Берлин – Владивосток

Уве Майснер

Книга посвящена велопутешествию к Тикому океану в 2013ом году с 16 апреля по 26 октября 2013 года на расстоянии 12.500 км. Благодаря знания русского языка получил Уве Майснер не только поверхностные впечатления как обычно экстримальные спортсмены. Его путешествие через Польшу, Украину и Россию он совершил в 15 этапов. Спорт и борьба, но также разнообразные встречи и интерес или солидарность местных жителей к его путешествию привели Уве Майснера к красочному и впечатляющему сочетанию опыта. Особенно в азиатской части он испытывает пресловутую доброту сибиряков и их гостеприимство. „Как немецкий, сегодня мы снова пользуемся в государствах бывшего Советского Союза высокой репутацией. Соответственно, следует относиться в отчетности с ответственностью к часто проблематичным обстоятельствам и предоставлять информацию“, высказывает Уве Майснер сам о его путешествии. Сопровождайте его на эту необычную дорогу с многими интересными впечатлениями от страны и людей.

1. этап: Германия и Польша (16.04. — 27.04.2013)

Во вторник, 16 апреля 2013 года, я проехал 1,5 километра от своей квартиры до Бранденбургских ворот. Там меня ждали друзья, которые хотели попрощаться со мной.

Все попытки выехать раньше потерпели крах из-за не заканчивающихся холодов. Но буквально за неделю до отъезда холодный фронт ушел на восток. Ландшафты оттаивали постепенно, разворачивая перед моим появлением все более зеленеющий ковер. Дневная температура поднялась, поэтому я мог крутить педали в сандалях, шортах и футболке спокойно до самого вечера.

При ярком солнце я выехал с площади, которая успела повидать на своем веку немало важных событий, да и до сих пор находилась в центре внимания СМИ, и уехал навстречу своей истории. За Alexanderplatz (Александерплац) я свернул направил на улицу Карла Маркса. И с этого самого момента несколько месяцев я ехал только в одном направлении, на восток, навстречу восходящему солнцу.

Вечером того же дня я доехал до первой государственной границы: с Польшей. Ветер — небеснаяблудница — благоприятствовал мне. Он подгонял меня сзади и гнал так, как будто хотел меня украсть.

В одном месте я съехал с автострады Б1, основной в этом направлении, и поехал дальше лесом. На трассе было слишком много автомобилей, да и пейзаж, утыканный ветряными мельницами, мне не нравился.

На эти сто километров, от Берлина до границы с Польшей, у меня была очень подробная карта, на которой была отмечена каждая велосипедная дорожка. Этот участок я знал и чувствовал себя на нем, как дома. Чем дальше я ехал на восток, тем мельче становился масштаб карт, велосипедные дорожки пропали совсем, проселочные дороги стали реже. В какой-то момент осталась только одна дорога, на которой встретились все путешествующие на восток.

Мне было ясно, что я пустился в приключение, в путешествие за личными открытиями… Дорога была мне «известна» только лишь в цели и в нескольких важных пунктах, там, где меня ждали. И твердой осталась только воля пройти маршрут полностью. В какой-то момент мне стало дурно, но я собрал все мужество для того, чтобы претворить свою идею в жизнь. И это подтолкнуло меня вперед.

Поздним вечером я въехал на мост через Oder (Одер), вытащил фотоаппарат и нажал спуск. По мосту из Германии я переехал в Słubice (Слюбице), польский городок. Там я хотел найти себе ночлег. За день я успел вспотеть, мне хотелось принять душ. «В палатке я еще успею переночевать», — убеждал я себя.

На следующее утро я решил проверить, работает ли моя VISA за границами Германии. Работник берлинского банка заверил меня, что карточка должна работать везде. Но разве можно быть полностью уверенным в таких вещах? От успешности моего эксперимента зависело многое. В конце концов, не мог же я все время носить с собой все наличные деньги! Несколько сотен евро в валюте той страны, где я находился, казались мне достаточным количеством наличности. Также у меня всегда был с собой конверт с тысячей долларов. Русские, пережившие во время и после перестройки экономический кризис и обесценивание государственной валюты, доверяли чужим деньгам намного больше, чем собственным… Я надеялся, что если мне и суждено попасть в какую-нибудь переделку в России, то достаточно будет просто помахать долларами… и все двери откроются передо мной. Поэтому в самом начале путешествия я не собирался тратить свой неприкосновенный запас. Тем более, что в Польше все можно было оплатить в местной валюте — в злотах.

