Валькирия в черном

Татьяна Степанова, 2012

В небольшом подмосковном городке кипят поистине шекспировские страсти, с интервалом более полувека здесь происходят жуткие события. Еще свежа память о Любови Зыковой, которая в пятидесятых годах явилась виновницей массового отравления детей в пионерском лагере. Теперь здесь же произошло еще одно отравление – трех наследниц огромного состояния. Старшая, красавица Гертруда, умерла на банкете, устроенном в честь юбилея своей бабушки. Офелия и Виола, а также сама виновница торжества Адель Архипова оказались в больнице. Катя Петровская, криминальный обозреватель пресс-центра ГУВД Московской области, пытается найти незримую связь между преступлениями прошлого и настоящего и разобраться, кто же решил продолжить дело «отравительницы детей», если саму «Любку-ведьму» еще тогда в далекие пятидесятые толпа буквально разорвала на части, а тело ее сожгли в заброшенном цехе старого завода?..

Глава 9

ТАЙНЫ ЖЕЛЕЗНОЙ ДВЕРИ

Не то чтобы загадочное происшествие на перекрестке в подмосковном Электрогорске совсем не интересовало Катю — Екатерину Петровскую, криминального обозревателя пресс-центра ГУВД Московской области. Нет, совершенно даже наоборот. Но все, казалось, вскоре должно проясниться. И скорее всего, это «очевидная смерть» — сердечный приступ или инсульт, а вовсе не криминал.

Так думала Катя, гоня от себя соблазн. Ибо другой, гораздо более сильный соблазн влек ее к себе.

Архив старой киностудии МВД. С новыми «полицейскими» веяниями его реорганизовывали. Лет уж пятнадцать, с тех пор как весь процесс от съемок до производства учебных фильмов перешел в руки пресс-центров при УВД, старая киностудия превратилась в хранилище «былого и дум». А теперь вот и это хранилище, занимавшее монастырскую трапезную в Ивановском переулке, готовили к списанию и ликвидации.

Вот уже несколько недель в архиве работала сводная бригада, куда входили сотрудники киностудии и приданные силы из числа членов съемочных групп «Петровки, 38», ГУВД области и гонцы из пресс-службы ГУВД Санкт-Петербурга.

При разборе архивных пленок, фильмов, снятых киностудией МВД в течение шестидесяти лет, каждый хотел наткнуться на что-либо интересное, относящееся к преступлениям прошлого, совершавшимся в его родном регионе.

Естественно, больше всего везло «Петровке, 38» — оно и понятно. Но Катя… Катя, выторговав себе у начальника пресс-службы командировку сюда, в архив, об этом не жалела. То все старые, хорошо известные дела, в десятках передач про них уже рассказывали. И вообще, это прошлогодний снег, а вот сегодня тут, в архиве, разбираются бобины с пленкой из той маленькой закрытой комнаты, куда доступ преграждает железная дверь. С кодовым замком.

— Вообще-то, не положено вам тут находиться, — объявила вдруг ни с того ни с сего старший хранитель архива Белла Григорьевна — дама в чине полковника в отставке, вот уже «страшно сказать сколько лет», по ее же собственному признанию, «бессменно сидящая на тайнах правоохранительной системы, как наседка на яйцах».

— Белла Григорьевна, простите, какая муха вас сегодня укусила? — осведомился Тим Марголин — ведущий специалист съемочной группы пресс-центра ГУВД Московской области, который как раз и был прикомандирован для «профессионального разбора» архивных залежей в числе «приданных сил».

— А такая, юноша, что раньше я бы вас и на пушечный выстрел к этой комнатке не подпустила. — Белла Григорьевна — седая, полная — важно сдвинула очки на самый кончик мясистого носа.

— А что там такое в этом вашем чулане? — не унимался Марголин. — Как стопки коробок металлических с пленкой таскать, так вы сразу «Тимчик, нужны ваши сильные руки», а тут вдруг так неласково, так официально.

— Литера «С» — вот что здесь, — Белла Григорьевна благоговейно взирала на дверь.

— Секреты, что ли?

— Секретные и особо секретные материалы.

— А что может быть секретного в учебных фильмах, снятых как пособия для курсантов академии? — Катя… чуткая, неунывающая Катя тут же с ходу включилась в марголинскую игру со старухой-архивариусом. — Тоже мне, Х-файлы.

