(Не)чужой ребенок

Татьяна Линг (2022)

Диагноз прозвучал как гром среди ясного неба. Чтобы спасти младшего брата, мне придется пойти на крайние меры. Ему нужен ребенок, чтобы исполнить договор, мне — деньги на лечение. Нас познакомил бизнес, но объединит ли любовь?

Глава 4

Демид

— Это все не то, вы понимаете? — с раздражением переворачиваю анкеты страницу за страницей. — Мать нашего ребенка не должна так выглядеть! — тыкаю пальцем в нечто, отдаленно напоминающее женщину: изможденное лицо, избыточный вес. И это называется «здоровые претендентки»?

— А вот эта вообще страшная! — некстати вякает Лариса.

Меня это волнует в последнюю очередь, поэтому одергиваю ее.

— Данных о том, кто был их родителями, нет? — на всякий случай уточняю. Да, я заморочился и попросил, чтобы будущая супермамочка подала дополнительную информацию о собственных родителях.

Сергей Борисович машет головой.

— Уже два месяца прошло, а вы так и не смогли подобрать приемлемую кандидатку.

— Давайте хотя бы определимся с суррогатной матерью. Это всего лишь носитель для ребенка. Для нее важно, чтобы она могла выносить и беспрепятственно родить, — тонко намекает врач лично для меня. Лариса не замечает наши переглядки, забрав папку с анкетами претенденток. — Генетические данные будут ваши, поэтому о внешности не стоит переживать, — это он уже объясняет жене.

А я помню и другой список: кандидаток, готовых расстаться с яйцеклеткой. Подбор материала, равно как и суррогатной матери, становился проблемой, никто не подходил под мои требования. Ни одна из женщин.

— Как оборудование? — давлю на заведующего, чтобы он проявил большее рвение по поиску того, кто мне нужен.

Сергей Борисович выдавливает улыбку.

— Спасибо, Демид Владимирович, на следующей неделе поставка.

— Я все еще могу отозвать платежку, — смотрю многозначительно. — Мне нужен результат! — припечатываю ладонь к столу. — Иначе мы найдем другую клинику, более ориентированную на клиентов.

— Я вас понял, Демид Владимирович, — поднимает руки врач, — постараюсь подобрать кандидаток в ближайшие сроки.

— Отлично. — Рассиживаться дальше не имеет смысла. — Лариса, пошли. — Жена все еще рассматривает женщин, не забывая при этом фыркать. Легко осуждать, когда сама родилась с золотой ложкой во рту, ведь эти женщины не от хорошей жизни рожают другим детей.

Сергей Борисович бросается нас провожать, открывает дверь. Стоит шагнуть за порог, как в меня со всей силы кто-то врезается.

— Ой, — восклицает незнакомка. Хватаю ее прежде, чем она летит на пол. Молодая, чуть бледная. Карие испуганные глаза. Красные, явно заплаканные. Руки слегка дрожат, прижимая к груди пакет. Весь вид выражает скорбь. У нее кто-то умер? Отпускаю ее и шагаю в сторону.

За спиной у девушки стоит женщина в белом халате, вроде бы одна из врачей, что проверяла Ларису. Кажется, ее зовут Алла Федоровна.

— Сергей Борисович, а мы к вам, — обращается она к заведующему после приветствий. — Вот эта девушка желает стать донором, но…

Я даже не дослушиваю, что она ему говорит. Выхватываю важное для себя. Донор. Оглядываю девушку еще раз. Она зажимается под пристальными взглядами, которыми в нее впиваюсь я и Сергей Борисович. Мы с ним переглядываемся. Нутром чувствую, что она мне подходит. Боюсь ошибиться, но и доверить все случаю не дозволяю.

— Я бы хотел поприсутствовать при вашем разговоре. — Разворачиваюсь к жене, которая то ли не поняла, что тут происходит, то ли не особо заинтересована в том, кто будет вынашивать нашего ребенка. Моего ребенка. — Лариса, подожди меня, пожалуйста, в машине, хочу обсудить с тобой суррогатных матерей. Пока посмотри анкеты еще раз, — настаиваю, чтобы она была занята как минимум несколько минут.

— Хорошо, — безразлично пожимает она плечами и идет на выход.

— Лара! — окликаю ее и смотрю многозначительно, когда она оборачивается. — Водителя я предупредил.

— Да поняла я, поняла! — огрызается и уходит. Надеюсь, действительно поняла. Конечно, ее генетический материал не пригодится, но видимость создать надо.

Смотрю на Сергея Борисовича, который аккуратно берет девушку под локоток и уводит к себе в кабинет, я следую за ними и плотно закрываю дверь. Кажется, Алла Федоровна успела что-то ему нашептать, потому как с нами она не пошла.

Проходим и рассаживаемся, я в уголке, а девушка напротив врача. Она кидает на меня быстрые взгляды, пока врач задает вопросы. Видно, что ей неловко отвечать на них в моем присутствии. Но ничего не поделаешь, милочка, я обязан быть в курсе всего, за что плачу.

— Так вы готовы стать донором? — спрашивает Сергей Борисович и пристально смотрит на девушку. Кажется, ее зовут Марина.

— Да, но… Ваша коллега сказала, что нельзя. У меня нет своих детей, а без этого никак, — разводит руками.

Врач смотрит на меня, и я вынужден вмешаться в разговор.

— Марина… правильно? — Она кивает. — Я не привык ходить вокруг да около. У меня для вас деловое предложение. Нам с женой нужен ребенок, но по определенным причинам она его иметь не может. Поэтому необходим кто-то, кто сможет сделать это за нее.

— Вы что, приняли меня за проститутку? — Ее лицо краснеет то ли от смущения, то ли от гнева. Так она еще симпатичнее.

— Боже упаси, — машет руками врач, — вы все неправильно поняли. Демиду Владимировичу и его жене Ларисе нужна суррогатная мать.

Девушка хмурится.

— Это не совсем то, чего я ожидала. Я собиралась стать донором яйцеклеток…

— Я предлагаю за эту услугу четыре миллиона рублей и полный пансион.

Лицо Марины вытягивается, рот приоткрывается, а в глаза, как в мультике про Скруджа Макдака, буквально начинают мелькать цифры. Морщусь. Почему всегда все решают деньги?