Я подошел к банкомату польского банка и ввел пин-код. Ничего. Банкомат не выдал денег. После третьей попытки я забеспокоился, что он может просто «проглотить» мою

И вот я стоял перед банкоматом польского банка. Но ничего не получалось. Банкомат не давал денег. После третьей попытки я забеспокоился, что он может заглотить мою карту… Работник польского банка помочь мне тоже не смогла, отпустив меня с вежливым: — я сожалею.

Что-то было не так. Надо было вернуться в Германию, обратно через границу. К счастью, это было недалеко, всего два-три километра, просто по мосту через Одер. Я завел мой доверху нагруженный велосипед в главный филиал банка Sparkasse и подошел к окошечку. Служащая, увидев отчаяние на моем лице, разрешила мне позвонить со служебного телефона в Берлин.

— С вашим счетом все в порядке, — сказала работница банка на другом конце провода. Это означало одно: если я не вспомню правильный пароль, мне нужно возвращаться в Берлин. На это могло уйти несколько дней.

— Успокойтесь! Вздохните глубоко и подумайте совершенно спокойно, — добавила совсем другим тоном девушка, почувствовав напряжение в моем голосе. Ее голос звучал как голос врача, который пытался лечить пациента. Стратегия подействовала! Через несколько мгновений как будто пелена упала с глаз. Чтобы не записывать ПИН-код, я просто разделил число надвое для облегчения запоминания. Эту комбинацию знакомых мне чисел я знал наизусть.

Проблема с банковской карточкой решена — камень упал с моей души! В противном случае мне пришлось бы возвращаться в Берлин. Это было бы плохой приметой, если бы путешествие началось подобным образом.

Еще до полудня я снова стоял на мосту через Одер, где день назад сделал свое первое фото при въезде в Польшу. Я сделал еще одну фотографию, на которой я выглядел так, как будто бы провел эту ночь под мостом: помятый, но не раненый. Ну, теперь только вперед!

Как только пересекаешь польскую границу, меняется вид улиц. Все выглядит проще, менее пестро и красиво. Краска на многих домах облупилась, бордюры стоят криво, бетонные лестницы частично осыпались… Создавалось такое впечатление, что все это настроение передавалось также и местным жителям: они как будто прекратили борьбу с природой, отдались в руки судьбе. Люди выглядели более расслабленно, менее организованно. Свободно бегающие по улице домашние животные словно специально показывали мне, что вот-вот начнется что-то совершенно новое.

Я опустился на последнюю свободную (потому что она была сломанной) скамейку в парке маленького городка и начал наблюдать. Недалеко от меня, расслабленно обнявшись, сидела влюбленная парочка; две пожилые дамы ели мороженое и обсуждали тайны мира, пьяница использовал момент одиночества, пока к нему еще не подсел собутыльник, чтобы поднести бутылку ко рту; бизнесмен со следами пота на рубашке читал книгу… Везде пульсировала жизнь, не идеальная, но все равно согревающая сердце. Кажется, никтоне интересовался уставшим немцем с шикарным велосипедом, нагруженным доверху. Люди наслаждались чудесным днем и, по видимому, не беспокоились о том, что случится завтра.

Напряжение постепенно покидало и меня. Я задумчиво откусил свой бутерброд. Вдруг ко мне подбежала бездомная собака — как будто мы договаривались с ней о встрече. Она молчаливо выпрашивала кусочек лакомства.

— Брысь! — скомандовал я, но пес остался стоять на месте, только глаза стали еще более выразительными. Я сдался и кинул ей кусочек. Как я мог отказать ей при таком настойчивом общении?

Я откинул голову назад и закрыл глаза. Звонкий смех девчонок соперничал с низкими голосами двух проходящих мимо мужчин. Детский визг, мать, ругающая ребенка, воркование голубей — все краски жизни изливались на меня. Я не стал противится новому чувству жизни и пустил его внутрь себя. Но только лишь на секунду. Встряхнув головой, я взял себя в руки. Еще только день, мне нельзя долго сидеть и мечтать, если я хочу достигнуть своей цели.

Вечером я посмотрел на счетчик: почти 100 километров за день. Мне удалось доехать до города Zielona Góra (Зелена Гора). Естественно, я решил остановиться в отеле, не в палатке.

В ближайшей гостинице мне дали недорогую комнату с четырьмя незанятыми кроватями. Так что я мог даже разбросать свои вещи.

Я застелил свою постель и пошел в душ, в котором не оказалось полотенца. В ванной комнате было мыло, но не было туалетной бумаги. А когда, уже лежа в постели, я хотел почитать, то обнаружил, что и прикроватная лампа отсутствует. Несоответствия за несоответствиями, которые меня не расстроили. Я решил, что все это надо воспринимать, как начало цепи приключений, которые уже не покинут меня до конца поездки. И все-таки это немного раздражало. Ведь за все эти недочеты мне пришлось заплатить вполне приличную цену за ночевку.