— Насчет файлов не знаю, а за нарушение сохранности и режима секретности литеры «С» в прошлом не только неполное служебное можно было схлопотать, но и вон из органов вылететь, — Белла Григорьевна потрогала замок. — Но теперь у нас ведь полиция. Вы ж у нас теперь полицейские. Все из себя такие современные. И камеры у вас махонькие, и все фильмы на компьютерах монтируете. Тяп-ляп… А прежде у нас тут целый киноцех трудился. Режиссеров известнейших на консультации приглашали. Какие съемки делали… Министру покажут, а потом на черной «Волге» из министерства мне сюда назад пленки спецкурьером привезут — и под замок, под литеру «С».

Вздохнув, она достала связку ключей.

— А теперь вот приказ пришел — открыть, разобрать. То, что не может быть придано огласке, — уничтожить. Чтобы никто никогда не увидел.

— Ну, кроме нас, конечно, — усмехнулся ушлый представитель «Петровки, 38».

Дверь в комнату — хранилище литеры «С» — открылась легко, несмотря на свое полное тождество с дверью бронированного банковского сейфа.

Катя ожидала увидеть внутри чуть ли не паутину и плесень. Но когда зажегся свет, оказалось, что комната отделана по-современному. На стене, как в музее, мигали датчики климат-контроля и влажности. Все пространство занимали стеллажи.

На полках — металлические коробки с пленкой, контейнеры с видеокассетами. Забито все от пола до потолка.

— Да тут работы на несколько месяцев, — присвистнул Тим Марголин.

— Комиссия из министерства приедет в следующий четверг, к этому времени я должна подготовить полную опись и составить черновик акта на списание и уничтожение документов, пленок, — Белла Григорьевна прошлась вдоль стеллажей. — Ну это все однозначно в печку отправится. — Она махнула рукой на полки с бобинами пленки.

— А что здесь? — спросила Катя.

— Министр Щелоков и его приближенные. Тут вот Тикунов — министр, Круглов… здесь несколько кинохроник с генералом Абакумовым, кадры из санатория МВД в Кисловодске, который «Орлиное гнездо» назывался.

— Но это же интересно!

— Кому? Кому ЭТО теперь интересно? — Белла Григорьевна усмехнулась.

— А их гласно или негласно снимали? — тут же встрял Тим Марголин.

— Когда как. Когда они сами — в том числе и на отдых, в санаторий киношников ведомственных приглашали, чтобы запечатлеться, а когда за ними вдогонку посылали — например, по распоряжению первого зама. Оценят потом в кинозале тайком пленочку и сюда спецкурьером, чтобы компромат сохранить.

— Да какой это, к черту, компромат? — Марголин потрогал жестяные коробки. — Век невинности.

— Тогда все на всех собирали, а вдруг пригодится. Тут вот все Щелоков, Щелоков, Щелоков с Брежневым, — Белла Григорьевна шла вдоль полок. — Киностудия тогда процветала, пленку за границей покупали самую лучшую. А здесь вот на видео уже перешли…

— Мы бы хотели несколько пленок скопировать, восстановить, если понадобится, — засуетился представитель «Петровки, 38».

— Увы, молодой человек, у меня приказ, а там черным по белому: готовить к списанию и уничтожению. — Белла Григорьевна остановилась возле стеллажа с круглыми металлическими коробками.

Он вроде ничем не отличался от иных стеллажей. Только вот коробок с пленками на нем лежало не так уж много. И наверху над полками на деревянной дощечке значилась литера «ОС» — особо секретные.

— Забирайте все это отсюда и несите в просмотровый зал, я приготовила старый кинопроектор. — Белла Григорьевна взяла несколько коробок. — Если от времени пленка на атомы не распадется, то глянем.

— А говорят, нет в МВД Х-файлов, — тихо сказал Тим Марголин. — Кать, что молчишь?

— Есть, оказывается, и в МВД Х-файлы, — Катя смотрела на архивариуса. — Что же на этих пленках?

— Сейчас посмотрим, сверимся с реестром.

— А вы что же, не в курсе? За столько лет их никто не просматривал?

— Это старые уголовные дела. Такие, о которых никто не знает. И никогда не узнают — ни киношники, ни журналисты с телевидения, ни газетчики. Никто никогда про это не узнает. Никакой огласки.

— Но почему?

— Я думаю, вы сами это поймете. Вы же умные молодые люди. И служите долгу и присяге, — Белла Григорьевна говорила веско. — Кровь и ужас… детали, которые даже в суде не оглашались… Но это еще не все. К этому всему профессионалы — сыщики, прокуроры, судьи — привыкли. Есть еще и другая сторона медали.

— Какая? Что может быть страшнее? — спросила Катя.

— Позор, — ответила архивариус.

