Круиз. Путевой дневник длиной в 25 000 км

Павел Владиславович Опанасенко

В 2012 году обычный молодой человек из Томска решил отправиться в необычное путешествие. За 24 дня он преодолел длинный путь на огромном лайнере через Атлантический океан, посетил 9 стран: Испанию, Португалию, Хорватию, Италию, Бразилию, Аргентину, Уругвай, Грецию, Германию. За время путешествия он не только пересек океан и побывал в разных странах, но нашел и потерял друзей, рисковал жизнью и встретил любовь.

© Павел Владиславович Опанасенко, 2021

ISBN 978-5-4490-3682-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Венеция — лучший город, чтобы потерять голову из-за любви

Я стоял в центре площади. Мокрый и потерянный. Мне даже не удалось насладиться красотой венецианских улочек, я торопился и опаздывал, очень опаздывал. В одной руке я держал карту, в другой китайский зонтик, на плече болталась фотокамера Саnon. Дождь то моросил, то лил как из ведра. Я промок до нитки, а в голове пульсировала одна лишь мысль — неужели я опоздал… Неужели я больше никогда ее не увижу? От этого становилось с каждой минутой все тоскливей, и к горлу подступал комок отчаяния.

Толпы туристов проходили мимо, повсюду слышалась речь то на английском, то на немецком, то на итальянском. Я с жаждой всматривался в лица, вслушивался в каждое слово, надеясь услышать португальский язык.

Время шло. Одну немецкую туристическую группу на фоне собора сменила группа из Китая. Они весело улыбались и кричали что-то фотографу. Я кружил на месте, как часовой на посту. Тысячи людей проходили мимо, но ее не было.

Вдруг из толпы показалось знакомое лицо, в сердце вспыхнула надежда, неужели… Но это оказалась девушка из кордебалета, она шла в сопровождении высокого парня, видимо, тоже из труппы. Мы встретились взглядами и кивнули друг другу в знак приветствия. Я проводил их, потерянно глядя вслед.

Совсем недавно все мы были частью одной жизни, жизнью одного города на плаву. Мы были счастливы и беззаботны, и события шли как будто в замедленной съемке. Как же я мог поступить так опрометчиво? Даже не взял ее адреса, только сказал: «В пятнадцать ноль-ноль в центре площади Сан Марко». Я не мог подумать, что моя беспечность может привести к таким последствиям.

Когда месяц назад я отправился в путешествие, то и предположить не мог, что мне предстоит пересечь океан, найти и потерять друзей, рисковать жизнью и встретить любовь. Время шло, надежда медленно ускользала, как песок сквозь пальцы.

Нет! Это еще не конец, я не верю! Хотелось кричать от обиды!

За 30 дней до путешествия или «Замок рухнул»

Холодно, темно, сурово…

Сибирь. Омская область. Село Седельниково. Я работаю инженером в вертолетной компании и помимо работы в офисе с бумагами, я езжу в командировки. Вот уже 37 дней, как я нахожусь на строительстве вертолетного комплекса в этом богом забытом краю.

Все фильмы пересмотрены, музыка переслушана. Скромная и неприметная гостиница в двадцати минутах ходьбы до места работы, стала моим домом. Но с одним отличием — мои соседи менялись каждый день. Ужинал я с одними людьми, а завтракал уже с другими. Я перестал запоминать имена, да и моего имени никто не знал. Скромный завтрак из поджаренного на подсолнечном масле хлеба и чая без сахара, и я выходил на «дорогу просвещения». Да, именно так я называл этот путь до работы. «Просвещение» потому, что в пути я слушал бесценные советы по ведению бизнеса, по достижению своих целей, из аудиокниг, загруженных на мой mp3-плеер. Когда закончились книги по организации своего дела, перешел на аудиокнигу «Алхимик» Пауло Коэльо.

Мороз за ночь усилился до минус сорока пяти. Даже одетому в пуховик и свитер, мне казалось, будто я иду в одной футболке. Но больше одежды у меня с собой в командировке не было. Думал, что дойду до спасительного вагончика на строительной площадке и согреюсь.

Мимо проезжали машины, трасса жила своей жизнью. В восемь утра было еще темно, я каждый раз вздрагивал, когда рядом проносился грузовик. По рассказам местных, недавно здесь сбили двух женщин и оставили их умирать на обочине. Женщины погибли не от травм — они замерзли насмерть. Бросив взгляд на место трагедии, иду дальше.

Наконец я добрался. Но согреться так и не удалось — пора было собирать людей, чтобы определиться с заданием на сегодняшний день. Необходимо было накрыть крышу насосной станции оцинкованным листом. Да уж, задание: на морозе и дрель замерзает, и кабель трескается.

После пошли греться и перематывать треснувший кабель изолентой. Что поделать — сроки поджимают, а другой дрели у нас нет. Через пятнадцать минут работа возобновляется, от холода пальцы на руках начинают болеть, а пальцы на ногах, кажется, я перестал чувствовать еще полчаса назад. Я стал прыгать на одном месте, чтобы согреться, но это слабо помогало.

— Начальник, иди ставь чайник, мы тут пока без тебя закончим, — видя мое бедственное положение, сказал Андрей — сторож, он же монтажник из нашей рабочей бригады. Небольшого роста, в телогрейке, валенках и рваных рукавицах. На вид ему было лет тридцать, лицо вечно в саже, как и руки.

Я в ответ кивнул, лицо совсем заледенело, шевелить губами было неприятно. Зашел в рабочий вагончик-кунг от грузового автомобиля ГАЗ-66.

У двери лежали поленья, в левом углу разместилась буржуйка, служившая и печью, и плитой. Справа стоял деревянный стол с двумя сколоченными скамейками. На столе лежал сухой белый хлеб в замызганном пакете и несколько сухих пряников. Рядом с пакетом разместились пять металлических кружек, грязных от заварки и сажи. Воды привозят немного, да и моющего средства нет, так что кружки просто обдаются кипятком перед очередным чаепитием.

Я взял белую канистру и налил доверху воды в металлический серый чайник. Затем открыл печку и подкинул пару поленьев. Подержал руки у огня, чувствуя, как начинаю согреваться. Поставил чайник на конфорку печи и вышел посмотреть, как идет завершение работы.

