Коллекционер бабочек в животе. Часть первая

Тианна Ридак (2023)

Трепетный восторг и волнение, лёгкое возбуждение внутри и сотни порхающих бабочек в животе начинают свой магический танец. Ренато любит вызывать эту эйфорию у других и ощущать её сам. Все создаваемые им портреты и фотографии хранят в себе энергию любви. Каждая муза Ренато — это богиня, натуральную красоту которой, черты характера и какие-то пристрастия он сравнивает с той или иной бабочкой. Эту «игру» придумала для него Нелли, владелица итальянского ресторана, увлекающаяся коллекционированием бабочек. Она старше Ренато и дружат они уже десять лет. Он с радостью делится с ней всеми своими эмоциями и обсуждает любые подробности. Она относится к нему, как к талантливому художнику и фотографу, тонко чувствующему мир, и помогает подбирать образы для новых работ. Недавно Нелли развелась, а у Ренато появилась новая муза. Он готовится к фотовыставке, а она наслаждается свободой. Но постепенно личная жизнь Ренато захватывает её полностью, и она начинает смотреть на всё иначе…

Глава 2. Нелли. Greta Oto

В половине восьмого вечера Ренато подъехал к уютному итальянскому ресторану с пряным названием «Sofrito». Именно так именуется овощная основа огромного количества блюд итальянской кухни, и включает в себя три неизменных ингредиента — это мелко порубленные кубиками: лук, морковь и сельдерей.

На парковке едва нашлось место, и это несмотря на середину недели, снег с дождём и холодный, пронизывающий насквозь ветер. Зима никак не желала сдавать свои права в этом году, а весна ещё не успела набрать силу, чтобы противостоять, и занять положенное по календарю место. Ренато, нащупав на заднем сидении шарф, наспех обмотал его вокруг шеи и, запахнув полы короткой дублёнки, выскочил из машины.

Нелли, владелица ресторана, ждала его у себя в кабинете, прекрасно зная, что итальянцы — народ непунктуальный, и её дорогой друг может опоздать не менее чем на полчаса. С Ренато они познакомились на открытие, после капитального ремонта, этого самого ресторана, ровно десять лет назад. Он был приглашён в качестве фотографа, работая в то время в небольшой медиастудии. Знание русского языка помогло ему без труда найти работу в чужой стране. К тому моменту Ренато уже три месяца как жил в России, и с любопытством изучал её особенности и национальный колорит. Этот уютный городок, недалеко от столицы, ему понравился больше, чем Москва. Её ему пришлось посетить намного раньше, когда Ренато всерьёз захотел изучать историю рода Рицци, и в частности свои русские корни. На тот момент ему едва исполнилось девятнадцать и он поступил в Урбинскую академию изящных искусств на степень бакалавра по дисциплине «Рисование». Кроме этого, параллельно с посещением курсов по фотографии, Ренато начал изучение русского языка онлайн. Вот только молодому человеку хотелось общаться и с кем-то из его носителей, и обязательно вживую. А кто для итальянца, как не женщина, сможет по-настоящему объяснить все мелочи и тонкости употребления слов и выражений. Искать такую женщину, а точнее девушку, Ренато долго не пришлось, в Урбино открыто сразу несколько популярных в Италии языковых школ. Благодаря этому город полон молодых людей, в том числе и из-за границы, а где молодежь, там и шумные вечеринки, и беспрепятственные знакомства. Да и Урбино, в отличие от многих других небольших городов страны, нельзя назвать тихим местом. Ренато с лёгкостью познакомился с девушкой из Москвы, приехавшей на летние курсы по изучению итальянского. Не обошлось и без продолжительной интимной близости, которую он, спустя уже столько лет, мог вспомнить подетально со всеми мельчайшими подробностями. Это был его первый сексуальный опыт, чего нельзя было сказать о девушке, но Ренато был этому несказанно рад. Она открыла ему мир воплощения юношеских фантазий и наивысшего экстаза. К тому же изучение русского проходило и давалось с лёгкостью, и к её отъезду в Москву, он уже мог сносно изъясняться, пусть и короткими фразами. Через какое-то время, молодой человек решил сделать девушке сюрприз и прилетел в Москву, но оказалось, что у неё там уже есть парень. Возможно он существовал и до знакомства с Ренато, но выяснять подробности он не стал, да и цель изначально была совсем иная. Желание изучать русский язык не пропало, а только усилилось, и по возвращении на родину, юноша занялся этим вплотную. Следующий его приезд в Россию был уже в качестве дипломированного художника и профессионального фотографа.

