Чужая кровь. Любовь против магии

Татьяна Охитина (2024)

Ярослава, врач сельской больницы, в ведьм не верила, считая суеверия местных жителей глупостью. Но однажды реальность повернулась к ней совсем другой стороной — пугающей и опасной. Той, в которой чужакам не место. И лишь один человек вызвался ей помочь. Вот только зачем ему это нужно?

Глава 4

Остаток ночи Ярослава провела на диване в ординаторской. Там её и застал главврач, который, как всегда, явился на работу первым.

— Слышал про твоё приключение, — произнёс он. — Ты как? Может, домой пойдёшь? Хочешь, дам тебе выходной на сегодня?

Ярослава представила весёлый денёк в обществе Ольги Николаевны и замотала головой:

— Нет, не надо, всё хорошо, — после чего сбежала в служебный туалет, чтобы привести себя в порядок.

Когда вернулась, на столе её ожидали кружка кофе и бутерброд.

«Какой он всё-таки милый», — подумала она, украдкой глядя на начальника, который в это время разбирал бумаги за соседним столом. Илья Семёнович, для большинства просто Илья, был горячо любим всей женской частью коллектива. Мужская тоже относилась к нему хорошо. Сама Ярослава считала, что влюбляться в начальников глупо, даже если они такие молодые и симпатичные, как главврач. Поэтому всегда обращалась к нему на «вы» и старательно держала дистанцию, за весь год работы ни разу её не нарушив.

В этом было целых два плюса — напрягшиеся поначалу сотрудницы постепенно перестали считать её конкуренткой, и отношения с ними сложились вполне нормальные.

Вторым плюсом стало то, что при таком отношении к начальнику не было поводов напрягаться самой Ярославе. Правило «нет влюблённости — нет проблем» она вывела для себя ещё со времён учёбы, и теперь оно лишний раз доказывало свою успешность — отношение к начальнику без всякой дурацкой романтики делало жизнь проще — не нужно было краснеть, бледнеть и страдать.

Поэтому, искренне поблагодарив за заботу, Ярослава слопала бутерброд и тоже занялась делами. До обхода разобралась с медкартами и даже на нормальный завтрак сходила, чтобы не спорить с начальником.

Недосып и безумная ночь дали знать о себе уже после обхода — глаза начали закрываться, мысли путаться. Да ещё и мерещиться стало невесть что — тени какие-то, шепотки… А когда мимо неё в коридоре прошёл старик Гордеев из третьей палаты, умерший в прошлом месяце, Ярослава не выдержала, выскочила на крыльцо глотнуть воздуха.

Двор тоже не пустовал — у забора сидела призрачная кошка, а на лавочке у калитки расположился шофёр с автобазы, который неделю назад умер по дороге в реанимацию, скорая привезла его слишком поздно. Сидящая на другом конце лавочки вполне живая женщина даже и не догадывалась о таком соседстве.

Живые во дворе тоже имелись — вот мимо крыльца пронёсся ребёнок, его призрачный брат-близнец, которого Ярослава успела застать живым, весело бежал рядом.

Это было так странно и жутко, что она попятилась, запнулась за порог, но упасть ей не дали — сильные руки придержали за плечи.

— Ты в порядке? — спросил Илья Семёнович.

— Д-да, — старательно пряча испуг, ответила Ярослава. — Спасибо.

И, проскочив мимо него, бросилась внутрь. «Это всё от стресса, — старательно убеждала она себя. — Вот отдохну, высплюсь, мозг перезагрузится, и всё пройдёт».

Она заскочила в ординаторскую, включила чайник и, откопав на полке баночку с успокоительным сбором, бухнула в стакан сразу несколько ложек. Когда зашёл главврач, она уже успела залить траву кипятком.

— О, да у нас как в лесу, — произнёс он. — Ты точно в порядке? Может, всё-таки домой? — Ярослава замотала головой. — Ну нет так нет. Если надумаешь, скажи.

И ушёл, словно почувствовал, что ей хочется побыть одной.

Одиночество долго не продлилось — несколько минут спустя зашла старшая медсестра Роза Юрьевна, глянула с любопытством и, сделав себе кофе, захватив вазочку с печенюшками, присела рядом на диван.

— Ярослава, я слышала, это ты Казанцеву привезла. Что там было-то, а? Расскажешь? Чего это она вдруг? Мы ж её вроде как подлечили.