— Павел, подержи лестницу, а я чай из сумки достану и сало нарежу, — сказал начальник участка. Звали его Сергей Михайлович — бородатый мужик в шапке-ушанке, унтах и теплом ватнике. Мне кажется, именно так выглядели первые полярники в Арктике — суровые и домашние одновременно.

Он зашел в вагончик, а мы с Андреем продолжили крепить. Через десять минут, вдруг, из вагончика раздался дикий крик, а сам вагончик озарил яркий оранжевый свет. Все произошло так быстро, что мы с Андреем замерли в немом молчании.

— Павел! Павел! — из вагончика выбежал Сергей Михайлович.

Он какое-то время прыгал на месте, корчась от боли и держась за правую руку, затем сунул ее в снег.

— Что случилось? — я кинулся к нему, не зная, чем помочь.

— Ты зачем в чайник керосин налил? — с видом строгого учителя спросил Сергей Михайлович. На его лице застыла боль и удивление. Брови то сдвигались у переносицы, то высоко поднимались на лоб.

— К-как к-керосин? — запинаясь, спросил я.

— Там канистра стояла белая, вы всегда из нее воду наливаете, — показывая в сторону вагончика, стал оправдываться я.

— А ты не заметил, что там две такие канистры, только на одной буква «К», а на другой буква «В» написаны? — шипел Сергей Михайлович.

— Ты налил целый чайник керосина, а когда он нагрелся, я открыл крышку! — он уже перешел на крик.

Мои глаза округлились, стало ясно, откуда появилась оранжевая вспышка в вагончике.

— Сергей Михайлович, извините, я не специально, — сказал я в растерянности.

На что он только махнул рукой.

— Ладно, поеду в медпункт, руку обработаю, после обеда вернусь, — прохрипел Сергей Михайлович и пошел в диспетчерскую.

Я посмотрел на Андрея, ища сочувствия, но тот лишь развел руками — мол, бывает.

Заметил, что время до обеда, как будто специально, всегда еле тянется. Наконец, часы показали двенадцать тридцать, а это значит, что можно идти в гостиницу разогревать баланду. Чтобы сильно не тратиться, я накупил супов быстрого приготовления. Дешево и сердито. Моей главной целью было открыть свое дело, поэтому экономил даже на еде.

Я очень хотел создать агентство праздников для детей. У меня даже компаньон нашелся. Ольга — моя подруга из Златоуста. У нее мужские амбиции и желание расширить свой бизнес. Мы договорились с Ольгой скинуться по сто пятьдесят тысяч рублей и закупить надувные батуты в Китае. Это для начала, а когда пойдет доход, набрать команду ведущих, аниматоров, фокусников и клоунов, проводить масштабные мероприятия с хорошим сценарием и техническим оснащением.

После обеда идти снова на мороз нет никакого желания: тело ноет, лицо горит. Но мечта ведет, заставляет вставать и идти на передовую.

А домой вернулся уже затемно. Солнце здесь садится ровно в шесть.

Несмотря на усталость, все-таки заставил себя взять пакет со спортивной формой и сланцами и идти в село, там построили спорткомплекс, в котором есть тренажерный зал. Чтобы не спиться в этой глухомани и не сойти с ума, купил месячный абонемент. Он обошелся всего в двести рублей. В зале обычно мало народа, местные не привыкли ходить в фитнес-залы.

Пришел, переоделся, немного размялся и вроде бы потихоньку ожил. Тело радуется смене обстановки. Неожиданно в зале появился парень в желто — зеленой мастерке. Вообще-то, ничем не примечательный парень, если бы не надпись на его спине. На всю спину — «Бразилия». Я занимаюсь в зале пять раз в неделю, другого развлечения у меня нет. И с периодичностью раз в три дня я встречаю этого парня и эту надпись. Есть теория знаков, которые нам посылает судьба. Часто встречающиеся надписи, обрывки разговоров, слова песен. Их нужно учиться различать и понимать.

Да, в прошлом году я потерпел фиаско с Америкой, было очень обидно. Полтора года я копил нужную сумму для поездки, собирал документы, строил вертолетные площадки в Томской области без отпуска и выходных. Вел переговоры с русской диаспорой в Нью-Йорке. И вот, когда оставалось только получить визу и купить билеты, сотрудники американского посольства в Москве мне отказали в выдаче визы без объяснения причин. Помню, как стоял перед окошком выдачи и не мог поверить. Помню, как шел два квартала от посольства в никуда…

Во время строительства я даже чуть не погиб, и перед этим событием был знак. Мне приснился вещий сон.

Я бежал с кем-то, то ли к горе, то ли с горы, толком не помню. Но отчетливо помню, что рядом с забором, с натянутой колючей проволокой. Возле забора что-то валялось и висело на проволоке. Я хотел снять, но вдруг меня осветили прожектором, и раздалась знакомая команда.

— Стой! Стрелять буду!

И сразу за командой прозвучал предупредительный выстрел в воздух. Я ходил в военном училище сам в караул и знал точно, что будет дальше. Откроют огонь на поражение!

Мне стало до ужаса страшно, я попытался бежать, но склон рядом с забором был слишком крутым. Я не мог вскарабкаться по нему и снова свалился к забору. Кто-то рядом то ли стонал, то ли кричал от боли, я кинулся в сторону и стал ждать. Ждать смерть.

Вот сейчас прозвучит автоматная очередь, и все. Всем телом вжавшись в землю, я до последнего надеялся уцелеть. По-видимому, инстинкт самосохранения работает и во сне.

Прозвучали выстрелы.

Я сжался. Через секунду все тело зажгла страшная боль. Как больно! Но почему я никак не умираю?! Жгло спину, шею! Адская боль! Но я все не умирал, время будто застыло.

Проснулся я от собственного крика.

В этот день мне предстояло зачистить привезенный резервуар из-под нефти. Напарника в тот раз у меня не оказалось, так что пришлось сидеть там подольше.

Я расставил людей по отработанной схеме, один наверху принимал ведро, второй внизу относил его выливать. Сам спустился внутрь резервуара по маленькой деревянной лестнице.

Технология зачистки предельно проста. Сначала вычерпываются остатки. Это либо нефть, либо дизельное топливо, в простонародье «солярка». Затем в емкость помощник подает ведра с керосином, и уже щёткой работник гоняет этот керосин по стенкам резервуара, тем самым растворяя налет от нефти или солярки. Через пятнадцать минут пребывания в этом замкнутом пространстве начинает кружиться голова от паров керосина. В прошлый раз мой напарник, надышавшись, промахнулся мимо люка и врезался головой в металлическое основание.

