Глава 2
— Как…Ты…Посмел…Прийти…Сюда пьяным?! — эти спокойные слова, он цедил сквозь зубы. Его челюсть была настолько сжата, что даже человек мог услышать скрип зубной эмали. Сжимая кулаки, он сдерживал себя чтобы не разорвать на куски сейчас всех, кто был в доме и в поместье в целом. Делая медленные шаги к доктору, он словно увеличивался в размерах, одежда на нем трещала по швам, а вены, или то что на них похоже, вздувались и пульсировали на его шее.
— Виктор! Виктор остановись, он не…. — Рехан не успел договорить, как одним движением Виктор отшвырнул его в дверь, от чего позвоночник его"друга"хрустнул. Это не смертельно для Хасэлина, пусть и обращенного, но не приятно и выводит из строя на несколько минут. Он схватил лекаря за горло, и поднял на вытянутой руке, так что бедняга, выронил сумку из рук, но он не произнес ни слова.
— Я сказал отвечай! Как ты посмел прийти сюда пьяным и как ты посмел даже подумать, о том, что в таком состоянии я позволю тебе прикоснуться к ней! — он сжимал пальцы на его шее.
— Господин…. — хрепя начал врач — меня зовут Иссайя, и я принимал роды вашей матушки…. — воздуха не хватало, но врач продолжал — …я бы не посмел…я лишь протер руки, чтобы не занести заразу в раны пациента….. — Иссайя схватился за руку Виктора — …прошу отпустите меня, вы же можете ощущать говорю я правду или нет… — кашель начал вырваться из горла, доктор чувствовал, что Виктор пережимает его сонную артерию и он сейчас потеряет сознание. — …отпустите меня иначе я не смогу помочь. А лучше меня, нет доктора на вашей территории.
От врача не исходил запах страха, лжи или отчаянья. Так же из его пасти не выходило паров алкоголя. Виктор взял себя в руки, он отпустил Иссайю и тот упал на колени схватившись за горло. Действительно на родах старших вампиров всегда присутствуют лекарь людей, потому, что ребенок рождается живой, и если это необходимо, врачи которые знают анатомию и болезни людей, могут помочь в нужный момент. Естественно Виктор, не знал кто из людей принимал роды у его матери. Он и мать то не знал, и ему было совершенно все равно кто этот человек, и что он сделал. Сейчас у него только одна задача, спасти его звездочку. Так чтобы Виктор не обратил ее в Хасэлина, так чтобы она осталась жива, осталась человеком.
— Приступай! Твоя задача спасти ее, мне не важно, что для этого будет нужно. Перевернуть землю, или остановить ее движение. Достать солнце с неба или вырвать одну из лун. Я сделаю все, что необходимо — Виктор стоял спиной к нему, и опустив голову он пытался успокоится.
— Я прошу вас выйти. — доктор встал с коленей и открыл свою сумку. Достал еще раз флакон со спиртом и смочил тряпку чтобы протереть руки заново.
— Нет! Я тебя с ней не оставлю! — Граф опять начал"закипать", злость клокотала где-то внутри, зарождалась в животе и выходила через глотку.
— Я прошу вас выйти не потому, что хочу сделать с ней что-то, я должен буду раздеть ее, обработать раны, выдавить гной, некоторые раны раскрыть заново, чтобы они срослись без шрамов или оставляя минимальные шрамы. — он бросил проспиртованную тряпку на пол, — готовы ли вы все это наблюдать, чувствовать зловоние, и держать себя в руках чувствуя кровь?
Иссайя посмотрел на Виктора, вскинув бровь. Он слегка улыбнулся.
— Я знаю эту девочку, это Инлита Каарос. Дочь Умы и Карла, я принимал роды, видел эту девочку когда она только родилась, не волнуйтесь я не причиню ей вред. — он подошел к девушке и положил руку на ее лоб. — у нее сильный жар, пожалуйста пришлите мне служанок с чистой теплой водой в гору полотенец.
Виктора пронзила адская боль, когда он увидел, что Иссайя положил руку на ее лоб. На нее лицо, ее прекрасное, любимое, долгожданное лицо.
— Рехан ты его слышал распорядись, чтобы принесли воду и все полотенца что есть в доме!
К тому менту юноша уже пришел в себя и встал ноги, он согнулся в поклоне и исчез за дверью. После чего Виктор тоже вышел. Как только он оказался в коридоре, на него нахлынули чувства, о которых он думал, что забыл, боль, отчаянье, любовь и страх. Он сполз по стене и сел на пол. Все закружилось словно в астрале, служанки бегали меняли воду и полотенца, а следом они выносили окровавленные тряпки и мутную воду, все как в ускоренном темпе, окутанные тошнотворным ароматом, железной крови, спирта, аммиака, грязи и гниения. Виктор слышал сквозь стены, как Инлита дышит, стонет,"слышал"как стекают слезы по ее щекам, и как вырывается боль из ее кожи, если бы его сердце билось, именно в этот момент оно бы остановилось, именно сейчас оно бы закончило свой век, он бы умер от страха, сжимания в груди. Но его сердце уже не было живым, но страх поглощал его, он хватался за голову, вздыхал, безмолвно кричал внутри. Он хотел чтобы все это прекратилось, чтобы она была жива, чтобы так же радовалась и смеялась, купалась в лучах полуденного солнца, а ее волосы развивались на ветру. Но сейчас она умирала, ей было больно, она боролась, она пыталась выбраться из лап смерти, так же как в том лесу.
