Берлин – Владивосток

Уве Майснер

Книга посвящена велопутешествию к Тикому океану в 2013ом году с 16 апреля по 26 октября 2013 года на расстоянии 12.500 км. Благодаря знания русского языка получил Уве Майснер не только поверхностные впечатления как обычно экстримальные спортсмены. Его путешествие через Польшу, Украину и Россию он совершил в 15 этапов. Спорт и борьба, но также разнообразные встречи и интерес или солидарность местных жителей к его путешествию привели Уве Майснера к красочному и впечатляющему сочетанию опыта. Особенно в азиатской части он испытывает пресловутую доброту сибиряков и их гостеприимство. „Как немецкий, сегодня мы снова пользуемся в государствах бывшего Советского Союза высокой репутацией. Соответственно, следует относиться в отчетности с ответственностью к часто проблематичным обстоятельствам и предоставлять информацию“, высказывает Уве Майснер сам о его путешествии. Сопровождайте его на эту необычную дорогу с многими интересными впечатлениями от страны и людей.

Подготовка

Мы сидели на террасе кафе в парке замка Klink (Клинк), расположенного на берегу озера Müritz (Мюриц), и смотрели на мелкую рябь воды, едва колеблемую тихим ветром. Купол космически синего неба придавал моим словам больший вес:

— Я хочу проехать на велосипеде от Берлина до Владивостока, время настало.

Моя мать вздохнула — она меня знала. Мой брат потерял дар речи, как будто я нарушил какой-то неписаный закон, мой отец улыбнулся. Я понял, никто не сомневался в моих словах, но сейчас подобное заявление стало полной неожиданностью. Разговор проходил в санатории, мне как раз удалили простату. Вокруг нас — пациенты, которые едва могли ходить, а я помышлял о таком большом деле.

— Надо только дождаться, когда внутри все хорошо срастется.

Тогда я не знал, что выздоровление будет не быстрым.

Был март. Первые ясные весенние дни соблазняли меня к купанию в близлежащем озере Kölpin (Кельпин). Об этом я с гордостью сообщил медсестрам… И они отказались делать мне массаж.

— Если вы уже так здоровы…

По мнению врача, полное выздоровление должно было наступить через полгода. Если стартовать в конце лета, то за Урал я бы выбрался как раз к сибирской зиме. Это было слишком опасно. Поэтому в 2012 году поездку пришлось отложить. Не только потому, что в августе было бы уже слишком поздно начинать путешествие на велосипеде длиною в 11 тысяч километров, но и потому, что требовалась большая подготовка.

Кто планирует велотур через Россию, должен рассчитывать на многотысячный бюджет. Без «друзей» и знания языка это становится дороже, если ночевать только в палатке — дешевле.

От мысли о спонсорстве я быстро отказался. Новичок в мире экстремального спорта должен сначала заслужить свое имя. Или выступить с необычной идеей, которая, к тому же, надо еще уметь хорошо представить. Несмотря на то, что велотуры наподобные дистанции не проходят ежедневно, они больше не являются чем-то исключительным. Да и планирование такого проекта не означает его автоматического осуществления.

— При ежедневных 100 километрах и двух днях пребывания в крупных городах я должен прибыть во Владивосток в конце сентября.

Было ли все так просто? Меня всегда удивляли местные масс-медиа, готовые сообщать о запланированном проекте, но игнорирующие успешно состоявшиеся. Неужели анонсы продаются дороже, чем достижения?

Российские дороги доброй славой не имеют, как и водители, которые не привыкли к велосипедистам на «своих» дорогах. Ночью я мог бы быть сбитым пьяными. Также надо было учесть естественные преграды: ветер, горные цепи, степи и увеличивающиеся дистанции между населенными пунктами во второй половине путешествия.

— Вернитесь сначала живым и здоровым, — сказал мне менеджер берлинского зала «Урания», когда я заранее хотел забронировать выступление-рассказ о моем путешествии. И это было большей правдой, чем все предыдущее бахвальство.

