Созвездие для Шелл

Тесса Эмирсон, 2023

Шелл Я не хочу вспоминать прошлое. Оно причиняет слишком много боли. Гонки и музыка раньше были привычным делом. А сейчас я в доме отца, которого едва знаю. Меня мучают ночные кошмары, и я не хочу иметь ничего общего с раздражающим, суровым, но таким притягательным телохранителем, повсюду следующим за мной. Но чем больше времени мы проводим вместе, тем сильнее я ощущаю свою привязанность к Айдену. Я хочу слышать его смех, видеть его хмурое лицо, доверять ему. Но нам нельзя быть вместе, у моей семьи слишком много опасных тайн… Айден Охранять очередную избалованную девчонку должно было быть проще простого. В мои планы не входило узнавать Шелл. Или влюбляться в нее. Мне хотелось просто выполнить свою работу и отвлечься от мыслей о прошлом. Но чем больше времени мы проводим вместе, тем сильнее я привязываюсь к ней. Она изранена, и за показушной дерзостью скрывается боль, которая откликается в моем сердце. Я ничего не могу дать Шелл, нам нельзя быть вместе, ведь я храню секреты, из-за которых она может меня возненавидеть…

Глава 8. Набег

Ночные кошмары — мои старые верные друзья. Они и раньше постоянно навещали меня под утро, когда глубокий сон прерывался рассветом или вечным шумом машин за окном. Теперь, когда моя жизнь буквально вывернулась наизнанку, ни одна ночь не проходит без их настойчивого визита.

У кошмаров скверный, садистский характер. Проще говоря, те еще паскуды. Будто верные проводники, они раз за разом окунают меня в события прошлого. Почти всегда демонстрируют смазанные обрывки задом наперед: от плодов, которые я пожинаю сейчас, к корням всей этой отвратительной истории.

Так происходит и этой ночью. Мое сознание, охваченное агонией сменяющихся образов и ощущений, уверено в достоверности происходящего настолько, будто бы я действительно заново проживаю его.

Мама с перекошенным от ярости лицом. Ее заплаканные глаза с разводами от дешевой туши, комками свалявшейся на щеках. Ее рука, до побеления костяшек сжимающая обыкновенный кухонный нож и трясущаяся так сильно, будто мама боится его сама.

А ведь какая-то часть ее сознания наверняка вопила о том, что происходит непоправимое. Никогда не поверю, что в тот момент в ней не осталось ничего от той женщины, которую я знала в детстве. Какая-то крупица, капелька, щепотка… но была. Именно она сотрясала все тело мамы дрожью.

Какой-то посторонний звук нарушает течение кошмара. Тихий скрип паркетного пола звучит в моих ушах настолько неестественной, неправильной деталью, что меня охватывает еще большая паника.

Я резко открываю глаза, наконец осознав, что все это время метаюсь по кровати. Сначала окружающая меня комната кажется до ужаса незнакомой и чужой. Резко сажусь в постели, включаю прикроватный бра и судорожно восстанавливаю в памяти события последних недель. Когда я поднимаю взгляд, становится понятно, откуда доносился этот тихий скрип паркета.

Айден застывает посреди комнаты, не решаясь приближаться. На нем только наспех надетые спортивные штаны и белая облегающая майка, нет даже обуви — кажется, что он сам только что вскочил с кровати. На поясе виднеется портупея с кобурой для пистолета. Руки телохранителя слегка приподняты, он как бы демонстрирует, что не собирается пользоваться оружием. Словно это должно меня успокоить, с учетом того, что он посреди ночи какого-то черта делает в моей комнате.

Заметив гнев, смешанный с испугом на моем лице, Айден тихо произносит:

— Полагаю, тебе снился кошмар. Я услышал крик, обязан был проверить.

