1. книги
  2. Короткие любовные романы
  3. Татьяна Кононова

Вершина по имени ты

Татьяна Кононова (2024)
Обложка книги

Аля всю жизнь мечтала о романтике, и поход в горы воплощает ее мечту. Но романтика превращается в рутину, а спутниками становятся трудности, обиды и страхи, ошибки прошлого и запретные чувства. Влюбившись в того, в кого не следует, дважды оказавшись на краю гибели и едва не став соучастницей преступления, Аля узнает, что выбор не бывает легким, а горы не любят слабых.

Оглавление

Купить книгу

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Вершина по имени ты» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 2. Начало пути

…В вагоне было тепло. Мягко покачиваясь головой по подушке в такт поезду, Аля долго лежала без сна, задумчиво глядя в окно, где отражалась вагонная лампа, чужая бутылка воды на столе и размытым пятном — ее лицо с острым подбородком, неаккуратно отросшей челкой над высоким лбом, точеной переносицей и неожиданно курносым носом в конце, пухлыми и вечно обветренными губами. Показав язык отражению, она закрыла глаза и поглубже закуталась в тонкое казенное одеяло: одно только воспоминание об их зимней единичке заставило ее вздрогнуть от внезапной прохлады.

Говорят, трудности закаляют. Но ей казалось, что у каждого есть свой предел: река, которую не переплыть, холод, которого не вытерпеть, перевал, которого не преодолеть. Да… Есть предел, перед которым либо придется сдаться, либо отступить и вернуться на шаг назад — чтобы потом прийти с новыми силами и опытом.

На одной из тренировок в Подмосковье они учились спускаться со снежных и ледяных склонов. Это было тем еще приключением: порой спуститься сложнее, чем подняться, потому что на спуске все устают, успевают наесться этими горами по горло и выбиться из сил физически и морально. Алька читала о трагической статистике гибели альпинистов — значительная часть срывалась, замерзала и падала в трещины именно на пути вниз.

Но та тренировка была всего лишь технической. Подниматься с ледорубами на три такта было не очень сложно, но довольно занудно: с размаху вбить в плотный снег ствол, перенести вес на одну ногу, затем на другую, и все сначала, — а вот спускаться оказалось куда веселее и быстрее. Пока все группы подтягивались и учили бытовые вещи вроде постановки палатки и разжигания костра, Георгий Петрович Бойков отвел свой маленький отряд тренироваться на склоны, пообещав, что быт покажет на следующий день, когда все будут заняты склонами — чтобы не мешаться. Нетронутый снег походил на мягкую пуховую перину, далеко внизу, на дне карьера, торчали припорошенные молодые сосенки, наверху осыпались края суглинком.

— Что такое ледоруб и для чего он нужен, вам объясняли инструктора на прошлой тренировке, — Бойков выбрался на пригорок повыше, чтобы ребята его лучше слышали. — Сегодня мы поучимся спускаться разными способами: ледоруб будет первым, потому что он самый легкий и понятный. Способ простой, называется зарубание. Когда вы идете по склону с ледорубом и чувствуете, что есть шанс сорваться, нужно взять инструмент одной рукой за рукоятку, другой — за середину клюва, и поднять к плечу наискосок.

— Как винтовку, — хихикнул Миша, в восемнадцать лет отслуживший в армии. Бойков взглянул на него неодобрительно, но, поджав губы, натянуто улыбнулся. Шуток на военную тему он не приветствовал.

— Да, как винтовку, если так понятнее, — продолжил он. — Нужно как следует размахнуться и клювом вогнать ледоруб как можно глубже в снег. За счет вашего веса он войдет в покров достаточно глубоко и сможет вас удерживать. Недолго, но выигранного времени вам должно хватить, чтобы подумать, как вы будете выбираться. Ну что, надевайте каски и пробуйте.

Рома помог Але разобраться с запутанными ремешками, почти не случайно прикоснулся к ее теплому от шарфа подбородку, пока затягивал их, и подошел к склону первым:

— А как?..

— Падай и катись, как с горки, — Бойков встал рядом. — Ах, да… В реальности падение будет внезапным, но сейчас, пожалуйста, сталкивать друг друга не надо. Вы еще не умеете реагировать быстро, и от неожиданности можете растеряться.