Спустившись на дно резервуара, натянув на лицо бандану, чтобы не так резало нос, я приступил к работе. Нефти в этот раз было много. Я старался отгонять тоскливые мысли и бодрился, твердя: глаза боятся, а руки делают! Когда почувствовал головокружение, вылез на воздух вдохнуть кислород.

— Там лестница нужна, — сказал Женя, мой напарник, который сидел на цистерне и принимал от меня ведра.

— Пусть эту возьмут, — указал я на свою деревянную лесенку. — Я сейчас залезу керосин гонять и вылезу, уже когда соберу все остатки. Как раз они успеют сделать свою работу.

Затем спустился вниз, а Женя вытащил лестницу из резервуара. Вскоре, вычерпав нефть, я крикнул, чтобы мне спустили керосин. Страшная смесь, если вдуматься, керосин и нефть, может вспыхнуть на раз. После спуска пятого ведра я приступил к чистке. Запах керосина смешался с запахом нефти и стал невыносимо едким. «Ну что же, сам виноват, — подумал я, — сам налил, сам и убирай».

Из люка слышались приглушенные крики и какие-то удары. Вдруг страшный грохот прокатился по металлу резервуара.

— Вы что там, охренели?! — закричал я.

Но ответа не последовало.

Собрав очередное ведро с остатками нефти и керосина, я подошел к люку резервуара.

— Ведро! — крикнул я. — Ты че, оглох! Ведро принимай! — но никто не ответил.

Я поднял голову, ведро стояло между моих ног, в руках я держал совок. Странный звук, похожий на сварку, врезался в уши.

— Что это?

Не успев выдвинуть предположение о природе звука, я увидел, как две окалины, горя оранжево-красным пламенем, упали на дно резервуара, они чудом не попали на меня и в ведро. Сердце сжалось. Я схватил ведро, отшвырнул прокеросиненные тряпки и метнулся в дальний угол резервуара.

Я что-то кричал, в основном матом, и тут до меня дошел весь ужас происходящего. Я нахожусь в бочке, пропитанной керосином и нефтью, сам облит этим же, а самое главное, путь бегства я отдал сам, лестницы на поверхность не было. Сон станет явью! Забор с колючей проволокой проходит как раз рядом с этим крайним резервуаром. И боль, жжение всего тела, я сгорю заживо. Неужели все, неужели смерть?

Нет! Нужно бороться!

Я бросился к люку и стал орать что есть силы.

— Прекратили варить! Остановитесь! Я внутри!

Через минуту в люке появилась голова сварщика.

— О! А че ты тут делаешь? — удивился тот.

— Загораю, не видишь, что ли! — ответил я.

После этого случая я стал верить и в знаки, и в вещие сны. Глядя на этого парня в желтой футболке, я понял — сейчас Бразилия посылала мне знаки.

Бразилия — точно!

В моей голове пронесся вихрь мыслей. Скоро же карнавал, в марте. Если я успею, то можно поехать, но вот только как же быть с бизнесом… Бизнес, все-таки, наверное, важнее, а Бразилия подождет. Пока я размышлял над этим вопросом, раздался звонок от Ольги. Голос ее дрожал и был очень взволнован.

— Привет. Как дела? — спросила Ольга.

— Привет, нормально, что-то случилось?

— Нет, да… Не знаю, как и сказать, — волнение в ее голосе усилилось.

— Что случилось?! — спросил я, уже предчувствуя беду.

— Я влюбилась.

— Поздравляю… Классно, и в чем проблема? — спросил я.

— Давай перенесем поездку в Китай за оборудованием на июнь, — сказала Ольга.

— Почему на июнь, мы же договаривались на март? — возмутился я.

— Я собираюсь переехать к нему… К своему любимому мужчине. Может, организуем дело в Иваново? Вова живет там, — сказала Ольга.

В одну секунду все рухнуло, все надежды, все старания напрасно, кто такой этот Вова? Да, в принципе, не важно, кто он такой, а важно, что теперь делать, ведь я настроился на новое дело и на увольнение из компании, в конце концов.

— Ты не расстраивайся и не обижайся на меня, мы еще организуем свое дело, но позже, хорошо? — сказала Ольга с сочувствием.

— Просто замечательно, — промычал я в ответ.

Если бы этой главе книги пришлось давать название, я бы назвал ее — «Замок рухнул!»

Вернувшись из спортзала, я упал на кровать перед телевизором. По первому каналу шли вечерние новости, на экране замелькали люди в пестрых одеждах, зазвучала зажигательная музыка самбы. Диктор торжественно вещал о закрытии карнавала в Рио-де-Жанейро!!! В камеру что-то кричала оголтелая пьяная толпа, девушки в купальниках танцевали, а у меня земля уходила из-под ног. За один вечер ни тебе бизнеса, ни тебе карнавала. Вот так вот, две идеи потерпели крах. Как песочный замок, рассыпавшись под натиском огромной волны.

Я выключил телевизор и погрузился в холодную темноту комнаты. Сегодня соседей у меня не было, и поэтому никто не мешал побыть в одиночестве. Хотелось кому-нибудь позвонить, но кому? Да и о чем было говорить… Поэтому я просто лег спать, кажется, даже не раздеваясь.

Проснулся утром от будильника и пошел по старому маршруту — умывальник, кухня и двадцатиминутное турне до вертолетной площадки.

Была еще одна надежда, что мне все-таки дадут премию, как работнику года. Но вернувшийся с совещания сотрудников начальник участка сообщил, что премий было мало, и мне не досталось, да и работаю я, по мнению руководства, плохо, так что могут еще и зарплаты лишить. Ну вот, теперь полный комплект: ни денег, ни премии, ни Рио, ни агентства праздников.

Опускать руки на конечном этапе строительства площадки не хотелось, но апатия все-таки начинала давить. Столько было планов, такой энтузиазм, и все коту под хвост. Зачем старался, непонятно. Было дикое желание все бросить, и будь, что будет. Но такими решениями делу не поможешь. Раз уж начал, надо доводить до конца.