Тем не менее, я был рад, когда «Русская Германия», крупнейшая русскоязычная еженедельная газета в Германии, предложила передать мне список контактов людей, у которых можно было переночевать во время моего велотура.

— Это не сложно найти заинтересованных в российских городах, — сообщил мне главный редактор и пригласил волонтера Ольгу, заданием которой стало позаботиться о моих интересах.

— Твой пресс-менеджер, — подмигнул мне он.

Вместе с редактором «Русской Германии» и Ольгой мы разработали медиа-план моей предстоящей поездки: моя задача — после каждого этапа, то есть каждые десять дней, отправлять в редакцию тексты для рубрики «Дорога на восток», написанные на двух языках.

Меня приятно успокаивала уверенность иметь контакты людей, у которых можно остановиться на ночевку, ведь жилье в больших городах могло стоить совсем не дешево. Также радовало то, что мой русский главный редактор, который также курировал мой велотур, согласился выдать «рекомендательные письма», в которых он просил городских начальников, председателей колхозов и прочих влиятельных лиц помогать мне в любой возможной форме. Или, по крайней мере, не мешать. В прежние времена такие письма ценились на вес золота, поскольку вдали от столицы часто распоряжались на свой манер, а напоминание о «царе-батюшке» в Москве могло сотворить чудо. Да и в наше время такое еще случается.

В Германии я прошел необходимую проверку здоровья, привился от гепатита, столбняка и клещевого энцефалита. Сходил к зубному врачу. Каждый, кто знаком с Россией, знает, что оснащение в русских больницах не всегда соответствовало новейшему слову техники. Подобные размышления также сыграли свою роль при выборе велосипеда. Мог ли я в Сибири или на Дальнем Востоке расчитывать на подходящие и качественные запчасти? Нужно ли мне быть готовым в любой момент самому отремонтировать своего «коня»? Велосипед, учитывая качество дорог, должен был быть, прежде всего, прочным.

Целый месяц я ходил по берлинским мастерским, чтобы получить представление об имеющихся моделях, о том, что можно сделать и способностях того или иного мастера. Я понял, что «моего велосипеда» просто не существовало, поэтому я заказал его в мастерской. Мой выбор пал на крепкий прогулочный велосипед «Т 100» со стальной рамой, который я усилил эксцентрическим упорным подшипником с одним венцом и девятиступенчатой передачей на оси заднего колеса. Больше передач скоростей для непротяженного (около 200 километров) и невысокого (1.000 метров) плоскогорья Урала мне было и не нужно.

Вместо чувствительного гидравлического тормоза были установлены тормоза с канатиками, а для освещения — динамо-сис-темаот гоночного велосипеда. Это казалось мне лучшим решением, чем внутренняя осевая динамо-система. Но продавец покачал головой.

— Осевая динамо-система не ломается, — сказал он. — Только ее надо после каждых 5 тысяч километров смазывать.

— А если у меня не будет возможности ее смазать?

На это продавец не смог ответить.

Людям сложно было представить, что в такой стране как Россия надо надеяться, прежде всего, только на себя. Не потому, что там нельзя рассчитывать на помощь. Проблема в технической оснащенности, в отсутствии стандартов. Я был уверен, что за Уралом мне не найти веломастерской на многих сотнях километров, даже на тысячи. А даже если бы и нашел, то была бы там подходящая деталь?

Я рассчитывал на 30 килограмм багажа, поэтому спереди и сзади вмонтировал особо прочные, полые тубусные багажники.

Полые ободы с неизнашивающимися шинами должны были обеспечитьлегкое движение. Подножку для велосипеда я выбрал фирмы Pletscher. Обязательной деталью для велосипеда стало зеркальце заднего вида. Вовремя свернуть с дороги — в свете историй об искусстве вождения российских автомобилистов — казалось мне очень важным. Сигнальный жилет и фосфоресцирующий ремень для дождливой погоды должны были охранять меня дополнительно.

