Господа Игры, том 1

Тори Бергер

От магического мира некромантессу больше не скрыть.Напряжение нарастает, так же как интерес.Монсальват связан словом, но ждет момента, чтобы нанести удар. Невидимый Дрезден копит силы и восстает из небытия. Лучший лигийский охотник берет Тайрин след. А в Ишанкаре пробуждается от забвения безумная Зулейха.…Тайре восемнадцать и очень хочется жить…Только Господа Игры смогут обмануть судьбу.Партия продолжается. И может, все обойдется.Но это не точно.

Корректор Оли Чен

Иллюстратор Надежда Михайловна Кудряшова

Дизайнер обложки Виктория Владимировна Бугрова

© Тори Бергер, 2023

© Надежда Михайловна Кудряшова, иллюстрации, 2023

© Виктория Владимировна Бугрова, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0060-3858-5 (т. 1)

ISBN 978-5-0060-3859-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Трудности перевода

Год 2-й ректорства сэра Бергера, лето

— У меня есть один вопрос, господа, — хет Хоофт отошел к окну, заглянул за занавеску, отодвинул ее и присел на подоконник. Проникающий с улицы свет создавал вокруг него ореол, размывая по краям его фигуру.

Горан знал, что, если маг не занял свое кресло, вопрос будет сложным, но в этот раз был во всеоружии. Эстер поправила очки и отставила чашку с кофе подальше от себя.

— Какой вопрос? — для приличия поинтересовался Ректор.

— Откуда Лига знает про Тайру?

— Оттуда же, откуда и все, — недовольно ответила Эстер. — Радуйтесь, что нам удавалось прятать ее столько лет. Пора открывать карты.

— Я так не считаю.

— А я согласен с госпожой Айзекс, — Горан кивнул своему заму.

— Я, должно быть, не совсем верно сформулировал, — спокойно сказал маг. — Откуда Лига знает Тайру в лицо?

— Лига знает ее в лицо? — всполошилась Эстер.

— Айгер ван Хинкес, если быть точным.

— Ну, ван Хинкес — это еще не вся Лига, — возразил Горан.

Хет Хоофт удивленно поднял бровь.

— Ван Хинкес стоит всех лигийских Братьев и в одиночку.

— То, что видел один лигиец, видели все, — с уверенностью заявила Эстер. — Похоже, господин Ректор не слишком хорошо знаком с лигийскими порядками.

— Господин Ректор достаточно знаком с лигийскими порядками, — Горан хохотнул. — Более того, ван Хинкес даже при желании не сможет показать Тайру своим сослуживцам. Лига опознает ее только тогда, когда столкнется одновременно с ней и ван Хинкесом лицом к лицу, и если в тот момент у Айгера найдется повод Тайру раскрыть.

— Лигийцы какие-никакие маги, и они в состоянии считать ее образ из его башки!

— Никто не в состоянии считать ее образ из чьей-либо башки, — поддержал Горана ′т Хоофт. — Даже из моей. Это подарок Сэла Тайре на Последний День пятнадцатилетия. Видеть ее все видят, опознают, но, как только кто-то просит ее показать, вспомнить не могут ни имени, ни образа. Такая вот внезапная амнезия случается. Придется признать, что Сэл сотворил хоть что-то хорошее.

— Он создал специальное заклинание? И оно привязано к Тайре?

— Именно так.

— А как он, простите, его активировал? — Эстер взглянула на ′т Хоофта поверх очков. — Он же не может колдовать.

— Я не сказал, что Сэл его активировал. Я сказал, что Сэл его создал. Активировала его Имельда. Вся менталистика по ее части.

— Опять ваши тайны, — помолчав некоторое время, сделала вывод Айзекс. — Ладно, патент и технологию можете оставить при себе, но хотелось бы знать, как вы рискнули повесить на Тайру долговременное константное заклятье, если у нее на магию жесткие ограничения, да еще вы ее на магический карантин временами сажаете.

— Заклятье не константное, а циклическое, — пояснил Горан, — и механизм его поддержания синхронизирован с ежемесячными особенностями вашего женского организма. Никакой лишней магии: немного иллюзии, немного магии крови… А еще оно настолько изящное и тонкое, что придется приложить немалые усилия, чтобы его распознать. Госпожа Имельда — мастер своего дела. Не переживайте, тут все чисто.

Эстер чуть заметно покраснела и поправила очки.

— Мне кажется, мы с господином Ректором поменялись ролями, — заметил ′т Хоофт. — Обычно я отличаюсь таким спокойствием.

— Не хотел обидеть, сэр, — снова усмехнулся Горан. — Я всего лишь перенимаю опыт.

— А где Тайра напоролась на ван Хинкеса? — поинтересовалась Эстер. — Она вроде бы не снимает девочек по ночным барам и не снимается сама.

Горан хохотнул.

— Он сам ее нашел, — пояснил ′т Хоофт. — Пришел познакомиться, когда Тайра была в Публичной библиотеке в Монсальвате.

— В Публичной библиотеке в Монсальвате? А у нас что, свои книги закончились?

— Книг у нас много, а допуска нет, — с улыбкой сообщил Горан. — А там в некоторых секциях разрешено брать литературу даже без фиксации томов у хранителя фондов.

— И как Тайра туда попала?

— Я дал ей координаты библиотеки.

— А я — свое позволение туда сходить, — добавил Йен.

— И что сказал де Гранж, увидев Некромантессу Ишанкара на своей территории?

— А что он мог сказать? Библиотека недаром публичная, кто хочет, тот и приходит. Особых разрешений на посещение общих залов даже Ишанкару не требуется.

— Мы с де Гранжем не говорили, — пояснил Горан, — и потому, что он сказал, не знаем. Нам он ничего не предъявлял ни во время ее визита, ни после.

— И чего мы этим добились?

— Мы дали де Гранжу лишний повод убедиться в том, что судебное решение он вынес правильно: Тайра-то к нему пришла в здравом уме и трезвой памяти.

— И в печали, — произнесла недосказанное Ректором Эстер. — Она все еще скорбит, и тот, кто оказывается рядом, это чувствует, и все ее блокировки не помогают.

— Де Гранж увидел и это, — Горан перестал улыбаться.

— Это Дар Элайя?

— Пока еще нет, но основу для партии мы создали.

Эстер покрутила чашку, подумала, направила ручку в сторону молчащего ′т Хоофта, отчего тот вдруг вспомнил стоящую под стеклом у Штернфогеля миниатюрную модель танка Первой мировой, и вернулась к первоначальной теме.

— Айгер на нее напал?

— Нет, с чего бы, — пожал плечами маг. — Она же не давала ему повода.

— А если даст? Ван Хинкес ни одну нечисть мимо не пропустил.

— Она слишком хорошо себя контролирует, так что это маловероятно, но если вдруг что… Будет драться.

— И чем это завершится?

— Это неизвестно, — философски изрек хет Хоофт.

— Айгер неглупый малый, хотя временами успешно притворяется тупым головорезом, — сказал Горан. — Пока он Тайру раскрывать своим не будет, он всегда сначала ограничивается предупреждением.

— А потом пристально наблюдает! — заметила Айзекс.

— Этого ему запретить никто не вправе, — спокойно сказал Йен. — Такая уж у него служба.

— Радует одно: для того чтобы за ней пристально следить, ее сначала надо поймать, — Эстер подтянула к себе чашку с кофе.

Горан и ′т Хоофт переглянулись.

— Это, уважаемая госпожа Айзекс, как раз и не радует, — не согласился с ней Йен. — Если для того чтобы следить за ней, ее нужно будет ловить, это спровоцирует охоту, а так как вы сами сказали, что ван Хинкес охотится только за крупной нечистью, это спровоцирует большую охоту.

— Опять начинаете ваши игры? — Эстер неодобрительно нахмурилась.

— Опять начинаем, — признал ′т Хоофт. — Ваши предложения?

— У меня предложений нет. Я в это не играю.

— Играете. Вы просто еще об этом не осведомлены, — усмехнулся Горан.

— Поясните, сэр Бергер, — Эстер нахмурилась еще больше, как бывало всегда, когда речь шла о так нелюбимой ей Дар Элайя.

— Если следовать логике сэра хет Хоофта, то для того чтобы спрятать Тайру от Лиги, ее надо подсунуть им прямо под нос.

Эстер снова отодвинула от себя чашку и воззрилась на Горана.

— Поэтому я не вижу другого выхода, кроме как отправить Тайру в Торфиорд, — закончил Ректор. — Там она точно будет под присмотром.

— Вы с ума сошли! — вскинулась Эстер. — Это так вы хотите скрыть ее от Лиги?!

— От Лиги ее уже не скроешь, — еще раз повторил Горан.

— Да лигийцы почти все оканчивали Торфиорд! Куда вы ее отдаете, сэр?!

— В том-то и дело, госпожа Айзекс, — Горан был терпелив. — Мы отправим Тайру в Торфиорд, и ни одному лигийцу в голову не придет, что их самая заветная добыча на расстоянии вытянутой руки, а ван Хинкес при желании сможет ее спокойно отслеживать. А еще не следует забывать, что они все чтут свой кодекс чести и Хартию, поэтому без повода даже некромантессу никто не посмеет пальцем тронуть, а если кто из догадливых и рискнет, то в Бергене на них найдется управа из своего же ведомства.

— Допустим, в этом я с вами соглашусь, а как насчет дуэлей? На дуэли-то никакого ограничения в Хартии нет! Лиге только дай мечом помахать, они ее просто так будут третировать, ради интереса!

— Ну интерес-то оправдан, разве нет? — Ректор улыбнулся.

— Я иногда в вашей нормальности сомневаюсь, сэр Бергер, — как бы по секрету сообщила Эстер. — А если они ее убьют?

— Никто никого не убьет. Дуэль ведется до первой крови, если другое не оговорено, — напомнил ′т Хоофт. — По традиции Некромант Ишанкара дерется с Лигой именно на таких условиях.

— Вот именно, — Эстер многозначительно посмотрела на ′т Хоофта. — Некромант. А вот с некромантессами просто исторический пробел! Да и вообще… Как она будет драться? Гюнтер на каждом углу говорит, что драться она не умеет.

— Тайра дерется двумя клинками, госпожа Айзекс, — сказал Горан, — а это куда как сложнее, чем драться одной рукой. Навряд ли Гюнтер дал бы ей два скимитара, если бы она и правда абсолютно не умела фехтовать, так что Гюнтер может говорить все что хочет, тем более что он делает это с определенной целью.

— С какой?

— С той, чтобы Лига и прочие желающие подраться с Тайрой на холодном оружии были неприятно удивлены.

— А если через Лигу ее выследят дрезденские некросы?

— С ними у нее проблем не будет, — уверенно сказал Йен.

— Как легко вы рассуждаете об убийстве, сэр ′т Хоофт!

— Беспристрастно, госпожа Айзекс, — поправил ее маг.

В эту перепалку Ректор решил не встревать. Он смотрел на Эстер, она чуть постукивала ногтями по столешнице, оценивая степень опасности и размышляя над услышанным. Через две долгие минуты она повернулась к ′т Хоофту:

— И вы видите в словах сэра Бергера здравый смысл?

— Вижу, — кивнул Йен, — но господин Ректор до конца меня не убедил. Я согласен, что прятать нужно на самом видном месте, этот трюк срабатывает с начала времен, но, как сэр Бергер абсолютно верно заметил, Айгер ван Хинкес — это еще не вся Лига. Вы ведь понимаете, о ком я?

— К сожалению, — резко сказала Эстер. — Вы бы еще сказали, что я с ней в прекрасных отношениях.

— Мы с ней все не в самых лучших отношениях, — чуть улыбнулся ′т Хоофт, — но вы знаете ее гораздо лучше нас. Без вас мы эту партию не просчитаем.

— К черту ваши партии! — начала заводиться Айзекс. — Вы Положение об обучении хоть раз полностью читали? Я, допустим, согласна с господином Ректором в том, что прятать Тайру дальше невозможно. Положим, я могу согласиться и с тем, что Лигу необходимо приучить спокойно реагировать на факт ее существования, но в нашем Положении сказано, что студент Ишанкара не может обучаться в каком-либо еще магическом вузе! В случае выбора не в нашу пользу он должен покинуть Университет и больше никогда сюда не возвращаться, а какой выход предусмотрен из стен Ишанкара для некроманта, вы и сами знаете не хуже меня! Может, в таком случае аль′Кхассу лучше просто убить без всех этих сложностей с Торфиордом?

— Успокойтесь, Эстер, — попросил ′т Хоофт. — Мы все это знаем, поэтому я и говорю, что без вас эта партия обречена на провал.

— Никто Тайру убивать не собирается, — добавил Горан. — Улаживание формальностей я беру на себя. У меня это довольно хорошо получается, как вы помните, — он хохотнул, припоминая Совет и Тайрино зачисление, — и я вам гарантирую, что Тайра останется нашей студенткой и ни к каким крайностям прибегать не придется.

— И как же вы собираетесь отправить ее учиться в Торфиорд и оставить при этом в Ишанкаре?

— Я еще не продумал этого в деталях.

— В деталях? — Йен улыбнулся. — Значит, господин Ректор, вы рассматривали такой вариант развития событий гораздо раньше сегодняшнего дня?

— Да, сэр, — подтвердил его догадку Горан. — Гораздо раньше того, как до Лиги дошли слухи, что у вас на обучении девушка, и гораздо раньше того, как вы признали наличие у вас Ученицы на июньском Конвенте.

— То есть еще до встречи ван Хинкеса и Тайры в Монсальвате.

