Осколки

Татьяна Торгашина (2024)

Вы видели как на солнце блестят осколки? Как слепит глаза этот хоровод шустрых солнечных зайчиков? Будто напоследок им хочется отдать миру все, что когда-то было задумано. Так и душа человека, спешит. Спешит договорить, допеть, выразить чувствами то, что в ней накипело. А если остается непонятой, то мы видим их. Осколки. Это части чьих-то мыслей и рвений, недосказанность, боль. Прекрасная, но так часто уже никому не нужная…

Глава 3

6

В следующий раз жизнь столкнула их в психиатрической клинике. Аделия давно окончила медицинскую академию и была опытным ведущим специалистом. Сергею же предстояло долгое лечение. Мужчину терзало психическое расстройство, отягощенное затяжной депрессией.

Да, пути Господни неисповедимы. Аделия часто спрашивала себя о том, как бы сложилась их жизнь, страдал бы он настолько сильно, если бы она не смалодушничала в своё время, если бы не отреклась, не открестилась от него тогда, когда-то давным-давно после той страшной аварии?! А если бы не дала ему тогда улететь?

Девушка усердно старалась соблюдать дистанцию, внешне показывать это холодное напускное спокойствие человека, которому абсолютно безразлично. Только вот записи, оставленные ею в многочисленных дневниках, говорят о том, как тяжело ей это спокойствие давалось… Эмоциональные приписки Сергея так же прилагаются, и, хотя сделаны они гораздо позже описываемых событий, Аделия бережно сплела все мысли воедино, словно стараясь продемонстрировать читателям то единство душ, которое когда-то роднило их с Сергеем….

…Черные, что смоль, ласточки — да на лазурном небе… Юркие, маленькие, звонкие — словно сама жизнь. Нанижутся на провода, будто бусы на нитку — не сосчитать. И так интересно со стороны наблюдать за этим крохотным миром, отвлекаясь от суеты вокруг!Хотя бы на миг.

…Я совсем забыл, что такое быть счастливым, я не помню, когда начал измерять свои дни не минутами радости в них, а объемом боли, которую мне приходится терпеть. Я устал.

…Понятия не имею, о чем ты думаешь, «гипнотизируя» взглядом предметы в своей палате. Не знаю, отчего так погасли твои глаза в последнее время. Иногда ты рядом — протянешь руку, и вот он — ты. Но на самом деле это не так. Душою ты далеко.

…Я не понимаю, зачем я пришел в этот мир? Кому нужно было мое появление в этом злосчастном месте?! Здесь обреченно перемешалось все: первозданная чистота природы и низменность человеческих мыслей и желаний. Все, что окружает меня — несовершенно, и я резко и отчетливо вижу все эти дефекты. Вижу, пропускаю через себя — и мне больно.

…Иногда ты еще приходишь в себя. Будто проснувшись ото сна, вдруг озираешься вокруг, шумно вдыхая воздух, и словно не понимая: где ты, и что происходит? Это необъяснимая игра жизни с твоим разумом: она продолжается, она повторяется вновь и вновь. И с тоской в сердце я осознаю, что она поглотит тебя рано или поздно.

…Мне искренне жаль, что я не смогу любить тебя так, как любишь меня ты — но и отпустить тебя я уже не смогу. Что скрывать (да и от кого?) — ты единственный человек, к которому я здесь привязан. Лишь тебе я могу рассказать, что чувствую, и знаю, что только ты примешь меня, каким бы я ни был. Ненавижу тебя порой за это. За твою силу, за свою беспомощность…

…Тысячи раз порывалась уйти и забыть. Вычеркнуть тебя из своей жизни навсегда. Сколько же я плакала, сколько раз просила Бога отобрать у меня память, ну или сил дать, чтобы забыть!…Но это невозможно — мы срослись душами намертво. И я даже ненавижу тебя порой. За твою беспомощность, за свою силу. Хотя…Сила это или одержимость? Можно ли в этом мире позволить себе роскошь «дышать человеком»? Человек просто может уйти, а ты задохнешься без него…