Сегодня Нелли была обворожительна, как и десять лет назад, и пребывала в прекрасном настроении. Ренато галантно, упустив возраст дамы, напомнил ей об их первой встречи.

— Ты был тогда так хорош, что я готова была тебя усыновить, — сказала ему улыбаясь Нелли. — Но ты смотрел на меня с таким нескрываемым вожделением, что заставил краснеть перед мужем…

— Я и сейчас неплох, — прервал её Ренато. — Sai che il mio cuore batte solo per te (итал. Ты знаешь, что мое сердце бьется только для тебя), — добавил он, зная, что женщина понимает и обожает, когда он переходит на итальянский.

— Ой, паршивец! Так бы и поверила тебе, если бы не возраст! Да-да, не смотри на меня таким взглядом, я не стесняюсь того, что мне скоро пятьдесят. Ладно, я не за этим тебя сюда позвала, Ренато… Как твоя выставка, всё готово?

— Ну-у, в общем да!

— Я совсем замоталась тут, — она сделала несколько круговых движений пальцем в воздухе. — Ресторанный бизнес — это всегда хлопотно, здесь надо жить, иначе разорят и растащат всё к чёртовой матери! Никому нельзя доверять, особенно, если дело касается качества продуктов… Так, стоп, а чего ж мы сидим?! Пойдём, я тебя покормлю, радость моя, заодно и поговорим!

— Я с удовольствием, — расплылся в улыбке Ренато. — Потом у меня есть для тебя сюрприз…

Нелли развела руки в стороны.

— Нет-нет, не с собой! Его должны подвезти чуть позже, — он посмотрел на наручные часы. — Минут через двадцать, а пока, если ты не против, я могу поговорить с Бартоломео? Всего два слова? Надеюсь он всё ещё шеф-повар?!

— Ну конечно, господи ты боже мой, конечно он тут! Куда я без Бартоши своего, он единственный, кому я ещё могу доверять… Иди! Я подожду тебя в зале, за нашим любимым столиком… Иди, дорогой!

Ренато вернулся в зал, спустя минут десять, довольный и даже слегка возбуждённый, от переполнявших его эмоций. С Бартоломео он успел сдружиться с самого первого появления того в ресторане, около шести лет назад. Нелли устроила полноценный кастинг на должность нового шеф-повара, так как предыдущий отчаянно влюбился и начал всё пересаливать до такой степени, что умудрялся испортить даже десерты. Ренато был приглашен в качестве дегустатора блюд, как изысканный гурман и знаток итальянской кухни. Добряк Бартоша, как называла его Нелли, весил под сто килограмм при росте не более ста шестидесяти сантиметров, но это не мешало ему в работе. Живчик, этакий Дени де Вито, только волосы как у чёрного пуделя — сплошь мелкие кудри. Бартоломео, хоть и не знал русский, на тот момент, зато готовил от души. С тех пор он всегда старался угодить при случае Ренато, вот и сегодня с большим удовольствием согласился выполнить его индивидуальный заказ.

— Ну что, можем мы наконец спокойно поболтать и поесть? — спросила Нелли, когда её любимый друг присел за стол. — Сегодня у нас наисвежайшие мясо ягнёнка прямиком из Амбруццо или может морепродукты? Осьминог, а? С картошечкой? У меня уже самой слюнки потекли!

— И мясо и рыба, ты расширила меню?

— Да, захотелось разнообразия, теперь тут итальянско-русский ресторан! Знаю, знаю, что в Италии не принято, чтобы в одном ресторане, в меню, были сразу и мясо и рыба, но… Не открывать же мне ради этого ещё одно заведение рядом?!

— Согласен! Тогда я буду мясо.

— Мясо так мясо! Уверена, ты попросишь добавки в любом случае, потому что шашлык на шпажках — это шедевр от Бартоломео… А я всё-таки поем осьминога с картофелем и дам тебе попробовать, хочу услышать твою экспертную оценку!… Вино на мой вкус, согласен?

— У тебя прекрасный вкус, Нелли! Выбор за тобой! А как вообще у тебя дела? — Ренато слегка нагнулся вперёд и сказал как можно тише, но так, чтобы женщина его услышала. — Sembri una regina! Mi mancano i nostri incontri (итал. Ты выглядишь как королева! Я скучаю по нашим встречам)…

— Один раз я всё-таки не выдержу и отдамся тебе, — ответила она так же тихо, потом, подумав немного, добавила на итальянском. — Come l'ultima puttana (итал. Как последняя шлюха).

