Сплетенные судьбы

Татьяна Рахлина

Мы верим, что вам не безразличны судьбы людей, потому что вы рискнули открыть этот сборник. Здесь собраны истории десятков людей, которые прошли через много испытаний на пути к счастью. И на этой дороге их сопровождали талисманы и вещи, которые поддерживали их в минуты отчаяния.

Ирина Абашева (vk.com/id42032168)

Полозова книга

1724

— На краю двунадесятого июнесе, когда громадна желта луна правит свою неделью, из топи появляется великий Полозь. И он начинает рыскать о земли, искати свою невесту. Целый день продолжает он свое странство, и аще не находит, то горе настигает ближайшии селеньи.

Свеча от дыхания ведуньи колебалась и отбрасывала на стенах призрачные тени. Сама прорицательница покачивалась из стороны в сторону. Глаза закатились, обнажая желтые белки в разводах воспаленных сосудов.

— Да неужто снова проснулся! — всплеснул руками старейшина. — Спал жеж сто лет и вот снова.

— Это твои делишки его разбудили, — один из мужиков ткнул соседа. — За каким лешим полез пещеру рыть? Каменья, каменья. Алчность твоя его и пробудила.

— Я пару камней всего достал, а вот твои сыновья мешок муки из города умыкнули. Вот из-за кого кара.

Мужики принялись ругаться, выясняя на ком лежит вина за пробуждение Полоза.

— Тихо! — старейшина треснул кулаком по столу.

Огарок свечи подпрыгнул, повалился набок. Ведунья успела подхватить его до того, как темнота окутала всю комнату.

— Сейчас важнее решить, кто дочку готов в жены змею отдать. А то завтра уже озлится и растерзает нас.

Голоса в избе притихли. Мужики потупили взор.

— Митрофан у тебя семь девок, — наконец подал кто-то голос.

— А что я-то? У Никодима вон три, но живут до того скромно. Если на один рот уменьшится, семье благость будет.

Опять началась перебранка. Вдруг кто-то проговорил:

— А, может, выкормыша у Василисы заберем и отдадим? Не кровинка же, сердце рваться не будет.

Несколько минут тишины, и в избе одобрительно загомонили. Никто и не заметил, что за окном метнулась тень.

Василиса бежала со всех ног домой. «Не отдам! Мой робитенок! Не отдам ее!»

Она вбежала в избу и откинула занавесь. Выдохнула. Машутка спала, тепло подперев кулачком щеку. Надо бежать!

— Машутка, вставай! Дотю, скорее!

Она принялась метаться, обирая котомку. Машутка вначале протестующе заплакала, но увидев обеспокоенное лицо матушки, послушно присела на лавку.

— Василиска открывай! — стук в дверь.

Не успела! Она метнулась к девочке.

— Маш, лезь в трубу и сиди тихо. Что б не произошло, — и добавила громко. — Иду, иду. Дай шаль накинуть.

Девочка послушно залезла и затаилась. Василиса отерла дверь. Мужики гурьбой ворвались в дом, воровато озираясь по сторонам.

— Где выкормыш твой? — взревел Никодим, сжимая кулаки.

— Сбегла, — Василиса пожала плечами. — Еще вчерась.

Мужики принялись рыскать по дому. Вывернули два сундука с тряпьем, шкаф. Даже кровать перетрясли. Василиса молча молилась, чтобы они поскорее ушли.

— Ух, Василиса, узнаю, что сокрыла — выпорю. Сам. Лично, — Никодим огромный, как медведь, навис над ней.

Василиса даже не подняла взгляд.

— А-а-а-апчи! — раздалось в трубе.

— Не-е-е-ет! — Василиса метнулась к печи, закрывая свод.

Ее еле оттащили. Упирающуюся Машутку вытащили из трубы и поволокли в ночную темень. В пылу разборок кто-то саданул мешающей Василисе. Она обмякла и упала на пол.

Василиса очнулась. Рассвет приоткрыл свои светлые очи. Она вскочила, схватила со стола нож и выбежала во двор. За деревней, в стороне непроходимой топи, поднимался дым. Она, не сомневаясь, побежала туда.

Действительно. На участке суши стояла жердь, к которой привязали Машутку. При виде хрупкого тельца, Василиса не смогла сдержать слез. Рядом находилась Ведунья. Она сидела на ногах, на земле открытая книга.

— О, великий Змей, прими в дар эту девчонку и дай мне сил, — ведунья подняла руки к небу.