…Молнии в голове, разряды тока по телу — стоит лишь тебя коснуться. Поэтому я боюсь тебя обнимать, но жутко ревную ко всем, кто делает это с такой легкостью! Обнять, обнять и стоять тихо-тихо, слушая биение твоего сердца совсем рядом… Знать, что я не один. Но, увы, мне остается одно — грызть ногти в нерешительности, и чувствовать боль от того, что никак не выплеснется на поверхность — от моих эмоций…. Я хороню их заживо в себе — и от этого неимоверно страшно.

…Черные, что смоль, ласточки да на лазурном небе. Юркие, маленькие, звонкие — словно сама жизнь. Нанижутся на провода, будто бусы на нитку — не сосчитать…

7

Итак, она винила себя за равнодушие. Делала вид, что ей всё абсолютно безразлично. Но кто бы только знал, насколько тяжело ей было, покуда он шагами мерил пространство своей палаты…

…Как же порой врезаются в память мелочи: ветер, шевелящий чьи — то волосы, взгляд, случайное прикосновение. И ни чем эти эмоции из души уже не выбросить. И даже время не помогает.

Две недели она как лев, запертый в клетку, нарезала круги по комнате (хотя"нарезала" — это слишком уж громко сказано для ее состояния), мозг воспаленно рисовал его черты: правильно очерченные губы, омуты глаз, тонкие пальцы и густые ресницы, и очень сильно хотелось выть.

Она, то часами лежала, безвольно уставившись в потолок, то закрыв глаза, долго и муторно вслушивалась в тишину. Ей было непередаваемо больно. А он… он был так близко, но так далеко.

Мир рушился прямо на глазах, а потом, ее тоска, наконец захлебнулась в спокойствии. Дыхание выровнялось, в глазах поселилась отрешенность и даже движения стали степенными, ушла из них нервозность и необузданность. Это ли не счастье, просыпаясь не мечтать о нем? Она вернулась в себя, и стала уже думать, как жить дальше, наивная. Хотя, так и должно было случиться. И, право, она уже готова была возблагодарить небо за свои вновь здравые мысли, покуда с ней вновь не случился ОН!

Было обычное утро и ничего не предвещало беды, но черт ее дернул встретить его! Он, видимо, ее проклятье, ибо в первые же секунды, стены, что она возводила меж ними неделями, безнадежно рухнули. Черт побери, она упустила тот факт, что он — ее воздух, и, что она без него просто начинает задыхаться.

А что такое он? Ну, если всмотреться в саму суть, то можно увидеть, как сильно они похожи друг на друга. Они даже иногда думают одни и те же мысли на двоих. Да, она безумно любит наблюдать за ним, тихо, незаметно. Вот он стоит на мосту, распахнув руки, словно прекрасная птица, а внизу неимоверная высота. Сумасшедший. Ну, или же просто сидит рядом, подставляя лицо лучам солнца, и только от этого уже"ХОРОШО". Что такое"ОН"не передать словами, ведь этот человек дороже для нее всех богатств мира, и даже пахнет по-особенному. Но в тоже время, именно он ее боль, ноющая где-то в области сердца.

Она жутко тоскует вечерами, отбивая дробь по оконному стеклу своими уставшими пальцами. Вечера без него — это вселенская печаль, и лишь иногда, под мерный шепот листвы, он озаряет клены и ее жизнь своим недолгим присутствием…

Так горько. Глядя ему вслед она мечтает лишь об одном: чтобы черти взорвали, наконец, небо и новый день никогда не наступил…

Что Сергей чувствовал, когда спустя пару недель вышел из больницы? Разочарование, горечь предательства… Но он ничего не мог с собой поделать. Обречённо он шёл ей навстречу в тот день, когда она свято поклялась себе никогда о нём больше не думать.

А то, что происходило в душе Сергея, можно судить по записям, оставленным в его дневнике.