Горан промолчал, только улыбнулся в ответ: сэр хет Хоофт был Господином Игры и партию прочел совершенно точно, но озвучивать свои мысли, дабы не пугать Эстер еще сильнее, не стал.

′Т Хоофт вернулся к своему креслу, сел и посмотрел на Эстер.

— Так и что мы предполагаем делать? Я дам свое согласие на эту авантюру только в том случае, если вы убедите меня, что это необходимо.

— Я? Почему я? Вы понимаете, что девочке придется учиться не в двух, а в трех вузах сразу? Вы никак забыли, что она учится еще и по-человечески! — она снова начала раздражаться.

— В человеческом вузе у нее со следующего учебного года будет свободное посещение, — сообщил Ректор. — Не знаю, как это у нее вышло.

— Это Ксандер Дарнелл, — пояснил ′т Хоофт. — Он взял ее на работу в Британский музей. Формально в отдел переводов, но на самом деле себе в помощницы, персональным стажером. Лишняя практика Тайре не помешает, так что я эту авантюру одобрил, как и ее вузовское начальство. Вам лучше знать, как такое возможно, но факт остается фактом: в нормальном вузе за ней только формы контроля.

— Тоже немало, я вам скажу, — недовольно отозвалась Айзекс. — Если по легенде основное место учебы для нее — это Торфиорд, как она будет ходить на пары тут? Это же расписание надо подбивать под нее одну! Расписание всего курса! А преподаватели работают не только на одном ее курсе, но и на других! Вы себе представляете, что это такое? Какая это работа?

— Нет, — честно признался Горан.

— Нет, — повторил за ним Йен, — но признаем, что это титанический труд.

— Пусть для остальных это будет просто расписание без известных нам подробностей, — подержал ′т Хоофта Ректор. — В некоторых случаях важен все-таки результат, а не процесс.

— Вы оба коммивояжерами работать не пробовали? — съязвила Айзекс. — Уж больно профессионально вы меня обрабатываете.

′Т Хоофт беззвучно рассмеялся, Ректор же остался серьезным.

— А как же ее личная жизнь? Личное время? — уже спокойно спросила Эстер. — Она и так головы от книжек не поднимает, только и вижу ее в Библиотеке, в Башне и у Хат-Хас с вашими… Как вы их там зовете? Препаратами…

— В данном случае жизнь вообще важнее какой-то там гипотетической личной жизни, — ответил Горан.

— Ну если у Ректора нет личной жизни, это не повод подводить всех под эту черту, — заметил хет Хоофт.

— С чего вы взяли, что у меня ее нет?

— Я не хочу ничего этого слышать! — Эстер стукнула ладонью по столу, и чашка громко звякнула о фарфоровое блюдце.

Горан и ′т Хоофт замолчали и отвернулись в разные стороны.

— Ладно, хватит дурачиться, прямо как мои сыновья в дошкольном возрасте, — наконец сказала Эстер. — Я согласна, сэр ′т Хоофт, что Тайру надо отослать в Торфиорд. Если сэр Бергер, конечно, гарантирует, что мы обойдемся без трагических последствий. Однако существует некоторая сложность. Вы понимаете, о ком я. И я с ней общаться не буду! Даже ради вас всех троих вместе взятых! Даже ради Ишанкара! Не разговаривала с ней двадцать лет и не собираюсь разговаривать еще двадцать!

— Вас никто и не заставляет, — с облегчением выдохнул Ректор. — Просто помогите на предварительном этапе. Сэру хет Хоофту к ней идти тоже не следует, поэтому разговаривать с ней буду я.

— В качестве кого, интересно? — поинтересовался ′т Хоофт.

— А это и правда интересно, — и Горан хитро подмигнул им обоим.

Джимми молча открыл перед ней двери, пропустил внутрь и так же беззвучно затворил их, после того как она вошла в ректорский кабинет. Посередине ковра Тайра остановилась и поклонилась, прижав ладонь к сердцу.

Горан сделал знак рукой, что сейчас занят и чтобы она подождала несколько секунд. Он внимательно слушал собеседника на другом конце провода, хмурился и что-то записывал на листе бумаги. Тайре было приятно и все еще непривычно видеть его в новом качестве, хотя Горан уже год занимал ректорское кресло. Ей нравилось смотреть, как он работает. Он был не исполнителем, а творцом, и иногда ей казалось, что Горан играет в господина Ректора, самозабвенно и искренне, как умеют играть дети и актеры от бога. Она хотела улыбнуться, но этого Церемониалом не полагалось, поэтому она молча стояла и ждала, пока он оторвется от телефона, отодвинет от себя листок с записями, закрутит серебряный колпачок паркеровского пера, которое она подарила ему в день присяги и с которым Горан с тех пор не расставался, и обратит внимание на нее.

— Извини, заработался, — он встал, вышел из-за стола и указал ей на кресло хет Хоофта, предлагая сесть. — Рад тебя видеть.

— Добрый день, сэр, — Тайра наконец-то позволила себе улыбнуться. — Говорят, вы сегодня не в духе.

— Я просто серьезен, народ не привык еще. Есть разговор, Кхасси.

— О Торхильдфиорде? Сэр ′т Хоофт вкратце рассказывал.

— Тогда он тебя подготовил, а то я не знал, с чего начать, — он занял кресло напротив.

— Отсылаете подальше, Горан Иваныч? — Горану в ее голосе почудилась обида.

— Никуда я тебя не отсылаю, я же без тебя тут и дня не проживу. Вокруг одни маги, нормальных людей почти не осталось, — попытался он отшутиться.

— Сэр Котца говорил почти то же самое.

— И поступил бы так же, как и я. С нового учебного года ты отправляешься в Торфиорд.

— Зачем? Мне уже не тринадцать, прятаться дальше нет смысла.

— Это двойной расчет, Кхасси. Во-первых, я, конечно, хочу тебя спрятать, причем у Лиги на виду, чтобы они локти себе кусали от досады, а сделать ничего не могли. Во-вторых, они должны смириться с фактом, что ты есть и ты не сумасшедший монстр, как Зулейха. Им с тобой бок о бок жить ближайшие лет пятьдесят, пусть начинают думать, прежде чем мечи вытаскивать. И вторая цель в данном случае для меня основная. Конечно, до этого Лига дойдет не сразу, зато у тебя к тому времени будет имя и репутация, и равнять тебя с Зулейхой уже никто не посмеет.

— Лига не играет по нашим правилам, сэр. Им ничего не помешает отрубить мне голову сразу, превентивно, так сказать, только за то, что я некромантесса, и утруждать себя размышлениями они не будут.

— Ты не знаешь Лигу, поэтому большинство твоих суждений неверны.

— Вы меня поэтому в Торхильдфиорд отсылаете, чтобы я имела о Лиге верные суждения? — не удержалась от дерзости Тайра, и Горан улыбнулся и кивнул. — Ну ладно, признаю: я действительно имею о Лиге смутное представление, а по одному ван Хинкесу судить обо всех лигийцах неправильно, но я их не боюсь. Я готова с ними встретиться.

— И что дальше? — спокойно спросил Горан. — Если ты помнишь, согласно Хартии ты обязана драться с ними без магии, чтобы уравнять шансы.

— Ничего себе — уравнять шансы, — Тайра недобро усмехнулась. — Меня вот этот пункт всегда поражал. Любой лигиец искуснее меня, но я и при этом не откажусь от поединка, даже если мне суждено будет проиграть. Надо так надо, буду драться.

— И не вынесешь всю Лигу одним махом?

— Это же запрещено, сэр. А как же честь Ишанкара? Честь Некроманта Ишанкара?

— Я, конечно, тоже считаю, что честь важнее жизни, — сказал Горан, — но лезть на рожон — большая глупость. Нужно стараться избегать драки.

— Это внутри лигийского-то вуза?

— Да, — Горан ее скепсиса не разделял.

— Но Торхильдфиорд — это все равно риск, вы же понимаете…

— Ты боишься Лиги?

— Лиги я не боюсь. Но ведь мне и в Торфиорде придется учиться и в грязь лицом не ударить, не так ли? А я свою некру учить не успеваю. Вы даже не представляете, сколько мне один сэр хет Хоофт задает! Все лето с препаратом под землей и у Макса в мертвятнике… На дворе август месяц, а я моря ни разу не видела.

Она погрустнела, и Горану стало ее жаль.

— В Торфиорде везде море, Кхасси. Только холодное.

— Да ладно вам, Горан Иваныч. Мне сэр ′т Хоофт сказал, что запретил вам меня жалеть еще много лет назад, так что вы вообще можете меня не убеждать, а просто приказать, и я никуда не денусь.

— И то верно, — согласился Горан. — Но я все-таки предпочитаю диалог.

— Я это очень ценю, господин Ректор.

— Значит, этот вопрос решен. Ты отправляешься в Торфиорд.

— Слушаюсь, сэр, в Торфиорд.

Горан несколько секунд внимательно смотрел на нее, а потом сказал:

— Запоминай. В Торхильдфиорде восемнадцать — это только возраст поступления. Никого младше они не принимают. Ты пойдешь на второй курс, потому что нам нужно, чтобы ты окончила Торфиорд вместе с их магистратурой к окончанию нашего Третьего Круга. Тебя ждет пять лет ада.

— Но мне всего восемнадцать!

— Да, но мы скажем, что тебе двадцать. Ты все равно выглядишь старше, а терять год или два с твоим уровнем знаний — непростительная роскошь. Ты должна быть в нашем полном распоряжении на интерн и магистратуру. Хет Хоофт тебе устроит веселую жизнь, поэтому во время нашего интерна магистратура Торфиорда нам не нужна.

— Простите, сэр, я тогда вообще не понимаю, зачем мне идти туда, если я все равно на интерн вернусь обратно.

— Тебе нужна репутация, я же сказал. Ну станешь ты в двадцать семь нашей Некромантессой, кто и что будет о тебе знать? Разве что Ишанкар вырастил себе очередную Зулейху. Отсидеться в Башне не выйдет, не такая у тебя судьба, Кхасси. Начинай привыкать сейчас. Это тут — семья, все за одного и все такое. Там — обычный мир, такой, как в американских фильмах про универы и армию показывают. Борьба за выживание. Поначалу каждый сам за себя. Это потом из торфиордских студентов получается лигийское братство, а поначалу шишек ты себе набьешь вполне реальных. Лига должна видеть и знать тебя как человека. Это сложно, но я простых задач не ставлю. Сначала магический мир узнает Тайру аль′Кхассу, а потом узнает, что она и есть Некромантесса Ишанкара. Короче, это приказ.

— Есть, сэр, — на это возразить Тайре было нечего. — Я так понимаю, у меня будет легенда, раз вы собираетесь сказать, что мне двадцать лет?

— Будет, — Горан кивнул, — но максимально приближенная к реальности. Тебя выгнали из одного института, поэтому ты вынуждена проситься в другой.

— И за что меня выгнали?

— За двойное убийство. — Горан увидел, что у нее на секунду перехватило дыхание, но ни один мускул на лице не дрогнул. — Тебе назначат Куратора, человека, который будет за тобой присматривать. Что-то вроде того, как если бы тебя выпустили из тюрьмы и дали испытательный срок. К Куратору придется привыкнуть, вы будете постоянно держать связь.

Горан смотрел на нее сосредоточенно и жестко, и Тайра с облегчением для себя не увидела в его взгляде ни грамма сочувствия. Сэр Котца не ошибся: сэр Бергер имел все шансы стать воистину великим Ректором.

— Не бойся, для институтов это распространенная практика, — Горан чуть смягчился. — Боевая магия без жертв не обходится, и большинство из них случайные. Потери неизбежны, все это знают, поэтому разработали систему кураторства. Никто не стремится поставить клеймо убийцы на молодом маге и сломать ему жизнь. Это ясно?

— Да, сэр.

— Еще. Тебе придется сдавать вступительные экзамены, потому что академической справки у тебя не будет. Ишанкарскую академсправку мы тебе выдать не можем, иначе раскроем тебя в момент. Подделками мы тоже не промышляем. Если европейские институты относятся к случайным убийствам более-менее терпимо, то на Востоке, на наше счастье, есть школы, в которых действует принцип талиона¹, поэтому тебе еще повезет, если ты уйдешь оттуда живой. Какая уж тут академсправка…

— А если спросят, где я училась до Торхильдфиорда?

— Мы не скажем. Имеем право промолчать, потому что для школ, которые упустили своих преступников, это позор. Не будем зря позорить ничье доброе имя.

— Понятно, сэр. Ну экзаменов я не боюсь…

— После ′т Хоофта смешно говорить об экзаменах вообще, — хохотнул Горан.

— На что я должна поступить?

— Поступать будешь на Боевую магию, все согласно легенде.

— А должна на что, сэр?

Горан снова усмехнулся.

— Ты слишком умная для восемнадцатилетней девчонки.

— Мне не далее как минуты две назад, исполнилось двадцать.

— Знаешь, чего я всегда боялся? — внезапно спросил Горан. — Что у тебя будут грустные глаза. Как последние полгода. Я очень этого боюсь, Кхасси. Сэр Котца как-то однажды рассказывал, что было с ′т Хоофтом, когда его дочь умерла. Он сказал, что самое страшное — это когда ты смотришь в глаза своему Некроманту, а в них океан печали и тоски. И ты знаешь, что через время в силу некромантского воспитания этот океан высохнет, и тогда на его месте окажется пустота. Темная бездна, и больше ничего. И тогда всем настанет конец. Сэр Котца сказал, что лучше не доводить до этого, но я и без него это знал и всегда боялся печали в твоих глазах. Не надо, Кхасси. Я слишком долго смотрел в бездну и больше не хочу.

