Любовь прямо по курсу

Триш Доллер (2021)

Анна никак не может прийти в себя после потери жениха. Вспомнив, как они вместе планировали совершить путешествие на яхте по Карибскому морю, девушка решает отправиться в путь одна и посетить все острова и достопримечательности, о которых говорил возлюбленный. Однако, столкнувшись с трудностями, Анна понимает, что не в состоянии справиться с яхтой в одиночку, и нанимает в помощники моряка. Жизнь Кина также сложилась совсем не так, как он представлял, но парень отказывается что-то менять и расстаться с морем. Вместе пережив несколько приключений, Кин и Анна начинают понимать, что никогда не поздно начать жизнь заново и проложить новый курс.

Глава 4

Большой вопрос

Просыпаюсь я в кровати на своей яхте, словно прошлый вечер мне приснился. Только голова раскалывается от боли, и я совершенно не помню, как сюда попала. Откинув одеяло, я обнаруживаю, что одета во вчерашнее платье. Пятки грязные, во рту привкус рвоты, купальника нет. Я помню свой побег из номера Криса и то, как плакала в шлюпке, а что было дальше — большой вопрос.

Хорошо, что все обошлось.

Скрипнула дверь каюты, и моих ноздрей коснулся запах… кофе? У раковины стоит какой-то брюнет и пьет из любимой чашки Бена с изображением Капитана Америки. Подавив первоначальный порыв соскочить с кровати и отобрать у него чашку — ведь она принадлежит Бену, — я пытаюсь понять, кто этот мужчина и что он тут делает. Видимо, не вор, раз не шарится в шкафчиках в поисках ценностей. Он спокоен и умиротворен, как будто находится здесь на законных основаниях. Я что, пригласила его?

Следующая неожиданность: я наконец-то замечаю, что его правая нога от колена до черных «адидасов» — не из плоти и кости, а механический, сложный даже на вид протез.

Понятия не имею, что происходит.

— Э-э… привет?

Мужчина поворачивается ко мне. Проснись я рядом с ним при иных обстоятельствах, то впала бы в экстаз. Взъерошенный и небритый, он выглядит так, словно играет на гитаре и поет в пабах.

— А, проснулась… Хорошо.

— Кто ты?

— Ты не помнишь?

Он кладет руку на грудь, прямо на растрескавшуюся золотистую надпись «КЕРРИ» на линялой зеленой футболке. Он старше меня на несколько лет, но улыбается, словно десятилетний мальчишка, прячущий за спиной лягушку.

— Ты ушла и разбила мне сердце, — напевает он с ирландским акцентом.

Я сажусь и опускаю ноги на пол. После того как я чуть не переспала с женатым, я вряд ли стала бы заниматься сексом с незнакомцем.

— Мы?..

— О боже, нет.

Он наливает кофе во вторую чашку — мою, с цветами и розовой буквой «А».

— Ты была вдрызг пьяна, но все равно спасибо за предложение.

— О боже!

— Я шучу.

Он подходит и протягивает мне чашку. Принять напиток — даже кофеиносодержащий — от незнакомого мужчины? Я дважды таких ошибок не совершаю. Но кофе пахнет изумительно, и он мне очень нужен. И я беру чашку.

— Если вкратце — ты заснула в своей шлюпке. Нельзя же было тебя оставить там, чтобы весь Бимини любовался твой голой попой?

Чем быстрее он говорит, тем заметней его акцент.

— Так что я отвез тебя на твою яхту, помог лечь в кровать, а потом понял, что застрял тут. Если бы я взял твою шлюпку, чтобы вернуться на берег, то застряла бы ты. В общем, я уснул на палубе. Надеюсь, ты не против, что я позаимствовал у тебя спальный мешок?

Вчерашний вечер и без того выдался нелегким, а этот тип еще и мой голый зад видел. Он спас меня от… да мало ли что могло со мной случиться, пока я спала полуобнаженной в шлюпке. На меня мог наткнуться кто-нибудь не столь высокоморальный. Меня спасли от собственной глупости.

— Э-э… спасибо за помощь.

Незнакомец проводит рукой по волосам и опускает взгляд.

— Ну, я просто не хотел, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

— Я тебе за это безумно благодарна, но… кто ты?

— Ох, разумеется! Меня зовут Кин Салливан.

— Анна.