8

… Колотит, будто в ознобе, и не знаешь, право, куда же руки деть. Слоняешься по комнате из угла в угол, меряешь ее своими шагами, то большими, то маленькими как у лилипута из сказки про Гулливера.

Так незаметно проходят твои дни, похожие друг на друга до безобразия. Хочется то как лев бросаться на стены, будто они вдруг превратились в решетки темницы, то просто лежать на кровати, уставившись в потолок и ничего на свете не хотеть… Так и сумерки, несмело войдут в твой дом, и тихо начнут окутывать все вокруг сизой дымкой неясности…

Твое настроение что ветер.. то буря, то полный штиль. То хочется свернуть горы и переобнимать каждого встречного, то вдруг апатия заставляет тебя совать наушники в уши и так валяться весь день, праздно закинув ноги на стену и слушать, слушать до легкой одури и рези в ушах.

А потом идти в ночь, как можно дальше от людей, к воде, и смотреть, как река неспешно течет куда-то вдаль и ей в принципе абсолютно все равно, что ты сидишь на берегу, и слезы стекают по твоим щекам. Ей все равно, даже если ты утопишься в ней, ничего не изменится, она была тут до тебя, будет и после.

Ты бредешь в темноте. Перебирая в голове массу примеров тех, кому живется намного хуже. Назидательный голос внутри уже читает тебе лекции о том, что ты, дескать,"зажрался голубчик", и не ценишь того, что имеешь. И ты успокоишься. Придешь в свой дом. Сядешь за письменный стол, или ляжешь на кровать, и поймешь, что жизнь это прекрасно.

Но потом. Не знаю, через день или через неделю все снова сломается и закружится. Сердце будет стучать так, что его не унять и тебе снова захочется летать, глядя куда-то вниз, в зияющую пропасть или же в купол синих небес…. Ты такой, ничего уже не исправишь, обжигаясь о людей и события вновь и вновь ты так и не сможешь очерстветь. А вот беда это или великий дар решать не тебе…"

9

Но вернёмся меж тем к старушке Аделии и её воспоминаниям, коими исписаны кучи тетрадей. И не совсем ясно, как эта хрупкая на вид женщина вмещала в себе когда-то ту бурю эмоций, тот шквал противоречий, которые смотрели теперь на неё фактически с каждой страницы…

…"Этот год стал для меня одним из самых тяжёлых периодов жизни. Я не знала, куда деть ту зияющую пустоту внутри меня, я не знала чем её заполнить, чем отвлечь себя от боли, разрывающей всё моё существо. Сергей продолжал лишь звонить мне, отгородившись при этом, лишь изредка наведываясь, дабы проверить, не сошла ли я с ума окончательно. От отчаяния, а может от скуки, кто знает, разум играет со мной в странные игры, я стала встречаться с мужчиной, давно ухаживающим за мной. Арсений работал в нашей клинике, и он замечательный человек. Всем замечательный, только не любимый.

И теперь я со злорадством наблюдала, как Сергей и Арсений готовы поубивать друг друга. За меня. Чувства. Я тону в них, словно в липкой жиже болота. Совершенно забросила работу и не появляюсь там вот уже три месяца. Ловко прикрываюсь липовыми справками от знакомого доктора, но и его нервы уже на пределе. Замкнутый круг. Разорвать я его не могу. Во всяком случае, мне кажется, что это именно так. А ещё я беременна от Арсения… Человека, к которому вообще ничего не чувствую.

Сумасшедший год. Сергей уехал куда-то в Берлин. А я вышла замуж, назло ему, и даже родила сына. Малыша зовут Павел. И я не знаю, люблю ли это крохотное пищащее существо, полностью изменившее мою жизнь. Люблю ли я его отца, оказавшегося настолько честным человеком, что от этого даже слегка противно. Я созидаю. Я закрылась в своём мире. Я едва жива. А жива ли я?…"

По морщинистым щекам бежит слеза. Что это? Безысходность? А какой в ней теперь смысл? Время безвозвратно утеряно, оно бежит как песок сквозь пальцы и от мужчин, что описаны в её дневниках уже давно остались лишь воспоминания, тени, которые приходят к ней во снах с завидным постоянством.