— Если все пойдет по вашему плану, сэр, скоро у вас будет меньше возможностей смотреть мне в глаза.

— Я уж и не знаю, хорошо это или плохо.

Лучше бы он обошелся без сантиментов… Тайра вздохнула и спросила:

— Что еще я должна знать?

— Ты будешь жить в кампусе при Торфиорде.

— Что?!

— Спокойно! — Горан повысил голос. — Легенду надо отыгрывать до конца. Как ты собираешься возвращаться в Ишанкар? Ты будешь новенькой, у всех на виду, особенно у тамошних трейсеров. Мы со Змеем тебя, конечно, прикроем, но лигийские трейсеры тоже не лыком шиты. Это Монсальват и Дрезден, специалисты высокого класса. Гуэрра и Дэвенпорт с тебя глаз не спустят, особенно Дэвенпорт, у него ко мне куча претензий… Так что первое время, пока к тебе не привыкнут, будешь жить в кампусе. Это ясно?

— Так точно, сэр.

— Плюс к этому, — продолжил Горан, — если сэр ′т Хоофт периодически запрещает тебе колдовать, как ты будешь открывать порталы в дни карантина? А перед постэффектом? Один раз мы уже увидели, чем может обернуться для тебя портал под постэффектом, избавь нас всех от второго раза.

Тайра не отвела взгляд только усилием воли. Горан понял, что сказал лишнее, в очередной раз запустил пальцы в кровоточащее и больное, но ее блокировки надежно держали ее чувства и эмоции под замком, и, хотя Тайра выпрямила спину и сложила руки на коленях, как будто он был ее Наставником и отчитывал ее за промах, ни единого отголоска ее печали, о которой говорила Эстер, он не почувствовал.

— Передвижение в магическом мире без порталов невозможно, — Горан сбавил тон, — но твои передвижения придется существенно ограничить. Ишанкар будешь покидать из определенной Змеем точки и возвращаться будешь туда же, но основное время все равно будешь жить в кампусе Торфиорда. Там красиво. Каштаны под окнами, а из некоторых комнат и море видно. Отсюда, само собой, тебя никто не выгоняет. Комната в общежитии все еще твоя, тут ничего не изменилось. Чуть позже, когда освоишься, будешь оставаться в Торфиорде тогда, когда иначе будет нельзя.

— А как я буду объяснять, куда я деваюсь, своим соседкам, сэр?

— Так и будешь говорить: ушла домой.

— В Ишанкар? — с сомнением спросила Тайра.

— Слово «Ишанкар» и все, с ним связанное, придется забыть. Об этом с тобой сэр хет Хоофт поговорит. Домой — значит к себе домой, к семье.

— У меня есть семья, сэр?

— Отец точно есть.

Тайра посмотрела на Горана как на полоумного. Родной отец присутствовал в ее жизни лишь первый год, и с тех пор никто его больше не видел. Навряд ли Горан отыскал его, чтобы втянуть в свою партию. Речь явно шла совсем о другом человеке.

— И кто же он? — наконец произнесла она.

— Я, — ответил Горан, и Тайра не увидела на его лице ни тени улыбки.

Узы раскаленной проволокой впились в кожу, сердце запнулось, и ей стало по-настоящему страшно.

…Тайра стояла напротив дверей Зала Совета, но не могла сконцентрироваться ни на одном из элементов резного узора. Она отчетливо видела все линии, завитки, листья, но с каждым взмахом ресниц они стирались из памяти и вместо них оставались только неясные воспоминания.

Дышала Тайра неправильно, не так, как она делала это в обычной жизни. Тело словно было затянуто в корсет, и она чувствовала, как поднимается и опускается грудь в попытке вместить достаточное количество воздуха, но его все равно не хватало, и ее состояние было близко к обмороку. Пальцы были ледяными, а идеально ровный позвоночник уже начинал болеть, но она не могла позволить себе расслабиться. Она не должна была расслабляться. Не сейчас.

Она ждала этого дня столько лет, шла к этому моменту с тех пор, как стала осознавать, что ее ждет, и желала этого больше, чем чего бы то ни было другого. От финиша ее отделяли только эти старинные двери, двенадцать шагов по мраморному полу Зала Совета и несколько мучительно длинных минут ожидания решения, которое для нее будет формальным, но избавиться от страха и трепета было невозможно. Она сдерживала себя самым строжайшим образом, чтобы ни одна эмоция не прорвалась наружу и не подавила всех в Ишанкаре, но ей самой было сложно представить, сколько требуется для этого сил. Где-то внутри внизу живота в тугой клубок были скручены волнение и страх, и они мешали соображать, как бывало перед экзаменами или серьезными контрольными.

Двери мягко раскрылись, предлагая войти, Тайра глубоко вдохнула и шагнула в зал.

В ожидающей тишине ее каблуки приглушенно стучали о мраморный узор пола. Церемониал предписывал замереть перед сидящими полукругом членами Совета и поклониться. Она не видела их лиц — с лицами было то же, что и с узором на дверях, — но хорошо различала их души. Все эти годы она боялась не оправдать их доверия, старалась изо всех сил, чтобы соответствовать должности и званию, которое они ей доверили, и теперь ей остался один шаг до того, чтобы Ишанкар разрешил ей не только служить. Это означало бы, что ее знания и опыт нужны не только ей, а самое главное, что она не чудовище и что ее можно освободить из Башни и подпустить к людям. Это означало бы, что Совет, а в их лице и Ишанкар, наконец-то принял ее такой, какая она есть, как много лет назад принял ее сэр хет Хоофт.

Тайра видела, что Хранитель произносит положенные Церемониалом фразы, но не слышала ни единого слова. Она заставила себя включиться — мир обрел почти болезненную резкость — и услышала тишину, воцарившуюся после единственного вопроса, который задал господин Хранитель Совету. Тайра знала, что он испрашивает для нее разрешения, и, когда Ректор уже намеревался ответить ему «достойна» и Тайра готова была расплакаться от счастья, из-за ее спины раздался глубокий мужской голос, который безапелляционно произнес: «Я своего согласия не даю».

Внутри все оборвалось. Тайра знала, что не должна оборачиваться, должна молча поклониться Совету и выйти вон, но она не сдержалась. Она развернулась, желая увидеть человека, который в один момент разбил надежды ее последних четырнадцати лет, но увидела лишь размытый силуэт. Она почувствовала, как подкашиваются ноги, и потеряла сознание…

Сквозь сон Тайра понимала, что надо проснуться, что это просто ночной кошмар, но ей все еще чудился холодный мрамор, которого она касалась щекой, и в голове отзвуками бились произнесенные неизвестно кем слова запрета. Она заставила себя открыть глаза и повернуться на спину.

Потолок, как предштормовое море, колыхался подлунными тенями листвы.

Да-а-а… Тайра сделала глубокий вдох. Ничего более страшного ее подсознание ей еще не показывало. От сна веяло бесполезностью и бессмысленностью всех прилагаемых ей усилий доказать, что она не просто цепной ишанкарский монстр, а нормальный человек. А может, таинственный незнакомец ей просто мстил, зная ее уязвимое место и уничтожая ее единственным ударом. Тайра откинула одеяло и села, спустив ноги с кровати. Разбираться в кошмарах было делом неблагодарным, хотя, например, доктор Фиц на этом зарабатывал.

Не включая света, она прошла в ванную, умылась холодной водой, вернулась в комнату и, замотавшись в пушистый плед, залезла с ногами на подоконник. Под окнами было пусто, кусты чуть шевелились под ночным ветерком.

Сэр Бергер отсылал ее в Торфиорд… В альма-матер Лиги… Подальше от цветущего Ишанкара, на снежный север… Партия была опасной, непростой и долговременной, и результат ее должен был сказаться через несколько лет. Она должна была обеспечить выживание будущей Некромантессы Ишанкара и была нужна в первую очередь ей самой, но злобный червячок обиды грыз Тайру изнутри. Бергер отсылал ее подальше и, пусть и под благовидным предлогом, но ограничивал ее нахождение в Ишанкаре. Только глупец мог бы подумать, что все останется как было: Ректор практически выгонял ее из дома, чтобы этот дом защитить. Тут его упрекнуть было не в чем: Лига и правда должна была привыкнуть к Тайре аль′Кхассе, чтобы потом формальное противостояние не вылилось в настоящую войну. Сэра Бергера вообще пока не в чем было упрекнуть. Он будто бы видел не на десять шагов, а на десять лет вперед. Сэл не ошибся, признавая его преемником сэра Котцы, но Тайра многое бы отдала, чтобы Горан остался Гораном и не был бы сейчас сэром Джо Бергером, господином Ректором Ишанкара, ослушаться которого она не имела права. Сказал — в Торфиорд, значит, в Торфиорд. К холодному морю и каштанам под окнами. Навряд ли там ей доведется спокойно сидеть на подоконнике. Вести двойную жизнь Тайра уже научилась, но теперь ей предстояло водить за нос еще и Торхильдфиорд, благо сэр Бергер придумал вполне правдоподобную легенду. Если поменьше открывать рот, то можно вообще никогда не засветить Ишанкар. От этого, почему-то, становилось еще обидней: Ректор и сэр ′т Хоофт запретили ей говорить, что она имеет отношение к Ишанкару, словно хотели, чтобы ее имя вообще не было связано с университетом.

Но больше всего Тайру расстраивало то, что теперь она будет видеть Горана еще реже. С тех пор как он сел в ректорское кресло, он и так всегда был занят, у него не было времени, чтобы просто поговорить, а с того момента как они оба осознали, что связаны Узами, Горан со своей стороны еще больше ограничил общение. Тайра не искала с ним встреч, не ходила мимо Цитадели, чтобы увидеть его хотя бы издалека на соседней дорожке, не спрашивала о нем у Джимми и скрывала свои чувства от сэра ′т Хоофта, прячась на нижнем уровне Башни, когда становилось совсем тоскливо. Горан постепенно уходил из ее жизни, подменял себя сэром Бергером, но, видимо, и этого отдаления было недостаточно. Теперь он отсылал ее в Торфиорд, еще дальше от себя, лишая даже призрачной надежды на случайную встречу в садах Ишанкара. Помнил ли сэр Бергер о том, что Горан и Тайра — не только Ректор и Некромантесса, а добрые друзья? Или говорить о дружбе было уже невозможно? Сэр Бергер, конечно, поступал стратегически верно, но, не будучи дураком, сознавал и вторую — личную — сторону своей идеи относительно высылки Тайры в Торфиорд. Может, норвежские снега и смогут охладить жар связывающей их золотой удавки… Может, и Горан станет только воспоминанием…

Да-а-а… Еще одна такая же его игра, и она обзаведется новым ночным кошмаром.

Эстер Айзекс поманила ее пальцем и без слов, одними глазами, указала на свой кабинет. Тайра вошла, Эстер вошла следом, плотно прикрыла за собой дверь, села в свое кресло и строго взглянула на Тайру поверх очков.

— Хет Хоофт тут ни при чем, — без предисловий начала она. — Это была идея Бергера, а я его поддержала. Твой ересиарх согласился с этим на своих условиях.

— Я знаю, мэм, — кивнула Тайра.

— И что это за условия? Он, видишь ли, не посвятил ни меня, ни Ректора.

— Это дополнение к тому, что мне уже запрещено.

— А тебе еще что-то разрешено? — не удержалась от колкости Айзекс.

Тайра не ответила, только чуть улыбнулась.

— Ладно, это ваши некромантские дела, я в них не лезу. Я хочу тебе кое-что сказать как женщина женщине, чтобы ты была в курсе некоторых нюансов, — Эстер поправила очки и откинулась на спинку кресла. — Система взаимоотношений и обучения Торфиорда очень отличается от нашей, как и уровень их обучающихся. Это не значит, что в Торфиорде учатся идиоты, просто их студенты владеют магией не в такой степени, как мы в Ишанкаре. По этой причине Торхильдфиорд пошел по пути упрощения: четыре года обязательного обучения и два года магистратуры, а потом лучших Лига забирает на службу. Проблема в том, что ты согласно нашему Положению вообще не можешь быть торфиордской студенткой. Господин Ректор сказал, что он все уладит, но я не представляю каким образом и искренне надеюсь, что твою голову на блюде с золотой каемкой я не увижу.

Айзекс нахмурилась, повертела в пальцах карандаш, и Тайра в очередной раз поразилась тому, какой идеальный у нее маникюр.

— В Торфиорде есть система обязательных предметов и предметы по выбору, — продолжила Айзекс. — У нас такого нет. У нас все предметы обязательные. Так вот несмотря на то, что студенты Торфиорда могут выбирать свою дополнительную программу, не думаю, что Бергер и ′т Хоофт позволят тебе это сделать. Не обольщайся. Более того, с твоей легендой твой Куратор запретит тебе все, что так или иначе связано со смертоубийством, так что я и тут понятия не имею, как Бергер хочет пристроить тебя на Боевую магию.

Тайра отметила, что Ректор не посвятил Эстер в некоторые важные детали дела, а еще, что Горана даже свои все чаще стали называть сэром Бергером. Это означало, что он сильно изменился с тех времен, когда они знали его как Горана.

— Следующее. Ни я, ни ′т Хоофт в Торхильдфиорде появляться не будем, а если вдруг кого-то из Ишанкара туда и занесет, а я думаю, наш дорогой Ректор на попе ровно не усидит, не надо следовать Церемониалу. Там ты не дома.

— Господин Хранитель сказали, что Церемониал непреложен, где бы я ни находилась.

— А ты забудь об этом! — посоветовала Айзекс. — Не надо самостоятельно подставлять свою голову под лигийские мечи! Никто не умрет, если ты не поклонишься, а в особенности ты сама. Поняла?