Осторожно подобравшись к самой кромке и спустив из-под тяжелых треккинговых ботинок пласт снега, Ромка ухватил ледоруб, как было велено, посмотрел вниз и вдруг с веселым криком прыгнул в снег и покатился кубарем.

— Зарубайся! — закричал Георгий Петрович, сложив руки рупором. Рома ухитрился выставить вперед руки и с размаху воткнуть ледоруб в снег. Проскользив по инерции еще пару метров, он повис над склоном, лежа на животе и держась за голубую рукоятку. Снег засыпал его с ног до головы, держаться за скользкую ручку было непросто, но парень долго хохотал, зажмурившись от ветра.

— Круто! — крикнул он, поднимаясь и отряхиваясь. Пока Рома лез обратно, больше похожий на йети, чем на туриста зимнего обыкновенного, к краю робко подошла Аля. Топталась она там долго, то поправляя каску, то лишний раз спрашивая руководителя, правильно ли она взяла ледоруб. Она и представить не могла, что Мишка столкнет ее в шутку, да еще и крикнет сверху:

— Зарубайся!

Снег! Снег! Земля! Сильно ударившись плечом, Аля воткнула в снег клюв ледоруба, но то ли веса не хватило, то ли силы: проскользив еще немного вниз, ледоруб вырвался, застрял, и она полетела дальше. Подошвы ботинок бесполезно скреблись по корке наста, крик рвался из груди против воли, и вместо того, чтобы закрепиться посреди склона, она улетела на самое дно оврага и больно врезалась спиной в сосну.

Горячие капли обожгли обветренное лицо, она стиснула зубы, но боль не позволила сразу подняться, и сквозь слезы она увидела, что все поспешили к ней, окружили, принялись трясти и тормошить:

— Аля, ты жива? Цела? Ты в порядке?

— Отошли все! — строго прикрикнул Бойков и, когда ребята от неожиданности отступили, он стряхнул снег с ее шапочки, осмотрел вскользь. — Ничего страшного. Так бывает. Встать можешь? Давай руку.

Он вытащил ее из сугроба и, пока она отряхивалась и приходила в себя от пережитого страха, взглянул на ребят впервые сердито. Все притихли и уставились в землю, хотя понимали, кто виноват.

— Я, кажется, русским языком сказал, что сталкивать нельзя! — сказал Бойков негромко, но в его обыкновенно мягком и спокойном голосе зазвенели стальные нотки. — Туризм — это командный вид спорта как минимум потому, что ваш комфорт, ваша безопасность и ваша жизнь иногда зависят от ваших товарищей. И если у кого-то одного проблемы с дисциплиной, — он выразительно взглянул на Мишу, отчего тот нахмурился и отвернулся, — то проблемы будут у всех, причем очень разные. Прошу не как инструктор, а как ваш товарищ, быть внимательными и заботиться друг о друге, а не баловаться, как в детском саду. Еще раз такое увижу — пойдете в другую команду. Всем ясно?

Ребята, смущенные и пристыженные, сопели и кивали, а Аля, оправившись от боли и испуга, взглянула на Георгия Петровича с уважением и благодарностью. Какой бы серьезной ни была ситуация, ей было приятно, что руководитель о ней заботился, переживал. Конечно, это была его обязанность… но ей льстило, что он заступился именно за нее.

Утром в окно заглядывала серая дождливая хмарь. Мелкие капли бежали по стеклу, шумели деревья свежей майской зеленью, на перрон высыпали все, кто коротал сутки в вагонах, и среди них мелькало очень много рюкзаков: май в Осетии — один из самых популярных туристических сезонов. Мелкая морось вскоре превратилась в нечто более серьезное; ребята принялись надевать капюшоны и вытаскивать из клапанов непромокаемые накидки. Руководитель включил телефон и, пока все перетягивали поудобнее ремни на рюкзаках и перекладывали “самое необходимое”, набрал координатора.

— Олег, мы доехали. Да, все хорошо, сейчас дождемся машину и забросимся на маршрут. Группа, как настроение? — спросил, отняв трубку от уха, и все, не сговариваясь, показали класс. — Самочувствие отличное, настроение бодрое, снаряжение в порядке. Писать постараюсь каждый день, звонить по необходимости… Понял. Хорошо. Передадим. Связь кончаю.

