Виртуальные встречи. Ладога

Татьяна Викторовна Ананина

На тысячелетней спирали виртуальных встреч на земле наших предков встретились лыжники древних петроглифов Карелии, викинги и ушкуйники, крестоносцы и язычники, православные пешеходы на деревянных мостовых древнего Новгорода, мореплаватели и строители двух русских столиц — Рюрика и Петра Великого. В военное лихолетье на ледовой Дороге жизни Ладожского озера суждено было оказаться шоферу полуторки и маленькой девочке, которые рассказали автору историю своей жизни.

8. Флот Петра Великого

Детские забавы Петра, поощряемые его матерью царицей Натальей Кирилловной, скорее служили для укрепления его здоровья. В 1683—1685 гг. для него «из приятелей и добровольцев организуются два полка» в соседних селах — Семеновском и Преображенском. Детские игры со временем заставили царевича обратиться к теоретическим наукам: арифметике, астрономии и артиллерии. Но пока его активность была сосредоточена на детско-юношеских военных играх, забавах с пиротехникой и токарном искусстве. Возможно, именно такая практика помогала усмирить его природную вспыльчивость.

Пребывание в европейских странах серьезно повлияло на молодого Петра. Он осознал ценность специальных знаний в интересующих его направлениях: военном и морском деле, навигации, артиллерии, медицине и прочих. Петр стал отправлять соотечественников на учебу в Европу и учреждать в России новые учебные заведения. Среди молодых современников Петра оказался будущий историк В. Н. Татищев, который не только принимал участие в Полтавской битве под руководством Петра, но, изучив несколько иностранных языков, работал в европейских библиотеках в поисках документов по истории России.

Помимо знаний в области современного военного искусства, требовались инженерные науки. В 1701 г. в январе в Москве была открыта Школа математических и навигацких наук. Ее называли школой Пушкарского приказа, а по сути это была школа инженерного образования. Насколько оказались неподготовленными для обучения наукам русские студенты, настолько разнообразными были учебные программы: от арифметики и геометрии до иностранных языков и практических занятий по военному, морскому и инженерному делу.

Школа существовала до 1753 г., и контроль за обучением оставался с 1706 г. за Приказом Морского флота, с 1712 г. — за Адмиралтейской канцелярией. Часть учащихся отправили в Петербург, где занятия продолжились в артиллерийской и инженерной школах.

Деятельность Петра чаще всего рассматривается как насилие над соотечественниками — навязывание иноземных костюмов и стрижка бород. Однако критики упускают очевидный системный подход к преобразованию государства. Петр I учился сам и заставлял учиться других для пользы страны. Для массового распространения знаний наладил в Голландии печатание книг по самым разным отраслям науки и ремесел.

В апреле 1711 г. неподалеку от Гостиного, еще деревянного, двора появилась типография. Издание книг богословского содержания в стране существовало, но гражданское книгопечатание практически отсутствовало. Понимая, что страна может оказаться на периферии прогресса, Петр поручил вновь открытой типографии заняться печатанием «земных и морских карт», чертежей, математических книг и трудов по военному делу. Петр лично составлял указы и инструкции, рисовал эскизы новых флага и орденов.

Мечта Петра Великого о собственном флоте и его выходе за пределы Балтийского моря приняла четкие очертания. В 1716 г. царская идея воплотилась в масштабном строительстве маломерного флота, и было построено 141 судно: яхты, верейки и буера, также появилась Невская флотилия. Фактически был создан первый русский яхт-клуб для приобщения к мореплаванию жителей города, не имеющих к нему никакого отношения. Членами Невской флотилии стала знать, ближайший круг общения царя. Участие в клубе определялось конкретными обязанностями: суда, переданные им безвозмездно, имели статус наследственных, они тщательно осматривались трижды в год: в мае, июле и октябре, а обнаруженные неполадки владелец обязан был устранить за свой счет. Нерадивый владелец этого водного транспорта мог получить штраф, «чтобы в дальнейшем лучше смотрел за имуществом». Таким образом, содержание маломерного флота было ответственным и затратным удовольствием.

От участников флотилии требовалось принимать участие в официальных мероприятиях, пропуская не более двух раз в месяц во время навигации по уважительной причине. Обучение в полевых условиях в зависимости от времени года и погодных условий продолжались от двух до четырех часов.

В апреле 1718 г. Петр учредил «для увеселения народа, наипаче же для лучшего обучения и искусства… потомственный Невский флот», известный как Невская флотилия. Под руководством неутомимого царя 12 апреля 1718 г. были разработаны и утверждены адмиральской коллегией устав и флаг флотилии. Устав регламентировал обязанности владельцев судов и инструкции по использованию, ремонту, хранению судов и вооружения.