— Да, мэм. Приму к сведению.

Эстер покачала головой:

— Упрямством с тобой хет Хоофт делится? Что за некросы у нас! Все понимают, но сделают по-своему! Двоих я вас не вынесу. Просто поступай как я говорю, хуже не будет.

— Постараюсь, мэм.

— Иди к черту, аль′Кхасса! — Эстер отбросила карандаш.

— Так я могу быть свободна, мэм?

— Пойдем, сдам тебя Бергеру с рук на руки, чтобы в случае чего у меня был повод порвать его на тряпки!

Они шли по длинным коридорам, Эстер молчала, Тайра держалась чуть позади и с вопросами не приставала. Спрашивать, в общем-то, было нечего, кроме того, кто в Торфиорде будет решать ее судьбу, но задать этот вопрос Тайра не решилась.

— Вот еще что, — вдруг сказала Эстер, словно услышав ее мысли, и остановилась. — Первый проректор Торхильдфиорда — Гудрун Свенсон. Не лги ей. Что бы ни говорил ей Бергер, ты ей не лги. Она не глупее Бергера. В ваши игры она не играет, но она не глупее вас, поэтому не смей ей лгать!

Тайра пыталась вспомнить, откуда она знала это имя — Гудрун Свенсон, потому что сейчас услышала его не впервые, и упоминание Эстер об этой женщине вызвало у нее смешанные чувства.

— Гудрун Свенсон — это шайтан в юбке, — медленно сказала она самой себе, припоминая мимоходом оброненные года четыре назад фразы Сэла.

— Что? — Эстер снова взглянула на нее поверх очков. — Кто сказал?

— Сэл.

Айзекс нахмурилась, но через пару секунд морщинки на ее лбу расправились.

— Тоже верно, — согласилась она и пошла вперед. — Сэл тут прав. Но бояться ее не надо. Не врать и не бояться. Усвой этот принцип, и все будет нормально.

Тайра даже не усмехнулась. Почему-то Эстер была настроена очень серьезно.

— Это все, что мне нужно знать, мэм?

— Я не знаю, что тебе нужно знать, аль′Кхасса, — раздраженно отозвалась Айзекс. — Ну ладно, скажу еще кое-что. Я с Гудрун не разговаривала больше двадцати лет, кроме официальных фраз, разумеется. Когда-то мы были подругами, а сейчас друг друга, мягко говоря, ненавидим, а посему мое имя упоминай только в крайнем случае.

— Если господин Ректор прав, то мне вообще не придется светить кого-либо из Ишанкара.

— Горан окончил Ишанкар, — зло сказала Эстер. — И Гудрун прекрасно знает, где я и кто я. А если Бергер намерен выдать тебя за свою дочь, то и ты это знаешь! Еще раз повторяю тебе, Гудрун Свенсон не дура! Обвести ее вокруг единственной пальмы в пустыне не выйдет!

Горан стоял у ворот вместе с Хранителем, одновременно разговаривая по мобильнику и подписывая навесу какие-то бумаги, которые аль-Малик подсовывал ему, вынимая из папки. Он выглядел абсолютно спокойным, и это Тайре не понравилось. Его спокойствие говорило о том, что он идеально просчитал партию и готов к любому повороту, но Тайра знала лишь ту часть игры, которая предназначалась для нее, и к внезапным изменениям готова не была.

— И еще, — голос Эстер снова вырвал ее из размышлений. — Еще кое-что, что тебе необходимо знать. Гудрун Свенсон — Второй Триумвир Лиги. Вторая по званию, то есть. По званию, но не по значению. Она лигийская Сестра, женщина-воин, и, скорее всего, аль′Кхасса, — Эстер замедлила шаг и взглянула ей в глаза, — именно она и будет твоим Куратором. Если вообще тебя примет!

Тайра еле удержалась, чтобы не открыть рот и не высказать свое возмущение, зато ей наконец стали понятны другие слова Сэла о том, что за Гудрун Свенсон стоит сила и переть против нее бесполезно.

Айзекс едва коснулась пальцами груди, Тайра поклонилась, как положено, Горан кивнул Эстер и отдал последний лист Хранителю. Когда Эстер и аль-Малик удалились каждый в свою сторону, Горан повернулся к Тайре.

— Готова?

— Так точно, сэр.

— Не надо так официально. Мы с тобой теперь родственники.

— Как прикажете, сэр Бергер.

Горан хохотнул.

— Ну тогда пойдем. Люблю покидать университет через ворота — это придает осмысленность действиям. Тебе так не кажется?

— Никогда об этом не задумывалась, сэр, — призналась Тайра.

Горан не ответил. Тайра понимала, что ему не нравится ее нежелание отходить от официальных форм обращения, но после недавнего разговора у нее почему-то не получалось назвать его даже по имени-отчеству.

— И что тебе сказала госпожа Айзекс? Как женщина женщине, разумеется.

— Пару фактов о госпоже Гудрун Свенсон.

— Сама? — не поверил Горан.

— Да, сэр, а что в этом такого?

— Мы с твоим Наставником очень долго добивались от нее каких-либо фактов, а тебе она сама рассказала.

— Это логично, сэр. Хоть кто-то должен был меня поддержать. Ни вы, ни сэр хет Хоофт со мной никакой дополнительной информацией так и не поделились. Да и может быть, относительно госпожи Свенсон мы с вами владеем разной информацией.

— И чем владеешь ты?

— Госпожа Айзекс сказала: «Не врать и не бояться».

Горан снова хохотнул. Он остановился и повернулся к Тайре.

— Кхасси, верь мне, — попросил он. — Все будет хорошо.

Он открыл портал, вошел в него, Тайра вздохнула и, пока портал не захлопнулся за его спиной, шагнула следом.

Морем пахло даже в коридорах Торхильдфиорда. Оно было близко, подступало, казалось, почти к самым стенам института, но Горан не дал ей возможности посмотреть на него и издалека, сказал, что у нее еще будет для этого достаточно времени. Он был уверен, что с легкостью обведет вокруг единственной в пустыне пальмы Гудрун Свенсон, Сестру из старшего командного состава Лиги, и Тайре приходилось ему верить.

Как Тайра успела заметить, древними в Торфиорде были только внешние стены, все остальное было вполне современным. Никаких ковров и кресел в коридорах, цветов на подоконниках, никаких излишеств и ничего, что намекало бы на домашнюю атмосферу Ишанкара. Двери приемной Первого проректора были добротными, но без какой-либо фигурной резьбы. В приемной стояли два больших кресла и массивный диван, из-за размера которого секретарский стол да и сама и без того тоненькая, с широко распахнутыми глазами лани референтка Гудрун выглядели еще меньше.

Горан уверенно вошел в приемную, поздоровался с секретаршей, и она тут же выпорхнула из-за стола в кабинет начальницы. Когда она выскользнула из двери — Тайра заметила, что девушка открывала дверь лишь настолько, чтобы пройти между ней и косяком, — и жестом пригласила их внутрь, Горан кивнул ей в ответ и вошел, поманив Тайру за собой.

Кабинет был большим, приблизительно таким же, как и ректорский в Ишанкаре. Два огромных окна были завешены темными тяжелыми портьерами, так что внутри сохранялся полумрак. По центру между окон располагался огромный старинный стол — Тайра могла бы поместиться на нем в длину — и такое же старинное кресло с высокой спинкой. Перед столом был раскинут ковер в коричневых тонах, с другого края которого стоял небольшой диванчик, два кресла и низкий журнальный столик на резных ножках. Стены кабинета занимали книжные полки высотой почти до потолка, и Тайра рассмотрела на них большое количество книг на иностранных языках, словарей и грамматических справочников. Многие из этих книг в Ишанкаре были ей пока недоступны, Библиотекари считали их ценностью и раритетом, а у Гудрун они спокойно стояли на полках в кабинете, который ночью даже не охранялся. Ей вспомнилось, как Сэл рассказывал, что Гудрун Свенсон знает шанкари, и она заставила себя оторваться от разглядывания шкафов, чтобы не начать искать корешки со знакомыми знаками.

Госпожа Свенсон стояла возле приоткрытого окна и курила, четким движением пальцев сбрасывая пепел в бронзовую пепельницу. Она была одного возраста с Эстер, но, в отличие от ишанкарской пышки, была стройной и подтянутой. На ней был лаконичный деловой костюм, короткие волосы ее были уложены в строгую прическу, ногти были аккуратно подстрижены. Сильным магом, как и все лигийцы, Гудрун не была, но излучала силу и власть. Тайра выдержала взгляд ее серых, холодных и острых как лезвия глаз и поняла, что Эстер недаром предупредила ее о том, что с Гудрун шутки плохи.

— Это она? — спросила Гудрун, обращаясь к Горану.

— Она, — Горан чуть улыбнулся.

Видимо, приветствие в данном случае было необязательным.

— Вы не слишком похожи.

— К счастью, это так.

— Все шутишь, — строго произнесла Гудрун.

— Как истинный выпускник Шутовской Академии.

Гудрун даже не улыбнулась, затушила бычок, перенесла пепельницу на стол и заняла свое рабочее место.

— Ты практически не изменился, Горан. — Гудрун достала еще одну сигарету из пачки. — Борода тебе идет. Выглядишь умнее. Присаживайся, будем разговаривать.

Горан опустился на диван возле журнального столика, Тайра осталась стоять, где стояла. Гудрун такую странность, конечно, заметила, но ничего не сказала.

— Давно был в Ишанкаре? — она с удовольствием затянулась.

— Сегодня с утра, — запросто ответил Горан.

— Это правда, что ректором у вас теперь сэр Джо Бергер?

— Правда, мэм.

— И как он? Нормальный или такой же циркач, как и все предыдущие?

Горан хохотнул.

— Мне, право, сложно судить о Бергере непредвзято, — он не мог сдержать улыбки.

— Почему ты не отдашь ее в Ишанкар? — Гудрун махнула сигаретой в сторону Тайры.

— Хотя бы потому, что ее не возьмут туда на Боевую магию.

— И ты думаешь, что я возьму ее на Боевую магию? Она ведь, кажется, уже убила двоих с помощью этой самой боевой магии?

Гудрун взглянула на Тайру, и ей стало неуютно.

— Это так? — обратилась к ней Гудрун. — Ты действительно убила двоих или Горан прибавил одного для красного словца?

— Это так, мэм, — ответила Тайра.

— Что «так»? Твой ответ мне непонятен!

— Я убила двоих, мэм.

— Слишком спокойно об этом говоришь. Словно гордишься этим.

— Гордиться тут нечем, мэм, но и стыдиться мне нечего, — Тайра старалась, чтобы голос был ровным, но сама услышала в нем нотки обиды и вызова.

Гудрун усмехнулась и посмотрела на Горана:

— Начинаю верить, что она твоя дочь.

— А раньше не верили?

— Из всех ишанкарцев на слово я верю одному Йену, и то понятно, по какой причине и какому Слову!

— Так что вы скажете? — спросил Горан.

— Сложно поверить, что девчонка — боевой маг.

— Верить не требуется, госпожа Гу. Для выяснения этого факта есть экзамены.

— Горан, — Гудрун раздавила второй бычок. — Ты привел мне девчонку, которая не успела окончить первый курс неизвестно где в третьем мире, но уже убила двоих. Ты привел мне ее без документов, без рекомендаций, и я должна не просто поверить, что она твоя дочь, так еще и взять ее на Боевую магию. Ты понимаешь абсурдность своих требований?

— Не вижу абсурда.

— У нее нет даже академсправки! — рявкнула Гудрун. — В моей практике такое впервые! Чтобы мы составили о ней приблизительное представление, ей придется сдать экзамены за весь год! Это двадцать две дисциплины! Ты представляешь, как долго ей придется это делать? У меня нет на это времени!

— Есть практика комплексных экзаменов, — напомнил Горан.

Гудрун не нашла что ответить, лишь покачала головой и спросила:

— Вы в своем рассаднике мракобесия все больные? Комплексные экзамены? После первого курса? Ты понимаешь, что ее с ее послужным списком к практике подпускать нельзя в принципе?

— А что не так с ее послужным списком?

— Помимо двойного убийства у нее еще и отец — ишанкарец! А ты, Горан, тоже далеко не идеал, чтобы составить своей дочери нормальную протекцию!

— Ей не нужна протекция, госпожа Гу. Ей нужны комплексные экзамены.

— Это Айзекс тебя надоумила?

— Нет, мэм, я и сам не дурак.

Гудрун некоторое время пристально смотрела на Горана, прикидывая, стоит ли задавать ему вопрос, который ее по-настоящему интересовал, или сдержаться, пойдя на поводу у своей гордыни.

— И что Айзекс? — все-таки спросила она.

— Привет не передавала, извините. Но я могу передать ей привет от вас.

— Я тебе такой привет передам, не донесешь!

Горан хохотнул.

— Значит, Айзекс знает, что ты пошел ко мне, — сделала вывод Гудрун. — И давно она знает про нее? — и она снова жестом указала в сторону Тайры, не отводя при этом глаз от Горана.

— Лет пять, — честно ответил он.

— А ты? Ты давно про нее знаешь?

— Столько же, сколько и госпожа Айзекс.

— Хорош отец.

— Какой есть.

— Чем ты мне всегда нравился, Горан, так это тем, что умел признавать свои ошибки.

Она нажала на кнопку коммуникатора на своем столе.

— Эрна, комиссия по переводу еще работает?

— Да, мэм, — ангельским голосочком отозвалась секретарша.

— Попроси их не расходиться. Я им сейчас еще одну приведу.

— Да, мэм, — ответила секретарша и отключилась.

