Три года в аду. Как Светлана Богачева украла мою жизнь

Таня Щукина (2023)

Интернет-хит! «Русский Билли Миллиган» Светлана Богачева годами обманывала своих жертв, погружая их в мир придуманных персонажей. В конце 2022 года российский интернет взорвался от истории стендап-комика Тани Щукиной: девушка призналась, что стала жертвой своей подруги Светланы Богачевой. Таня три года одалживала ей огромные суммы на лечение, круглосуточно ухаживала за ней, общалась с ее врачом, психотерапевтом и названой дочкой и оказывала поддержку после смерти близких. На самом деле этих людей, болезней и событий не существовало: Светлана придумала 11 виртуальных личностей, чтобы привязать к себе свою жертву, создать вокруг нее вымышленную реальность и полностью управлять ее жизнью. Для поддержания своей легенды Светлана, врач по профессии, подделывала медицинские документы, наносила себе переломы и уколами вызывала некрозы. За три года дружбы Светлана окружила Таню вымышленной реальностью, взяла под контроль ее финансы, испортила здоровье и психику, изолировала от друзей и вынудила эмигрировать. Книга Тани Щукиной — это невероятная и пугающая история о том, как методично аферист может превратить в ад вашу жизнь. Даже если до этого вы были уверены: «Со мной такого не случится». ДАНИЛА ПОПЕРЕЧНЫЙ (признан в России иноагентом), стендап-комик: «Если бы я сам не был прямым участником событий, я решил бы, что автор сильно приукрашивает! Невероятнейшая история, о которой трубил весь Интернет и которая по-настоящему произошла с моей подругой». АЛЕКСАНДР НЕЗЛОБИН, стендап-комик: «Когда я впервые услышал эту историю, то сразу подумал, что она достойна экранизации на Netflix! Очень рад, что появилась книга. Она вас шокирует, но научит не попадать в такие ситуации».

Конверт

Во второй половине весны 2020 года в Петербурге и во всей России бушевал коронавирус. Ввели карантин. Улицы опустели, а все мероприятия отменились. Света перестала интересоваться проектом и съемками видео. За продолжение работы оплаты не поступало, и я с легким сердцем решила навсегда о ней забыть.

Со Светой мы продолжали поддерживать общение — она была мне благодарна за все, и я, несмотря на всю свою брезгливость, не переставала восхищаться этой женщиной. Когда у Светы не возникало проблем, она была крайне интересной и достойной личностью. Она могла поддержать диалог и о литературе, и о точных науках. Рассказывала истории о своей работе в Арсеньеве, где в некоторых больницах почти нет медицинского оборудования. Рассказала, как однажды пришлось вызывать вертолет в непроходимую деревню, где начались преждевременные роды у женщины, беременной тройней, и как та начала рожать прямо в вертолете. Света приняла роды, одновременно заинтубировала троих младенцев, и все живые долетели. Рассказывала, как сотрудничала с известнейшим доктором Лизой, как помогает «Ночлежке» и разным другим фондам.

Я даже рассказала о Свете своей маме и бабушке. Те тоже восхитились ее историей жизни и очень посочувствовали ее горю.

К бабушке в гости я приходила редко. Ходила информация, что тяжелее всего коронавирус переживают пожилые люди, и я очень боялась ее заразить. Бабушка все время звала в гости и говорила, что тяжелее всего ей будет, если умрет, а внучка так ее и не посетит.

С мамой я переписывалась еще реже. Казалось, что мама в эмиграции вообще забыла, что у нее есть дочь. Ко всему прочему она выгнала меня из квартиры, чтобы сдавать ее. Первое время мама делилась деньгами, потом перестала. Микрофоны в Петербурге отменились из-за вируса, и я осталась без работы. Помогали друзья, и помимо этого я взяла на себя много работы по написанию текстов. Блогер Юлик открыл ютуб-канал с глупыми мультиками и заказывал у разных комиков сценарии к ним, в том числе и у меня. На жизнь хватало, но еле-еле. Я снимала крохотную квартиру в центре Петербурга вместе с хорошей знакомой Соней. И большую часть своего времени проводила либо за компьютером, либо за своей игровой приставкой.

Честно говоря, я была почти в отчаянии. Я не знала, смогу ли завтра оплатить квартиру. У Сони в Петербурге были родители, и она в любой момент могла съехать к ним. Я же чувствовала себя брошенной своей матерью, по сути выгнавшей меня из дома. Я понимала, что уже стала взрослой и что мама мне ничего не должна, но положение мое было шатким. Мне нужна была поддержка, и для Светланы Богачёвой это был идеальный момент, чтобы, как пиявка, присосаться еще сильнее. Я сильно нуждалась в ком-то близком.