Утром служащий гостиницы предоставил мне кипяток, чтобы заварить чай иразрешил воспользоваться клеем. Подобные проявления доброжелательности были зеркальным отражением моих вечерних мыслей — другой стороной медали. Добрососедство — кто может, тот помогает.

В умиротворенном расположении духа я вынул свои швейные принадлежности и сшил футляр для карандашей и авторучек. Уже на начальном этапе я почувствовал, что важно начать день с пары не зависящих от езды на велосипеде «ритуалов». Особенно важно проснуться в спокойной атмосфере. Такое пробуждение готовит тело и мозг к нагрузкам и повышает дневную производительность.

Небо было пасмурным, встречный ветер — легким. Я быстро нашел свой ритм и пытался придерживаться своей любимой скорости — 22,2 км/час. По пути около дорожного кафе я познакомился с Мареком и его друзьями. Дорогие горные велосипеды, синтетическая спортивная одежда — в своих шлемах поляки вписались бы в любой немецкий пейзаж. Велосипедисты заинтересовались, да что там говорить, по-настоящему восхитились моим путешествием. Они пригласили меня на чашечку кофе с выпечкой, начали расспрашивать о планах. Позднее Марек занес себя в книгу почетных гостей на моем сайте, но к этому времени я уже проехал много тысяч километров и не смог вспомнить и сопоставить имя с правильной фотографией.

Близ Mielsko (Мельско) мой маршрут во второй раз пересекал Одер, перебраться через который я в этот раз должен был на пароме. Я подъехал к воде и увидел, что река вышла из берегов. Причала нигде не было видно. Недалеко я заметил нечто, похожее на домик паромщика, на ступеньках которого сидела парочка моего возраста и попивала чай.

— Что здесь случилось? — спросил я, — разве паром не ходит?

Мужчина пожал плечами.

«Похоже, он не паромщик», — подумал я.

Вдруг мужчина встал и начал что-то объяснять. В разговор вмешалась его спутница. Вместе мы спустились к воде, линия которой просто перерезала дорогу. Далеко, на другом берегу стоял на якоре паром. Мы кричали, жестикулировали. Напрасно. Адам и Тереза, так звали моих новых знакомых, утешали меня обещаниями помощь. Тереза ушла в домик позвонить, Адам уехал куда-то на джипе. Его прощальный взгляд был успокаивающим.

Если у Адама не получится решить проблему с паромом, мне придется делать 30-ти километровый круг на юг. В таком случае мне пришлось бы менять маршрут.

Тем временем Тереза вскипятила чай для меня, себя и взрослого сына, который вышел из своей комнаты и демонстрировал интерес ко всему происходящему.

Мы фотографировались, смеялись, я рассказывал про Германию, куда семья охотно бы съездила. Адам вернулся с плохими новостями: паром не ходил из-за наводнения. Но я не должен был огорчаться. На семейном совете было решено, что Адам завтра отвезет меня к южному мосту, в Nova Sol (Нова Сол), откуда я смог бы продолжать свое путешествие. Адам с Терезой предложили мне остаться у них, отдохнуть, поесть и даже переночевать.

— Нет, так не пойдет! — заявил я спонтанно.

До обеда было еще далеко. Если бы я поднажал, я мог бы проехал мой дневной километраж. Кроме того, моя совесть не позволяла мне совершать объезды на машине. Все расстояние я хотел преодолеть на велосипеде.

Семья была опечалена, но Адам и Тереза приняли мое решение. Я подарил им наклейку с надписью «Берлин».

Незадолго до Wschowa (Вшовы) я решил остановиться на отдых. Был уже вечер. Косо светящее солнце по-другому освещало дорогу. Это включило мой инстинкт самосохранения. Для этого мне не нужно было часов, это чувство включалось каждый день автоматически в одно и то же время.

Деревня, по которой я ехал, была не широкой, но длинной. Между хуторами — просторные луга, за домами — свободное поле. Я решил поставить палатку на лугу, вблизи какого-нибудь дома. Старик, заметивший меня, не понял моего намерения, но позвал свою внучку, которая пригласила меня в дом. Вместе с матерью на переговоры собрались три поколения этого семейства. Двадцатилетняя внучка говорила по-английски и перевела. Через пару минут я начал беспокойно ерзать на стуле. Мне нужно было выяснить ситуацию с ночевкой. Поэтому я снова задал этот вопрос. Оказывается, подруга внучки держала небольшую гостиницу, в которой наверняка была свободная комната. Также мне разрешили поставить палатку недалеко от дома. Я был удивлен, я почти досадовал на самого себя — как быстро я отказался от своего намерения ночевать в палатке ради домашних удобств.

