы меня приняли за миллионершу? — я вернула ему его иронию и удостоилась фейспалма.

— Слушай, давай всё-таки перейдём на «ты», а то чувствую себя стариком.

Глянув в его смеющиеся голубые глаза, я тихонько вздохнула. Стариком он себя чувствует… Даже я себя чувствую столетней старушкой иногда после двух смен подряд… А этот женат и с ребёнком, вот только интересно, почему снял комнату. Жена, что ли, из дома выгнала? Ну, наверное, не просто так, а было за что.

— Ладно, можно и на «ты». Пьём чай и разбегаемся! Мне выспаться надо.

Лечь и вытянуть ноги. Только это, можно даже не спать… Просто лечь.

Николай заторопился, проглотил «чифирь» буквально в два глотка и встал, вовремя вспомнив о полке:

— Всё, ухожу.

— Не забудь, — я подала ему простенький брелок с двумя ключами и блямбой, — это от комнаты, это от входной двери, а это от парадной.

— Записал на подкорке! — улыбнулся Николай, и смешные морщинки разбежались от его глаз к вискам.

— Запирай дверь, — пробормотала я ему в спину и собрала чашки со стола. Помою завтра, ну нафиг. И Катерине дам втык. Да, ещё вешалку надо будет прикрутить… И обед приготовить. Блинский блин, забыла спросить у жильца, желает ли он столоваться с нами или отдельно. Ну ладно, в первый раз можно и забесплатно, а там спрошу.

Задвинув табуретку под стол, я разложила свою раскладушку из диванчика, застелила постель и выключила свет. Белая ночь медленно уступала место летнему утру. Задёрнув лёгкие шторы, я подумала — в который раз! — что надо бы купить другие, поплотнее, чтобы высыпаться по-человечески, а потом легла, мысленно махнув рукой. Потом. На следующее лето. Всё равно скоро август, будет темнее на улице.

Зато я нашла жильца. Избежала больших неприятностей. Отработала полторы смены, за которые мне заплатят. Всё будет хорошо.