Девочка его мечты

Татьяна Тронина, 2003

Рита и Люся были неразлучны с детства. Задушевные подруги не имели тайн друг от друга. И вот недавно Люся стала встречаться с интересным парнем. А Рита… безнадежно влюбилась в прекрасного незнакомца, которого видела из окна квартиры. Молодой человек увлеченно рисовал, не замечая ничего вокруг. Нет, думала Рита, она никогда не сможет ни познакомиться с ним, ни даже узнать его имени. Но все оказалось еще печальнее: девочке стало известно, что красавец-художник – это… парень ее лучшей подруги! Ни за что на свете Рита не согласится отбить у Люси бойфренда. Но что же Рите делать, если в один прекрасный момент он… сам предложил ей встречаться?..

Глава 2

Удивительный мир растений

После школы Рита сразу поехала на квартиру маминой подруги.

«Быстренько полью цветочки, брошу корм рыбкам — это минут двадцать займет, потом домой… Как раз успею к пяти в студию, посмотрю, что за дела там на репетиции творятся. В семь мы идем с Люськой домой, затем я делаю уроки…»

Рита любила планировать свое время.

Открыла ключом, который ей оставила тетя Клара, пустую квартиру, сняла куртку, ботинки и притащила из ванной большие пластиковые бутылки с уже отстоявшейся водой — тетя Клара просила не поливать цветы сразу из-под крана. Потому что там вся эта химия, которая крутится в водопроводе, еще не осела на дно…

Сначала Рита полила те цветы, которые стояли на столе. Потом те, что примостились на подоконнике, затем — другие, которые стояли на полу… вылила целую бутылку в кадку с финиковой пальмой, но земля там осталась по-прежнему сухой, словно эта самая пальма тут же всосала всю влагу в себя. «Ненасытная какая!» — рассердилась Рита и притащила еще воды.

Потом выяснилось, что она не может дотянуться до кашпо, которые висели на стенах, даже со стула. Пришлось искать стремянку. Какая-то лиана под потолком обвила Риту за плечи и не думала отпускать. От эхмеи летела серебристая пыль, от которой Рита начала чихать. Папоротник, стоявший на шкафу, вцепился ей в волосы…

Словом, это была не работа, а сплошное мучение. Вместо двадцати минут Рита возилась целый час, затем пришлось снова набирать в бутылки воду, чтобы она отстоялась к следующему разу.

«И как же тетя Клара с этим ботаническим садом справляется?.. — обессиленно подумала Рита, плюхнувшись в мягкое вертящееся кресло. — Наверное, она привыкла». Только сейчас Рита поняла, что работа, которая ей сначала показалась пустяковой, не такая легкая.

«Так, что я еще забыла сделать… А, надо рыбок покормить!»

Рита бросила сухого корма в аквариум и собралась уходить. К Люсе на репетицию она уже опаздывала… Но ее мучила мысль, что она забыла о чем-то важном.

— Чудовище… то есть страшилище! — осенило ее.

Рита вышла на лоджию и снова удивилась, какой же некрасивый, неприятный цветок здесь растет. Быстренько полила его и… задержалась тут еще на некоторое время.

На лоджии было очень уютно. Светило солнышко — теплое, как летом. Внизу шуршали еще голыми ветвями деревья, а напротив, совсем близко, был дом. Так близко, что хорошо было видно, на какой лоджии что находится. Вот на третьем этаже стоят лыжи, вот пестрое одеяло сушится на четвертом, вот наверху толстый дядька размахивает гантелями… Напротив, на застекленной лоджии — такой же большой, как у тети Клары, темноволосый парень стоял у мольберта и рисовал, не замечая ничего вокруг, полностью погрузившись в свое занятие.

«Наверное, решил стать художником», — подумала Рита, облокотившись о подоконник. Парень, судя по всему, был ее ровесником или, может быть, на год старше. Очень красивый, с темными, коротко стриженными, густыми волосами — с такими прическами обычно всякие английские лорды в кино ходили.

Рисовал он точными, уверенными движениями. В толстой темной рубашке, заляпанной краской. Рита пригляделась, пытаясь понять, что он там рисует. Кажется, пейзаж какой-то…

Сначала ей было неудобно вот так глазеть на незнакомого человека, но потом она поняла, что молодой художник вряд ли повернется к ней — он был полностью поглощен своим занятием. Рита заметила, что вся его лоджия была оборудована под мастерскую.