Работу закончили в шесть. В гостинице меня ждала радостная новость: прораб, который жил по соседству, собирался ехать домой и делал по этому поводу отвальную. Мы нажарили картошки с тушенкой и грибами, он купил водки — ужин был королевский. К нам присоединился крановщик и еще один работяга, по моим наблюдениям, старший группы рабочих. Разговоры были разные: и о погоде, и о том, кто где строил, о технологиях кладки кирпича. Но вскоре дело дошло до жизненной устроенности, кто, мол, лучше живет. Оказалось, что самым респектабельным среди нас был крановщик — мол, и зарплата хорошая, и спрос на его труд есть, и пенсию он получает.

Плавно перешли к разговорам, кто где в жизни бывал и что видывал. Прораб, мой сосед, всегда удивлял меня загорелым лицом. Выяснилось, это последствия недавнего отпуска, проведенного в Испании. На все уговоры рассказать об отдыхе в заморской стране прораб отмалчивался и лишь говорил: было, мол, дело. Молчал он, как будто знал потайной лаз в ту страну, причем, только он один. Тогда я решил рассказать историю о том, как первый раз в жизни погружался с аквалангом.

Эта история произошла, когда я отдыхал на острове Хайнань в южно-китайском море. Шла вторая неделя моего отдыха, и денег к тому моменту оставалось уже не много. Одним из видов развлечений на море был дайвинг. На побережье несколько фирм предлагали свои услуги для погружений с аквалангом, но цены уж больно были высоки. Жалко было тратить половину оставшихся денег на тридцать минут, проведенных в обществе рыб.

В тот день, по уже сложившейся традиции, мы с Аней, моей русской спутницей, после обеда пошли загорать и купаться на пляж. Лежим, болтаем о том о сем, и тут к нам подходит китаец и сует бумагу с рекламой дайвинга. Ничего удивительного, такие проспекты с рекламой часто раздают на пляже. Но на этой бумажке было написано по-русски, что дайвинг стоит в два раза дешевле, чем у остальных фирм. Мне стало любопытно, действительно ли такая цена, или это опечатка.

Спрашиваю у китайца, сколько стоит дайвинг, а он, вежливо улыбаясь, протягивает мне сотовый телефон. На другом конце послышалась русская речь. Русскоговорящий китаец очень вежливо спросил, из какого я отеля, и когда бы хотел поехать на погружение. Я ответил, что отель называется «Линда», и поехать хотел бы в одиннадцать утра. Китаец, в свою очередь, подтвердил, что дайвинг у них действительно дешевле, но не потому, что хуже, а потому, что дайвинг-клуб находится чуть в стороне. Поэтому не так популярен, нужно привлекать клиентов. И они привлекают своими ценами. Мы попрощались, и я передал трубку китайцу с бумажным проспектом. Китаец улыбнулся и, попрощавшись, побрел дальше вдоль берега искать новых клиентов.

Вечером того же дня вместе с компанией соотечественников пошли в кафе у моря, там мы танцевали и пили. Пили, кажется, виски. Если честно, уже не помню точно, что мы пили конкретно. Видимо, чего-то много и разного. Поэтому на следующий день я проснулся очень поздно. Остальные наши знакомые уже к этому времени отправились либо на экскурсии, либо уже купались и загорали на пляже.

Я позвонил Ане в номер и позвал позавтракать на берег, оказалось, она тоже спала после гулянки. Голос был сонным и недовольным. Договорились встретиться в холле отеля через пять минут. На отдыхе не нужно краситься, поэтому сборы Ани не заняли много времени. Через пять минут мы, обменявшись приветствиями, выходили из дверей отеля, и тут к нам подошел китаец, видно было, что он ждал именно нас.

— Паса?! Хотел Линда! Одиннадцать цясов, дайвинг! — сказал он.

— Точно, сейчас же одиннадцать, я совсем забыл про дайвинг! — воскликнул я. — Аня, ну что, поедем? Один раз живем, поехали! Мне хоть не так страшно будет, — спросил я свою спутницу.

Поддавшись порыву моего хорошего настроения, Аня согласилась составить мне компанию.

— Только я погружаться не буду, я рядом постою, посмотрю, — предупредила она.

— Хорошо, нет проблем! Ты только со мной будь, вдвоем-то оно веселее.

И мы пошли к стоявшему у отеля маленькому микроавтобусу. Двери перед нами открыл китаец, говоривший на русском. Мы разместились в салоне и начали вспоминать подробности вчерашнего загульного вечера.

Микроавтобус свернул на центральную дорогу и какое-то время ехал вдоль берега, но затем повернул в сторону и поехал куда-то вглубь острова. Первые сигналы тревоги мелкой дрожью пробежали по рукам.

Куда мы едем, если море в другой стороне?

Китаец, который говорил на русском, его голос я слышал вчера в телефонной трубке, будто прочел мои мысли. Повернувшись с переднего сидения к нам в салон, он сказал: «Не волнуйтесь, дайвинг чуть в стороне от бухты, тут недалеко». И в этот момент я обратил внимание, что на всех окнах висят темные, точнее, черные шторки. Следующая мысль снова пустила волну страха в кровь. Мы с Аней никому не сказали о том, что поедем на дайвинг, и никто не видел, как мы выходили и куда пошли. Мы не оставили записки и никого не предупредили. В это момент я повернулся к Ане, она что-то фотографировала из-за шторок. Стараясь не показать своего волнения, я спросил:

— Ну что, не надумала компанию под водой мне составить?

— Нет, — протянула она. — Я плавать и так не умею, а ты меня еще под воду утянешь.

Ее улыбка придала мне смелости. «Все нормально, — успокоил я себя. — Девчонка не боится, а ты себя накручиваешь почем зря. Сейчас поплаваю, и потом еще все завидовать будут, что за такие деньги и с аквалангом нырнул.» Но лиха беда начало. Микроавтобус тем временем свернул в какие-то трущобы, другим словом этот район не назовешь. Из-за шторок я видел полуразрушенные дома, белье болталось на хилых веревках посреди грязного двора. Горбатые и выцветшие матрасы хаотично лежали на земле. Да и лица людей не внушали оптимизма. Состояние тревоги усиливалось. Неожиданно автобус остановился.

— Выходим! — громко сказал китаец.

Мы вышли из автобуса. Я уже был готов услышать и увидеть что угодно, только не это. Перед нами стояли катера и лодки, а на пирсе висели водолазные костюмы и ласты.

«Фух!!!» — выдохнул я внутри себя, не обманул китаец, привез в дайвинг-клуб, а не в бордель. Мы спустились по трапу на пирс и подошли к стойке, напоминавшей барную. Там мне дали замызганную тетрадь, чтобы я расписался — видимо, за инструктаж по технике безопасности на воде. Затем взяли деньги за погружение и показали в сторону висевших водолазных костюмов.