В завершении я попросил мастера заменить красный звонок на черный.

— Почему? — спросил продавец.

— Не хочу издалека выделяться, когда я буду искать место установки палатки.

— Что-нибудь еще?

Я заметил, что продавец чувствуют себя неуютно. Но моя настойчивость оправдала себя. Я заплатил меньше тысячи евро за «велосипед для путешествия вокруг света». Если бы я купил готовый велосипед, он стоил бы в два раза больше.

При выборе своего «лесного убежища» я остановился на камуфляжной Tatoonka-Narvik-2, просторной и удобной двухместной палатке со шнурами сигнального цвета:в конце дня, после утомительной дистанции можно было бы без особых раздумий быстро собрать палатку, побросать вещи внутрь и упасть без сил.

— Но почему у палатки цвета хаки шнуры такого неоново-оранжевого цвета, — спросил я продавца.

— Чтобы пьяные не запинались о них.

В книжном магазине я купил новейшие карты местности. Это были нервущиеся и непромокаемые, напечатанные на обеих сторонах листа карты, на которых был отмечен каждый поселок. Даже в далекой Сибири! Даже если он и не был мне нужен! В Сибири и так было все просто: один маршрут, одна дорога, которая ведет к цели: с запада на восток. Каждое отступление от этого маршрута требовало времени и содержало в себе ненужный риск — вело вглубь тайги.

Вернувшись домой, я сразу разложил 4 карты (плюс одну по Польше) на полу и окончательно определился с маршрутом.

Я собирался проехать Польшу (около 1000 километров) и выехать из нее на границе с Украиной. Это добавляло лишние 500 километров, но облегчало планирование — кроме визы белорусы требовали точного указания, где и когда я буду находиться. Невозможная вещь для любого велосипедиста, отправляющегося в дальний путь. Заранее сложно знать точно, какое расстояние будет проделано за день.

Далее я наметил путь через столицу Украины Киев, чтобы потом сделать резкий поворот на север. Мне не хотелось пропустить Москву, которая с диаметров в 100 километров причисляется к крупнейшим городам мира. Столица, которая осуществляет свои политику на расстоянии 10.000 километров, должна содержать в себе что-то особенное. Именно это «особенное» я и хотел прочувствовать, въезжая в Москву на велосипеде.

В обеих столицах меня должны были ждать друзья моих друзей — наследие давних связей и хорошая возможность переночевать и отдохнуть. Через Чебоксары (Чувашия) и Казань (Татарстан), азиатские столицы России, мой путьшел в Уфу, башкирскую столицу Урала. Горы начинались после Уфы.

Еще до того, как я успел бы добраться до Западно-Сибирской равнины, мне надо было бы выехать из страны. По визовым правилам, я не мог находится в России дольшетрех месяцев. После истечения срока в 90 дней, я должен покинуть страну и сделать паузу в 90 дней прежде, чем я мог бы вернуться обратно.

— Невозможно совершить такую поездку за три месяца, — пожаловался я в российском консульстве. — Я не могу ждать 90 дней, чтобы обратно въехать в Россию.

— Ваша проблема!

Я метался некоторое время по городу, пока на самом востоке Берлина в туристическом бюро не встретил «знающих». Они успокоили меня и сказали, типично по-русски, что из любой ситуации есть выход.

— Будет, будет, не переживай… Тебе надо будет только на несколько часов покинуть страну и получить печать о выезде. При повторном въезде в Россию ты получишь вторую, а, тем самым, и возможность оставаться еще на три месяца.

Когда я неверующим взглядом посмотрел на Ирину, сотрудницу туристического бюро, она добавила: — Они все равно особенно не проверяют. Но лучше всего, если ты через несколько часов выедешь еще раз из страны и получишь третью печать.

Я поверил Ирине. Наверное, тогда я был в таком отчаянии, что хватался за любую соломинку.

