Гололёд

Татьяна Брукс

Время меняет нашу жизнь. Политические морозы, ветры и метели, горячие и холодные войны не только меняют устройство и систему государственного правления в странах, они замораживают судьбы людей. То, что раньше казалось правильным, теперь вызывает раздражение, злость. Побуждает к поступкам. Зерна ненависти, которые многие годы дремали в душе и, казалось, совсем засохли, вдруг проросли, политые кровавыми событиями. Убита дочь депутата городского совета Бориса Моисеевича Шмидта. Главный подозреваемый – ее жених. Но не все просто и в самой семье чиновника. Каждый член семьи под подозрением следователя Александра Ивановича Борейко. Все это, а также персональные драмы Лавра Ботана и его соседки Анжелики заставляет переворачивать страницу за страницей. Мы скользим по этому ужасному гололеду внешних и внутренних отношений, вместо того, чтобы растопить этот искусственно созданный лед, твердо встать на ноги и смело двигаться к своему счастью.

В ряду убийц +1

Антон не мог смотреть на свою невесту. Бывшую невесту. Он возвышался над ней, опираясь одной рукой на угол стола в большом холле её дома, как спустившийся с небес огромный херувим, с большими, как застывшие озера, глазами и пшеничными кудрями. Она, как поверженный ангел, лежала у его ног в луже крови, все ещё медленно вытекающей из огромной раны на виске. В противоположность к его светлым, ее иссиня-черные специально покрашенные к свадьбе волосы, впитывали в себя красный сироп крови. Черное и красное.

Лицо было повернуто в обратную от кровавого потока сторону и выделялось чистым белым пятном на общем фоне. Почти незаметный, на три-четыре месяца беременности животик выглядел холмиком могилы над счастьем Антона.

— Алина… Алина… Алиночка… — шевелились его губы на закаменелом лице.

— Антон? Ты что тут делаешь так поздно?

Полная женщина, возраст которой определенно подбирался к пятидесяти, спускалась по лестнице, ведущей в спальни, размещавшиеся на втором этаже. Было поздно, полдвенадцатого ночи. Женщина была одета в длинный шёлковый халат, а на лице лоснилась неаккуратно намазанная зеленоватая маска — Алла Владимировна Шмидт пыталась бороться с возрастом.

— Алина… тут Алина… она… мёртвая.

Он оторвался от стола, на который опирался, чтобы не упасть, удивленно глянул на свою руку — она была в крови. И только теперь Антон подумал, что его, конечно же, заподозрят в убийстве своей невесты. Как же, вот она лежит перед ним, кровь все ещё вытекает из раны на виске, и в комнате кроме него больше никого нет.

— Ш-ш-што-о-о? Ш-што-о с Алиной? — грозно зашипела его несостоявшаяся тёща.

И тут Антон опомнился, не сказав ни слова, рванул из дома. Уже вылетев за дверь, увидел огни удаляющейся легковой машины, на которые едва обратил внимание, и услышал крик, который больше походил на злобный вой раненого зверя: «Убийца-а-а-а…»

Антон помчался. Тяжелая куртка, которую он так и не застегнул, развевалась на ветру и мешала бежать. Был декабрь, холодно и скользко. Несколько раз Антон чуть не упал в мокрое снежное месиво, которое было под ногами. Такие же полу растаявшие снежные хлопья плюхались ему на голову. Горячее тело тут же превращало снег в воду, она холодными потоками стекала за воротник на спину, где становилась горячей. Ни холода, ни влаги Антон не чувствовал. Он мчался куда глаза глядят, и ноги сами привели этого летящего ангела, несущего весть о смерти, к его другу Лаврентию, с которым ещё со школьных лет делил он бутерброд, парту и все мальчишеские секреты.