Закутанные в дождевики ребята сделались похожими на гномов с огромными рюкзаками. Руководитель окинул их задумчивым взглядом:

— Из Москвы передали просьбу встретить наших коллег…

— Коллег или калек? — ввернул Миша. Все засмеялись, филолог Марина и вовсе запрокинула голову и сморщила носик, не сдерживаясь.

— Надеюсь, что коЛЛег, — хмыкнул Бойков и тоже улыбнулся. — Они ехали на нашем поезде и забыли аптечку. Личной им может не хватить, а у нас экстренная с большим запасом. Аля, ты ответственная за медицину — отложи один жгут, четыре шприца, шесть повязок, пластинками ибуклин, нурофен, ампулы четыре дексаметазона, зодак и оптакейр. А я пока найду этих… машей-растеряшей. Запомнила?

— Да, капитан, — вздохнула Аля и, когда Бойков направился к первому вагону, снова принялась разбирать рюкзак. Экстренная аптечка, к счастью, лежала недалеко, и все предметы, которые перечислил руководитель, она передавала на руки стоявшему рядом Мише. Тот, дурачась, раскладывал блистеры по цветам, крутил крышку глазных капель и строил башню из стерильных салфеток, пока сердитая Аля не отобрала их у него. Маринка дремала, положив голову на рюкзак, Рома загружал маршрутную нитку в телефон — он был штурманом и очень переживал, что справится плохо…

— Ты зачем капли вскрыл? — возмутилась Аля, складывая препараты в красную герму, к счастью, оказавшуюся запасной, и потуже закрутила крышку оптакейра. — А если бы они не новые были, вдруг бы испортились?

— Да ладно, у них срок годности месяц, а поход не больше двух недель, — пробурчал Миша и отвернулся. Аля фыркнула:

— Это тебе “да ладно”, а у людей со зрением будут проблемы!

— Да не трогал я ничего, только открыл случайно, — вздохнул Миша. — Не вредничай, Аленький. Я же тебе ничего не сказал, когда ты пряники в вакуум засунула.

Не желая дальше спорить, девушка сердито застегнула ремешок на герме и отложила его в сторону. Когда они упаковывали продукты и тестировали вакууматор, ей доверили сложить сладости, и она допустила ужасную ошибку, в результате которой в вакууме оказались пряники, маршмеллоу, белевская пастила и даже хлебцы. И если последние просто слегка потрескались под давлением, то пряники теперь придется раздавать по количеству крошек и начинки. Миша, отвечающий за питание, был сердит на Алькину недогадливость… А ее, в свою очередь, раздражало его безответственное отношение к медицине: на курсе он даже не пришел на практическое занятие и теперь полагался на знания остальных.

Владикавказ оказался ощутимо теплее, чем Москва: во всяком случае, Бойков отсутствовал уже довольно долго, а сидеть на одном месте и ждать его не было холодно. Дождь то усиливался, то прекращался совсем, в пасмурном небе изредка поблескивала ясная голубизна, густой воздух, насыщенный теплом и влагой, казалось, можно резать ножом. С дороги слышался шум машин и стрекот светофора, голоса таксистов, носильщиков и встречающих звучали с явственным южным акцентом. Но ожидание затянулось не сильно: вскоре к скамейке, которую оккупировали ребята, вернулся руководитель в сопровождении двоих туристов с такой же походной экипировкой: женщина немного за тридцать, моложавая, улыбчивая, с волнистыми русыми волосами и удивительно ясным взглядом, и молодой человек немногим младше ее, неуклюже-высокий, широкоплечий, с веснушками, южной горбинкой на носу и пристроенной к рюкзаку гитарой. Они были одеты в одинаковые белые флиски и улыбались тоже почти одинаково, с ямочкой на одной щеке.

— Всем привет! — она окинула взглядом компанию. — Я Ирина, это мой брат Антон. О, Миша, и ты здесь?

— Угу, — буркнул тот, не удостоив и взглядом и эту симпатичную и веселую женщину. Та, ненадолго смешавшись от такого недружелюбного ответа, снова заговорила с ребятами.

— Представляете, такой вот казус, мы так торопились в поход, что забыли аптечку, — ее ясные голубые глаза светились изнутри, будто забытая аптечка была поводом для радости. — Мы когда выходили в Ростове и в Беслане, пытались поискать в ближайших, но успели найти только слабенький анальгетик. Олежка просил, чтобы вы с нами поделились, так что если вас не затруднит… — она снова смущенно улыбнулась и умолкла, по очереди обведя всех ясным лучистым взглядом.