В растерянности оглядываюсь вокруг. В сознании мелькают обрывки кошмара, и я наконец полностью возвращаюсь в реальность. Простынь и одеяло смешаны в один ком, а на моих щеках ощущается свежая корочка от высохших слез. Спохватившись, хватаю край одеяла и натягиваю его едва ли не до подбородка, отползая назад так, чтобы уткнуться спиной в изголовье кровати. Я не свожу пристального взгляда с Айдена. Держу его в поле зрения, это внушает иллюзию, будто у меня все под контролем.

Кто бы знал, насколько мне страшно. Его не должно быть здесь. Кем бы Айден ни работал, он остается мужчиной, он намного сильнее меня. Это не парень, которого можно будет остудить пощечиной или парой едких оскорблений.

Похоже, все эти судорожные размышления как-то отражаются на моем лице.

— Шелл.

Вздрагиваю, не ожидая услышать в его голосе капельку негодования. Поразительно, как меня пугает проявление хоть чего-то живого в Айдене — хотя в добром здравии я наверняка бы не упустила возможность подколоть его за потерю прежней выдержки.

— Я не собираюсь причинять тебе вреда, — уже тише произносит Айден. — Подумай сама. За любой проступок я понесу ответственность куда большую, чем любой другой человек. Я похож на того, кто любит влипать в неприятности?

Скорее, он похож на того, кто от них избавляет. Но я молчу, стиснув зубы, и лишь отрицательно качаю головой. Я не могу отвести взгляд от кобуры и пистолета в ней. Проследив за моим взглядом, Айден нарочно медленно снимает портупею вместе с кобурой и бесшумно наклоняется, чтобы положить ее на пол.

— Все в порядке, — зачем-то говорит он снова и слегка приподнимает руки.

Страх, сковавший меня спросонья после ночного кошмара, довольно быстро рассеивается. Излишняя осторожность Айдена раздражает. Он обращается со мной, как с диким, загнанным в угол зверем… неужели я так и выгляжу?

— Раз все нормально, — вырывается у меня, — почему ты до сих пор здесь?

— Жду прямого приказа.

Мои губы вздрагивают, едкие слова уже готовы сорваться с них. Но я почему-то молчу. Да, стоило бы выгнать телохранителя из моей комнаты и попытаться уснуть, однако перспектива нырнуть обратно в череду кошмаров спасением совсем не видится. Мне хочется… поговорить?

Не стоит забывать, кто такой Айден. Как он опозорил меня на глазах половины университета.

Однако мне так и не удается выдавить из себя короткое «уходи». Такое простое слово, но оно костью застревает у меня поперек горла. Злость на себя саму зреет гнилым плодом где-то в груди. Закрываю глаза и прислоняюсь затылком к прохладной стене. Слышу, как Айден садится в кресло возле камина, всего в пяти шагах от кровати. Приоткрыв глаза, я украдкой наблюдаю за ним, пока мужчина осматривает выключенный камин.

В тусклом свете прикроватного бра видны мышцы его плеч. От силуэта тела Айдена где-то в моем животе сворачиваются узлы. И это вовсе не милые бабочки, о которых я столько слышала.

— Эти кошмары как-то связаны с тем, почему ты попала в клинику?

Тихий вопрос Айдена застает меня врасплох. Пробежавшись взглядом по комнате, неохотно признаю, что кроме моей глупой неприязни к этому человеку у меня нет ни единой достойной причины, почему я могла бы соврать или уклониться от ответа.

— Да. Это связано с недавними событиями… с мамой, точнее. В общем, долгая история.

Когда уже готова продолжить рассказ, предательский ком застревает в горле. К счастью, Айден не настаивает на продолжении. Я благодарна ему за то, что не демонстрирует ложную заинтересованность. Айден телохранитель, не более того. Мне не стоит об этом забывать.

— Неважно, что там произошло, — вдруг нарушает он тишину. — Теперь ты здесь. Это главное.