Василиса зажала рот. «Ах вот как оно. Эта старая ведьма решила ее ребенка в жертву принести?! Старая карга!»

Василиса медленно приблизилась к жерди и ножом разрезала веревку.

— Беги, беги и не оглядывайся, — шепнула она Машутке.

Знахарка обернулась.

— Что ты наделала дурная?! Он же нас теперь сожрет.

Она поднялась на ноги. За ее спиной медленно расступилась вода. Показалась голова огромного змия. Зелено-коричневая в остатках тины и слизи. Мертвые глаза с вертикальным зрачком.

Сзади раздался визг Машутки, змея повернула голову на зов. Он сейчас ее увидит, увидит и сожрет. Осознание придало Василисе сил. Она подхватила книгу с земли и ступила в топь.

— Забери меня. Меня! Я спасу Машутку и жителей. Пусть это буду я! Только спаси.

Василиса полоснула себя по руке ножом. Алая кровь смешивалась с зеленой тиной, превращаясь в черную слизь. Через несколько мгновений исчезли Полоз, Василиса и книга.

Машутка вбежала в дом чтобы отдышаться, схватить узелок и бежать дальше, дальше за край земли. Она внезапно замерла. На столе лежала книга ведуньи. Зеленая шероховатая поверхность, с краю красные буквы. Машутка трясущейся рукой открыла книгу. Там была картинка огромного спящего змея.

Оставив книгу, девочка выскочила из избы и пустилась наутек. Через несколько мгновений книга исчезла и появилась в расщелине дерева. Совсем скоро, буквально через пару часов Машутка будет прятаться здесь от дождя.

1974

Ее квартира представляла собой общагу. Причём в самом отвратительном ее смысле. С одной стороны, все было чудесно. Трехкомнатная квартира в центре Нижнего Тагила. Две огромные лоджии и вид из окна на прекрасный город.

Однако, это было первым впечатлением. Мама и отец жили в разных комнатах. Они развелись, когда Ладе было пять и не смогли разъехаться по разным квартирам. Каждому не хотелось терять ценные квадратные метры.

Потом в квартиру заехала бабка. Старая ворчливая и плохо пахнущая. Она была дальней родственницей матери, и «девать ее было некуда».

Все друг с другом ругались. Кто чью колбасу взял, кто за собой унитаз не смыл. Лада привыкла к постоянным склокам и мечтала однажды вырваться из этого ада. Каждый вечер она представляла, как уйдет отсюда, вырвется из опостылевшего места. Она же другая, не такая, как они.

В ожидании ее спасали книги. Приключения, странствия, путешествия. Она грезила, как на огромном корабле уплывет навсегда от грязи, ора и вони.

Потом она «заболела» фэнтези, магией. Теперь хотелось, чтобы она просто переместилась в другой мир. Лада ходила по крышам, вдоль железнодорожных путей, но на последний шаг решиться никак не могла.

Потом она решила стать магом. Зачем ждать силу, если можно обладать ей? Можно подчинить себе этот мир. Лада открыла для себя неизведанный мир некромантии.

Старуха привезла с собой множество книг, часто сушила их на подоконниках. Лада так нашла свою первую книгу по призывам и ритуалам. Заглянула ради любопытства и пропала. Она принялась изучать пентаграммы, обряды и культы. Внешнее это была прежня добрая девочка, но вот внутри… внутри нее зарождалась сила. И с помощью этой силы она должна была покинуть эту квартиру, или заставить покинуть остальных.

Однажды дверь в бабкину комнату была приоткрыта. Лада мазнула равнодушным взглядом. Остановилась, сделала шаг назад.

На подоконнике сушилась новая книга.

Зеленая мшистая обложка, украшенная по краям золотистыми вензелями. Сбоку красным нарисованы знаки. Крупный с круглой огранкой темный камень был утоплен посередине.

Хочу. Пронеслось в голове Лады. Хочу обладать ей. Руки непроизвольно сжимались и разжимались. Как в детстве, когда просишь маму дать игрушку с верхней полки.

Она зашла в комнату. Воровато огляделась — пусто. Сморщилась от запаха старухи.

Подошла ближе. В камне отражалась комната и сама Лада с протянутыми руками. «Мое! Мое! Никому не отдам».

Схватив горячую книгу, она выбежала из комнаты. Скорее, спрятаться. Быстрее.

Забежала в свою комнату и спряталась в шкаф. Сюда старухе не забраться, а значит, она не отберет ЕЕ книгу.

