Контракт/Контракт. Я заберу тебя

Татьяна Тэя, 2023

Он богатый и властный. Ему нельзя сказать нет. Вот и мой муж не смог, когда его босс захотел меня. Смогу ли я оплатить долг и не вляпаться во что-то большее?

Глава 8

Не знаю, нарываюсь ли я на новые неприятности или нет, но Белоусов молчит и слушает, что я хочу до него донести.

Ненавижу себя за то, что заикаюсь, но иду до конца.

— Но… но вы же сами вчера Саше говорили, что у него есть неделя, чтобы… вернуть деньги.

— Ты серьёзно, Алина?

Киваю. А ГлавГад усмехается.

— То есть ты серьёзно думаешь, что твой муж озаботится твоей судьбой? Да он уже продал тебя за собственную свободу и безнаказанность. Ну… относительную безнаказанность. Через неделю, если не вернёт долг, а он не вернёт, это я тебе гарантирую, мои ребята его из-под земли достанут, отобьют почки и подкорректируют рожу в качестве штрафа. Но жизни его ничего не угрожает. Ты — его средство оплаты.

— Я бы… я бы предпочла проверить, — слегка заикаюсь. — Вы же обещали… дать время.

— Ты сейчас пытаешься воззвать к какой-то моей мнимой совести? Или к благородству? Поверь, я не такой.

Охотно верю, но попробовать стоит.

— Вы же обещали, — словно попугай, твержу раз за разом.

Богдан Сергеевич разочарованно выдыхает, а я быстро убираю руки и отшатываюсь назад, приземляясь на пятую точку. Свожу колени, чтобы он не дай-то бог не разглядел, что под платьем у меня ничего нет. Хотя он, наверное, и так в курсе.

Между нами происходит какой-то непонятный обмен взглядами. В какой-то момент меня бросает в жар. Ненавижу собственное тело, которое выдаёт странные реакции. Этот мужчина опасный. Он на контрасте. А у меня щёки горят от его природного магнетизма.

Я должна бояться, должна напоминать себе, что он насильник и преступник, что в нём ни капли благородства, что он меня похитил и вообще, стокгольский синдром — это не про меня.

Но какой-то странный внутренний голос на задворках сознания вдруг выдаёт, что, если бы этот ГлавГад на сто процентов был таким, он бы ещё вчера пришёл и трахнул меня без оглядки на алкогольное опьянение. Или отдал бы своим ребятам, как и грозился, за неповиновение и дерзость.

— Иди, — хмурится. — Но знай, через неделю поблажек не будет.

Я отползаю на четвереньках, ворс ковра неприятно трёт колени. Опираясь на ладони, встаю, подбегаю к двери, но оборачиваюсь.

Белоусов на меня не смотрит. Совсем его лица не вижу.

Чувствую, что эта маленькая победа далась мне даже как-то слишком легко. Как бы не пришлось расплачиваться в двойном размере.

Или мой мучитель придумает что-то новенькое, пока мы оба застыли в ожидании?

Конечно, я не верю Саше, конечно, понимаю, что ГлавГад на сто процентов прав, но мне надо выиграть время… ещё чуть-чуть. Наверное, для того, чтобы самой смириться с тем, что в итоге окажется неизбежным.

***

Когда вечером следующего дня дверь в мою комнату открывается, я подскакиваю от неожиданности.

Честно, уже решила, что целую неделю буду в заточении.

Мак отвёл меня обратно вчера и запер. Всё… дальше мне принесли ужин. На утро завтрак, чуть позже обед. Просто оставляли еду на столике, когда я была в ванной или спала. Что наводит меня на мысль, что где-то в этой комнате есть камера, раз уж мои тюремщики знают, когда я сплю и хожу в туалет.

Отвратительное чувство — быть подопытной мышью. Может, и в ванне чего установлено?

Может, целая бригада охраны, прилипнув к мониторам, смотрит, как я раздеваюсь и принимаю ванну?

Хотя нет… не-святой-Богдан же делиться не любит.

Ну… я надеюсь.

А тут мало того, что дверь открывается, так в комнату ещё заходит женщина. Ей чуть за пятьдесят, она небольшого роста, худощавая и сдержанная. На меня не смотрит. Через локоть у неё перекинут чехол, по всей видимости, с одеждой.

— Здравствуйте? — обращаюсь к ней, с надеждой вглядываясь в лицо.

— Вот, переоденьтесь, пожалуйста, — говорит ровно, но на меня не смотрит. — Скоро за вами придут.

— И? — вытягиваю шею ей вслед.

Но она уходит, скрывается в коридоре, плотно прикрыв за собой дверь.

— И-и-и? Мать вашу! — кричу я. — Онемели что ли, все?

Потому что находиться в подвешенном состоянии очень сложно.

Кто за мной придёт? Когда? Для чего?

И… надолго ли?