Была создана Партикулярная верфь для Невского флота, где строились гребные лодки и парусные яхты, буера. В 1721 г. на территории верфи была построена Пантелеймоновская церковь в честь морских побед при Гангуте (1714 г.) и Гренгаме (1720 г.). Обе победы были одержаны в день св. Пантелеймона 27 июля.

В таблицах, приложенных к уставу, находились изображения флагов яхт и буеров, указания по визуальным и звуковым сигналам для управления флотилией в походе. Это был первый в мире парусный клуб с собственным флагом. Принудительное зачисление в новое объединение сопровождалось подарками и инструкциями, собственноручно написанными царем: наиболее знатные персоны получили от царя яхту, буер с парусами, 10—12-весельную барку и двухвесельную лодку в подарок, менее знатные — буер и маленькую лодку, персоны попроще — только маленькие лодки.

Смотры флотилии проходили на Неве по воскресным дням, и начало смотра знаменовалось выстрелом пушки Петропавловской крепости. На судах поднимали флаги, и они отправлялись по Неве к Троицкой площади.

В октябре 1721 г. сам царь швартовался к причалу Троицкой пристани на бригантине после заключения Ништадского мирного договора. Затем в деревянной церкви Святой Троицы состоялся молебен, затем обедня с генералами и духовенством по поводу мирного договора со Швецией. А пока смотры и участие в главных мероприятиях нового города оставались важными для привлечения и обучения молодежи морскому делу, и ослушание грозило наказанием.

Первым на смотрах следовал по статусу стольник Иван Потемкин — «невский адмирал», и за его красно-белым флагом на корме выстраивалась вся флотилия. Штурвалом шлюпки, где могли находиться императрица с дочерью, иногда управлял сам Петр в матросском костюме.

Флотилия по Неве шла к Финскому заливу по направлению к острову Котлин. Толпы восторженных зрителей наблюдали на берегах красочное движение флотилии. Показательные гонки и пушечная стрельба, музыка оркестров на палубах — все было на потеху людям. Сигналом к завершению праздника служил спуск адмиральского флага. Невская флотилия иногда отправлялась в дальние походы к Екатерингофу, Петергофу, Кроншлоту и в Ревель. Суда выстраивались в три эскадры, выполняя различные маневры: ставили и убирали паруса, отдавали якоря, строились в боевую линию.

После смерти Петра I Невский флот прекратил свое существование. В 1765 г. императрица Екатерина II выразила недовольство состоянием русского флота после очередного смотра: «У нас в излишестве кораблей и людей, но у нас нет ни флота, ни моряков». И далее впечатление о самом смотре: «…адмиралу хотелось, чтоб они выровнялись в линию, но ни один корабль не мог этого исполнить, хотя погода была превосходная», «стреляли бомбами и ядрами, которые не попадали в цель».

«Сам адмирал был чрезвычайно огорчен таким ничтожеством и признался, что все выставленное на смотр было из рук вон плохо. Надобно сознаться, что корабли походили на флот, выходящий каждый год из Голландии для ловли сельдей, а не на военный».

Историк С. М. Соловьев писал о стратегии русского императора: «До сих пор мы видели Петра преимущественно на западных границах его государства, видели, как он добивался моря и на его берегах построил новую столицу. Здесь была главная опасность, здесь была великая цель, достижение которой было завещано великому человеку предками». Строительством новой столицы, становлением флота и его победами в европейской части России новая империя обязана прежде всего усилиям Петра I. Историк видел в деятельности Петра цель оставаться посредником в торговле Европы с Азией: «Чтоб утвердиться на берегах Балтийского моря, Петр рыл канал для соединения его с Каспийским морем. Страны Востока от Китая до Турции одинаково обращали на себя внимание Петра».

Если Карл XII оставался последним из шведских королей, оспаривавших первенство на Балтике и на славянские земли по водному пути через Ладогу, то Петр стремился определить достойное представительство России в Северном Средиземноморье, значение которого сопоставимо с важностью присутствия Северной Европы в южном Средиземном море.

Совершенно справедливо мнение С. М. Соловьева: «Восточный период русской истории кончился — морской, западный период начался. Впервые славяне после обычного отступления своего пред германским племенем на восток, к степям, повернули на запад и заставили немцев отдать себе часть берегов северного Средиземного моря, которое стало — было — Немецким озером». По итогам двадцатилетней Северной войны Швеция утратила первенство на северо-востоке. До этого времени русская «…держава была новая, не участвовавшая прежде в общей европейской жизни, приносившая европейской истории целый новый мир отношений, держава громаднейшая, которой границы простирались до Восточного океана и сходились с границами Срединной империи, держава, принадлежащая к восточной церкви, естественная представительница племен славянских, естественная защитница народов греческого исповедания. Давно история не видала явления, более обильного последствиями».