Ренато не смог сдержаться и рассмеялся от души. Трудно себе представить, но между ними никогда не было интимной близости. Всё, что они себе позволяли, это поцелуй в губы на прощание. И то, что Ренато назвал «горячими встречами» было всего-навсего откровенными, задушевными беседами. В последнее время правда это случалось крайне редко, от того становилось всё более ценным.

К столику подошёл официант с огромной плоской подарочной коробкой, весьма тяжёлой, судя по напряжённому выражению лица. Ренато встал и отодвинул стул стоящий рядом с Нелли.

— Поставь сюда! — скомандовал он, и тут же щедро отблагодарил официанта за терпение и мужество, положив ему в карман крупную денежную купюру. — Спасибо, друг, дальше я сам!… Вот, видишь, Нелли, я наконец-то научился давать чаевые. Теперь главное не сделать это в Италии, когда я поеду туда летом, подумают, что я сошёл с ума.

— Ну знаешь ли, в каждой стране свои правила этикета. Давай, не томи, что там за сюрприз?

— Нелли, — начал торжественно Ренато. — Я хочу поздравить тебя с праздником — юбилеем нашей дружбы, и подарить тебе тебя.

— Мне меня? Интригующе! Что там?… А-а-а, я кажется поняла! — она захлопала радостно в ладоши. — Картина?

— Да! — гордо ответил Ренато, распаковывая портрет в резной деревянной раме. — Натуральные масляные краски, для настоящей королевы этого мира.

— Бо-оже, я сейчас расплачусь! — искренне сказала Нелли и потянулась за бумажной салфеткой. — Это так неожиданно, и так приятно… Неужели я такая красивая? — она встала из-за стола и отошла чуть назад так, чтобы увидеть общую картину. — Чудо, просто чудо, Ренато! Такой, именно такой, я была десять лет назад!

— Ты совсем не изменилась, всё тот же живой взгляд, — тут же принялся расхваливать он её красоту. — Твои серые глаза сводят меня с ума с самого первого дня!

— Ой льстец, ой хитрый лис! Вот только с возрастом причёска всё короче, а тут я ещё с длинными волосами…

— Но цвет одинаковый — тёмный шоколад, и фигура стройная. Мне кажется, — он сделал шаг назад и прошёл взглядом по её фигуре, сверху вниз и обратно. — Ты сейчас ещё больше стройная!

— Это от нервов, да и не видно тут моей фигуры, только лицо и грудь. И прекращай эти свои сладкие комплименты, у меня сейчас вырастут крылья и я улечу!

— Хорошо, что ты сказала о крыльях. У меня есть для тебя ещё один подарок, но он будет на десерт. Надо мало подождать…

— Решил испортить мне фигуру, да?! — Нелли встала в позу «руки в боки», но потом огляделась по сторонам, и увидев, что зал уже на две трети заполнен посетителями, тут же села за стол.

— Так ты берёшь картину? — не отставал Ренато, которого не волновала обстановка вокруг. — Муж не придёт, не порежет её на меленькие кусочки, как в прошлый раз?

— Ха-ха, не-е-е, всё, мы развелись окончательно и бесповоротно! Печать в паспорте о разводе, показать? У нас сегодня есть что отметить помимо юбилея дружбы.

— Dio! Mio Dio! O Madonna mia, hai ascoltato le mie preghiere! (итал. Боже! Боже мой! О Мадонна, ты услышала мои молитвы!) — он демонстративно поднял руки вверх.

— Прекрати, Ренато!

— Я не могу, мне хочется кричать от радости, петь, веселиться! Ура-а! — он присел за стол и взял бокал с красным вином. — Давай выпьем за тебя это прекрасное барбареско и ты разрешишь мне поцеловать тебя по-настоящему! А потом мы поедем…

— Ренато! Стоп! Ты так радуешься, будто я не развелась, а вышла из тюрьмы… Хотя, мне самой именно так и кажется, и сейчас я хочу только одного — надышаться свободой.

— Твой муж действительно был тираном, — закивал одобрительно Ренато и, посмотрев на принесённые официантом дымящие кусочки шашлыка на шпажках, взял вилку и нож. — Хм, пахнет очень вкусно!

— Buon appetito! — сказала ему Нелли, а сама ещё раз с умилением посмотрела на свой портрет. Её, теперь уже бывший муж, точно не сможет до него добраться, и его паталогическая ревность не разорвёт в клочья чужой труд.