«Вот, все люди делом занимаются, все свое призвание нашли — что Люся, что этот парень… одна я какая-то неприкаянная. Придется идти в бухгалтеры, как мама. Хотя, если подумать, к бухгалтерскому делу тоже способности нужны. Считать надо хорошо, всякие финансовые законы знать… Или цветы на клумбы сажать, как Павел Лобков в «Растительной жизни»? Хотя это не так уж просто, как на первый взгляд кажется… надо ботанику хорошо знать и цветы любить…»

Рита оглянулась на «чудовище».

— Жалко тебя… — сказала она. — Какой же ты страшный! Впрочем, ты не виноват, таким тебя природа создала. Ты не чудовище, ты просто… просто чудик. Да, ты чудик, неизвестный науке. Загадочный чудик!

Рита придвинула к подоконнику складное кресло, села и принялась смотреть на парня из соседнего дома.

Он рисовал увлеченно, весь перепачкавшись краской, потом принялся что-то ожесточенно соскребать с холста, затем опять замелькала в его руках кисточка…

Положив подбородок на скрещенные руки, Рита забыла о времени, забыла о том, что обещала к пяти прийти в студию. Странное ощущение владело ею — где-то там, внутри, где, судя по всему, должно находиться сердце, щемило от тоски и радости. Рита не могла понять, плохо ей или хорошо, — такого с ней еще никогда не было. И не имело никакого значения, что все ее планы на сегодняшний день рухнули…

Через полтора часа парень закончил рисовать. Отошел назад, некоторое время разглядывал то, что у него получилось. Потом вдруг махнул рукой, бросил кисточки и ушел в комнату. «Муки творчества», — догадалась Рита. Ей почему-то казалось, что картина, которую рисовал незнакомец, на самом деле очень хорошая и напрасно тот так расстраивается. Наверное, на ней изображен луг с качающимся на ветерке клевером, пчелки, бабочки, где-то вдали видна березовая роща…

«Такую картину я бы повесила в гостиной! — мечтательно решила Рита. — И всем бы, кто приходил ко мне в гости, говорила, что ее нарисовал один гениальный молодой художник. Пока еще неизвестный, но в будущем он завоюет всемирную славу. И что эта картина, которая висит у меня на стене, лет через двадцать будет стоить миллион долларов на каком-нибудь аукционе… Сотби, что ли, его называют, этот аукцион. «Ах, продай ее! — будут говорить мне все — ну, когда художник завоюет эту славу. — Ты будешь такой богатой!» Но я все равно ее не продам, даже если мне предложат сто миллионов…»

Рита еще подождала своего незнакомца, но он, видимо, не собирался продолжать рисование. Солнце опустилось ниже и теперь светило прямо в глаза…

— До свидания, — пробормотала Рита. Кому она это сказала, она и сама не знала, — то ли парню из соседнего дома, то ли чудику в кадке.

— Ну как, устала? — спросила ее мама, когда Рита пришла домой. — Как там Кларин сад поживает?

— Ничего, — вздохнула Рита. — В общем, мам, в ее поручении нет ничего сложного. Мне даже понравилось за всеми этими цветочками ухаживать…

— Да? — обрадовалась мама. — Это здорово, когда занимаешься тем, что тебе нравится, да к тому же еще и деньги за это получаешь… Может, тебе стоит задуматься о профессии ландшафтного дизайнера? Говорят, очень престижная сейчас, и большие гонорары платят…

— Это когда всяким богачам на их участках разные кусты сажают?

— Ну, не только богачам, — возразила мама. — Красота — она везде требуется.

— Кстати, про красоту — есть у твоей Клары на лоджии такой цветок…

— А, знаю, о чем ты! — засмеялась мама. — Уже сколько лет она с ним возится, со страшным таким… Говорит, что он обязательно должен зацвести. Но лично я в это не верю. Мне кажется, это не растение вовсе, а какой-то мутант…

— Точно!

Вечером позвонила Люся и долго отчитывала Риту, что та обещала прийти на репетицию, а сама так и не явилась.

— Да я, понимаешь, с этой своей работой провозилась… помнишь, я тебе говорила?

— Помню… слушай, Рит, а мне Дэн звонил! — выпалила Люся.

— О, значит, ты ему точно понравилась! — оживилась Рита. — А то, знаешь, бывает — возьмут телефон и пропадут, словно сквозь землю. И чего, спрашивается, тогда телефон клянчили?..