Я подошел и стал осматривать их. Выбрав самый новенький, потянул его с вешалки, как вдруг меня одернули. Я обернулся, передо мной стоял огромный китаец со шрамом на щеке. Его плечипокрывали синюшные татуировки очень плохого качества, наверное, делались либо второпях, либо при сильной качке. Он жевал что-то типа жевательного табака. Сплюнув с пирса в воду, Шрам дернул за водолазный костюм, ткнув мне в грудь другим. Этот другой костюм был рваным, такое ощущение, что прежнего владельца сожрали то ли пираньи, то ли акулы.

Я было хотел позвать нашего русскоговорящего китайского товарища, но его и след простыл. От стойки, где я расписывался, тем временем отделились еще двое, все в татуировках, вид у них был недовольный.

Я решил сыграть крутого парня. Дернул хороший костюм к себе, выражаясь на русском матерном.

— Он, мать твою, не моего размера! — закричал я. — А этот рваный бери себе и сам носи!

Китаец, видимо, понял, что я ему говорю, и сказал мне, кто я, на своем. Видимо, тоже на матерном, потому что остальные рассмеялись и с презрением посмотрели в мою сторону. Но костюм он все-таки отпустил.

Надев костюм, я немного попозировал перед Аней для фотоотчета о нашем приключении. Затем подошел получить ласты. И тут меня ждало новое удивление. Ласт мне не дали, а вместо них кинули два рваных резиновых башмака. Причем, на два размера больше моего. Я посмотрел на китайца так, что он понял, что размер великоват. Китаец со шрамом указал на корзину с остальными такими же тапками — мол, выбирай. Хотелось снять с себя комбинезон, забрать деньги и уйти поскорее с этого злосчастного пирса.

«И дернул же черт поехать!» — корил я в душе себя.

Но чувство гордости и упрямство не давали отступать назад.

На лавочке позади меня сидела Аня, и спасовать перед ней было не по-мужски. Покопавшись в корзине, я выбрал калоши своего размера, натянул их на ноги. Продемонстрировал их китайцу, тот махнул рукой — типа, пойдет. В этот момент на пирсе появилась парочка: молодой парень высокого роста и девушка чуть пониже — китайцы. Они, быстро надев водолазные костюмы с калошами, начали фотографироваться. Затем парочка подошла к нам, и парень начал говорить на ломаном английском:

— Дайвинг, дайвинг вери гуд! Пикчерс!

Он протянул фотоаппарат подруге и встал с нами рядом.

Девушка сделала несколько снимков, и они поменялись местами.

Забавная фотосессия получилась.

Китаец со шрамом, тем временем, завел свой катер и позвал нас. Мы вместе с Аней и китайской парочкой разместились на тесных лавках. Я включил свой фотоаппарат в режим видео, не столько, чтобы запечатлеть все красоты местного порта, сколько, чтобы записать дорогу, в случае, если это все-таки подстава, и нас везут не на дайвинг. Ехали минут двадцать вдоль старых рыбацких лодок и белоснежных яхт, затем порт кончился, и мы выехали в открытое море. Издалека к нам приближался другой катер.

«Ну все! — мелькнуло в голове. — Теперь точно кабздец! Аню в бордель, меня на органы!»

Оптимизм из меня просто излучался.

Катера остановились друг напротив друга. Встреченный катер был тоже старенькой посудиной с пятью китайскими пассажирами на борту. Лица с другой лодки были не лучше сопровождавших нас гидов. Они о чем-то начали шумно спорить и коситься в нашу сторону. Китаец со шрамом, сплюнув, подмигнул капитану встреченного катера. Сердце мое бешено заколотилось.

Все, сделка состоялась, нас продали в рабство. К гадалке не ходи, так и есть!

Я старался улыбаться Ане, она что-то спрашивала, но видно было, что ей уже тоже не особо радостно.

Вдруг китаец со шрамом повернулся, прошагал к рулю катера, завел мотор, и катера отделились друг от друга.

Плыли еще минут двадцать, пока цвет моря не сменился с зеленого прибрежного на голубовато-синий. Шрам дал указания своим напарникам, те полезли под лавки и достали баллоны с кислородом и ласты с масками. Надев маски и ласты, прыгнули за борт.

Шрам протянул мне жилет и свинцовый пояс.

«Так! — подумал я. — Почему я первый, и почему один? Нас же трое, еще два китайца, парень и девушка. Что-то тут неладное.»

Тем временем, Шрам показал на воду — мол, прыгай.

Я прыгнул за борт. Он спустил баллоны, один китаец, подплыв ко мне, отбуксировал меня от катера, а другой подтащил баллоны и маску. Надев снаряжение, я посмотрел на катер. Аня махала мне рукой и фотографировала все происходящее.

Китаец вдохнул воздух в загубнике акваланга, продемонстрировав, как нужно дышать, и кивнул. Сунул загубник мне, я втянул воздух, кивнул в ответ. И тут произошло неожиданное. Он резко дернул меня за жилет вниз, встал мне на спину ногами и толкнул изо всей силы на дно. Чудом не выпустив изо рта загубник, я начал жадно дышать ртом. Когда пузыри рассеялись, я оценил обстановку.

Я на дне, вокруг камни и песок, сколько кислорода — я не знаю, часов у меня нет, ласт тоже нет. Что сейчас происходит на поверхности, я не знаю. «Вдруг катер не будет меня ждать и уплывет без меня,» — эта мысль почему-то мелькнула первой.

Я решил всплыть и проверить эту версию. Но новый толчок ногами в плечи вернул меня на дно. Ясно, всплыть мне они не дадут. Нужно отплыть подальше от этого места и попробовать всплыть в другом. Я стал перепрыгивать вперед, как кенгуру, цепляясь за рифы. Проскакав так метров пять, я ощутил, как кто-то, потянув меня за акваланг, развернул, как маленького ребенка, ползающего по кроватке, в другую, противоположную сторону.

Я проделал ту же операцию с прыжками по валунам в другую сторону, но там также поймали, развернули и отпустили. Ясно, они контролируют с поверхности квадрат, где я плаваю. И не дают мне всплыть. Все ясно, они ждут, когда кончится кислород в моих баллонах! И я захлебнусь. Конечно! Несчастный случай в море. Мое тело порежут на органы, а Аню продадут в бордель.