В легкой растерянности смотрю прямо перед собой. Не таких слов я от него ожидала, однако они наводят меня на новые туманные размышления. В голову с поразительной настойчивостью лезет вопрос: чувствую ли я себя здесь дома? В безопасности ли я? Пытаюсь быстро вспомнить лица людей, с которыми успела пересечься на территории особняка.

— Ты же знаешь всех, кто работает в доме отца? — задумчиво спрашиваю я.

— Можно сказать, что да.

Медлю, прежде чем задать новый вопрос. Сомневаюсь, не слишком ли странно и абсурдно он будет звучать, но раз уж начала…

— Ты хорошо разбираешься в людях, — осторожно подмечаю я. — Как думаешь, кого из местных следует опасаться?

Только сейчас Айден поворачивает голову в мою сторону. Взгляд его скользит по темному полу, но так и не перемещается на меня.

— С учетом моего постоянного нахождения рядом, никого.

— Ну мало ли. — Мне становится стыдно за свой вопрос, поэтому пытаюсь свести все к шутке. — Между прочим, твое присутствие как раз и наводит на мысли, вдруг тут кто с катушек слететь может.

Айден ничем не отвечает на мой неловкий юмор. Когда я уже решаю, что разговор снова сошел на нет, он вдруг произносит:

— Тебе не доводилось пересекаться с людьми, которые могут вызвать опасения. В этой части дома находятся только те, кому твой отец доверяет. Все они вполне надежные люди, знающие свое место.

Только сейчас задумываюсь о том, сколько работников я видела вообще. Садовник, водитель, лакей в обеденном зале, повар, уборщица… и, собственно, все.

Догадка пронзает, как разряд электричества. Если отец намеренно держит людей на расстоянии от меня, может ли он точно знать о том, что случилось в доме матери? Эта мысль настолько пугает, что я насильно заглушаю ее, заставляя себя думать о чем-то другом. В голове вертятся глупые и бесполезные вопросы, но все же из этой карусели я умудряюсь выхватить стоящий.

— Я так и не знаю, сколько тебе лет, — растерянно произношу я. Забавно, что такой вопрос задается мной только сейчас. — Папа говорит о тебе так, будто вы очень давно знакомы.

— Мне двадцать семь. Последние пять лет я работаю на мистера Мэйджерсона.

Я невпопад киваю, не зная, как мне относиться к такому ответу. Разница в нашем возрасте составляет всего шесть лет, но кажется, нас разделяет целая жизнь. Думаю, стоит ли спрашивать, чем Айден занимался до моего появления, но вопрос телохранителя опережает меня:

— Я тоже хотел бы кое-что спросить. Почему ты так меня ненавидишь?

Когда я в замешательстве поднимаю голову, наши взгляды пересекаются. Как-то упустила момент, когда именно он начал наблюдать за мной. Почему этот вопрос Айдена так возмутил меня? Это ведь правда.

— Хм, с чего бы начать? — не удерживаюсь я от горькой усмешки. — Может, с того, что тебя наняли без моего ведома и согласия? Или с того, что ты вытворил на парковке перед универом? С того, что я и шагу не могу сделать без твоего пристального внимания? Хм, или с того, какой ты безэмоциональный истукан, которого невозможно прочесть?

«Или потому, что я постоянно забываю, что хотела отомстить?» — этого вслух не произношу, удержав слова на кончике языка, и плотно поджимаю губы.

Айден пару раз моргает, неотрывно смотря на меня. Похоже, такого честного и развернутого ответа он и не ждал.

— Никогда бы не подумал, что моя сдержанность окажется пунктом в списке моих промахов. Но раз так, я приношу свои извинения. За все пункты. Но не выполнять свою работу я не имею права.

— Угу. Забей, я знаю. Просто… За последние пару лет я всегда наготове. Защищаться, разбираться, с чем-то бороться… в одиночку. И я привыкла отвечать только за себя, полагаться на свои знания, умения и выдержку. Очень трудно взять и смириться с ровно противоположным вариантом, понимаешь?