В течение десяти лет (1711—1721 гг.) Петр I вел две войны, и после прекращения турецкой «царь-преобразователь» пожелал закончить европейскую «выгодным миром». Надежды на датских, польских и саксонских союзников не оправдались. Как определил роль этих друзей России, указывая на одного из них, С. М. Соловьев: «…избегая решительного шага и выискивая случая приобресть что-нибудь без больших усилий с своей стороны».

Осенью 1712 г. в Карлсбаде после отдыха на водах внимание русского царя привлекли иные европейские проблемы. Продолжалась война Англии, Австрии и Голландии с Францией «за наследство испанского престола». Петр I опасался последующего сближения Англии и Франции, которые на этот раз могли вмешаться в ход Северной войны. Голландия предложила свое посредничество в прекращении войны. Петр рассуждал в письме к адмиралу Апраксину от 30 октября 1712 г.: «…в будущую кампанию как возможно сильные действа с помощью божией показать и идти не для разорения, но чтобы овладеть, хотя оная (Финляндия) нам не нужна вовсе удерживать, но двух ради причин главнейших: первое, было бы что при мире уступить, о котором шведы уже явно говорить починают; другое, что сия провинция есть матка Швеции, как сам ведаешь: не только что мясо и прочее, но и дрова оттоль, и ежели бог допустит летом до Абова, то шведская шея мягче гнуться станет».

26 апреля русский флот, состоявший из 95 галер, 60 карбусов и 50 больших лодок с 16 000 войска, вышел из Петербурга к берегам Финляндии. Сам Петр I как контр-адмирал шел в авангарде. Русские беспрепятственно заняли главный город Финляндии Або, опустевший и сгоревший после пребывания в нем шведов. Только в октябре состоялась битва с войсками под руководством генерала Армфельда, и в результате победы почти вся Финляндия отошла империи.

В феврале 1713 г. Англия выразила свое намерение о прекращении Северной войны. Ее пугал Петр I, который «вскоре может выставить свой флот ко вреду не только соседям, но и отдаленным государствам» и «если царь будет иметь свои гавани, то русские купцы станут торговать на своих кораблях со всеми странами, тогда как прежде ни во Францию, ни в Испанию, ни в Италию не ездили, а вся торговля была в руках англичан и голландцев; кроме того, усилится русская торговля с Данией и Любеком».

Первыми принялись склонять царя к заключению мира Англия и Голландия в июле 1714 г., через месяц к посредникам присоединилась Франция. Только Петр был убежден, что лучшим средством для заключения мира станет высадка на шведский берег.

В июле же Петр овладел островом Аладин, чем «навел ужас на Швецию», так как тот находился в 15 милях от Стокгольма. Осенью за четыре недели постоянных бурь потонуло 16 галер, погибло около 300 человек. Также флот нес потери от нехватки провизии.

При заключении мира в Ништадте шведы пытались отстоять за собой Выборг: «Этот город — ключ Финляндии, говорили они, если он останется за Россиею, то вся Финляндия всегда будет в воле царского величества. Мы готовы дать всякое ручательство в безопасности России со стороны Выборга, обяжемся не держать более 400 человек гарнизона, выхлопочем гарантии других держав, но города уступить не можем».

Все военные победы царя-реформатора были пронизаны стремлением к свободной торговле и развитию государства и, по словам историка С. М. Соловьева: «…чтоб русским молодым купеческим детям путешествовать по славным своею торговлею государствам и городам, и если б кто пожелал сына своего посадить в чужих краях в контору на несколько лет для обучения теории и практике, то не только этого не запрещать, но почитать за похвальное и полезное отечеству дело».

Подсчитано, что при жизни первого императора России в городе, им основанном, было построено 23 линейных корабля, 2 бомбардирских корабля, 4 фрегата, 8 трамов и почти 200 галер. Это весомый вклад петровской эпохи в строительство русского флота — почти 900 военных кораблей.

Только спустя сорок лет после смерти Петра Великого, в 1765 г., историк С. М. Соловьев сокрушался: «Что касается внешней торговли, то мы имеем от описываемого времени печальное известие русского посланника в Константинополе Обрезкова, который доносил императрице (Екатерине II), что „вольное кораблеплавание по Черному морю не может привести русскую торговлю в желаемое состояние по причине чрезвычайного невежества и неразумия русских купцов“».