Муж Нелли с первых дней брака был настолько ревнив, что следил за каждым её шагом. Мог ворваться в любое время в рабочий кабинет и устроить скандал из-за малейшего пустяка, с криком: «Почему ты не ответила на мой звонок?» Потом долго просить прощения, не найдя ничего подозрительного в наугад открытых шкафчиках и тумбочках, заглянув за дверь и даже под стол. И все подобные сцены ревности, вне зависимости где и когда были устроены, всегда заканчивались страстными поцелуями и сумасшедшим сексом. Нелли иногда казалось, что муж нарочно так себя ведёт, чтобы возбудиться. К счастью секс с ним ей всегда нравился, и муж был красавцем, что многие женщины засматривались, поэтому, в конечном итоге, она прощала ему всё. Так могло продолжаться ещё очень много лет, они и так прожили вместе больше десяти, но всё решил банальный случай. Муж прилетел из Италии, там у него была своя винодельня в Монтепульчано. Вино шло на экспорт большими партиями в несколько Российских городов, где разливалось уже на местных алкогольных заводах. Нелли тщательно готовилась к очередному приезду мужа и заехала домой проконтролировать домработницу, заодно и привезти свежие продукты. С порога она услышала его разъяренный крик, звук бьющейся посуды, оправдания домработница, а потом её стон. Сцена, открывшаяся перед глазами Нелли, когда она вошла на кухню, напомнила ей себя, но только со стороны. Её возбуждённый муж, в приступе необузданной страсти, и неконтролируемого животного инстинкта размножения, грубо насиловал не очень-то и молодую женщину. Даме было около сорока пяти и работала она в их доме больше пяти лет. Нелли как представила себе, что это не в первый раз, чуть не потеряла сознание. Она даже не стала уточнять, почему муж прилетел раньше, и не хотела выслушивать глупые оправдания домработницы. Она просто собрала свои вещи и в тот же день переехала в собственную квартиру, которая досталась ей от отца, как и ресторан.

Ренато ел с наслаждением, мясо таяло во рту и он на некоторое время даже забыл о Нелли. Спохватился, когда подошёл Бартоломео с кухни и собственноручно принёс десерт, который можно было назвать не иначе как произведение искусства.

— Это можно есть, Бартоша? — спросила Нелли, глядя на неимоверное количество пёстрых бабочек на её любимом торте с риккото и виноградом.

— Ты не отвлекайся, а внимательно смотри, там сюрприз! — сказал ей Ренато, и тут же встал, чтобы пожать руку шеф-повару. — Grazie, caro amico! Sei un genio, Bartolomeo!(итал. Спасибо, дорогой друг! Ты гений, Бартоломео!)

— Я нашла, нашла! — воскликнула радостно Нелли, держа в руках небольшую красивую брошь в виде бабочки. — Это же Грета Ото! Потрясающая ювелирная работа… А как мастер умудрился сделать крылышки, они же прозрачные, как у настоящей бабочки?! Ты помнишь, Ренато, когда ты меня спросил, чем я увлекаюсь? А я тебе что ответила?

— Я не повторю это слово, Нелли, но это было очень смешно!

— Лепидоптерофилист! Ты до сих пор не выучил, нет?

— Пожалуйста, не проси это повторить, — Ренато улыбаясь выпил глоток вина и аккуратно взял брошь, чтобы самому рассмотреть её поближе. Знакомый ювелир попросил на выполнение заказа две недели и теперь было понятно почему. В природе у этой бабочки, с красивым названием Грета Ото, крылышки как стекло — настолько они прозрачные и тонкие, что просвечиваются насквозь. Видимой бабочку делают только коричневое тельце и обрамленные светлым или тёмно-коричневым цветом края крыльев. То, что Нелли коллекционирует бабочек, Ренато знал давно, и именно она увлекла его описанием жизни этих хрупких насекомых.

— Так я жду, мой друг! Ты просто обязан сегодня сказать, как называется коллекционер бабочек! Давай, повторяй за мной! Лепидо…птеро… филист.

Ренато кое-как повторил, но добавил к окончанию букву «о», на итальянский манер.

— Ладно, пусть так! — махнула рукой Нелли и забрала брошь, чтобы приколоть её на лацкан пиджака. — Ну, как?

— Bellissimo! — выразил он своё восхищение и потянулся через стол, чтобы поцеловать ей руку. — У тебя очень красивый костюм сегодня!