Я предпочитаю не вдаваться в подробности личной жизни. Кто знает, что я наговорила прошлым вечером.

— Как ты догадался, которая из яхт моя?

Кин пожал плечом.

— Только на одной из них не было шлюпки.

— Спасибо тебе. За все.

Отпив кофе, я гляжу на телефон. Вдруг кто-нибудь ответил на мое объявление, пока я совершала ошибку с Крисом. На экране сообщение с набором цифр, который ничуть не похож на номер телефона.

Текст гласит:

Я опытный моряк и капитан, временно нахожусь на Бимини. Вакансия еще открыта?

— Извини, я отвлекусь на минуточку.

Я быстро набираю ответ.

Вакансия еще открыта.

— Есть хочешь? — спрашивает Кин, доставая из заднего кармана телефон. — Прошу прощения… — Он начинает набирать ответ. — Насколько бы тяжелым ни было мое похмелье, обычно мне становится легче после глазуньи и тостов с маслом.

При мысли о еде меня замутило. К тому же этот мужчина и без того сделал для меня больше, чем должен был.

— Даже не знаю…

Телефон пикнул, извещая о новом сообщении.

Встретимся у ресторана «Биг гейм» через час? Я буду в зеленой футболке. Кстати, меня зовут Кин.

Мои плечи затряслись от беззвучного смеха.

А ты, скорее всего, узнаешь меня по заду.

Кин глянул на свой телефон, потом на меня — и расхохотался. У меня от смеха аж слезы на глазах выступили и в боку закололо. Я не смеялась так с тех пор, как не стало Бена. Смех тут же оборвался, в горле встал ком… Черт, я не готова, я не подумала о том, каково это — даже на несколько дней взять на борт постороннего. Кин высокий, массивный и занимает довольно много места. Да уж, задним умом все крепки.

Кин замечает перемену в моем настроении.

— Все хорошо, Анна?

— Я… ну…

Он дает мне сложенный вдвое потрепанный лист бумаги. Его резюме на двух страницах. Список кораблей, на которых он служил, и яхт, которые перегонял. Бен купил яхту раньше, чем научился управлять ею, а Кин… он плавал по всему миру, даже по бурному Южному океану.

— Послушай, если дело в ноге, то я с одной ногой способен на большее, чем некоторые с двумя, — без хвастовства говорит он. — Я могу отвезти тебя в Пуэрто-Рико.

— Дело не в ноге, правда.

Я возвращаю ему резюме. В Кине Салливане ощущается успокоительная надежность. Кажется, ему можно доверять.

— То, что ты для меня сделал, говорит в твою пользу. Я просто еще не решила окончательно. По пути сюда я наделала кучу ошибок, и мне нужно обдумать, не совершу ли я еще одну ошибку, продолжив плавание.

Сунув резюме в карман, Кин кивает.

— Понимаю. Если передумаешь — мой номер у тебя есть.

— Еще раз спасибо.

— Не за что, Анна. Не могла бы ты отвезти меня на пристань?

Карла как-то сказала, что лучший способ принять решение — подбросить монетку. Пока она крутится в воздухе, ты обычно понимаешь, чего на самом деле хочешь. Кин поднимается на палубу, и я даже без монетки понимаю, что никого лучше его мне не найти. И домой мне совсем не хочется.

— Я передумала насчет глазуньи.

* * *

Кин набрасывается на завтрак так, словно ест на скорость. С набитым ртом он начинает рассказывать мне, как в возрасте всего лишь семнадцати лет покинул дом в графстве Керри.

— Мои старшие братья все сплошь футболисты да бейсболисты, а меня всегда тянуло в море, и я обожал слоняться возле кораблей, — признается он, намазывая на тост смородиновый джем. — Как только я достиг подходящего возраста, мама записала меня на мореходные курсы, и больше я ничем другим в жизни не занимался.

— Значит, ты просто… плавал?

— Точно. Поначалу я в составе команды клуба ходил на местных судах — так, не всерьез. Затем мы участвовали в гонках колледжа Чарльстона в Южной Каролине. Так я проложил себе дорогу к серьезным соревнованиям на яхтах. Создал себе репутацию первоклассного гребца и нанимался ко всем, кто хотел выиграть гонки.

— Э-э… наверное, нам стоит обсудить оплату.