Без особой надежды перевожу взгляд на Айдена, но он, к моему удивлению, кивает.

— Вполне.

Такой простой, но в то же время важный ответ селит в душе множество противоречий. Молчу, разглядывая его лицо в полумраке комнаты. Я испытываю чувство вины за то, что клялась заставить этого человека пожалеть о своей работе. В то же время корю себя за то, что вообще чувствую что-то подобное и отступаюсь от своих прежних убеждений и обещаний. Как же с ним все сложно…

— Я ведь явно усложняю тебе работу. А ты мне — жизнь. Почему ты просто не найдешь нового заказчика? — как-то совсем отчаянно спрашиваю я.

— Сейчас с этим трудно. По многим причинам.

— То есть ты мне жизнь просто от безвыходности портишь? — усмехаюсь я.

— Я не порчу ее, а оберегаю, — поправляет Айден и добавляет тише: — По крайней мере, пытаюсь.

В комнате становится очень тихо. Я не нахожу ответа и опускаю взгляд на свои руки. Слышу, как Айден поднимается со своего места, и кресло тихонько поскрипывает от его движения.

— Пойдем, — вдруг говорит он.

Я в удивлении поднимаю голову. Телохранитель поворачивается и едва заметно пожимает плечами.

— Спать ты явно больше не хочешь. А на кухне еще никого нет. Можем устроить набег. У меня нет кулинарных навыков… но там должно быть что-то в холодильниках.

Сначала не верю своим ушам. Еще несколько секунд глупо смотрю ему в спину. Айден, решив, что я отказываюсь, поднимает с пола кобуру и направляется к двери. Спохватившись, что он устроит ночной пикник без меня, я тут же спрыгиваю с кровати, накидываю поверх ночной майки длинную толстовку и семеню следом за телохранителем.

В коридорах дома царит глухая темнота. Я зябко поеживаюсь, скорее от парадоксального страха, нежели от холода. Слепо смотрю по сторонам и едва ли не налетаю на притормозившего Айдена. Он протягивает мне руку, и я цепляюсь за предплечье мужчины. Теплая кожа оказывается неожиданно мягкой, и в сравнении с ней мои пальцы напоминают лягушачьи лапки.

— Ты в самом деле как маленький ребенок, — почти шепотом причитает Айден. — Боишься ночных кошмаров и темноты.

Почему-то я не нахожу в себе былой злости, чтобы колко ответить на подобные заявления. Возможно, все дело в том, как мягко прозвучал этот укор — так, будто эти слова даже при желании нельзя воспринять как удар. Или же дело в том, как уверенно и бесшумно Айден ведет меня по погруженному в темноту дому, позволяя держаться позади.

А может, в самом факте того, что телохранитель тайком пробирается вместе со мной на кухню посреди ночи, выискивает съестные припасы, шикая на меня, когда я излишне громко роняю коробку с замороженными куриными наггетсами. Мы вдвоем упираемся взглядами в тихо шумящую микроволновку, ожидая, когда произойдет маленькая кулинарная магия.

К себе в комнату я возвращаюсь лишь через час, лопаясь от сытости. Я бы покатилась по полу шариком, если не Айден, упрямо проводивший меня до самой двери. Берусь за ручку и медлю, с тяжелым сердцем проматывая в голове всю сегодняшнюю ночь. Привычное самокопание ставит меня перед вопросом: куда подевался весь твой нрав, Шелл? Куда делся праведный гнев, как получилось так, что сегодня ты по собственной воле провела с ним время? Или твоя гордость стоила пачки куриных наггетсов?

Так или иначе, Айден заслуживает благодарности.

— Спасибо, — шепчу я перед тем, как скрыться в комнате.

В предрассветном полумраке замечаю, как телохранитель сдержанно кивает. Была ли игрой моего сонного воображения тень улыбки, мелькнувшая на его губах?