— Спасибо, моё солнышко! Лавандовый цвет мне очень идёт, и твоя бабочка так удачно сочетается с ним… Какой же чудесный сегодня вечер, Ренато! Ты просто чудо! Ох, кому-то повезёт, если ты решишь поменять холостяцкую жизнь на семейную.

— Я пока не встретил женщину лучше, чем ты. Но ты…

— Нет, нет, нет! Вот только не надо мне сейчас начинать петь серенады, Ренато! Я хочу пожить одна, для себя, в гордом одиночестве. Возможно, заведу собаку, раз бог не дал мне детей.

— Я не люблю собак… Когда я был маленький, папа подарил мне собаку, а через полгода умерла мама…

— А через неделю твоя собака убежала, и вы так её и не нашли. Я помню, помню. Ладно, не надо о грустном, — Нелли посмотрела на Ренато с таким скорбным сожалением, что он закивал в ответ и замолчал. — Мне очень жаль, — добавила она. — Судьба бывает так несправедлива, как нам кажется, потому что она отнимает у нас самых близких. А ты знаешь, что у древних греков, и бабочка и душа обозначались одинаково — «псюхе». И Психея у них, как прообраз души, всегда изображалась с крыльями бабочки.

— Да, у Рафаэля есть картины, и эскизы на эту тему, я знаю, — воодушевлённо ответил Ренато. — А ты тоже думаешь, что бабочки — это души тех, кто уже умер? У русских так?

— У древних славян не знаю, а вот у православных христиан, жизнь бабочки очень символична. Сначала живёт гусеница, как все мы, рискуя каждый день стать жертвой, вынужденная добывать себе пищу. Потом кокон — это своего рода смерть, ведь он, как гроб, согласись?! А потом воскрешение, переход из одной жизни в другую, но в ином обличие.

— Очень интересно, мне нравится, — сказал Ренато. — Никто не знает, что там, — он поднял указанный палец вверх.

— Вот именно, что никто не знает, одни гипотезы. Может и правда, и воскрешение переносит душу в этот же мир, но в другом облике, и с другим мировосприятием? Хотя, есть много ядовитых бабочек, например, как Грета Ото, — Нелли опустила голову и посмотрела на брошь. — Вот, пожалуйста, наглядный пример, эта красавица из семейства нимфалид, и в облике гусеницы, и став бабочкой, питается исключительно ядовитыми растения рода цеструм.

— Роза тоже имеет шипы, — сказал Ренато. — Но всё равно остаётся королевой цветов.

— Да ты философ! Ой, давай выпьем за тебя, мой дорогой художник! Спасибо тебе за всё!

— Всё только для тебя! — он поднял бокал. — Но ты мне должна обещать, что следующая моя выставка будет с тобой!

— Ты приглашаешь меня на фотосессию?

— Да!

— Надеюсь без эротики?! Я уже не в том возрасте!

— У тебя молодая душа, и глаза, как у Афины! — ушёл от ответа Ренато.

— Ого! А я и забыла, что у древнегреческой богини мудрости были серые глаза, ты же мне это уже говорил давным-давно! А я вот зато знаю, что в мире всего один процент людей имеет серый цвет глаз, представляешь?

— Я тебе всегда говорил и повторю — ты уникальная женщина!

— Ты мне лучше про своих женщин расскажи! Кто там у тебя сейчас?

Нелли любила слушать, когда Ренато начинал описывать свои чувства и рассказывать об очередном «увлечении». Она придумала для него игру под названием «Коллекционер бабочек в животе», и предложила сравнивать каждую новую музу Ренато с бабочкой. А потом сама рассказывала, как в природе живёт та или иная особь, где обитает, плотоядная она или хищная…

Ренато ненадолго задумался, вспомнив, что запер Лину в квартире, и даже не представлял, что его ждёт по возвращении.

— Так кто она? Не томи! Я видела афиши и смотрела рекламу твоей персональной выставки — это нечто! Где ты нашёл это сокровище?

— Пришлось побегать за этой дикой штучкой. Я очень рад, что тебе понравилось! У этой бабочки чёрные крылья и она вампир, я с трудом к тебе приехал.

— Охотно верю, потому что тебе удалось передать, даже в том фото на афише, всю силу её сексуальности. Это такой взгляд! Такой… нет, это не магнит, это гипноз, бездна чувств… Я хочу с ней познакомиться, Ренато!

— Я закрыл её…

— Такую только в клетке можно удержать!

— Она в квартире, но ключи только у меня.

