Хроники Мира Ветров: История «Золотой Рыбки»

Татьяна Калиновска (2024)

В этом мире жил Мальчик, который каждый день ждал Девочку. Он так хотел любви, что забыл о том, что она ему не положена. Но каждый день на заре он ждал Девочку с белокурыми волосами и ясными зелеными глазами. И вот в один из дней Девочка не пришла. Он ждал ее, молил солнце чтобы увидеть ее еще хотя бы раз, когда не было солнца, он молил ветер, дождь, снег и грозу. Ему было запрещено любить. Запрещено радоваться. Запрещено дотрагиваться до волос смертных. Запрещено разговаривать с людьми, и запрещено хотеть семью. Было только одно: честь, стать, территории и продолжение рода. Вот только Мальчик хотел семью, он хотел заботливых родителей в детстве. Хотел верных друзей в юношестве. И сейчас он хотел семью, с белокурой Девочкой. В этом мире нет места для дружбы и любви, нет места для радости или улыбок. Хасэлины правят, люди подчиняются. Живые не владеют магией, их основная цель размножение и служение своим господам.

Глава 4

***

"Очередная холодная ночь. Прошел уже месяц, с тех пор как я нашел тебя, но ты не возвращаешься ко мне. Я бы так хотел заключить тебя в объятья, почувствовать твое тепло, и заглянуть в ясные глаза. Ты могла бы кружиться под музыку рояля, и юбки твоего платья порхали бы в водовороте танца, а я бы зачарованно смотрел на тебя, ловил смех и лучики света, которые тебя окружают. Ты — единственное солнце, в моем мире, ты мое Ха-Йли, ты единственная кто озаряет темноту вечной ночи. Вернись ко мне и верни меня к жизни."

Виктор сидел возле изголовья кровати и смотрел на неподвижно лежащую там Инлиту. Его звездочка гасла с каждым днем, словно окутана тучами, некогда румяные щеки впали, сквозь прозрачную кожу проступали хитросплетения вен. Он слушал ее сердцебиение на протяжении всей ночи, считал каждый удар, слышал медленное движение крови и его ноздри наполнялись кислым запахом отчаянья. Невыносимый месяц, хуже, чем десять лет ожидания. Для Хасэлинов время текло иначе, они не замечали глубины его вод: месяцы для них длились словно минуты, а столетия — год. Но эти несколько недель показались Виктору веком. Он, снова и снова, возвращался в печальную спальню, и, снова и снова, сидел возле ее кровати.

Но сегодняшняя ночь была иной, сегодня взошла кровавая луна. Одна их трех сестер, Ха-Рин, весь мир заполнила вонь ладана. Все храмы, все шаманы и все дома в этом мире, окутаны приторно-вязким запахом, масла, травы и сажи. Невообразимое сочетание, отвратительных испарений для Хасэлинов. Этот"аромат"словно проникал в кости и оставался там на долгое время, преследовал и мучил их. Именно в эту ночь наша"золотая рыбка"очнулась.

***

Инлита распахнула глаза, и пронзившая их от ярких бликов свечей боль заставила девушку зажмурится. Сил поднять руку и закрыть ладошкой глаза не было, из глубин груди вырвался стон. Услышав его Виктор опешил. Он поднял голову и внимательно посмотрел на свою"звездочку". Очень осторожно, чтобы не испугать, и, как можно тише и мягче, он произнес:

— Инлита? Лита… — он хотел было протянуть руку чтобы дотронуться до нее, но остановил себя на полпути, опуская ладонь, — Рехан, приведи врача, она очнулась.

Тот был за дверью, но Виктор знал — при своём слухе он точно услышит. Как и ожидалось от подчиненных Виктора, юноша сразу побежал, его шаги все дальше и дальше углублялись в глухую бездну коридора пока звук их не исчез.

— Инлита, как ты себя чувствуешь? Что-то болит? — если бы в этот момент Хасэлин мог плакать от счастья, он бы плакал, но кровавые слезы могли испугать девушку и Виктор"проглотил"это ощущение.