Паникой делу не поможешь, я постарался взять себя в руки и решить, что делать дальше в сложившихся обстоятельствах.

На сколько же все-таки хватит кислорода? Нужно экономить.

И я принялся дышать медленнее. Нужно что-то придумать, причем срочно. Я не знаю, сколько у меня воздуха, не знаю, тут ли еще лодка.

Думай, Паша, думай!

Есть! Есть идея — нужно постараться втянуть побольше воздуха и всколыхнуть ил со дна, сделав тем самым завесу. Тогда они потеряют меня из виду и появится шанс ускользнуть незамеченным.

Я начал бегать по дну, якобы ища ракушки, поднимая и бросая их на дно, тем временем, ил вокруг меня начал вздыматься, и я сам уже видел не дальше, чем на метр перед собой. Затем я сделал два больших вдоха, и, затаив дыхание, рванул, что было мочи, прижавшись всем корпусом ко дну, огибая рифы. Примерно определив, что отплыл уже метров на десять, я затаился за огромным валуном, по-прежнему не дыша. Сердце бешено колотилось, звонкими ударами отдаваясь в голове.

Что же там с Аней, жива ли еще…

Пока я плыл за валун, я не заметил, как сильно поранил руку, и кровь алой лентой сочится из моего запястья. Я постарался зажать кровь другой рукой, но и она оказалась порезана, из нее тоже сочилась кровь.

И тут в голове мелькнула мысль, после которой контрабандисты, сутенеры и торговцы органами стали детскими игрушками.

Акулы!!! Черт возьми! Акулы чувствуют кровь на сотни метров — вторая мысль догнала первую. А что, если я и есть гвоздь программы, эта парочка китайцев купила билет в первый ряд. Шоу «Русский против белой акулы», NationalGeographicотдыхает. Все взаправду — пустим русскому кровь, а акулы сделают все остальное. Перед глазами проплыли картинки из фильма «Челюсти», где огромная белая акула откусывает ноги и руки у бедных купальщиков. Кровь, части тела, зубастая пасть…

Ил вокруг меня кружился, я видел, как мимо снуют маленькие рыбки. Чего ждать!?

Нужно срочно искать, чем отбиваться.

Русские так просто не сдаются! Я прижался ко дну, чтобы получше разглядеть, что лежит рядом. Нащупал продолговатый камень, но маленький, отбросил его в строну, стал шарить дальше. Тут в руку попала старая ржавая консервная банка, она была смята. Отличное оружие ближнего боя! Хватит, чтобы выбить глаз! Спиной я прижался к валуну, а левую руку выставил немного вперед на случай атаки акулы. Правую руку с зажатой в ней консервной банкой отвел назад, приготовил для удара.

Интересно, лишиться руки — это сильно больно? Хватит ли сил нанести ответный урон? А без руки я смогу всплыть самостоятельно? Я постарался отогнать эти страшные мысли и сосредоточился на обстановке вокруг.

Воздух в легких кончился, и я медленно, маленьким глотком потянул новую порцию кислорода из загубника. Надеясь, что маленькие пузыри от вдоха мои надсмотрщики все-таки не заметят, приготовился к худшему.

Минуты тянулись, как часы, но ничего не происходило.

И тут что-то мелькнуло во мраке ила, я старался убедить себя, что мне просто показалось. Но тень начала увеличиваться, и маленькие рыбки быстро юркнули в стороны, будто увидели что-то, что их напугало. Это что-то с большой скоростью двигалось в мою сторону.

Я крепче сжал банку в правой руке, стиснул зубы, приготовившись к потере левой…

Как вдруг перед моим лицом появилось лицо китаянки в маске и с загубником, она нависла сверху валуна надо мной.

От неожиданности я вжался в валун всей спиной. Из надвигающегося ила на меня выскочил парень китаец, тот, что приплыл вместе с нами на лодке.

Они начали фотографировать меня и себя подводным фотоаппаратом и показывать жестами, что потеряли меня и ищут уже минут пятнадцать.

В следующую секунду меня резко дернули за акваланг вверх, и через мгновение я оказался на поверхности. Два китайца из дайвинг-клуба со злобными проклятьями обрушились на меня. Они трясли меня за жилет, что-то кричали и махали руками, а я старался всмотреться в лодку, точнее, увидеть, есть ли там Аня.

Есть! Она сидела на том же месте, что и перед моим погружением, и махала мне рукой.

Жива! — кричал внутренний голос. — Жива!!!

Несчастные перепуганные китайцы отбуксировали меня на катер, я снял жилет и акваланг, сел молча рядом с Аней.

— Ну как? — спросила она.

— Супер! — протянул я.

— Они тебя потеряли тут, ты куда уплыл-то? — спросила Аня.

— Да за рыбкой погнался, — ответил я.

— Ну ты даешь! — звучно засмеялась Аня.

Вскоре на борт залезли и ребята китайцы. Под водой время тянулось долго, а пока мы ждали эту парочку, я и не заметил, как у них прошли их тридцать минут погружения.

Если честно, обратную дорогу я помню плохо. На пристани я быстро снял комбинезон и галоши, надел свои шорты, рубашку и сандали.

— Давай прогуляемся, — сказал Ане.

Мне хотелось побыстрее отделаться от всей этой истории. Аня согласилась без лишних возражений. Видимо, ей хотелось того же. Но нас окликнул Шрам.

— Ну, что еще?! — взмолился я.

Шрам указал на микроавтобус. Я показал жестом, что мы пойдем пешком, но он замотал головой и снова властно указал на микроавтобус.

Мы послушно пошли садиться на свои места в салоне.

Если мы умрем сейчас, то это будет самая несправедливая смерть! Микроавтобус запетлял по улочкам и через двадцать минут затормозил у знакомого отеля. Мы вышли. Попрощавшись с водителем, зашли в холл отеля. Всю дорогу домой мы молчали, а, зайдя, обернулись, посмотрели друг на друга и чуть ли не в голос простонали — какие же мы дураки!!! Безумцы!

Мужики, дослушав мою историю, выдохнули, и, махнув рукой, налили еще по стопке водки.

— Ну, ты, малой, даешь! — воскликнул прораб.

— Отчаянный! — прокомментировал крановщик.

— Скупой платит дважды. За это и выпьем! — подняв стакан вверх и широко улыбнувшись, сказал я.