Тайра украдкой взглянула на Ректора. Он смотрел на Гудрун и, казалось, улыбался.

— Ну что, Горан, — Гудрун ухмыльнулась, — ты, кажется, хотел комплексный экзамен? Готова тебе его предоставить. Сегодня мы экзаменовали троих переводников, твоя девочка будет четвертой.

— Хорошо, — Горан согласно кивнул.

— Тогда пойдем, — Гудрун встала, и Тайре показалось, что она проверяет Горана на слабо.

— Она будет сдавать экзамен сейчас, я ведь верно понял? — уточнил он, поднимаясь с дивана и подходя к Тайре.

— Я непонятно сказала? — Гудрун демонстративно отвернулась к окну, чтобы закрыть створку, давая им возможность поговорить.

— Сейчас?! — тихо спросила Тайра. — Но я даже не знаю, что мне для этого нужно!

— Все, что тебе нужно, у тебя вот здесь, — и он чуть постучал пальцем по ее виску. — Я в тебе не сомневаюсь.

— Вы готовы? — резко спросила Гудрун. — У меня мало времени!

— Готовы, — спокойно ответил Горан. — Однако у меня тоже мало времени, поэтому я оставлю ее с вами и удовольствия видеть, как она разгромит вашу экзаменационную комиссию, буду лишен.

— Каков наглец! — Гудрун была возмущена.

— Дела Ишанкара превыше всего. Такая уж у меня служба.

— Горан Иваныч, — Тайра не верила своим ушам. — Не оставляйте меня здесь одну! Пожалуйста!

Ей хотелось схватить его за рукав пиджака и сказать что-нибудь вроде «Мы так не договаривались!», но лишний раз открывать рот было не велено. Горан некоторое время молчал, прекрасно понимая ее опасения, а потом слегка погладил ее по плечу.

— У меня дела. Остаться я не могу, не рассчитывал на это. Домой вернешься сама.

Тайра предпочла бы выругаться, но взяла себя в руки:

— Как скажете.

Горан прижал руку к груди, поклонился Гудрун, как того требовал ишанкарский Церемониал, и вышел вон.

— Ты не зовешь его отцом, — сказала Гудрун и снова пронзила ее своим острым взглядом. — У вас не слишком близкие отношения.

Тайра не ответила.

— Чего молчишь?

— Вы не задали вопроса, мэм.

Гудрун подошла к ней почти вплотную — Тайра заставила себя стоять на месте и не сделать шаг назад — и жестко произнесла:

— Пойдем. Посмотрим, имеет ли угроза Горана под собой хоть какие-то основания.

Она резко развернулась, чем напомнила ей ван Хинкеса, толкнула дверь и вышла в приемную.

Горан ходил по своему кабинету и никак не мог успокоиться. Он оставил Тайру с Гудрун в полдень, сейчас солнце уже садилось за горизонт, а она все еще не вернулась в Ишанкар. Пару раз Горан порывался пойти и забрать ее, но в последний момент останавливал себя, заставляя думать не о настоящем, а о будущем. Он приложил слишком много сил, чтобы эта партия состоялась, и она была настолько тонкой, что малейшее его незапланированное изначально вмешательство могло привести к катастрофе.

Хет Хоофт был до безразличия спокоен: он с утра не покидал Башни и даже не вышел, чтобы сказать своей Ученице пару напутственных слов. Впрочем, у Горана у самого с напутственными словами получилось не очень. Он криво усмехнулся, вспомнив свое «верь мне, Кхасси». Он с удовольствием рассказал бы ей обо всех деталях игры, но тогда Тайра могла бы все испортить. Не нарочно, а потому что прочла бы партию от начала и до конца и могла бы постараться ее усовершенствовать, что в этот раз было абсолютно неприемлемым. Уж лучше так. Пусть думает что угодно, лишь бы не нарушила равновесия.

Айзекс намеренно не звонила, хотя Горан был уверен, что кофе у нее уже давно закончился и ее девочки-методисты побежали за новой банкой. Он подумал, что если так переживать за каждого студента, то можно получить инфаркт или нервный срыв, но Эстер держалась просто отлично. Иногда Горану казалось, что у нее железные нервы. Эстер Айзекс уж точно ничем не уступала Гудрун Свенсон, хотя они были слишком разными.

Когда часы показали полседьмого вечера, Горан достал мобильник и набрал Тайру.

— Ты где? — без предисловий начал он. — Я уже не знаю, куда себя деть!

— Я возле Цитадели, сэр, — усталым голосом отозвалась Тайра. — Сейчас буду.

— Давай быстрее. Я зову ′т Хоофта и Эстер, чтобы тебе три раза все не пересказывать.

Когда Тайра дошла до кабинета Ректора, все уже были там. Эстер небось сорвалась с места, не дослушав до конца и бросив телефон в кучу бумаг на своем столе, а сэр ′т Хоофт пришел через тени, иначе как еще было объяснить, что они появились у Ректора раньше нее.

— Что она с тобой делала почти семь часов? — спросил Горан.

— Четыре, сэр, — поправила Тайра. — Я сдавала экзамен. Или экзамены, я толком не поняла. Все это заняло четыре часа.

— Сколько? — не поверила Айзекс. — Неужели Гу заставила тебя сдавать комплекс? Но даже комплекс нельзя сдавать четыре часа! Они тебя хоть в туалет выпускали? Воды попить?

— Они сказали, в бою о воде и туалете думать некогда.

— Это немыслимо!

— Я не заметила времени, мэм, — Тайра покачала головой. — Я даже не успела почувствовать, что это комплексный экзамен. По мне, так у сэра хет Хоофта на парах происходит приблизительно то же самое.

Йен едва заметно улыбнулся.

— Комиссия из тринадцати человек, и они просто спрашивали по очереди все подряд, что в голову приходило. Теорию и практику. Там была доска и магическая кафедра. Сначала я делала расчеты, а потом проверяла их на практике. А потом они просто начали закидывать меня заклятьями, и пришлось считать на ходу, и отбиваться тоже.

— Это нормально, — успокоил ее ′т Хоофт. — Теперь быстрее обо всем этом забудь.

— Легко сказать, сэр, — без улыбки ответила Тайра. — Я себе комплексный экзамен представляла совсем иначе. Поспокойнее, что ли, и никак не в компании тринадцати преподавателей.

— Я, честно сказать, тоже, — поддержала ее Эстер. — С другой стороны, что вы хотели? Чтобы Гу вам объятия раскрыла?

— Я сделала несколько ошибок, сэр, — сказала Тайра, обращаясь к Наставнику.

— Молодец, — маг одобрительно кивнул.

— Ты ошибалась намеренно? — не понял Горан.

— Да, сэр, намеренно.

— И зачем?

— Я же говорю, у сэра ′т Хоофта на парах все гораздо сложнее, — пояснила Тайра. — Все, что меня там спрашивали, я уже знаю. Единственное, что мне мешало, это отсутствие системы в вопросах, приходилось быстро переключаться. А задачи были в основном простые, так что пришлось допустить несколько ошибок, чтобы не выглядеть слишком… Слишком из Ишанкара, что ли…

— Не волнуйтесь, господин Ректор, — спокойно сказал ′т Хоофт. — Все студенты ошибаются, это нормально, особенно когда тебя разрывают на части тринадцать человек. Было бы странно, если бы она сдала все на высшие баллы. Пока что все в порядке.

— Это вы ее предупредили? — нахмурившись, спросил Горан.

— Нет, она сама неплохо соображает.

— Там был один пожилой китаец, — вспомнила вдруг Тайра. — Он задавал такие задачи… Странные, в общем. Дзен-моделирование какое-то.

— Это профессор Тан, — сообщил Йен, — один из столпов этой дисциплины. Я его очень уважаю. Но вот дзен-моделированием его методику еще никто не называл.

— Он мне не поверил.

— В каком смысле? — ′т Хоофт моментально стал серьезным.

— Не могу объяснить, сэр. Не поверил и все.

— Это было в целом ожидаемо, но я надеюсь, он все еще тебя не раскусил, — он вздохнул. — Бог с ним, с Таном. Скажи, где ты была после экзамена?

— Общалась с госпожой Свенсон. Еще где-то минут сорок… Она привела меня обратно в свой кабинет.

— И что? — озабоченно спросила Эстер.

— И взорвала мне мозг! — Тайра наконец-то не выдержала. — Вы не сказали, что она говорит на всех языках мира! Она перескакивала с одного языка на другой вообще без труда! Мне постоянно приходилось считывать ее, а она эти языки выучила нормальным путем! Никакой магии! Вот это было самое страшное.

— И о чем вы говорили?

— Я не помню, мэм. Ни о чем личном, она просто продолжила меня экзаменовать по боевой магии, только на всех знакомых ей языках.

— И зачем? — Айзекс строго смотрела теперь уже на Горана. — Это вы рассказали Гу, что Тайра умеет считывать языки?

— Даже не обмолвился, — открестился Горан.

— Это нам выйдет боком, попомните мое слово! — запоздало предупредила Эстер. — Гу ничего просто так не делает.

— А на шанкари она с тобой говорила? — спросил Йен.

— Да, но тут я понимала через два слова на третье, сэр, — Тайра покачала головой. — Может, она читает и переводит, но говорит она не на шанкари. Я на нее смотрела как баран на новые ворота, не знала, что мне делать, так что, скорее всего, госпожа Свенсон сделала вывод, что я не говорю на шанкари.

— Скорее всего? — переспросил ′т Хоофт. — Это верное замечание. Она с таким же успехом могла сделать вывод, что ты говоришь на шанкари и поэтому в ее исполнении не можешь разобрать ни слова.

О такой возможности Тайра не подумала — Наставник мог оказаться прав.

— И что Гу сказала в итоге? — спросил Горан.

— Сказала, что им надо подумать и что результат будет позже. И чтобы я, то есть мы с вами, пришли за ответом послезавтра. Также к полудню.

— Значит, так и сделаем, — Горан занес пометку в свой ежедневник. — Ну и последний вопрос. Четыре часа комплекса, и пусть будет час наедине с Гу, получается пять часов, но тебя не было почти семь. Где тебя носило?

— Я смотрела на море, — призналась Тайра. — Не могла оторваться. Да и мозги надо было привести в порядок. Знаете, там тропа вдоль внешней стены… А дальше она почти по гребню скалы идет к самому ее краю. А оттуда море видно, настоящее, открытое, не фиорд… Прошу прощения, сэр.

— Море, значит… Ладно, все нормально, — успокоился Ректор. — Тогда на сегодня, думаю, достаточно. Отдыхайте. Благодарю всех.

Он поднялся, показывая, что аудиенция окончена, и через несколько секунд двери его кабинета закрылись за их спинами.

…Йен молчал до тех пор, пока впереди не показалось подножие Башни.

— Ну, что скажешь? — наконец спросил он, повернувшись к Ученице.

— Я есть хочу, — абсолютно серьезно ответила Тайра.

— Нестандартный ход, — он усмехнулся. — Я даже как-то забыл о том, что тебе иногда надо есть.

— Мне еще иногда надо спать, сэр.

— И отдыхать от занятий, — продолжил Йен. — Я в курсе, но тут я тебе ничем помочь не могу, ты знаешь. А вот поесть я бы тоже не отказался. Куда бы нам пойти?

— Меня и наша столовая устроит. И даже ваши сэндвичи в Башне.

— Нет, надо сменить обстановку, — решительно сказал ′т Хоофт. — Поужинаем как нормальные люди. В кафе.

Он благоразумно молчал все то время, пока не принесли десерт, и, когда заметил, что Тайра окончательно отошла от событий прошедшего дня, спросил:

— Так где ты была полтора часа после экзамена? Я могу поверить, что созерцать море можно и гораздо дольше…

— Я действительно смотрела на море, сэр, и пыталась понять вашу с господином Ректором партию.

— Это уже интересно, — улыбнулся ′т Хоофт. — И как, получилось?

— Не знаю, сэр. Но некоторые моменты вы просчитали просто блестяще. Сэл говорил, что играть на полутонах — самое сложное.

— Все самое сложное должно было достаться тебе.

— Поэтому вы с Ректором не посвятили меня в детали? Я даже думаю, что вы и госпожу Айзекс вовлекли в игру, только она этого либо не осознает, либо сопротивляется всеми возможными способами.

Хет Хоофт согласно кивнул.

— Она рассказала тебе про Гу.

— Немного, ровно столько, чтобы я составила о ней общее представление.

— Но реальность оказалась гораздо более впечатляющей, да?

— И что вас так забавляет, сэр?

— Да нет, все нормально, — не переставая улыбаться, ответил Йен. — Реакция на Гудрун у всех приблизительно одинаковая. Сначала она пугает, потом обескураживает, а потом начинает нравиться.

— И вам она нравится? — с сомнением спросила Тайра.

— Я ей симпатизирую. Не так, как в молодости, конечно, но…

Тайра аккуратно положила ложечку на блюдце, чтобы не выронить ее от неожиданности. Йен тихонько засмеялся.

— Я, между прочим, нормальный человек, — напомнил он. — И мне тоже было восемнадцать, хотя сейчас самому сложно в это поверить.

— Вы так давно знакомы?

— Я же говорю — сам не верю. Гу мне нравилась тем, что всегда была не такой, как все девушки. Она грубовата, как большинство лигийцев, но на самом деле она очень ранимая. Я, хотя всегда ее побаивался, все же несколько раз приглашал ее на свидания, а вот поцеловать так и не решился. Что ты так на меня смотришь?

— Вы рассказываете такие подробности, сэр…

— Подробностей я тебе не рассказываю, потому что их не было, — ′т Хоофт веселился от души. — Я же говорю: мне не хватило смелости. И слава богу, а то еще неизвестно, был бы я сейчас жив или нет. Мечом Гудрун владеет не хуже, чем языками.