— Это рискованно…

— Нет! Скоро выставка и она должна быть там… со мной…

— Ну сам смотри, тебе виднее, мой милый, — лукаво улыбнулась Нелли и подцепила вилкой одну из сахарных бабочек, украшающих десерт. — Эта похожа на Калиптру, — сказала она, посмотрев на Ренато. — Некоторые бабочки этого рода настоящие вампиры, прокалывая хоботком кожу, впиваются и сосут кровь.

— У людей?

— У людей реже, в основном у животных. Вот только цвет крыльев у них светло-коричневый, а ты ищешь тёмный, подходящий твоей вампирше окрас… Где ты взял эту красоту? — Нелли снова перевела взгляд на сахарную бабочку с торта. Бартоша, хоть и печёт прекрасные десерты, но украшает всегда примитивно.

— Я заказал по интернету позавчера вечером, а адрес сайта мне дал Бартоломео.

— Вот вы оба партизаны! Вечер сюрпризов продолжается? Ладно, не будем отвлекаться… Хорошо бы вспомнить название какой-нибудь чернокрылой бабочки… Ой, я кажется знаю! — вскрикнула радостно Нелли, довольная своей памятью. — Вспомнила! Правда по-русски она называется не очень красиво, я даже не знаю, поймёшь ты или нет.

— Скажи по-итальянски!

— Lutto, кажется так переводится слово «траур».

— Да-да, правильно! А-а-а, «бабочка в трауре» — такое название? — догадался Ренато.

— Почти, только — траурница. И всё из-за тёмно-вишнёвого, почти чёрного цвета. Но, по краю крылышек проходит светло-жёлтая лента и рядом с ней ряд голубых пятен. Красота сногсшибательная, обязательно посмотри фотографии. Ты мне сразу скажешь, что я попала в точку, потому что латинское название этой бабочки Nymphalis antiopa, и переводится оно как «царица амазонок»!

— Царица?

— Да по-итальянски, что царица, что королева — одинаково! Миф про Антиопу и Тесея помнишь?!

— Помню, что Тесео убил Минотауро, — на итальянский манер ответил Ренато, изменив окончание имени героя древнегреческих мифов и критского чудовища из подземного лабиринта в Афинах.

— А про один из подвигов Геракла ты помнишь?… Или как он там на итальянском — Ercole?

— Да!

— Прекрасно! Значит ты понял о ком я?

— Конечно!

— Геракл отправился за поясом Ипполиты, королевы амазонок…

— Там непонятно всё, — пожал плечами Ренато.

— Ну-ка, ну-ка, рассказывай, мой хороший, я страсть как люблю мифологию!

— Было три сестры амазонки.

— Это я знаю: Ипполита, Антиопа и ещё…

— Меланиппе, — Ренато продолжил менять окончания имён на итальянский манер.

— Да, точно, Меланиппа! И?

— Ипполита была королевой, но Ерколе её убил, а других взял в плен. Мелланиппа отдала ему пояс и он её отпустил, Антиоппу он подарил Тесео, как трофео…

— Трофей, — поправила его Нелли, еле сдерживаясь чтобы не рассмеяться.

— Я читал, что Ипполита назвала себя именем сестры.

— Подожди, я совсем запуталась! Геракл убил вместо Ипполиты её сестру Антиопу?

— Да!

— Тогда получается, что жена Тесея была настоящая королева?

Ренато кивнул и добавил.

— Она влюбилась в Тесео и сказала, что она Антиопе, потом у них родился сын Ипполито.

— Ладно, чёрт с ней, с этой историей! — воскликнула Нелли. — В любом случае, латинское название бабочки мы поменять не сможем, но согласись, что «Царица амазонок» — это подходящее имя для твоей Лины? Regina delle amazzoni… Правильно?

— Да!

— Кра-со-та! По-моему, всё совпало!

— Ecco il diavolo! — выругался Ренато. — Надо было рассказать тебе и делать другие фотографии!

— Да перестань ты, — махнула рукой Нелли. — Уверена, что у тебя получились прекрасные снимки и без того, чтобы наряжать девушку в костюм амазонки.

— Нет, я хочу переделать!

— Ты не успеешь, Ренато, не горячись! До выставки осталось несколько дней…

— Quattro, — он показал Нелли четыре пальца. — Я успею!

— А афиши? А галерея? Фотографии в рамках… проявка, распечатка… Ты сумасшедший!

— Я знаю, но я хочу попробовать! — Ренато засобирался. Обнимая Нелли крепко на прощание, он поцеловав ей обе руки, и поспешил к выходу.