Девушка перевернула корочку. С первой страницы на нее смотрел Полоз.

Через три дня в квартире двадцать восемь были занавешены все зеркала.

Траур.

2022

Книга в зеленом потрепанном переплете. Обложка, на которой невозможно прочитать буквы, просто какие-то выпуклости с ошметками зелёной бумаги. На отставке шелушились некогда кровавые символы. Даже камень посередине утратил свой матовый блеск.

Старуха хранил эту книгу. Дрожащей морщинистой рукой проверяла ее наличие в тумбочке. Обхватывая бугристым пальцами толстую бечевку, плотно смыкающую ее уста.

Книга спала, она привыкла ждать своего часа. Спали знаки, буквы и рисунки. Даже огромный Полоз, изображенный на форзаце, спал.

2023

— Жека, привет! Как ты там в своей Москве?

Я с удивлением узнал голос Дениса, старого школьного приятеля.

— Да нормально, кручусь, верчусь, — я потер переносицу.

— Все мумий своих чинишь? — хохотнул он.

— Ну, почти, — я поправил короб доставки.

Эх, надо было оставаться во Владимире или ехать к себе. А мне захотелось покорить Москву. Пять лет учёбы, почти красный диплом и мечта работать в Третьяковке. Сначала не было вакансий, а когда появилось место, желающих оказалось столько, что не продохнуть.

Нашел временную подработку курьером. Но нет ничего более постоянного, чем временное.

Я вынырнул из воспоминаний:

— Что?

— Говорю. Мы тут квартиру покойной старухи прибирали, — отец Дэна держал маленькое похоронное бюро. — Прикинь она до ста одного года доскрипела. Вообще, говорят, крепкая была, ток характер поганый.

— Дэн, ты позвонил о старухе поговорить? — я бросил взгляд на часы. Опаздываю!

— Да, не-е-е. Я просто тебе объясняю. Мы начали разгребать хату. У нее из жратвы только старые макарохи. Мебели тоже кот наплакал. Но интересно другое. Одна-единственная книжка в тумбочке лежала. Прикинь, перевязана бечевкой, — Дэн хохотнул. — Как будто она могла кого-то покусать.

Я представил это. Скривился. Как можно так обращаться со старыми книгами?

Под бубнеж Дэна дошел до точки.

— Дэн, ты что хотел? — я замер перед лифтом.

— Хотел тебе отдать её. Она выглядит типа дорогой. Может, пригодиться.

— В смысле?

— Обычном, — хохотнул приятель. — Ты мне тогда с архивом помог. Теперь я хочу отплатить.

— Я подумаю, созвонимся.

Двери лифта закрылись.

***

С тихим шипением распахнулись двери автобуса.

— Дом, милый дом, — как говорил кто-то из классиков. Запах тот же. И школа рядом с остановкой та же.

Хотя это с одной стороны. С другой же были перемены. Между школой и ДК вместо огромной лужи была парковка. На асфальте надпись «Выпуск 2022». Неумолимое течение времени.

Я шел по главной улице. Стайка незнакомой малышни. Раньше я знал всех, а теперь кто-то из них сын или дочь моих знакомых.

Здесь повернуть налево. Я остановился и, улыбаясь, смотрел на свое прошлое. Щербатый асфальт, дома — все осталось неизменным. Только у Тёти Тамары забор выцвел и покосился.

Пустые окна. Видно насквозь. Обнаженный дом. Тропинка к дому заросла. А значит, не будет окрика «Женечка, я те блинчики напекла».

В конце улицы бельмом светился окнами магазин.

Вздохнул. Усталость и тоска по былому навалились на плечи. Круговорот. Одно отмирает, другое возрождается. Старики уходят, а шпана появляется. Знакомые сменяются незнакомцами. Круговорот…

Я дошел до дома. Крыша в середине провалилась, словно старый гнилой зуб. Там хоть что-то ещё целое есть?

Ключ нашёлся там же, где я его оставил.

Сени пахнули тленом и старостью. Осколки стекла, инструмент и мусор.

Отпер амбарный замок. Зашёл. Воняло мышами.

К концу вечера две небольшие комнатки и кухня сияли чистотой. Если Дэн принесет книгу, на рабочем месте должна быть хирургическая чистота.

Через два дня посылку принес курьер.

Я достал «наследство» и скривился. Ну, как так можно запускать ценные экземпляры.