— Вы меня иногда шокируете, сэр, — призналась Тайра. — Я, конечно, не отказываю вам во всех человеческих слабостях, ну вы понимаете, но уж очень неожиданно вы выдаете информацию, о которой сами запретили мне спрашивать. И раз уж на то пошло, сэр, я единственный человек во всем Ишанкаре, который знает про вас меньше всех, хотя я провожу с вами больше времени, чем все остальные.

— Это проблема?

— Иногда. Сейчас вот я не знаю, как себя вести. Я понимаю, что мне должно быть не так уж и важно, скольких девушек вы не решились поцеловать…

–…а скольких решился… — Йен никак не мог избавиться от улыбки.

–…но, во-первых, я ревную, а во-вторых, мне хочется знать чуть больше, чем вы мне позволяете… Да хватит надо мной смеяться, сэр!

— Ты — моя Ученица, имею право. А если без шуток, то у меня в жизни было много моментов, о которых я не хотел бы вспоминать, и не потому, что мне за них стыдно, хотя есть и такое, а потому, что они пропали впустую. Я рассказываю тебе то, что считаю важным для себя. Если вытащить из моей жизни все самое важное и собрать вместе, то после моей жены ты окажешься единственным человеком, который может сказать, что знает меня настоящего.

— Значит, насчет госпожи Гу — это важно?

— Это забавно, — поправил ′т Хоофт. — Сколько лет прошло, а мне все еще весело. Так что мы там о нашей с Ректором партии?

Тайра вздохнула.

— Если бы я не знала, что это партия, я бы сказала, что вы меня подставили.

— А мы тебя и подставили.

— Я не в обиде, сэр, потому что понимаю, что все должно было выглядеть натурально. Профессор Тан мне не поверил, потому что я ошибалась намеренно. Если бы я намеренно пыталась провести госпожу Гу, у нас и вовсе ничего бы не получилось, а так мои проколы были естественными.

— И в чем ты прокололась?

— Во-первых, я пришла в Торфиорд в платье. Не в юбке, не в джинсах, как все обычные студентки, а в платье! Какие нормальные девчонки сейчас носят платья? Я шла по институтскому парку и чувствовала, как на меня все смотрят!

— Не преувеличивай. Смотрели на тебя потому, что ты новенькая. Свои-то уже примелькались.

— Но госпожа Гу тоже обратила внимание на то, что я в платье!

— Кхасси, в Торфиорде кое-кто думает, что и я хожу в платье, — сообщил ′т Хоофт, — но меня это нисколько не волнует.

— Вы ходите в платье? Но это же бред!

— Такой же, как говорить с муравьями или носить воду решетом, а вот это в ишанкарской истории как раз проверенные факты, — спокойно возразил маг. — Они думают, что я все еще не в себе после некоторых печальных событий. Я, конечно, был не в себе, но до платья дело не дошло, хотя мое церемониальное траурное одеяние при большом желании можно и за платье принять, поэтому, когда Гу узнает, что ты моя Ученица, она поймет этот намек с платьем. Ладно, допустим, это для нее первый маячок. Что еще?

— Ректор знал, что в этот день в Торфиорде переводные экзамены. Думаю, без госпожи Айзекс тут не обошлось.

— Не обошлось, согласен. Мы с Бергером в области организации учебного процесса полные нули.

— Он знал, что оставит меня там одну, знал, что я буду сдавать комплекс! И ничего не сказал!

— Иначе все выглядело бы неестественно, ты же сама это признаешь.

— Все равно обидно. Я не совсем глупая, я вообще не глупая, чтобы не делиться со мной такими вещами! Я по-настоящему перепугалась!

Хет Хоофт вздохнул.

— Что еще? — спокойно спросил он.

Тайра поняла, что сочувствия не дождется.

— Когда мы шли до аудитории, я по привычке держалась слева и на шаг позади и заметила это только на полпути.

— Прекрасно, — одобрительно кивнул Йен. — Гу точно знает, где относительно Ректора место ишанкарского Некроманта.

— Я не села, когда она предложила сесть сэру Бергеру.

— Она может подумать, что ты не села, потому что тебе она этого не предлагала.

— Мне не разрешал садиться господин Ректор!

— Но Гу не знает, что Горан и Джо Бергер — один и тот же человек.

— Горан чуть себя не выдал!

— Раскрыть свое инкогнито — это его право, но ты ведь знаешь, что он всегда ходит по лезвию. Это его стиль. Он Господин Игры и лучший иллюзионист из всех, которых я имел честь знать, так что он спокойно может быть и Гораном, и Ректором Ишанкара одновременно.

— Я разговаривала с ним на «вы».

— Это нормально для девушки, которая узнала своего отца в сознательном возрасте. Тут тоже все чисто.

Тайра несколько секунд молчала, а потом решилась:

— Сэр, вы ведь специально даете госпоже Гу наводки, которые она пока не понимает? Вы надеетесь, что она сложит их вместе?

— Я надеюсь, что к тому моменту, когда она выяснит, что ты — Некромантесса Ишанкара, она не будет паниковать, потому что подсознательно уже давно будет знать, что ты — моя Ученица, а нам важно, чтобы Гу сделала верные выводы.

— Вы все равно недоговариваете относительно Лиги. Вы словно хотите, чтобы я с ними подружилась, а я не понимаю, зачем мне это надо. Не достаточно ли Хартии и нейтралитета?

— Нет, не достаточно.

— Сэр, — Тайра попыталась зайти с другой стороны, — я сделала вид, что согласилась со всем, что мне говорил господин Ректор. Я знаю, что он говорил правду, но я знаю, что это не вся правда. Чего я не знаю о Лиге?

— Ты не знаешь многого, но сейчас тебе некоторые вещи знать рано, иначе нарушится баланс сил. Чтобы тебе не было обидно и чтобы ты не тратила время попусту, скажу, что и я тоже узнал некоторые подробности о Лиге только под конец своего обучения. И это правильно. И закроем эту тему.

— Как прикажете, сэр, — пришлось согласиться Тайре.

Она какое-то время наблюдала за узорами, в которые складываются чаинки на дне чашки, если их пошевелить ложечкой, а потом все же спросила:

— Что теперь будет?

— Теперь будет трудно, — честно ответил маг, — но бояться не надо. Нас двое, я буду тебе помогать. Ишанкар, конечно, для тебя будет на первом месте, но с твоей базой в Торфиорде тебе придется не сильно напрягаться, разве что формальности учебы потребуют много времени.

— Вы так уверены, что я туда поступлю?

— Видишь ли, — Йен с удовольствием облизал крем с ложечки, — Горан — не самый простой человек в магическом мире. Гудрун он интересен. Горан никогда ничего не просил, а тут приходит к ней в ситуации, когда дело труба, и смеется при этом. Он ведь не удержался от пары дурацких шуток?

— Не удержался, — Тайра ухмыльнулась.

— Гу заглотнула наживку, и, что самое интересное, она это понимает. И понимает, что это понимает Горан и что он рассчитывал на это, когда шел просить у нее помощи. Теперь Гу, которая также знает, что Горан — Господин Игры, будет стараться его переиграть, так что мы должны быть готовы к нестандартным ходам.

— Госпожа Айзекс сказала, что госпожа Гудрун не играет в Дар Элайя.

— Ей придется сыграть против Горана, он бросил ей вызов.

— А еще она сказала, что они не разговаривали больше двадцати лет.

— Я думаю, этот период близок к завершению.

— Почему, сэр?

— Потому что для них обеих будет глупо совершить такую же ошибку, как и много лет назад. Я думаю, с того момента они обе значительно поумнели.

— Полагаю, спрашивать, в чем именно состояла эта ошибка, не имеет смысла: все равно не расскажете.

— Правильно полагаешь, — улыбнулся Йен. — Это не моя жизнь, извини.

— Ну и как с вами можно нормально общаться? — задала риторический вопрос Тайра.

— Никак. Сам поражаюсь, как у тебя это получается, — и маг снова засмеялся.

Гудрун курила уже третью подряд, но не чувствовала ни вкуса сигареты, ни запаха дыма. Она постукивала уголком плотного конверта, в который запечатала ответ для Горана, по своему столу и старательно пыталась сообразить, где же Горан ее обошел.

Гу никогда не играла в Дар Элайя, более того, вероятность оказаться одной из фигур в этой странной ишанкарской игре приводила ее в бешенство. Гу не была мастером интриг, в Лиге все было гораздо проще, хотя способность просчитывать ходы наперед была немаловажна и там, но сравниться с ишанкарцами в их шахматах было под силу только самим ишанкарцам.

Ночь прошла в размышлениях, из головы все никак не шли слова профессора Тана. Вот еще один человек, понять которого Гудрун было не суждено… Чертов китаец всегда улыбался и противоречил сам себе. Гу видела, как он впился взглядом в аль′Кхассу и как его недоверие постепенно сменялось изумлением, приправленным хитрой улыбкой, превращавшей его узкие глаза в едва различимые щелочки.

Девчонка была хороша. Гудрун неплохо разбиралась в боевой магии, но сотворить половину из того, что аль′Кхасса проделывала без малейшего напряжения, была не в силах. В какой-то момент она даже подумала, что Горан соврал ей, сказав, что девчонка окончила лишь первый курс. С другой стороны, сам Горан тоже был весьма талантлив, и, если бы не начал пить сразу после окончания Ишанкара, глядишь, ишанкарским Ректором сейчас был бы он, а не никому не известный Джо Бергер. Аль′Кхасса вполне могла унаследовать свои способности от отца. Она знала боевую магию лучше торфиордских второкурсников, и Гу понимала, что ей самое место на третьем, но во всем этом было одно большое но. Не будь аль′Кхасса дочерью Горана, Гу не испытывала бы ни малейших сомнений, признала бы девчонку талантливым магом и отправила на третий курс, но профессор Тан словно чувствовал то же самое, что и Гудрун, и потому еще больше укрепил ее в сомнениях.

Аль′Кхасса абсолютно контролировала свою магию. Она не сделала ни единого лишнего движения, ни на каплю не увеличила поток. Она открывалась ровно настолько, насколько было нужно. Сложно было поверить, что с таким контролем она могла нечаянно кого-то убить, но тут ни Горан, ни аль′Кхасса не врали: они просто недоговаривали, как это было принято у ишанкарцев. На мгновение Гу допустила мысль, что аль′Кхассу выгнали из Ишанкара, но, во-первых, тогда у девчонки была бы академсправка — Айзекс обязательно выдала бы ей документ, во-вторых, Гу казалось, что Ишанкар не стал бы выгонять за случайное убийство: одни их безумные шахматы, в которых на кону были человеческие жизни, стоили гораздо большего наказания, и в-третьих, Горан сам сказал, что на Боевую магию девчонку в Ишанкар не возьмут, значит, уже пытался ее туда пристроить. М-да… Все это было более, чем странно.

Гудрун затушила бычок. Профессор Тан был единственным членом комиссии, который сказал нет.

… — Почему «нет»? — строго спросила Гу, когда они с профессором остались наедине.

Ради этого вопроса она даже пришла к нему в кабинет. Он ждал ее, он предвидел, что Гудрун захочет объяснений, и теперь как древний, с пооблезшей чешуей, но блестящим разумом, дракон взирал на нее из глубины своего обложенного книгами кресла.

— Потому что «нет», — ответил он. — Внятно объяснить не могу, но коль уж госпожа проректор спросили, могу ответить, как я это все вижу.

— Потрудитесь, — Гу уселась в кресло напротив и пожалела, что не захватила сигареты. Курить хотелось ужасно. Если бы кто-то с утра сказал ей, что она проведет четыре часа без никотина, Гудрун рассмеялась бы тому человеку прямо в лицо.

— Девушка знает боевую магию очень хорошо, но не потому, что она боевой маг. Она кто угодно другой, но не боевой маг.

— Это еще почему?

— Боевые маги по большей части Техники. У них есть отработанные заготовки. Они, конечно, могут создавать новые заклинания, но для этого им требуется время. А что делает ваша девушка? Она творец, она Истинная, она колдует в реальном времени. Одновременно делает расчет и строит боевой комплекс. Комплекс, госпожа проректор! Кто из наших первокурсников может одновременно считать и создавать боевой комплекс?

Гудрун не нашла что возразить.

— Это во-первых. Это поразительно. Во-вторых, такую степень самоконтроля я не видел еще ни у кого. Помните, я попросил ее остановиться? Она не просто остановилась. Она остановила систему. Система просто зависла на половине такта. Если бы она бросила ее, система бы развалилась и нас бы накрыло откатом, но ваша девушка первым делом замкнула систему, и замкнула на себя! А это значит, она была абсолютно уверена, что отката не будет и что на ней ничего не скажется. Как, скажите, первокурсник может такое просчитать? Боевой маг просто трансформировал бы систему, потому что все боевые маги знают, что система недоделанных заклятий — это в семидесяти процентах летальный исход. Ваша девушка не боевой маг. Она слишком хорошо и быстро просчитывает последствия.

Тан причмокнул и покачал головой.

— Ну а еще? — потребовала Гудрун.

— Не хмурьтесь так, госпожа проректор, — Тан захихикал. — Еще она специально делала ошибки. Может, ей удалось провести всех остальных, но опять же, не ошибаться в сложных расчетах и заваливать какие-то трехкомпонентные системки… Я на этом собаку съел, хоть и не кореец, в этом меня не обманешь.

Гу промолчала. Она тоже заметила, что аль′Кхасса ошибается на пустом месте.