У Риты был такой опыт. В прошлом году она стояла на автобусной остановке, ждала автобус, который где-то потерялся. На остановке был один парень, довольно симпатичный. Он ходил туда-сюда, насвистывал и очень скучал оттого, что автобуса долго нет. «Слышь, подруга, тебя как зовут?» — обратился он к Рите. «М-м…» — сказала она, покраснев, как помидор, — иногда от волнения она не могла говорить и начинала заикаться. «Маша, что ли? А я Витек… Слышь, может, телефончик свой дашь?» Рита от неожиданности затрясла отрицательно головой. «Ну, дело твое», — пожал плечами парень и принялся снова ходить взад-вперед по остановке. Потом вдалеке показался автобус — но, к несчастью, не Ритин. Зато парень очень обрадовался его появлению. Рита быстро написала на бумажке свой телефон и сунула его парню, когда тот уже влезал в свой автобус. «Э, ты чего, Маша… А, координаты твои! Ну, бывай здорова, может, когда и звякну…»

Он не позвонил и вряд ли когда-нибудь это сделает. Впрочем, если бы он спустя столько времени вдруг решил бы вспомнить о Рите, то она просто бросила бы телефонную трубку. Зачем ей тот Витек, когда на свете существует прекрасный парень с темными волосами, который рисует чудесные картины…

— Ну да… — согласилась Люся, с удивлением выслушав Ритино замечание. — Всякое бывает.

— И что он тебе сказал?

— Много чего… Ну, в общем, мы сначала просто болтали, и я ему рассказывала, как мы в студии пьесу репетируем, потом объясняла, что такое актерская задача… а потом он назначил мне свидание. Идем в какой-то клуб, где будет выступать его любимая группа.

— Здорово! — мечтательно вздохнула Рита. — Как же я тебе завидую, Люся…

Когда она заснула, то ей приснился тот незнакомый художник, которого она видела с тети-Клариной лоджии. «Привет, Рита, — сказал он ей. — Как дела? Может, сходим куда-нибудь завтра?..»

Рита всегда просыпалась с трудом.

Обычно это происходило так — сначала надоедливо звенел будильник. Рита, не открывая глаз, хлопала ладонью по кнопке отключения. Потом через некоторое время забегала мама и требовала, чтобы Рита немедленно вылезала из постели. Еще через какое-то время появлялся папа, уже одетый и готовый к выходу, и трагическим голосом заявлял, что его давно бы выгнали с работы, если бы он столько спал.

«До свидания, папочка!.. — говорила ему Рита. — Встретимся вечером». И продолжала сладко дрыхнуть.

В гостиной цокали каблучки — это мама, тоже уже одетая, забегала за какой-нибудь забытой вещью. «Ах, чуть опять сумочку не оставила дома…» За мамой вился сладкий аромат духов, и этот запах окончательно приводил Риту в чувство. Это значило, что уже восемь часов!

Тогда Рита выскакивала из кровати как ошпаренная, быстро умывалась, одевалась, торопливо запихивала в себя бутерброд и, как сумасшедшая, мчалась в школу…

«Ничего не могу с собой поделать! — жаловалась она Люсе. — Все время опаздываю, как будто меня кто-то заколдовал… Слушай, а может, мне перевестись в ту школу, где уроки начинаются во вторую смену?» «Ты с ума сошла! — возмущалась Люся. — А я? Ты что, бросить меня хочешь?»

Но в этот раз Рита проснулась раньше обычного — с ощущением, что ее ожидает сегодня что-то необыкновенное.

«Ах да, сегодня я снова пойду к тете Кларе…» Поход в тети-Кларину квартиру означал, что она, возможно, опять увидит своего таинственного незнакомца.

Папа с мамой завтракали на кухне, когда туда впорхнула свежая и улыбающаяся Рита. Папа от неожиданности даже уронил кусок яичницы.

— Рита, детка! — удивилась и мама. — Сегодня ты встала так рано…

— А что такого? — пожала плечами Рита. — Надоело все время опаздывать!

Она собиралась особенно тщательно. Рита надеялась, что художник, может быть, посмотрит сегодня в ее сторону — поэтому надо выглядеть соответственно. Натянула на себя новые джинсы песочного цвета, чуть расклешенные книзу. Они слегка тянулись — в них был какой-то процент лайкры, отчего джинсы ловко обтягивали ноги и все остальное. Рита берегла их до лучших времен, но, похоже, эти самые лучшие времена как раз настали.

К этим джинсам Рита хотела надеть короткий топик, чтобы был немного виден живот — а он у Риты был что надо, недаром она в детстве ходила в спортивную секцию. Но потом вспомнила, что Светлана Прокофьевна, классная руководительница и одновременно учительница истории, терпеть не могла, когда на ее учениках была одежда, «не соответствующая школьному распорядку» — так она выражалась.