На улице без остановки лаяла собака. Это сложно было выдержать. Теперь у меня была причина не ставить здесь палатку! Этим беспрестанным лаем я также объяснил себе смену настроения.

На улице было ясное прохладное утро, которое заставило меня одеться многослойно. Но это было не страшно — кручение педалей вскоре заставило меня снять почти все. Хуже был встречный ветер. На одном отрезке пути он дул так сильно, что я должен был отдыхать каждые 5 километров. Разминка для ног, глоток воды — так выглядели мои перекуры.

Несмотря на встречный ветер, я проехал в этот день 100 километров и добирался до Jarocin (Ярочина). На окраине города я случайно встретил велосипедиста Семена, бородатого старика в очках. Семен непременно хотел довести меня до отеля. По дороге велосипедист расспрашивал меня про путешествие. У меня сложилось такое впечатление, будто Семен специально поджидал меня на этой дороге.

Когда мы прибыли на место, старик схватил часть моего груза, чтобы отнести наверх в номер. Я еле успевал за ним. В номере Семен открыл одну из бутылочек с минеральной водой, которые были специально приготовлены в качестве приветственного подарка, и выпил ее. В процессе он несколько раз икнул, как бы в подтверждении правоты своих действий. Я не верил своим глазам.

Семен спросил меня, когда я планирую завтра отправиться в путь. Он хотел меня проводить. Я решил проучить бесстыжего старика и специально назвал ему утопически позднее время.

Когда Семен ушел, я заметил, что к комнате не хватает одного стакана.

«Семен!» — мелькнуло в моей голове. Я быстро взял в руки мобильник и установил будильник. Я был бы сумасшедшим, если бы утром решил его подождать.

В столовой я получил последний завтрак «европейского образца». Кофе, хлеб с маслом, колбасой и сыром. Правда, европейского в этом завтраке было немного: кофе растворимый, без вкуса, масло старое, колбаса строго отмерена, как в пионерском лагере, мед твердый (как искусственный мед производства ГДР) и салфетки из пергаментной бумаги. Но зато у меня была собственная официантка в совершенно пустом зале, которая с большой любезностью пыталась возместить недостатки. Стоит ли мне сказать ей об этом? Время мало, надо торопится. Скоро мог появиться Семен… В итоге я решился описать ей свое недовольство, но очень мягким голосом.

Когда я, нагруженный своим багажом, спустился в фойе, меня чуть инфаркт не хватил. С распространенными объятиями на меня шёл Семен, чтобы забрать у меня часть багажа. Каким-то образом он сумел разгадать код электронного замка. Или он был в сговоре с работниками отеля, которые его впустили? Мне стало дурно. Я насторожился и не спускал глаз с моего багажа. Но мне нужно было дать что-то Семену, чтобы не вызвать подозрений. Я передал ему канистру с водой, спальный мешок и палатку, все большие предметы. Подойдя к велосипеду, который стоял в небольшом сарайчике, он, довольный, опустил все на землю. А после этого Семен передал мне небольшой пакет, который принес с собой. В нем продукты питания и напитки.

«Может быть, я ошибся в Семене?» — подумал я.

Тем временем старик запустил руку во внутренний карман своего пиджака и вытащил конверт, в котором была репродукция божественного защитника всех путешественников и серебряная медаль с изображением Карола Войтылы, польского папы. Но это было еще не все. Семен вновь запустил руку в карман пиджака и вытащил второй конверт, на котором был написан его адрес. В конверте было 10 злотых.

— Это на почтовую марку, чтобы ты после своего путешествия смог написать мне письмо и рассказать о своих результатах.

Я онемел от неожиданности и стыда. Семен воспользовался моей водой, а я заподозрил его в самом страшном, что может сделать хозяин по отношению к гостю: в воровстве… На самом деле этот чудак оказался добрейшим человеком, который на старости лет хотел сделать что-то доброе, который понял, что истинный путь в рай проходит через служение другим.

Я упаковал конверт и поклялся исполнить его пожелания. Вернувшись домой, я выполнил свое обещание. На мое письмо я получил ответ с просьбой о подробностях. В этом был весь Семен!

После Kalisz (Калищ) ветер переменился — я успел проехать только половину дневного маршрута и уже валился с ног от усталости. Я решил использовать оставшееся время с пользой, нашел интернет-кафе и загрузил свои первые фотографии в «Облако».