— Еще поражает то, что она готова к любым изменениям, — уже задумчиво продолжил Тан. — Я вводил в задачи новые условия, новые компоненты, но ваша девушка воспринимала это так, как будто для нее это обычное дело. Подумаешь, условие задачи меняется каждые десять секунд… Или у нее крепкие нервы, или у нее большой опыт. Сколько ей, говорите, лет?

Гудрун словно выплыла из тумана. Она так и не спросила Горана, сколько аль′Кхассе лет! Это было большим упущением.

— Зато в психотехниках она явно отстает от наших первогодок, и это тоже поразительно. Мне показалось, что с некоторыми вещами она вообще не знакома, но при таких знаниях боевки и моделирования это невозможно. На боевой магии это одна из основных дисциплин. Она знает какие-то разделы на высший балл, а какие-то поверхностно. Это странно.

— Я тоже знаю какие-то разделы отлично, а в каких-то плаваю. Что странного?

— Она знает слишком тонкие вещи, госпожа проректор, и не знает элементарного. Вот это странно. Можно предположить, что она вообще никогда не работала на начальном уровне, но это, как вы сами понимаете, тоже невозможно.

Гудрун вздохнула и исподлобья взглянула на Тана.

— И каков ваш вердикт, господин профессор?

— Хоть я в меньшинстве, я против того, чтобы принимать Тайру аль′Кхассу на Боевую магию. Она не боевой маг. Может, ее учил Горан, тогда это многое бы объяснило, по крайней мере, эти странные скачки, перегибы и некое отсутствие системы. Но она не боевой маг. Я решительно против. Но…

Он замолчал и выжидающе посмотрел на Гу.

— Что «но»? — раздраженно спросила она.

— Но я буду рад видеть ее на своих парах. С третьим курсом. Это как раз ее уровень. Не пропадать же такому таланту.

И Тан снова захихикал…

Гудрун понимала, что Горан подкинул ей непростую задачу. Задачу, которая имела все шансы стать проблемой. Она еще несколько раз стукнула уголком конверта по столу и вызвала секретаршу.

Когда девушка просочилась в кабинет, Гудрун передала ей конверт. Он был абсолютно белым, без единой надписи.

— Передашь Горану. Срочно. Ищи его где хочешь, Эрна. Я на тебя надеюсь. Доложишь, как выполнишь. Свободна.

Когда дверь за Эрной бесшумно закрылась, Гудрун достала из пачки последнюю сигарету и затянулась.

Девушка была похожа на раритетную фарфоровую куклу. У нее были золотые локоны, голубые глаза, чуть прикрытые длинными густыми ресницами, легкий румянец на щеках и едва приоткрытые влажные губы, за которыми угадывались идеально белые зубки. Девушка танцевала: красиво, легко, самозабвенно, чуть касаясь ногами пола, почти порхая над ним. Светлое шифоновое платье оплетало ее стан, а когда она приподнимала руки, обнажало белые тонкие запястья с голубыми ниточками вен. Когда девушка замирала перед тем, как сделать очередное плавное движение, было видно, как опускается и поднимается ее аккуратная маленькая грудь. Девушка была совершенно гармонична, и Макс не мог отвести взгляд, наслаждаясь ее танцем и совершенно забыв о том, что она была мертва уже неделю.

Когда отпущенное ей время вышло, Тайра заставила девушку лечь на холодный железный стол, вытянуть руки вдоль тела и смежить веки.

На некоторое время настала полная тишина, прерываемая лишь шорохом ручки, которой Тайра что-то писала в карте препарата. Макс наблюдал за ней, краем глаза следя за мертвой девушкой, одновременно надеясь и боясь, что сейчас она снова встанет и продолжит свой чарующий танец.

Девушка менялась. Макс знал, что Тайре не нравились резкие перемены, она отпускала заклинания медленно, заново привыкая к стандартному виду препарата. Он увидел, как постепенно исчез с ее щек румянец, лицо побелело и приобрело желтоватый оттенок, золотые локоны потускнели и стали напоминать парик, губы высохли и посинели. Макс почувствовал внутреннюю дрожь, какая всегда пробирала его в присутствии трупов, и его передернуло от алогичного глубинного страха. Он подошел к Тайре и взглянул на заполняемую ею карту через ее плечо.

— Это просто кошмар какой-то, — сказал он, замечая, что все еще продолжает морщиться от страха и отвращения.

— Я тебе говорила, чтобы ты не смотрел, — не отрываясь от письма, ответила Тайра. — Мне тоже это удовольствия не доставляет. Аутопсия куда лучше.

— Лучше копаться в препарате? Во внутренностях?

— Да. Потому что это нормально. Препарат должен лежать спокойно. Ненормально, когда он встает и начинает танцевать посреди мертвятника. Только у меня задание — заставить препарат следовать своей памяти тела. Я и не знала, что девушка при жизни танцевала.

— Это сложно? Заставить мертвого двигаться?

— Это легко. Ты же сам двигаешься и знаешь физику движений. Знаешь все энергетические каналы, куда силу направлять… Сложно запустить внутренние процессы, чтобы препарат был как живой. Иллюзией тут не обойдешься.

— И что самое сложное в этом? — продолжал пытать ее Макс.

— Взгляд. У живого человека в глазах не одно чувство или эмоция, а целый набор, и ты должен все это отразить, заставить препарат чувствовать. Когда я училась с глазами работать, они мне год по ночам снились. Я в холодном поту просыпалась от их взглядов, — Тайра вздохнула, и Макс увидел, как ей неприятны эти воспоминания. — Ты смотрел в глаза ушедшим? А ты должен смотреть, чтобы сделать эти глаза живыми. Вот что ужасно, а не мертвая танцовщица.

— И зачем ′т Хоофт заставляет тебя это делать?

— Странный вопрос, — Тайра закрыла карту и отложила ее на угол стола. — Я должна это уметь, я же некрос.

— Но он же понимает, как тебе это неприятно?

— Его, мой лорд, поверь, это тоже не радует, — скривилась Тайра. — Любому нормальному человеку не по себе, если препарат встает и начинает двигаться и говорить.

— Ты можешь заставить его говорить? Это, наверное, проще, чем заставить меня замолчать в иные моменты, — он усмехнулся, и Тайра улыбнулась ему в ответ. — Ты будешь меня навещать? — внезапно сменив тему, спросил Макс.

— В смысле?

— Ну, ты теперь сваливаешь в Торхильдфиорд, — печально констатировал он. — Мне Ректор наказал за тобой присматривать, у Хат-Хас же научно-исследовательский центр в Му-и-Ране, это там недалеко. Та же Норвегия.

— Очаровательно. Меня еще не приняли, а Ректор уже указания раздает.

— Ты не ответила, — напомнил Макс.

— Мне сложно представить, как это все будет. Полдня там, полдня здесь, по вечерам порция сэра хет Хоофта, по выходным — живодерня Гюнтера. Еще и разница в часовых поясах… Я боюсь, мой лорд.

— Я тоже. Боюсь, что ты повернешься со своей учебой, у некромантесс вообще крыша едет легко, если верить книгам. Кто тогда станет со мной общаться?

— Я и стану, зато представь, как тебе будет интересно.

— Нашла над чем шутить, — упрекнул ее Макс. — Я за тебя беспокоюсь. Ректор думает, что ты принадлежишь ему, и поэтому вытворяет с тобой необъяснимые с моей точки зрения вещи. ′Т Хоофт уверен, что ты его собственность… «Моя Ученица, имею право», — правдоподобно передразнил его Макс. — Сатрап!

Тайра улыбнулась.

— А ты, мой лорд, небось считаешь, что я принадлежу тебе?

— Конечно! Ты же Хат-Хас.

— Вы все неправы, если вы на самом деле так думаете, — сказала Тайра. — Я никому не принадлежу. Я сама по себе, а с вами меня связывают долг и добрые чувства.

— Любовь? — с надеждой спросил Макс.

— Любовь, — мрачно ответила Тайра и опять вспомнила о Горане, как бывало всякий раз, когда она слышала это слово.

— Хорошо бы, если бы так, — Макс грустно улыбнулся. — Но истинное положение дел таково, что ты в полной собственности хет Хоофта и в абсолютной власти господина Ректора, а вот про нас с тобой и добрые чувства, это, пожалуй, правда.

Он, как цыганка-картежница, пересмотрел все биокарты и вернул их на место. Тайра вслед за ним разложила пасьянс так, как ей было надо, оставив сверху нужный документ.

— А почему они всегда одеты?

— Твой сатрап так распорядился еще в самом начале, как тебя к мертвякам подпустил. О нравственности твоей заботится, что ли, а может, голову твою бережет, не знаю я… Ну вскрываешь-то ты их раздетыми.

— Я не об этом, — покачала головой Тайра.

— А о чем? О том, что они все нормальные? Без всяких там ужасных повреждений? Девочки с кудряшками и мужчины с благородной проседью? Об этом, да?

Тайра кивнула.

— Подожди еще. Будут тебе и рваные раны, и головы вперемешку с остальными частями тела, и полуразложившиеся тела, — пообещал Макс. — Тебе лет всего ничего, к этому привыкни. Все остальное от тебя все равно не уйдет, такая уж у тебя судьба. Не только с высшими планами работать, надо и в анатомичке попариться.

— Мне все это не нравится, — тихо сказала Тайра, и Макс подумал, что она может расплакаться.

— Успокойся, — он хотел погладить ее по спине, но вовремя остановил руку, памятуя о ее зеленых глазах. — Хет Хоофт мудрый дядька, хоть и сатрап. Он все делает правильно. Просто верь ему и береги мозги. Помню я, как мы с тобой в Эвиане в морг пришли, так что я, может, поэтому иногда с тобой сижу, чтобы тебе совсем страшно не было. Я с тобой побуду, сколько тебе еще будет надо.

— А больше сегодня не надо. Я закончила.

— Так торопишься от меня избавиться? Погоди немного. Задержись. Я вообще-то, хотел тебе кое-что сказать, — тоном заговорщика начал Макс. — Только сатрапу своему пока не говори. Обещаешь?

— Э-э-э… — скрывать что-то от Наставника Тайра не умела. — Если только пока не говорить…

Макс пододвинул поближе крутящийся стул, взгромоздился на него и, приготовившись сообщить тайные сведения, наклонился к Тайре, словно их могли подслушать.

— В Торфиорде раньше была башня, ее снесли в очередной магической заварушке где-то веке в восемнадцатом. В башне была лаборатория, на нижнем этаже. Под землей, короче. Так вот эта лаборатория была специально создана под сильную магию. Она изолирована и выдерживает некру. Когда в Торфиорде были некроманты, там они и колдовали, а когда некросы там закончились, лабораторию закрыли.

— А почему там некросы закончились? — не поняла Тайра.

— Это долгая история. В целом все из-за тех же магических разборок. Это неважно. Важно, что лаборатория сохранилась нетронутой. В Торфиорде есть административный корпус, вроде нашей Цитадели, он построен как раз над ней. Как в лабораторию войти, я не знаю, вероятно, у кого-то есть ключ. Я подозреваю, что у той же Гудрун, если она вообще его не уничтожила, чтобы он никому не достался. Смысл вот в чем. Если ты додумаешься, как туда влезть, проблемы с практическими у тебя отпадут. Не придется лишний раз соваться в Ишанкар и рисковать, так что подумай об этом.

— А почему я не должна говорить об этом сэру хет Хоофту?

— Не знаю. Задницей чую, что не надо ему об этом пока рассказывать.

— Ладно, я подумаю.

— Подумай. И о старой башне, и о том, что твоему сатрапу совершенно необязательно знать все твои секреты, — Макс многозначительно подмигнул и ушел за санитарами.

…В дверях Тайра столкнулась с Джимми.

— А я тебя везде ищу, — сказал Секретарь. — На вот, тебе Ректор передал.

Тайра взяла из его рук абсолютно новый, без единой надписи, но уже распечатанный конверт и вынула из него кусок плотной бумаги, на которой строгим резким почерком, похожим на нанесенные ножом вертикальные порезы, было написано: «Пришлешь аль′Кхассу одну завтра в полдень».

Тайра еще раз перечитала карточку и засунула ее обратно в конверт.

— А Ректор что-нибудь еще сказал?

— Ага, — кивнул Джимми. — Координаты Торхильдфиорда сказал. Запишешь или уже и так знаешь?

Тайра поняла, что игра продолжается и ни сэр Бергер, ни Гудрун Свенсон не собираются ни уступать друг другу, ни сдаваться без боя.

— Может, по мороженому? — предложила она, пока у нее еще была такая возможность.

— Можно даже по два, — с радостью согласился Джимми.

В джинсах Тайра чувствовала себя частью Торфиорда: в этот раз никто не оборачивался ей вслед. Она помнила, где надо свернуть, чтобы попасть именно на ту лестницу и в тот коридор, который и приведет ее к кабинету Гудрун: маршрут, каким всего однажды вел ее Горан, врезался в память, словно она всегда знала этот путь, и от этого становилось жутко, будто в ней просыпалась чужая память.

Тоненькая большеглазая секретарша Гудрун все так же пряталась за столом, и, когда Тайра вошла, она приветливо и несколько нервно улыбнулась, легко, как и в тот раз, вспорхнула со своего места и скрылась за дверью начальницы.

Тайра ожидала увидеть Гудрун у окна, но она сидела в своем кресле с высокой спинкой и была похожа на императрицу, только вместо скипетра в ее руке была длинная тонкая сигарета.

— Ты не опаздываешь, — сказала Гудрун.

— Добрый день, мэм.

— Не знаю, не знаю, — она смерила Тайру оценивающим взглядом. — У меня вот не слишком. Горан с тобой?