События прошедшей ночи вновь вспыхнули перед глазами. Стало холодно, и даже глоток горячего чая не помог. Отвечать не хотелось, но Роза Юрьевна ждала, впившись взглядом, словно тот ворон, что сидел на печной трубе. Ярослава зябко передёрнула плечами.

— Не знаю, вскрытие пока не делали, родственников ждём. Но, похоже, сердечный приступ.

— Приступ? Да ну! — медсестра махнула рукой. — Сердце у неё было железное. Хотя… поговаривают, что она ведьма, а у таких оно обычно хлоп — и всё, как выключили.

— Глупости говорите, Роза Юрьевна! — рассердилась Ярослава. — Нет никаких ведьм, суеверия всё это!

— Ну да, — усмехнулась медсестра, — конечно, суеверия, что ж ещё, — и внезапно, приблизившись и понизив голос, произнесла: — Только ты лучше не рассказывай никому, что последний вздох она при тебе испустила, а то люди шарахаться начнут. Народ у нас тёмный, во всё это ох как верит.

— Да не собираюсь я никому ничего рассказывать! — рассердилась Ярослава.

— Вот и славно. Умничка. Угощайся, — медсестра протянула ей печенье.

Ярослава хотела отказаться, но потом подумала — почему нет? — взяла одно и принялась жевать. Подавилась, закашлялась и, кое-как запив, решила, что, пожалуй, хватит — и разговоров, и чаепития. И сбежала, оставив любопытную медсестру допивать кофе в одиночестве.

В приёмном отделении она пробыла до вечера, помогая дежурному персоналу. Опомнилась лишь когда её силой увёл оттуда главврач.

— Давай-ка домой, Ярослава. Без тебя справятся.

— Но я могу…

— Домой! Живо!

В итоге сам её и отвёз, чтобы не отвертелась.

— Ой, Ясенька! — всплеснула руками хозяйка, стоило перешагнуть порог. — А я тебя потеряла! Хотела уже в полицию звонить

— Всё в порядке Ольга Николаевна, — ответила Ярослава, разуваясь.

— Да вот и я потом опомнилась — ты же у нас девушка молодая, самое время женихов-то искать, мало ли у кого заночуешь, — она выглянула в окно, на звук отъезжающей машины. — А кто это тебя подвозил?

— Коллега по работе, — Ярослава сбежала в свою комнату, надеясь, что она отстанет, но Ольга Николаевна просочилась и туда.

— Неужто Арсений? Вот повезло!

— Нет, не Арсений, — ответила Ярослава, стараясь держать нейтральный тон. Хирург Арсений считался среди поселковых женщин самым лакомым куском, уступая только районному стоматологу. Ни тот, ни другой не вызывали у Ярославы ни малейшего душевного трепета. А последний и вовсе пугал, поскольку был неотвратим как торнадо. К счастью, сама она объектом его внимания становилась нечасто.

— Ну да ладно, нет так нет, — недовольство в голосе хозяйка всё-таки услышала. Нехотя отошла от двери… и почти сразу вернулась. — Ясенька, я там вареников сделала, пойдём, покормлю. Ещё горячие, с творогом! — в глазах её читалось яростное желание докопаться до правды. — Я и вареньице вишнёвое открыла, — добавила она самый убойный аргумент, намекающий на то, что в своём намерении ни за что не остановится, будет терзать до победного.

«Ладно, — сказала себе Ярослава, — лучше обойтись малой кровью», — и отправилась есть вареники.

У Ольги Николаевны было как минимум одно неоспоримое достоинство — готовила она хорошо. За праздник желудка пришлось заплатить кратким пересказом рабочего дня. О том, где провела ночь, Ярослава умолчала, а на прямой вопрос изобразила сценку «смущённая девица, застигнутая врасплох», предоставив квартирной хозяйке полный простор для фантазии. Судя по лицу Ольги Николаевны, фантазия обрела в её голове вполне конкретные очертания. Какие именно, Ярослава уточнять не стала, вымыла посуду и ушла к себе, сославшись на чудовищную усталость.

Притворяться не пришлось, силы и впрямь кончились. Их не хватило даже на душ. Наскоро умывшись и почистив зубы, Ярослава забралась под одеяло и уснула, стоило голове коснуться подушки. Будто в чёрную пропасть провалилась — падала и падала, окружённая тишиной и пустотой…

Проснулась она от того, что кто-то звал её по имени. Открыла глаза, вглядываясь в ночную тьму… и, вскрикнув, вжалась в подушку.