Светлана Прокофьевна отправляла таких товарищей домой и писала в дневнике зверские замечания специально для родителей, чтобы те обращали внимание на внешний вид своих детей. Борька Воронов однажды пришел в черной майке, на которой был изображен череп и кости. Светлана Прокофьевна отправила его домой и написала в дневнике: «Ребенок путает кладбище со школой. Родители, приобретайте для своего чада одежду только с оптимистической тематикой!» Галька Шалевич явилась в топике и мини (причем было видно тату в виде дракона на ее плече). Историчка немедленно ее выгнала и написала Галькиным родителям следующее послание: «У нас не пляж Малибу! Просьба купить ребенку одежду, соответствующую нашей климатической зоне!»

Рита отложила топик до летних каникул и решила надеть свою любимую рубашку цвета шампанского. То есть она была приятного желто-золотистого цвета, но однажды мама сказала, что этот цвет так и называется — цвет шампанского. Рита надевала ее только в гости и по праздникам, но сегодня, похоже, было тоже что-то вроде праздника. Рубашка очень сочеталась с джинсами.

«Прическа! — недовольно подумала Рита, поворачиваясь перед зеркалом. Все хорошо, но волосы… С волосами надо что-то делать!»

Рита хотела бы такие волосы, какие были у ее подруги Люси, — легкие, послушные, которые еще сами по себе вились от природы. К тому же Люся была натуральной блондинкой!

У Риты волосы были какого-то неопределенного серого цвета, как дым от костра (мама, правда, утверждала, что это редкий пепельный оттенок). Но серый и есть серый! К тому же волосы не слушались расчески и торчали в разные стороны, точно мочалка. Впечатление было такое, что Рита легла спать с мокрыми волосами и они высохли, елозя по подушке.

«Уложить их, что ли?» — с досадой подумала Рита. Она никогда не укладывалась — потому что некогда было, утром вечно не хватало времени.

Но в этот раз она смочила волосы специальным составом и с помощью круглой щетки и фена попыталась придать им надлежащее положение. Рита видела, что именно так делает прическу мама. Для первого раза получилось неплохо! Чуть-чуть косметики — светло-коричневый блеск для губ, прозрачные тени на верхнее веко, чтобы глаза казались больше…

— Ведь можешь, когда хочешь! — удовлетворенно сказала Люся на перемене после первого урока.

Они забрались с ней в зимний сад, который был на пятом этаже. Обычно он был закрыт, но в этот раз кто-то забыл повесить замок на решетку. Люся с Ритой углубились в самые заросли, где стояла маленькая скамеечка.

— Ой, вот финиковая пальма! — радостно воскликнула Рита. — А это, Люсь, знаешь, что? Это бамбук…

— Сама ты бамбук! Я тебе говорю, что ты очень хорошо сегодня выглядишь…

— Что, заметно? — притворно удивилась Рита.

— Еще бы! Классный прикид, волосы… что ты сделала с волосами?

— Да так, немного феном уложила… Люсь, скажи мне честно, как подруга — в меня можно влюбиться?

Люся окинула подругу строгим критическим взглядом.

— Можно, — авторитетно сказала она. — В таком виде, как ты сегодня, очень даже можно…

— Ой, это хорошо, что ты меня поддержала, потому что есть один человек… — Рита не успела закончить, потому что Люся ее перебила:

— Так ты влюбилась, что ли? Точно… рассказывай, кто он?

Рита очень хотела, чтобы на нее обратил внимание ее незнакомец, но ей не приходило в голову, что она сама в него влюбилась. «Нет, ничего серьезного — он мне просто нравится…»

— Я и сама не знаю, — смущенно призналась Рита. — В общем, я его только с лоджии видела. Он, знаешь, такой…

— Понятно, — кивнула Люся. — Только вот что… Одного внешнего вида мало — это я тебе как знаток человеческой психологии говорю… ты должна над собой работать!

— Разве ты знаток психологии? — простодушно удивилась Рита.

— Голицына, не забывай, я потомственная актриса! А актриса обязана знать психологию, иначе как она будет передавать на сцене всякие чувства… нам Роберт Львович объяснял про систему Станиславского!

— А-а! — уважительно кивнула Рита. — Так чего же мне еще не хватает?

— Уверенности в себе. Смотри людям прямо в глаза, ничего не бойся… и походка должна быть уверенной! Ну-ка, пройдись туда-сюда…

— Да тут негде…

— Ничего, ты попробуй!