— Нет, мэм, вы же сказали, чтобы я пришла одна.

— Я думала, ему наплевать на то, что я сказала. Впрочем, если бы он сюда явился, я все равно выставила бы его за дверь. Я хочу поговорить с тобой, Горана с меня достаточно.

Гудрун сделала пару затяжек, выпустила дым в потолок и затушила сигарету. Она успела докурить лишь до половины.

— Сколько тебе лет? — строго спросила она.

— Восемнадцать, мэм.

— И Горан, зная наши правила, говорил со мной о втором курсе!

Тайра промолчала, не услышав прямого вопроса.

— Ты выглядишь старше, чем на восемнадцать, — Гудрун продолжала рассматривать ее, как поддельный музейный экспонат. — Я дала бы тебе двадцать, а судя по тому, что ты показывала на экзамене, и все двадцать два. Поэтому еще раз спрашиваю, сколько тебе лет?

— Восемнадцать, мэм.

— А Горану?

— Тридцать шесть.

— И где же вы меня кидаете? — она задала этот вопрос скорее себе, чем ей, и Тайра поняла, что еще чуть-чуть — и не сможет сдержать улыбки. — Ты допустила несколько ошибок, хотя могла их и не делать. Ты специально запорола несколько задач, — Гудрун словно зачитывала ей приговор. — Думаешь, мы тут идиоты?

— Нет, мэм, я так не думаю.

— Тогда зачем?

— Не хотела выглядеть слишком умной.

— А ты слишком умная?

— Бывает, — призналась Тайра, — но я стараюсь держать это в секрете.

— Вы с Гораном, наверное, только в таком духе и общаетесь… Так ты боевой маг?

— Нет, мэм. У меня нет диплома. Я окончила только первый курс.

Гудрун задумалась, а Тайра поняла, что только что ей удалось избежать большой проблемы. Если, конечно, Гудрун не задаст тот же вопрос другими словами.

— Скажи мне, аль′Кхасса, почему Ректор Ишанкара до сих пор не заявил о себе открыто?

— Я думаю, мэм, он полагает, что на данный момент у магического сообщества достаточно других поводов злословить и потешаться над Ишанкаром, кроме его персоны.

— Ты думаешь о том, о чем Ректор Ишанкара может лишь предполагать?

— Это просто оборот речи, мэм. Английский мне не родной, но я стараюсь говорить правильно.

— Можешь не пояснять мне про обороты речи, — резко ответила Гудрун. — А ты, я смотрю, лояльна к Ишанкару так же, как и Горан. Именно поэтому его в Торфиорде не особо-то любят.

— Горана или Ишанкар, мэм?

Тайра понимала, что должна была промолчать, но ехидная фраза вылетела быстрее, чем она успела сжать губы. Сердце почти остановилось.

Гудрун усмехнулась.

— Ты мне нравишься, аль′Кхасса, несмотря ни на что, — сказала она. — Такая же колючая, как и Горан. Умная и ни черта не боишься. Я только не могу понять, с чего бы это! — ее голос вновь стал холодным и металлическим. — Ты честолюбива и самоуверенна, хотя подавляешь это в себе дисциплиной и контролем, и я опять не понимаю зачем. Горан своего честолюбия никогда не скрывал.

— Мне не кажется, что он честолюбив, мэм.

— Ты не знала его в молодости.

— И слава богу.

— Почему — слава богу? — Гудрун заинтересовалась.

— Хоть детство у меня прошло без всего этого безумия про магию и Ишанкар. Есть что вспомнить из нормальной жизни.

Гудрун засмеялась. Тайра не могла даже предположить, что она умеет смеяться, но ее смех был искренним, и Тайра попыталась представить, как Гудрун смеялась в восемнадцать, ведь не просто же так сэр ′т Хоофт приглашал ее на свидания.

— Радует, что ты в своем уме, — резюмировала она. — Кого ты убила?

— Я не хочу отвечать на этот вопрос, мэм, — Тайра моментально стала серьезной.

— Ты испытываешь вину?

— Да.

— А ты виновата?

— Я считаю, что да.

— Значит, другие считают, что нет, — сделала вывод Гудрун.

— Мне все равно, что считают другие, — ответила Тайра, и Гудрун поняла, что девчонка может быть довольно резкой.

— Я ведь все равно узнаю. Рано или поздно.

— Это ваше право, мэм. Но это моя личная жизнь, и я воспользуюсь своим правом не посвящать в нее посторонних, — разговор получался похожим на синусоиду.

— Я заметила, как ты смотрела на мои книги в тот раз. Ты знаешь древние языки?

— Да, мэм.

— Учила сама или с помощью магии?

— И так и так.

— А современные?

— Некоторые сама, остальные с магией. Учить просто так времени не хватает, а считываю я легко.

— Это я заметила. А мысли читаешь?

— Нет, мэм. Не дано.

— Это хорошо. Ты знаешь, что способность считывать языки проявляется у одного мага на сотню?

— Нет, мэм, — честно призналась Тайра.

— Ну так я тебе сообщаю.

Гудрун открыла ящик стола, вынула оттуда еще один конверт и протянула его Тайре.

— Отдашь отцу. Свободна.

Тайра еле удержалась, чтобы не прижать руку к сердцу и не поклониться, как требовал того Церемониал. Гудрун эту заминку заметила, но промолчала, вытянула из пачки очередную сигарету и с ухмылкой подкурила.

— Что?! Эта стерва отказала?! Она не взяла мою девочку?!

Тайра никогда не видела Эстер Айзекс в гневе. Видимо, Горан и сэр ′т Хоофт тоже, поэтому все просто молчали, давая ей возможность выговориться.

Эстер потрясала листом бумаги и расхаживала по кабинету Ректора.

— Она просто мне мстит! Я говорила: это плохая идея! Я ее ненавижу! Она будет бичевать себя всю оставшуюся жизнь, когда поймет, какой шанс упустила!

— Успокойтесь, Эстер, — мягко сказал Йен. — Мы ожидали именно такого результата. Что вас так возмущает?

— Ей за державу обидно, — с улыбкой пояснил Горан.

— Я не понимаю! — Айзекс продолжала негодовать. — Только один член комиссии высказался отрицательно! Один против двенадцати!

— Это профессор Тан, — с уверенностью предположила Тайра.

— Мне плевать кто! Гудрун воспользовалась правом вето! Она может отменить решение экзаменационной комиссии! Она подстроила это с самого начала! Я говорила, сэр Бергер, она не дура! Она прекрасно знала, что откажет, но все равно заставила Тайру мучиться четыре часа! Стерва!

Эстер бросила листок Горану почти в лицо и плюхнулась в кресло.

— Успокойтесь, Эстер, — еще раз попросил ′т Хоофт. — Давайте я вам кое-что поясню. Мы с самого начала предполагали, что Гу не возьмет на Боевую магию девушку, которая грохнула двоих, показала отличные результаты на комплексе, да еще и приходится дочерью Горану Йовановичу. Вы абсолютно правы, она не дура. Она прекрасно поняла, что Тайра — не боевой маг, а с подачи профессора Тана стала в этом абсолютно уверена. Мы и не рассчитывали, что Тайра попадет на Боевую магию.

— Тогда какого черта?!

— Именно для того, чтобы Гу нам отказала. Тайре не нужна Боевая магия. Это лишняя трата времени, а его у нее нет. Пусть занимается тем, что ей нравится и дается легко.

— Языками?! — театрально возопила Эстер. — Вы хоть понимаете, как далеко отстоят друг от друга боевая магия и лингвистика?! Ей хватит своего ЛГУ!

— Именно так. В ЛГУ у нее свободное посещение, это, считайте, выкинутые годы. Если она хочет быть лингвистом, пусть учится, и Торфиорд ей в этом только поможет. Джи Джи вцепится в нее не слабее ее завкафедрой из ЛГУ.

— Я специально привел Тайру к Гу в кабинет, и она не устояла, чтобы не открыть рот при виде того, что стоит у Гудрун на полках, — добавил Горан. — У нас Тайру к этому господин Хранитель не подпускает даже посмотреть, а в Торфиорде она наконец-то получит вполне законный допуск к интересующим ее книгам. Там, кстати, большое собрание всякого на шанкари.

— Значит, тут я тоже прокололась, — разочарованно предположила Тайра.

— И, заметь, тоже блестяще, — похвалил ее ′т Хоофт. — Гу сразу почувствовала, что языки — это твое, поэтому и пытала тебя почти час. Логично, что она тебя никакому Тану не отдаст.

— Но она могла бы потянуть и Боевую магию! — Эстер не желала успокаиваться. — И была бы лучшей в этом бедламе!

— Могла бы, но зачем? — спросил Горан.

— Я понимаю это на уровне разума, но мое естество бунтует! — пояснила Айзекс. — Гудрун отказала ей мало того, что в заявленном факультете, так еще и отказалась признавать ее студенткой! Эта стерва не хочет брать мою девочку студенткой!

— И лишает нас многих проблем, — закончил ′т Хоофт.

— Видите, госпожа Айзекс, я сдержал слово, — не без гордости заметил Горан. — Тайра поступила в Торфиорд, и при этом ее голова останется при ней. Насколько мне известно, слушатель ничем не отличается от студента, кроме того, что при выпуске не имеет диплома, разве что это будет решено отдельно, но нам к чертовой матери не нужен диплом Торфиорда! Формально Тайра остается нашей студенткой, и тут мы ни разу не нарушили Закон, так что мы должны благодарить Гу.

— Я это все тоже понимаю! — сказала Эстер. — Но мне, как вы говорите, за державу обидно! Мы предложили Гу, может быть, самое ценное, что у нас есть, а она воротит нос! Стерва!

— Она не хочет брать на себя ответственность в деле, сути которого не понимает, — Йен попытался защитить Гудрун. — И упрекнуть ее тут не в чем. Она считает, что обыграла Горана, дав ему такой непредсказуемый с ее точки зрения ответ, и знает, что Горан на ее предложение все равно согласится, потому что положение у него безвыходное. И Горан в логике нашей партии и правда согласится.

Ректор кивнул.

— Тайра отправится без потери курса на лингвистику, причем слушателем. Все получилось именно так, как мы и предполагали.

— Должна признать, — уже спокойно сказала Эстер, — вы развели Гудрун просто мастерски. Причем, как я понимаю, развели ее втроем. И вот что я вам скажу. Я никогда не буду играть в ваши игры! Среди руководства Ишанкара должны быть нормальные люди! А вам, конечно, браво и все такое… Как я вас всех ненавижу… Сделайте-ка мне кофе, мне надо выпить, — она указала на дверь, имея в виду Джимми.

Тайра улыбнулась и вышла в приемную к господину Секретарю.

— Ну, господин Ректор, звоните, — предложил хет Хоофт, — и закончим это дело.

Горан не заставил просить себя дважды. Он взял со стола мобильник, включил громкую связь и набрал Гудрун.

— Госпожа Гу? — вроде бы поздоровался он. — Вы не оставили нам выбора. Мы согласны.

— Еще бы ты не был согласен, — раздраженно ответила Гудрун. — Девчонка не боевой маг, хотя даст фору любому. Она будет заниматься тем, что ей назначено свыше. У нее дар, хотя мне неприятно признавать, что ты, Горан, сумел произвести на свет что-то действительно стоящее!

Горан хохотнул:

— Вы не поверите, но я очень старался.

— Избавь меня от подробностей! — зло бросила Гу. — Я пришлю тебе письмо со всеми сведениями относительно организационных моментов. Платить за обучение будешь ты?

— Конечно я, — подтвердил Горан. — Меня интересует, кто будет ее Куратором.

— А как ты думаешь?

— С трудом, госпожа Гу.

— Чертов шут! К счастью, ваш сэр Кошка, или как его там, вовремя дал тебе отставку!

Йен улыбался сомкнутыми губами. Айзекс скривила улыбку первый раз за время разговора.

— Так кто будет ее курировать?

— Я, Горан, — ласково ответила Гудрун и, возвращаясь к прежнему тону, добавила: — И клянусь тебе, спуску я ей не дам!

— Это прекрасно, — с широкой улыбкой отозвался Горан. — У меня будет к вам еще одна просьба. Кхасси не слишком ладит с моей женщиной, поэтому нечасто бывает у меня дома. Поселите ее с какой-нибудь спокойной девушкой, чтобы она смогла нормально заниматься без всех этих студенческих попоек.

— А у нее что, наклонности как и у тебя?

— Не замечал. Так я могу рассчитывать, что вы мне в этом поможете?

— Конечно можешь, — как-то очень легко согласилась Гудрун. — Есть у меня одна очень спокойная девушка, у нее как раз свободна одна комната, так что об этом не волнуйся.

— Благодарю, — коротко ответил Горан и сбросил звонок.

— Ожидайте гадости, — забыв про улыбку, мрачно изрекла Эстер.

— Так не без этого, — почему-то радостно согласился ′т Хоофт.

Гудрун пощелкала клавишами мобильного, нажала кнопку вызова, достала сигарету и подкурила. Когда на звонок наконец ответили, Гу с мстительным удовольствием произнесла:

— Мэл, старая пиявка! Хватит спать! Я нашла тебе развлечение. Или работу, как посмотреть. Скучать не придется. Зайди, буду ждать!

И с чувством выполненного долга зашвырнула мобильник в ящик стола.

Примечания

1

Талио́н (лат. tālĭo, от talis — такой же) — категория юриспруденции и морали, также известная как равное (симметричное) возмездие. Принцип (правило) назначения уголовного наказания за преступление, согласно которому наказание должно точно, буквально соответствовать вреду, причинённому вследствие совершения преступления («око за око, зуб за зуб»).