Постепенно они переправили все коробки с пленкой из комнаты за железной дверью в просмотровую. Здесь царил старичок в белом халате, презрительно поглядывавший на пульт, оснащенный современной компьютерной техникой и дисплеями. Плазменную панель он словно и не замечал, любовно разглядывал квадрат белого экрана во всю стену.

— С дачи? — бодро поинтересовалась у него Белла Григорьевна. — Уж прости, что тебя с заслуженного отдыха вытащила сюда в нашу пыль. У этих молодых пленка в руках рассыплется в прах, а мы с тобой потихоньку, полегоньку. И кинопроектор готов, только тебя ждет.

— С чего начнем? — спросил старик-киномеханик.

— Ну, вы вот смотреть рвались, любопытство проявляли, заказывайте фильм, — Белла Григорьевна обернулась к «приданным силам».

— Вот в этих коробках что? — спросил представитель «Петровки, 38».

— Кинохроника с осмотра мест преступлений, совершенных сотрудниками правоохранительных органов в разные годы. Будете смотреть?

— Нет, спасибо, не надо, — хором ответили «приданные силы».

— Тут вот кинодокументальные материалы по осмотру мест происшествий и доследственной проверки по самоубийствам сотрудников правоохранительных органов. В основном, конечно, начальства, генералов. Это когда вдруг пиф-паф в своем кабинете, — Белла Григорьевна указала на другую стопку. — Несчастные люди. И что за звание такое, заколдованное, что ли? Уж как мужики и в органах, и в армии стремятся стать генералами. Каждый, каждый лелеет эту мечту. «А я, как бабочка к огню, летела так неодолимо», — пропела Белла Григорьевна басом. — И вот все вроде бы есть — погоны, лампасы, и вдруг на тебе: или в момент коленом под зад с должности, или, того хуже, дуло к виску всегда в кабинете, на службе. Это чтоб дома родичам хлопот не создавать. А на рабочем месте и осмотр трупа проведут, и потом вперед ногами вынесут. Вон сколько тут пленок… Станете смотреть?

— Нет, — ответил за всех Тим Марголин.

— Это все точно на уничтожение, — буркнул представитель «Петровки, 38». — И, конечно, любая огласка тут нежелательна.

— А что здесь? — спросила Катя, указав на несколько коробок с пленкой, лежавших особняком.

— Ну тут что я и говорила — уголовные дела, то есть кинодокументальное сопровождение расследования некоторых дел. А также учебные фильмы, снятые по результатам расследования. Сведения, которые собраны здесь, никогда не разглашались. Дела сразу изымались из всех архивов. А наши учебные фильмы — их показывали только специалистам. Надо же учиться, как и такие дела раскрывать. Как работать с этим.

— С чем? — спросил Тим Марголин.

— Ну вот, например, эти кинодокументы… Расследование изнасилования и убийства дочери знаменитого актера. Середина пятидесятых. Девушку убили на даче, где собиралась «золотая молодежь». Групповуха, такая грязь и такие фамилии родителей, которых вся страна знала. В результате одна знаменитость руки на себя наложила, не выдержала позора.

— А тут что за дело?

— 1965 год, это учебный фильм о расследовании серии убийств, совершенных полковником ВВС. Душил женщин, с которыми знакомился, грабил. Между прочим, перед тем как его арестовали, подал заявку на зачисление в отряд космонавтов. Проходил отбор. Тогда космонавты народными героями слыли. Представляете, чтобы случилось, если бы информация наружу выплыла. Вот еще одно дело, — Белла Григорьевна указала на коробки с пленкой. — Тут кинодокументальное сопровождение расследования убийства главы коллегии адвокатов и его жены, тоже начало шестидесятых. Убили их на даче в Малаховке зверски. Сын семнадцатилетний убил. Еврейская семья, интеллигенты, родители все для него делали, дали отличное образование, любили его. А он их как Раскольников зарубил топором — и мать и отца. Ради девчонки, с которой они ему не разрешали встречаться.

— А случаем, нет тут у вас в архиве учебного фильма или кинодокументов по процессу Иосифа Бродского? — оживился представитель пресс-службы Санкт-Петербурга. — Может, тоже снимали для ведомства?

— Этого нет.

— А жаль.

— Кто ж знал тогда, что парень — гений.

— Можно вот эту пленку посмотреть? — Катя взяла наугад из стопки одну из металлических коробок.

Белла Григорьевна мельком глянула на номер, на литеру.

— Девушка, вы умеете выбирать. Как это вы давеча говорили — Х-файл? Ну так это и есть он самый — наш Х-файл.

— Что это за фильм?

— Документальная хроника для специалистов, в то время под грифом «особо секретно», отснятая в процессе расследования дела Любови Зыковой. Отравительницы детей.