Говорили еще о чем-то, но уже не помню, во время таких задушевных разговоров темы поднимаются разные и меняются спонтанно. Распрощавшись с гостями, я отправился к себе. Раздевшись в темноте, я завалился в кровать, было жутко холодно. Сжавшись в комок, я начал согреваться и в это время провалился в сон.

Точно помню: снилось море и солнце, солнце яркое-яркое, а море бескрайнее-бескрайнее. Как будто и не море вовсе, а целый океан.

На следующее утро я проснулся с хорошим настроением. Спустился на кухню и вдруг стало неожиданно грустно, от осознания того, что мы больше никогда не увидимся ни с крановым, ни с прорабом. Часто встречаешь интересных людей, но начинаешь тесно общаться только тогда, когда уже пора расставаться. Как будто закон подлости какой-то.

По-быстрому перекусил и побежал на площадку. В этот день мы проводили запуск оборудования. Всех трудностей рассказывать не буду, скажу лишь, что бежало из всех щелей, в насосной было столько течей и фонтанов на фланцевых соединениях, что она походила на подбитый баркас. Но, благодаря гаечным ключам и, как в анекдоте, «какой-то матери», к вечеру насосная и вся магистраль заработали, как часы. Течи устранились, давление выровнялось. Спешить уже было некуда, и я решил довести дело до конца. Чтобы уехать, что называется, с чистой совестью.

На доработку ушло еще два дня.

После проведения контрольного запуска и фотоотчета, я собрал свои вещи, налил пробы авиакеросина для анализа в лаборатории в бутылки, упаковал их в рюкзак и отправился на автовокзал. Купил билет до Омска и стал ждать автобус.

Ко мне подошел какой-то мужик и стал набиваться на разговор: куда, мол, и зачем еду. Желания говорить с ним не было, и я отвечал односложно. И тут он начал демонстративно принюхиваться ко мне.

— В чем дело!? — возмутился было я.

Он ответил, что тянет бензином.

И тут я вспомнил про пробы авиакеросина в моем рюкзаке. Я снял его и обнаружил, что внизу он влажный и очень пахнет керосином. Самое удивительное в этой истории, что автобус подошел через три минуты после того, как я обнаружил эту аварию. Что было бы с людьми и мной, сядь я с этим грузом в жаркий автобус, страшно представить — либо все угорели, либо меня высадили бы в чистом поле. Второй вариант более вероятен. Вот так, благодаря этому назойливому попутчику, я обнаружил бомбу замедленного действия.

Поездку домой пришлось перенести на обед, к этому времени я вернулся в гостиницу и перестирал свой рюкзак. Пробы оставил на площадке, их перешлют в город вертолетом.

Приехал на жд вокзал, взял первый попавшийся билет. Так хотелось поскорее приехать домой, что Омск толком я и не рассмотрел. Отправка была через пять минут. Только заскочил в вагон, поезд тронулся. Закинул вещи наверх, сам запрыгнул на полку и тут же уснул.

За 21 день до путешествия

или «Человек с бульвара капуцинов»

Когда приехал в Томск, я надеялся, что что-то изменилось. Трудно сказать, чего именно я ждал, но мне хотелось, чтобы мои старания не прошли даром. Сорок дней ежедневной работы отрицательно сказываются на настроении, становишься раздражительным и ждешь, что по возвращении тебя ожидает награда — отпуск. Хотя бы семь дней, когда не будет звонить телефон, когда не нужно будет вставать в семь утра, не нужно будет никуда идти, а можно будет просто лежать, наслаждаться тишиной и бездельем.

Но реальность такова, что этого не происходит, взамен ты получаешь пятидневную рабочую неделю с девяти до шести, и все повторяется снова. Будильник на телефоне звенит в семь утра, встаешь и идешь на работу. Добро пожаловать на борт!

Не получив выходных, я надеялся, что хотя бы организацию празднования восьмого марта снова доверят мне, и я смогу реализовать свои творческие идеи. Но и здесь меня ждало разочарование. Шеф наотрез отказался от общей идеи праздника, объединенной одним моим сценарием, а настоял на том, чтобы все отделы компании готовили по отдельной сценке.

Так мои идеи полетели в урну. Звучит по-детски, мальчику не дали конфетку, и он расстроился. Но на самом деле все сложнее. Когда живешь идеей, когда есть классная задумка, и остается только начать и сделать, а тебе этого не дают из-за упрямства одного человека, становится чертовски обидно.

Накануне восьмого марта шеф собрал всю мужскую половину офиса у себя в кабинете. Он сидел на кожаном кресле за большим дубовым столом. Шеф — человек старой закалки. Несмотря на свои шестьдесят лет, отличался хорошей физической формой. Никто не дал бы ему больше сорока пяти. Был заядлым охотником. Немым свидетельством его «подвигов» были чучела и фотографии трофеев в его кабинете. Чучело рыси, рога оленя, потертая шкурка лисы.

— Итак, у кого какие идеи по поводу праздника? Сценки, песни, стихи приготовили? — разговор напоминал отчитывание школьников перед классным руководителем. Шеф снял очки и пробежался взглядом по лицам присутствующих.

Все опустили глаза и искали ответ в затылках соседа.

— Значит, идей у нас нет!? Привыкли, что кто-то пишет, только повторить нужно! В этом году так не будет! Я вот подготовился, три номера нашел для выступления. Ты, Борис Геннадьевич, будешь танцевать у нас стриптиз, — прорычал шеф.

— Что?! — попытался возмутиться наш гордый зам — крупный мужчина с сединой на висках и усами, постриженными на манер лихого казака.

— Да, да, не бойся, раздеваться не придется, на тебя наденем специальный надувной костюм с мускулами. Будешь бицепсами играть.

— Давайте лучше Олег Иванович, у него это дело лучше получается, — взмолился БГ.

— Нет, от Олега Ивановича все этого и ожидают, стриптизом он никого не удивит. А вот от тебя будет сюрприз.

Олег Иванович, наш юрист, был небольшого роста и атлетического телосложения, часто играл роли забавных персонажей на праздниках.

— Так что готовься, — слова шефа прозвучали, как приговор.

— Ну, а остальным задание: через три дня подготовить по номеру от отдела. Охрану это тоже касается. Все свободны.

Народ повалил из кабинета шефа, почесывая затылки. Только ахи со вздохами прокатились над головами.