О том, что чувствовал в тот момент Сергей, Аделия узнала только после его смерти. Перебирая, его вещи, она наткнулась на его записи, и земля ушла из-под ног от осознания своей беспомощности. От того, что порою обстоятельства становятся сильнее нас…

10

…"Я, откровенно говоря, не совсем понимаю, как ты могла предпочесть мне вот это: на меня смотрели голубые глаза, а на них то и дело падала прядь белокурых волос. Парень, стоящий между нами, был высок, угловат, то суетлив, без видимой причины, то задумчиво"зависал", вдруг"выпадая"из реальности. И, надо сказать, смотрел я на него свысока, критично находя в данном существе все новые и новые изъяны. А их было предостаточно! Ну, нет, я терпел рядом с тобой разных мужчин. Очень терпеливо привыкал к каждому из них, но теперь… В данный момент я сравнивал его с собой. И не понимал, какого черта вообще происходит! Он вел себя словно победитель, непринужденно общаясь с тобой, слегка касаясь твоей руки. И ты улыбалась! А твои глаза, они были полны нежностью, причем через край. Это тепло буквально выплескивалось из них, и, наверное, если бы дать тебе волю, ты закрыла бы этого парня собой, ограждая от всего на свете. Момент истины. Я раздавлен. Смотрю вам вслед: ты, улыбаясь машешь мне ладошкой, и спокойно идешь себе дальше, опираясь на его руку.

А знает ли он, что украл?! А ведь и вправду он вор, и украл у меня последнюю ниточку — надежду на счастье. Он уводит сейчас единственную женщину в мире, рядом с которой мое сердце падает куда-то в район пяток, и я смущаюсь, ну как мальчишка. Уводит, а я ничего не могу поделать, потому что ты, улыбаясь, позволяешь ему это делать. Расскажи мне на досуге, чем он лучше меня?"

Интересно, если бы Аделия прочла это раньше, если бы Сергей смог переступить через свою гордость и сказать ей это всё в глаза, изменилось бы меж ними хоть что-то? Повернула бы жизнь в другом направлении?

…"Работа, дом, хлопоты, и мы бежим по кругу, забывая об эмоциях. Но у меня есть отдушина — вечера с тобой. Скромный, но я так люблю эти ямочки на твоих щеках. И сегодня, несмотря на холод, я накидываю на голову платок и выскакиваю на улицу. Бурчишь, ежишься от ветра, но, Боже мой, как с тобой"тепло"!

Но вечер теряет свою романтику в одно мгновение — меж нами словно из под земли вырастает до боли знакомая фигура. Ты знаешь, Сергей, а ведь меньше всего я хочу сейчас стоять тут и слушать твои рассуждения о жизни. Впереди, в конце аллеи тополя кронами подпирают гаснущее в сумерках небо. И я хочу идти туда не с тобой. Мое новое безумие, моя любовь, у нее глаза цвета небесной лазури и вечно холодные ладошки, а ты грозовая туча и да, нам с тобой всегда будет не по пути. Я понимаю, о чем ты думаешь сейчас, провожая меня суровым взглядом, но можно ли судить людей за то, что они позволили себе хоть на время быть счастливыми? Нет, нельзя. Поэтому придется принять этот факт. И отпустить…"

…Романа она встретила уже после того, как поняла о том, что с Арсением им явно не по пути. Да, она повела себя очень легкомысленно, позволив себе окунуться в эти новые для неё чувства с головой. Сергей был уверен в том, что уходя от мужа, Аделия будет с ним, но нет,"строптивая девчонка"уходила к какому-то совсем юному художнику, которого фактически подобрала на улице… Нервы окончательно сдали. Через год Аделия узнала о том, что Сергей женился…