Прошло много времени, рассвет уже вступил в свои права, и Виктор не сможет зайти в комнату залитую солнечным светом. Он ждал, когда лекарь выйдет, ждал когда эти истязания закончатся, Рехан все это время стоял неподвижно рядом с ним.
— Ты можешь идти, тебе пора спать — сказал Виктор, словно не своим голосом. Это было отчаянье.
— Как я могу? Я буду с вами Господин.
— Как знаешь…
Миновало еще несколько часов, и наконец-то дверь открыл врач, а не служанки. Виктор вскочил на ноги, и быстрым шагом пошел к Иссайе.
— У девушки большое количество ран, стопы разорваны и стерты до мяса, есть травма ноги, но она не серьезная. Есть несколько перломов ребер и пальчев, я наложил шины. У нее крайняя степень истощения, такое ощущение, что она не ела несколько недель и не пила. Остальные раны я почистил, зашил и продезинфицировал. — он надел свой плащ и продолжил — Я оставил на столике все необходимое и дал распоряжение главной служанке, что и как делать. Так же у нее сильный жар. Я приеду сегодня ночью чтобы проверить ее самочувствие, если она переживет эту ночь, тогда опасность минует. Я сделал все что мог.
Доктор прошел мимо Виктора и направился к выходу, но остановился словно что-то вспомнив:
— И еще, не давайте ей свою кровь, это может только навредить. Сейчас она в глубоком сне, вам тоже следовало отдохнуть, сейчас вы ничем не сможете ей помочь.
— Хорошо, вас проводят к выходу, и еще доктор, спасибо. — Виктор слегка опустил голову в качестве благодарности.
Иссайя был в недоумении, чтобы сам Граф, Император, Владелец и Повелитель этих земель, сказал слова благодарности ничтожному человеку. Но не подав вида, он ушел в темноту коридора. Виктор закрыл глаза и прислонился лбом к дверям комнаты.
"Милая, звездочка моя, живи, молю тебя"
После этих мыслей он ушел в свою комнату, ждать закат.
***
Ночи сменялись днями, дни — неделями. Инлита не приходила в сознание. Виктор все ночи проводил в ее комнате, врач приходил два раза в день, при свете дня и в ночи, чтобы обсудить подробности лечения с графом.
Некогда хмурый, властный и безжалостный Хасэлин, был словно потерян. Он ходил из стороны в сторону по комнате, не отвлекался на дела, и просто сидел возле кровати девушки. Подчиненные начали было шептаться, но от чуткого слуха не скроется и малейшая фраза сказанная поперек. По поместью пронеслись казни, иногда необоснованные, иногда"за дело". Виктор был в отчаяньи, он был готов ждать ее месяцами и даже годами, но она умирает, умирает с каждым днем. С каждым днем она становилась старше, а он нет. С каждым днем, момент ее смерти был ближе, это как отсчет по часам к назначенному времени. Впервые, он не знал как поступить, не знал какое решение предпринять, обратить ее, подождать, или просто убить лекаря, который так и не смог привести ее в чувство. Он хотел остановить мир, замедлить время, выжечь все дотла — только чтобы она очнулась.
Осень закончилась, и на промозглую землю лег первый снег. Деревья покрылись белым инеем, а на кроны легли пушистые шапки снежинок. Серебром покрылось всё, — трава, которая еще пыталась бороться за жизнь, дома и заборы. Воздух больше походил на стеклянную пыль, оседая в легких и причиния нестерпимую боль. Зимы в мире были холодные, обжигающие, они заставляли людей прятаться в домах. Это было время Хасэлинов. Владыки ночи не чувствовали холода, зной и резкие перепады температуры были им не страшны. Они даже не дышали, их грудь вздымалась лишь по наитию, привычке, чтобы не пугать людей. Идеальные существа, можно было бы так подумать, но вечная жизнь, столетие за столетием, лишила их даже мимолетных чувств. Они, выполняя свои задачи, не видели конца, войдя в бесконечный замкнутый круг. Закат, дела, еда, рассвет. И так сотни лет.
Человеческая жизнь прекрасна, ты стараешься успеть все, что запланировал, увидеть миры и места, которые хочешь. Ты торопишься, совершаешь ошибки и снова стараешься. Но жизнь Хасэлинов лишена всего этого, они не совершают ошибок, а просто находятся на земле и растят людей, как пшеницу чтобы в нужный момент провести жатву. Все, что у них осталось это жажда, строгость, защита территории и звериная ярость. Остальные чувства в их умах лишены логики и смысла. Лишние. Ненужные. Поэтому, когда Виктор потерял контроль над собой и упал в водоворот собственных чувств, легенды про жестокого, но милосердного графа, поутихли. И зародились новые.
— Доктор когда она очнется? — самый частый вопрос который Иссайя слышал на протяжении последнего месяца.
— Господин, — он прокашлялся, — такое ощущение, что она не хочет просыпаться. Раны затянулись, кости срослись, жара нет. Я не понимаю в чем дело.
"Конечно она не хочет просыпаться. Она не хочет жить во тьме"