Я решил вернуться и подойти с заявлением на отпуск.

— Виктор Степанович. Я в отпуск хотел бы на пару недель сходить, подустал на стройке.

На что шеф чуть ли не закричал:

— А как же коллектив?! Восьмое марта! Ничего не знаю! Разговор закончен!

Спорить было бесполезно. «Нашел время для заявления на отпуск,» — укорил себя сам.

Утро как-то не задалось, но к обеду пришла новая беда.

Позвонил отец и поставил ультиматум, что нужно прибыть на праздник чуть ли не к восьми утра и принять участие в приготовлении праздничного обеда. На мои попытки объяснить, что мне сейчас не до праздников, я услышал ругань и что-то невразумительное.

Нервная система серьезно пошатнулась. По всем позициям я нес потери. Отпуск, деньги, подготовка к празднику и еще обязательства по приготовлению праздничного обеда. От такой досады хотелось куда-нибудь бежать. Вот только куда?!

Вечером состоялся разговор с мамой по скайпу.

— Ты чего такой надутый? — спросила мама.

— Да вот, думаю работу менять, может, в Москву переехать. У одноклассницы там парень, вроде как, начальником работает, может помочь.

— Ну чего тогда расстраиваться? — спросила мама.

— Да, понимаешь, мам, я сорок дней без выходных, каждый день работал, устал. А сейчас на новую работу устроюсь и опять до отпуска ждать. Им же не объяснишь этого, — сказал я.

— Пока не увольняйся. Возьми отпуск, развейся, — сказала мама.

— А деньги? — спросил я.

— Если сильно хочется — возьми кредит, — ответила мама.

Я согласился с ней:

— Но куда ехать на отдых?

— Выбери, не мне тебя учить, — сказала мама, попутно перебирая постиранное белье.

— Ладно, спасибо за совет, я подумаю, — поблагодарил я.

На следующий день я остался без обеда, потому что направился в турагентство.

— Скажите, какие варианты отдыха есть на ближайшие числа? — спросил я.

— А когда вы хотите лететь? — спросила меня блондинка с серыми глазами, в деловом костюме, оглядывая оценивающим взглядом.

— Думаю, через неделю или десять дней, — сказал я.

— Вот хороший вариант. Тур в Тайланд на двенадцать дней, стоимость пятьдесят тысяч рублей, — ответила девушка.

— И это же еще с собой нужно деньги брать? — поинтересовался я.

— Думаю, тридцати тысяч Вам хватит.

В моей голове закружилась математика цифр, пятьдесят плюс тридцать — это восемьдесят только за двенадцать дней.

— Спасибо, я подумаю, — сказал я и надел шапку.

— Вот еще Греция есть, но там дороже, да и не сезон. Сейчас такой период, что нужно лететь в тепло, например, на Бали. Но туда один перелет дорого стоит, так что думайте.

Так, в раздумьях, я провел оставшуюся неделю до восьмого марта.

Праздник прошел. Были маленькие сценки, тосты и атмосфера средней свадьбы, когда все пьют, и через полчаса уже не так важно, что происходит, главное, вроде, весело. Но у меня, как я ни старался, в голове крутилось мое представление праздника. Моя идея была навеяна рекламным журналом, попавшимся мне на глаза в туристическом агентстве.

На нескольких страницах были показаны фотографии карнавалов, проходящие в разных уголках света — Рио, Венеция, Мадрид, Таиланд. Мне хотелось сделать вечер в стиле морского путешествия, с высадкой гостей в каждом из этих городов. На столиках вместо стандартных бутылок водки, коньяка и шампанского, было бы меню со списком коктейлей. Каждая девушка могла выбрать что-то особенное. Вокруг кружил персонал из стюардов, матросов и, конечно, вечер вел бы капитан лайнера. В каждом порту несколько гостей выходили на берег в сопровождении одного члена команды, и их ждали приключения. Можно было бы поиграть в казино в Лас-Вегасе, проплыть на гондоле, поучаствовать в корриде…

— Паша! — громкий голос Сани, моего напарника, вернул меня с небес на землю. — Бежим смотреть, сейчас БГ будет танцевать стриптиз.

Когда мы зашли в зал, на сцене уже зажигал наш шеф в надувном костюме стриптизера. На мое удивление, народу это очень нравилось. Все громко хохотали, девушки старались дотронуться до проходящего мимо надутого стриптизера. Главный бухгалтер, не выдержав наплыва эмоций, выскочила из-за стола и, поднявшись на сцену, засунула сто рублей за шиворот артисту. Финал удался. Ну, а я ощущал себя не лучше героя фильма «Человек с бульвара Капуцинов» после возвращения в городок.

Хотелось спросить всех сидящих и вопящих: «И вам это нравится? Вы этого хотели?»

Чем больше я пил, тем больше я трезвел. Когда праздник закончился, я натакси поехал домой. Перед домом попросил таксиста остановить у круглосуточного магазинчика. Взял пару бутылок пива. Дома завис в интернете.

Думал над словами мамы, думал про праздник, наконец, алкоголь начал действовать — видимо, понижение градуса сделало свое дело.

И тут у меня осенило. Куда бы я поехал, если бы у меня было достаточно денег, и не нужно было бы думать об экономии?

Круиз! Точно, круиз! А какие страны я хотел бы посетить?! Я ввел в поисковике круизы от Буэнос-Айреса в Рио-де-Жанейро и до Нью-Йорка. Поисковик долго выбирал, но в итоге показал возможные варианты. Наиболее подходящий вариант круиза занимал по времени что-то около 12 дней.

Параллельно с этим маршрутом высветился маршрут длиной в 24 дня от Буэнос-Айреса в Уругвай, оттуда через все побережье Бразилии, затем через Атлантику на острова Испании, Португалии с проходом через пролив, разделяющий Африку и Европу, в Хорватию и, наконец, завершающийся в Венеции, Италия. Всего 9 стран, 24 дня в дороге. И все это удовольствие обходилось дешевле, чем плыть до Нью-Йорка. По невероятному стечению обстоятельств, этот круиз выпадал на ближайшие даты, как раз дней через десять.

От наполняющего меня возбуждения я не мог сидеть за столом. Я вскочил и начал прыгать по комнате, как заведенный. Вот это да, вот это приключение!

Ну что же, дорогие коллеги, если вы не хотите в круиз, то в него поеду я!!!