Долго искал на полках тонкий нож. Бечёвка врезалась в книгу, нужно быть очень осторожным. Капнул на лезвие спиртом из черного флакона и хорошенько протер.

Я всегда волновался, занимаясь хрупким прошлым. Одно неверное движение, и нечто важное канет в небытие. Стер капли пота и разрезал бечевку. Замер. Тишина. Перелистнул ветхие, больше похожие на крылья бабочки страницы. Работы предстояло много. Пододвинул стул, надел очки с лупой и осторожно тронул Полоза.

2024

Я лежала на спине и сквозь растопыренные пальцы рассматривала потолок. Пальцы хрупкие, словно птичьи. Сквозь кожу видны блики. С силой хлопнула себя по лбу. Вот почему так. Старшим дается сила, младшим даётся любовь, а средние… не пришей корове крылья.

— Юльчик, можешь мне помочь? — в комнату влетела длинноногая брюнетка.

— Не хочу, — я отвернулась к стенке. Пять минут назад старшая сестра издевалась над моими «оковами». В голове до сих пор звучало ехидное «не оковы, а волоски, хочешь, покажу, как нужно». Я позорно сбежала. Очень часто приемы показывались на мне.

— Ну, харе дуться. Надо сходить набрать Иван-Чая.

— Так иди.

— Я не могу, я с Костиком погулять договорилась, — сестра присела на край кровати.

— Не пойду.

— Ну, пожа-а-а-алуйста. Я тебе отдам духи.

— Какие?

— Ландыш с перцем, могу.

— А лаванду?

— Ладно, я сама.

— Все-все. Мчу.

Я резво вскочила с кровати. Мельком глянула на свое отражение. Рыжие пушистые волосы, вздернутый нос и огромные зеленые глаза в комплекте с яркими губами. Если бы не худоба, могла сойти за симпатичную.

Подхватив тканевый мешок, вприпрыжку, направилась в лес. Может, еще зверобой найду. Запастись бы свечами. Раз в двадцать сила не проснулась, придется стать травницей. Хоть в этом я разбиралась лучше всех в семье.

Я пинала камушки по дороге. Те скакали, поднимая маленькие тучки пыли.

Как было бы удобно. Посмотрел в шар прорицательницы и знаешь, как тебе лучше поступить. Где жить и с кем. Но такое только шарлатаны умеют.

С этими мыслями я собирала длинные тёмно-зелёные листья.

Запах. Он ударил словно пощечина. Вонь горелых волос смешивалась с запахом магии.

Принялась озираться. Аккуратно переступая, направилась к источнику. На поляне лежал парень. Вокруг него по четырем частям света горели факелы. Вонь была невыносимой. Зажала нос. Жертвоприношение? Но кто?! Кто же это сделал?! Бежать, бежать за помощью. Развернулась и споткнулась. Падая, разодрала руку. Под ногами валялась старая книга в зеленой обложке.

Коснулась. Кончики пальцев обожгло. Фамильяр?! А где сам маг, если это источник его силы.

Я озиралась — никого. Надо бежать, звать на помощь. Скорее. Я только мешаться буду.

Поднявшись, сделала пару шагов. Остановилась. Ловушка захлопнулась. Надо мной нависла огромная сине-зеленая змея. Вот маг.

Змея распахнула пасть, из которой проступило человеческое лицо. Серая кожа, вся в рытвинах. Глаза — бельмо.

Что это?! К-к-к-как?!

— Винкуляти морис*, — крикнула, вскидывая руку.

Голова внутри змеи медленно разомкнула губы и сухо рассмеялась. Три тонкие паутинки зависли на чешуйчатом теле. Что же делать?! Схватила книгу и зажгла факел.

— Она сгорит как спичка.

Я не замечала, как кровь из пореза впитывалась в книгу. Обложка медленно наливалась алым. Змея рассерженно зашипела и устремилась ко мне. Нападет, сейчас она меня сожрет, а потом пойдет в деревню.

Не хочу. Помогите.

Мир замер. Застыла змея, факелы, ветер. Тишина, нарушаемая только моим дыханием.

— Юраре**, — прошептала книга.

Странно, у нее нет хозяина? Это не книга мага? Но тогда откуда змея? Вопросов больше, чем ответов. Но решений только два.

В небе появились красно-бурые облака, несущие с собой темноту. Через две минуты деревню окутала ночь. Земля и небо слились в единое однородное нечто. Люди спрятались и только четыре человека бежали к лесу.

*оковы страха — латынь.**Поклянись — латынь