На следующий день я с удовольствием отдался попутному ветру. Уже в десять часов утра, проехав 50 км, я выпил на еще безлюдной, наполненной светом солнца площади польского городка, Латте Маккиато и не чувствовал при это угрызений совести. Половина второго на часах — магическая цифра. В это время я преодолел планку в 100 километров. Ровные ландшафты, молчаливо смотрящие мне вслед, люди, спешащие по делам или болтающие друг с другом перед деревенским магазином — по-польски «склепом» — таковы были декорации того самого дня, когда в впервые перевыполнил план. Вечером спидометр показывал почти 150 километров, я находился в городе Pjotr Tribunalsky (Петр Трибунальский).

Идея переночевать в гостинице привлекала меня больше и больше. Но там, где должен был быть отель, шла стройка. Неподалеку я нашел парикмахерскую, в которой спросил о возможности ночлега в городе. Парикмахерша и клиентка, которые, похоже, были знакомы, сразу прекратили беседу. Клиентка, молодая девушка, объяснила мне на хорошем английском, куда мне следовало направиться. Я поблагодарил ее и вышел из парикмахерской. Я покружил по городу, но гостиницу так и не нашел. Зато вновь наткнулся на девушку из парикмахерской. Она извинилась и сказала, что, по-видимому, ошиблась с объяснениями. Мы прошли еще пару метров и решили выпить по стакану лимонада. Она рассказала, что в Sulejow (Сулейове), в соседнем городке, который находится всего в паре километров, много отелей и можно найти дешевые комнаты. Также девушка добавила, что она со своим парнем тоже живет в Сулейове в своем доме. Она пригласила меня к себе на завтрак, а если я не сильно устал, то и на ужин. Я записал ее адрес и, прощаясь, сказал: — Возможно, до свидания.

Яичница с сосисками на завтрак — было бы совсем недурно. Но в таком случае я бы сел за руль слишком поздно. Ведь люди наверняка захотели бы пообщаться. Поэтому я решил съездить в гости вечером.

После того, как я нашел недорогую комнату (девушка оказалась права), я отправился, уставший, но чистый и освобожден от багажа, в гости к Эве.

Черт! Нумерация домов начиналась с этого конца улицы, а на бумажке был написан большой номер. Дорожное покрытие испортилось: я долго ехал по щебенке и раскисшей земле. Постепенно городок превратился в лес. Впереди показался хутор.

«Должно быть, это оно», — подумал я.

На улице стемнело. На хуторе, подпрыгивая до самого забора, залаяла собака. Может, я ошибся? Подошел пожилой человек и спросил, что я хочу. Одновременно с ним появилась Эва, одетая в тренировочный костюм и свитер. Девушка объяснила что-то отцу и впустила меня.

— Родители, — рассказала она, — живут в другой половине дома, обе половинки имеют отдельные входы.

— А где твой парень? — спросил я ее, войдя в старый дом, обставленный со вкусом деревянной мебелью, украшенный кафелем и оснащенный современным отоплением.

— Мой парень?

Оказалось, что у девушки не было парня. Во всяком случае, не здесь и не сейчас. Несколько лет назад Эва жила в Великобритании, где у нее был друг. Но когда она захотела вернуться в Польшу, он не поехал вместе с ней. Видимо, что-то пошло не так… Странно, что при первой встрече девушка сказала, что у нее есть парень. Как будто одинокая жизнь считается недостатком, который по возможности надо скрывать. А зачем? Эва занималась печатью по льну (делала принты) и пошивом одежды. Свои изделия она продавала по интернету.

Заботливую руку Эвы можно было заметить везде в доме. Глиняная посуда на кухне с вышитыми льняными салфетками под горшочками, эмалированные металлические накладки для ухватов в отшлифованных и отреставрированных деревянных шкафах, до блеска отполированный медный котел на плите, излучающей уют, и надпись над ней на английском: «Нет места лучше дома». Эва сотворила чудо при устройстве своего жилища, но ей не хватало того человека, с кем она могла бы все это разделить. Детей у нее тоже не было. Я посмотрел на нее. Сейчас она выглядела вовсе не такой молодой и энергичной, какой показалась мне при первой встрече. Вокруг глаз — морщинки. Задумчивые морщинки появлялись и на лбу, когда она рассказывала мне о своей жизни. Внезапно ее дом показался мне музеем. Красивым, но уже не современным. Мне не хотелось стать его экспонатом, мне хотелось быстрее уехать прочь. Я засобирался. Эва погрустнела. Я обнял девушку за плечи. Большего для нее сделать я не мог.