Она молчала. Просто неподвижно лежала, глядя в потолок. Ее грудь вздымалась и опускалась в такт ее сердца. Глаза все еще привыкали к яркому свету, она пыталась понять, может ли шевелиться, все ли конечности целы, а еще она очень боялась повернуться и увидеть его лицо.

Ей было страшно, что сон который ей снился — правда, что теперь он не лучезарный мальчик, каким она его запомнила, а холодная статуя, без эмоций, без желаний и без жизни. Ей было страшно увидеть угольные глаза, белоснежную кожу. Она не могла поверить, что преодолев такой путь, попадет в руки Хасэлина. Из глаз потекли слезы, сил остановить их не было, подобно ручейкам они скатывались по ее исхудалому лицу и заканчивали свою жизнь в подушке. В этих потоках смешалось все: радость от того, что она жива, боль от потери надежды, ужас реальности и усталость, бессилие, мрак.

Виктор слышал как ползут ее слезы, слышал как сердце обливается кровью. Как тихие всхлипы, которые она пыталась подавить, криком отпечатывались в его голове. Гордый Хасэлин, испугался, его сковал ужас. Что делать? Как? Куда? Не находя ответов, он продолжал просто сидеть на стуле, в ожидании ее слов, действий, движений. Непоколебимость его решений сейчас ничего не значила, он как нашкодивший щенок, сидел и ждал наказания. Для Виктора, ее слова будут указом, ее решения будут истиной, он никогда не ослушается, и никогда не нарушит приказ. Она полностью властна над ним.

— Ты Хасэлин? — собрав все свои силы в кулак, тихо произнесла Инлита.

— Да.

— И как давно тебя обратили? — девушка знала, что вновь обращенные, неуправляемые, они не могли остановиться, их жажда крови была неописуемой. Они не умели питаться, не умели двигаться. Их, как младенцев, учили заново"жить".

— Я с рождения такой.

Эти слова повергли в шок, заставив её повернуться. Такого удивления в ее жизни не было никогда. Перед ней сидел он, мальчик которого она любила, своей детской, наивной и всеобъемлющей любовью. Это, одновременно, был он и совершенно посторонний для нее"человек". Серые глаза больше не искрились серебром, а погасли в ночи, приобретя цвет обсидиана. Практически белая, с легким серым оттенком кожа, без единой прожилки вен или капилляров. Это был совершенно изможденный мужчина, словно он не спал несколько месяцев, впалые глаза, трясущиеся руки. Его белая рубашка была расстегнута, и практически сливалась, по цвету, с телом, а черные брюки были как продолжение волос. Чисторожденные Хасэлины не стригли волосы, только в детстве. Поэтому сейчас волосы Виктора, доставали практически до поясницы. Ей еще в детстве казалось это странным, но тогда она отбросила эти мысли. А сейчас вьющиеся волосы падали ему на лицо, создавая еще более печальный вид. На миг в ее груди что-то екнуло, словно горящая стрела пронзила сердце. Ведь это все еще ее Виктор, ее мальчик к которому она так рвалась, к которому пыталась все это время сбежать.

— Почему ты не сказал мне… — голос дрожал и срывался — …почему тогда еще в глубоком детстве ты не сказал мне?

— Я не знаю. Боялся наверное. Ты настолько завораживала меня, что я боялся тебя потерять. Боялся, что если ты покинешь меня, тьма настигнет меня раньше. — Виктор аккуратно подвинулся к девушке, — Ты — весь мой мир, Лита, ты мое солнце, Луна и звезды.

Он протянул к ней руку, чтобы коснуться лица, почувствовать призрачное тепло.

— Не прикасайся ко мне. — холодно и отчетливо произнесла"золотая рыбка"

В этот миг, мир Виктора рухнул, разбился на много маленьких осколков. Она никогда не примет его, никогда больше в мире Хасэлина не взойдет солнце.