Поэтому я получил обыкновенную полугодичную российскую визу, транзитную казахскую, которая была действительна в течение трех дней, а также для обратного пути, который я собирался совершить на поезде, еще и белорусскую транзитную. За три дня мне нужно было проехать 200 километров по Казахстану. По моим оценкам, времени вполне должно было хватить. Главное — не попасть ни в какие переделки.

Омск, Новосибирск и Красноярск — три больших сибирских города, расположенных на расстоянии 500 — 1000 километров друг от друга. Эти города отлично подходили для моего поэтапного плана отправки текстов в «Русскую Германию», а также должны были стать заслуженным отдыхом от монотонного накручивания километров. Ведь я планировал не бездушный пробег через страну, я хотел узнать Россию и людей. Пообщаться, посмотреть города. Для фото — и видеозаписи я взял с собой две камеры.

Иркутск и озеро Байкал — следующие запланированные остановки. Далее я должен был направиться в Улан-Удэ — столицу Бурятии. Чита на Дальнем Востоке была бы последним «бастионом» перед двух тысячекилометровым броском. Ни одного большого города на расстоянии 2000 километров! Этого этапа я боялся больше всего. К тому же, многие говорили, что этот отрезок пути может быть «ненадежным», а для иностранцев и вовсе опасным. В 90-е годы здесь происходило много нападений.

Даже между маленькими поселками расстояние могло доходить до 200 километров. Это ставило на первый план вопрос питания. Но об этом я позаботился заранее. Кроме двух с половиной литров воды, которые я должен был везти в бутылках, я собирался взять с собой большую канистру. С ней и с бензиновой горелкой я рассчитывал увеличить свои шансы на выживание в дальневосточной тайге.

Этот отрезок пути мне надо было обязательно преодолеть до начала сентября, поскольку перемены погоды и тайфуны могли привести к резкому снижению температуры. Даже снегопад исключать было нельзя.

После Хабаровска трасса делала поворот в 90 градусов на юг. Далее она проходила 1000 километров вдоль границы с Китаем и заканчивалась воротами Тихого океана, Владивостоком.

Вернуться обратно я планировал по транссибирской магистрали.

После нескольких дней отдыха во Владивостоке я должен был сесть на поезд и вернуться домой не позднее конца октября.

Для отдыха после долгих и трудных дней я взял с собой несколько книг, чтобы почитать перед сном. Такое перемещение в «другой мир» казалось мне важным пунктом для регенерации. Впоследствии я понял, что взял с собой совсем не те книги. И во время остановок в больших городах я постоянно искал нужное в книжных магазинах.

Встреча с 60-летним русским, который год назад преодолел 2/3 маршрута и доехал на велосипеде до Байкала, чем теперь был очень доволен, убедила меня в том, что я на правильном пути.

— Если следовать своей мечте, то со временем все «двери» откроются сами, — сказал он. — Если человек преодолевает трудности, то он получает признание и уважение.

Я был с ним полностью согласен. На моем сайте ко мне обращались не только члены семьи и знакомые, о которых я годами ничего не слышал, но и совсем незнакомые люди. Все они желали мне удачи в пути и задавали вопросы. Медиа освещали поездку, газеты и журналы были готовы печатать мои отчеты. Я чувствовал большую поддержку.

Я мечтал об этом путешествии 20 лет. Но постоянно что-то вставало между мной и дорогой: то дети, которые еще не выросли, то моя партнерша, которая не «позволяла», то работа. Время шло, но тоска по языку, который я изучал, по приветливости, гостеприимству и естественности людей на Востоке оставалась.

Оказалось, что велотуры по Болгарии или Англии, которые я успел совершить в предыдущие годы, оставили свой след. Спортивный вызов, жажда приключений, дремавшая во мне, больше не подавляли. Усталость от цивилизации, ежедневные «крысиные бега», самодовольство и высокомерие нашего общества, город — все раздражало. Мне требовался тайм-аут.