— Я говорил без намека. — Кин указал на меня вилкой, прежде чем воткнуть ее в глазунью. — Видишь ли… мне нужно попасть в Пуэрто-Рико, так что если ты подбросишь меня туда, я помогу тебе бесплатно.

— Правда?

— Да. Откровенно говоря, я с радостью попутешествовал бы на этой замечательной яхте. Где ты ее раздобыла?

— Мой парень нашел ее на верфи Форт-Лодердейла.

— Это он на фото? — Кин указывает в сторону моей кровати.

— Да.

— Извини за любопытство, но почему он сейчас не с тобой?

Я боюсь отвечать на этот вопрос — не хочу, чтобы Кин начал относиться ко мне так, словно я сделана из стекла. Невзирая на мое неадекватное поведение вчерашним вечером, он обращается со мной как с нормальным, несломленным человеком. Однако рассказать нужно, Кин должен знать, что не так, если я вдруг расклеюсь.

— Он… Десять месяцев назад он совершил самоубийство.

Карие глаза расширились.

— Боже, это полный звиздец.

У меня вырвался невольный смешок, и я прикрываю рот ладонью, ужасаясь самой себе. В смерти Бена нет ничего смешного, просто реакция Кина застала меня врасплох. На глаза навернулись слезы, и мир расплылся.

— Когда я потерял ногу, люди все время мне сочувствовали, — говорит Кин. — Конечно, они искренне сопереживали, но я от этого чертовски устал. Я мечтал, чтобы кто-нибудь однажды сказал: «Это полный звиздец».

— Звиздец и есть. — Я тру глаза тыльной стороной ладони и усмехаюсь. — Спасибо.

— Пожалуйста.

Он понимающе смотрит на меня, и впервые за последние месяцы я не чувствую себя плесневелым куском неопознанной еды на задворках чужого холодильника.

— Когда ты планируешь отплыть? — спрашивает Кин.

— Чем раньше, тем лучше.

* * *

Кин уплыл, чтобы забрать свои вещи с яхты, на которой вчера прибыл из Ки-Уэста, а я проверяю телефон.

Голосовые сообщения мамы: то гневные, то слезливые требования позвонить ей сменяются мольбами о том, чтобы я вернулась домой. От них у меня щемит сердце. Ее жизнь была нелегкой. Она приехала в Штаты вместе с мужем-военным, а потом он ушел из семьи, когда мы с сестрой были маленькими. Я изо всех сил стараюсь не давать маме повода для беспокойства, но я не обладаю ее немецким стоицизмом. Я не могу притвориться, будто не горюю.

Пропущенный звонок от начальника о том, что я официально уволена. И второй с напоминанием вернуть униформу, иначе мне придется за нее заплатить.

И, наконец, голосовое сообщение от матери Бена. При жизни Бена мы с ней почти не общались, а после его смерти она дала мне неделю на то, чтобы я съехала с квартиры. Мать Бена вымела меня как мусор. Она несколько раз присылала голосовые сообщения, и я удаляла их, не слушая. Это сообщение я тоже удалила.

Звонить маме я не стала, написала имейл. Объяснила, что наняла опытного проводника до Пуэрто-Рико.

Постарайся не сильно беспокоиться. Я позвоню, когда доплыву до Сан-Хуана. Ich liebe dich.

Посуда вымыта и убрана, кровать заправлена. Меня кто-то окликает, и я выхожу из каюты. Кин в шлюпке плывет вдоль борта. Одной рукой он подает мне огромный желтый баул. Тяжеленный — я даже пошатнулась под его весом.

— О боже, он камнями набит, что ли?

Кин смеется.

— Нет, просто здесь все мои вещи.

— Правда?

— Да.

Он подает мне весла и взбирается на яхту, волоча шлюпку за собой. Я видела людей с протезами ноги, которым нужны были трость или костыли, но Кин двигается с отточенной грацией человека, отлично знакомого с яхтами, — и неважно, что у него вместо ноги протез.

— По-моему, чем меньше пожитков, тем лучше, — говорит он.

Я вынимаю затычку и выпускаю из шлюпки воздух. Я не говорю Кину, что весь мой гардероб сейчас на яхте, включая сандалии с ремешками в шкафу и бронзовую, расшитую блестками юбку в выдвижном ящике. Ни к чему Кину знать, что у меня сейчас в жизни все идет наперекосяк и я действую наобум. Вскоре он это сам поймет.