— Конечно нет, — Миша вдруг поднялся и протянул красную герму с отложенными препаратами Антону. Тот молча принял, кивнул в благодарность.

— Спасибо, вы чудо, — просияла Ирина. Очевидно, в этой странной паре контакт с окружающим миром налаживала она, а он отвечал за приземление в необходимый момент… Ну и за тяжелое снаряжение, и за безопасность. — Надеюсь, увидимся на маршруте! Вдвоем немного страшновато, я-то была в походах, хотя уже давно, а вот Антошка впервые…

— Можем держаться вместе, — вдруг предложил Бойков. — Правда, у нас спортивная двойка, и в отчет мы вас вписать не сможем…

— Но вместе веселее, — подхватила Марина, с улыбкой протягивая руку сначала Ирине, потом Антону. Тот осторожно пожал ее хрупкие пальцы с изящным колечком.

— Звучит заманчиво, но я даже не знаю… Удобно ли вам тащить балласт из парочки ничего не умеющих туристов?

— Хорошие люди балластом не бывают, — Георгий Петрович улыбнулся одним взглядом, и Алькино сердце пропустило удар, хотя эта улыбка предназначалась вовсе не ей: его серые глаза из холодных и строгих на миг сделались мягкими и добрыми, к седым вискам разбежались лучики морщинок. — Единственное, что у нас запланирован один достаточно сложный перевал. Я вам покажу альтернативный маршрут через склоны попроще, а вы сами решите, как идти.

— Я уже говорила, что вы чудо? — Иринины глаза засияли ярче фонариков, и все засмеялись. От одного присутствия этой маленькой и светлой женщины, казалось, стало еще теплее, и никто даже не задумался, что новенькие могли отказаться.

Новые знакомые быстро влились в команду, хотя официально и не были ее частью. Хмурый и неразговорчивый Антон больше был незаметным и держался поближе к руководителю; Ира, легкая, веселая, сразу со всеми перешла на “ты”, и несмотря на разницу в возрасте примерно в пятнадцать лет, девочки не ощущали неловкости. С ней все время было легко: даже когда Аля, которая обожала флору и фауну, затеяла спор, какая живность нынче водится на Северном Кавказе, она без подсказок интернета вспомнила врага всех туристов — бурого медведя, а также пугливого кавказского горного тура, тонкорогую серну, индейку, краснокрылого стенолаза, горную овсянку…

Микроавтобус катил по дороге среди горных ущелий, высоких стен, поросших лесами, то с одной, то с другой стороны шумели небольшие реки, по обочинам то тут, то там вырастали валуны размером с небольшой автомобиль. Изредка мелькали осетинские поселки, прижимаясь пестрыми покосившимися домиками и неровными заборами к горам, и из-за величия этих вековых каменных стен они казались несоразмерно крохотными. Дорога петляла, поднимаясь вверх, в салоне становилось жарко, и в то самое время, когда Аля решила вздремнуть, водитель нажал на тормоза. Рюкзаки покатились по проходу, на чьем-то жалобно звякнули карабины.

— Станция приехали, — провозгласил водитель с легким акцентом. — Доброго вам пути!

Бойков с ним расплатился, потом спрыгнул первым, принял у Ромы и Миши все рюкзаки. Антон помог спуститься своей сестре, потом молча и галантно подал руку Марине и та, вспыхнув почти в цвет волос, так же молча ее приняла, не заметив сердитого взгляда Миши, брошенного в их сторону. Аля осматривалась с широко распахнутыми глазами, словно пытаясь запомнить все и сразу: над горной дорогой тучи висели низко, как приклеенные, и жаркое солнце проглядывало сквозь них, протягивая к земли струны-лучи. Ближе к горам росли кряжистые и приземистые елочки, среди густой зелени попадались кирпично-рыжие, на некоторых обрывах земля походила на слоеный пирог: глина сменялась суглинком, известняком и песчаником, а сверху была прикрыта молодой изумрудной травой, яркой и сочной, как мастика. Аля, которая, помимо обязанностей медика, делила со всеми должность фотографа, боялась упустить хоть кадр, но вскоре телефон начал разряжаться, и она на время предпочла фотографировать глазами.

Вам также может быть интересно

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я