В один из таких дней мне написала Света: «Таня, у меня важная информация. Давай встретимся в центре буквально на часик».

Я подумала, что уже загниваю в квартире и прогуляться не помешает. Несмотря на запреты, многие петербуржцы достаточно спокойно передвигались по городу. Если меня останавливала полиция, я всегда говорила им, что иду за продуктами. Так что я натянула на лицо тканевую маску, ставшую постоянным атрибутом верхней одежды, сунула в карман еще парочку масок про запас, антисептик и выскочила на улицу.

Светило яркое солнце. Мне нравился почти опустевший Петербург. Было тихо, спокойно, на улицах некому было меня узнавать. Мои друзья, гуляя со мной по центру города, каждый раз удивлялись, когда меня узнавали. Говорили: «Ты у нас что, знаменитость?» Я игриво отвечала, что пора бы привыкнуть, но, честно говоря, сама всегда была в легком шоке. Я шла по необычно тихому Невскому проспекту, любуясь архитектурой. Петербург особенно прекрасен в середине лета, когда редкое солнце заливает светом все улицы и выпуклые орнаменты, узоры и скульптуры зданий отражают тени, становясь объемнее и еще красивее. В воздухе пахло летом, железом и водорослями, разросшимися под солнцем в реке.

Мы встретились со Светой и сели на скамеечку у канала Грибоедова. По уставшему лицу Светы я догадалась, что ей как врачу коронавирус нравится намного меньше, чем мне.

— Как дела, как больница? — спросила я.

— Таня, ужасно. Мы зашиваемся. Больных невероятно много, врачей и коек мало, кислорода для ИВЛ почти нет.

— Это ужасно. Ты героиня. Все врачи герои. А сейчас особенно.

— У меня для тебя кое-что есть. Пожалуйста, возьми, — Света протянула мне запечатанный конверт.

— Это особенный штамм вируса для меня?

— Нет. Пожалуйста, открой, если вдруг я умру от пандемии. Врачи в зоне риска. Это мое завещание. Я почти все завещаю тебе.

— Ты же врач, не нужны мне твои копейки, — отшутилась я и протянула Свете конверт назад.

— Таня, пожалуйста, я почти все оставляю тебе и Лене. Позаботься о том, чтобы она все получила и ни в чем не нуждалась.

Лена была та самая девочка, которую Света спасла из тюрьмы во Владивостоке. Я ее ни разу не видела и, если честно, не хотела.

— Так, Свет, погоди, ты не умираешь. Оставь это юристу. Я не хочу хранить у себя твое завещание, это мрак какой-то. И ты мне уже почти друг, но пятнадцатилетних наркоманок я точно не вывезу. Так что не умирай, пожалуйста.

— Таня. — Света стала внезапно очень серьезной. — Пожалуйста, возьми. Разве я о многом тебя просила?

— Ну как сказать… — Я увидела взгляд Светы и осеклась. — Ладно, давай сюда, но предупреждаю, что, скорее всего, я его потеряю и вообще не собираюсь его открывать. Ты не умрешь, еще всех нас переживешь. Кстати, как ты спишь?

— Точно так же, как и всегда, с кошмарами.

— Это не дело. Обратись к психотерапевту, пожалуйста.

Мы еще немного поболтали, Света рассказала, как плохо все в больнице и как много заразившихся. Я еще раз ею восхитилась, и мы разошлись.

Вернувшись домой, я бросила конверт со Светиным завещанием на стол и села играть в приставку. Моя соседка Соня вышла из ванной и спросила, где я была. Я ответила, что гуляла с подругой.

— А что за конверт на столе? — не успокаивалась Соня.

— Она передала. Я не собираюсь его открывать.

— Она дала тебе денег?

— Можно и так сказать, — устало бросила я. Я не хотела об этом говорить.

— Тогда давай откроем. За квартиру скоро платить же.

Денег нам и правда не хватало — из-за коронавируса у нас обеих заработка почти не осталось.

— Чтобы эти деньги получить, тебе придется ее убить. Там завещание. Она врач, вот и передала на случай, если умрет в пандемию.

— Воу. А ты ее родственница?

— Нет у нее родственников, кроме брата, но они не общаются почти. Остальные погибли.

— А у тебя есть непроблемные друзья? — съехидничала Соня.

— Нет, конечно. Как видишь, я даже живу не с кем-то, а с тобой, — отшутилась я.

Соня засмеялась и кинула в меня полотенцем. Я кинула его ей обратно и положила конверт в тумбочку, понадеявшись, что мне никогда не придется открывать этот конверт и что ничего плохого со Светой не случится.