Рита неуверенно прошлась по узкой дорожке оранжереи.

— Н-да… — вздохнула Люся. — Не очень. Репетируй. И вообще, обрати внимание, как ходят манекенщицы — плечи назад, грудь вперед, голова чуть откинута…

Рита попыталась изобразить эту позу, но едва не упала.

— Ой, как же они ходят… это же неудобно!

— Сначала неудобно, а потом привыкнешь, — сурово сказала Люся. — Ладно, пошли отсюда, а то скоро физика…

В коридоре их догнал Роберт Львович.

— Чернавина, стой! Держи свой текст — только что отксерил… так, теперь бы еще Первухина найти! Кто видел Первухина?!

Роберт Львович был старичком лет семидесяти, маленьким и худеньким, с длинными седыми волосами, и он очень напоминал гнома, каким-то образом попавшего в мир людей. Но стоило узнать его получше, как сразу же исчезало ощущение того, что Роберт Львович безобидный тихий гномик.

На самом деле Роберт Львович был грозным великаном, который метал громы и молнии, если его подчиненные не выполняли его приказов. Он кричал на ребят, которые ходили в его театральную студию, он топал ногами, он ругался: «Бездельники! Лентяи! Опять не выучили свои роли!..» Когда-то Роберт Львович работал в настоящем театре, где был режиссером, но потом вышел на пенсию и теперь вот руководил школьной студией.

Рита каждый раз удивлялась, замечая, как строго режиссер обращается со своими подопечными, почему еще не развалился школьный театр. Все ребята должны были давным-давно разбежаться! Но никто никуда не убегал. Даже наоборот — все любили Роберта Львовича, и о школьных спектаклях гремела слава по всему району. Однажды даже по телевизору показали отрывок из спектакля! Люся не раз говорила, что с таким руководителем можно далеко пойти.

— Но он же кричит! — не раз удивлялась Рита.

— Так его все равно никто не боится! — возражала Люся. — Он не злой. Он просто хочет, чтобы все было на высшем уровне. В сущности, мне после школы будет легко поступить в театральное училище, я уже знаю основы актерского мастерства!

Вот и в этот раз Люся вся расплылась, когда увидела своего режиссера.

— Роберт Львович, давайте текст, я его Первухину передам!

— Не забудешь? — строго спросил Роберт Львович.

— Ну что вы!

— Смотри, а то голову оторву! И чтобы сама свою роль вызубрила назубок…

— Гений! — вздохнула Люся, когда театральный руководитель ушел. С этого самого момента, как у нее в руках оказался текст пьесы, она забыла обо всем на свете, забыла, что они только что обсуждали Ритин роман.

После школы Рита сразу же отправилась в тети-Кларино жилище. Старательно выполнила свои обязанности, а потом выскочила на лоджию, чтобы еще раз посмотреть на незнакомого художника.

— Привет, чудик! — сказала Рита цветку в кадке. — Как ты тут, не скучал в одиночестве?

Темноволосого юноши на лоджии соседнего дома не было. Стоял мольберт, висела испачканная краской рубашка на стене, а самого его не наблюдалось. Рита ужасно расстроилась — она так готовилась к сегодняшней встрече!

«Может, он еще в школе? Или куда-то ушел… а вдруг у него кто-то есть?!» Эта простая мысль только что пришла Рите в голову. «Ну, конечно, чтоб у такого красивого, талантливого — да не было никого? За ним, наверное, девчонки табунами бегают!»

Рита расстроилась еще больше. Ей даже плакать захотелось от досады.

И в этот момент на лоджии показался ее герой.

— Ай! — вскрикнула Рита и спряталась за деревянную створку окна. Впрочем, тут же себя отругала — нельзя же быть такой застенчивой!

Она вышла на видное место, оперлась о подоконник и приняла эффектную позу. «Черт, надо было еще перед зеркалом заранее порепетировать! А что, если у меня сейчас какое-нибудь дурацкое выражение лица…»

Рита покосилась на парня — он и не думал смотреть в ее сторону. Накинув на себя рабочую рубашку, он встал перед мольбертом, сложив руки на груди, и глубоко задумался.

Потом взял кисточку и начал что-то быстро-быстро набрасывать на холсте. Рита вертелась и так и сяк, пока не поняла, что юный художник вряд ли обратит на нее внимание.

«Я буду приходить сюда каждый день… Когда-нибудь он точно взглянет в мою сторону!»