Последние

Таня Роу (2024)

Когда весь мир рухнул, мне был всего год. Я почти ничего не знаю о том, каким он был раньше, но всё, что у нас осталось — бесконечная борьба за выживание. После падения астероида Земля погрузилась в хаос и безнадёжность. Выжившие люди на поверхности столкнулись не только с суровой природой, но и с новой смертельной угрозой — вирусом, который превратил людей в кровожадных мутантов. Спустя многие годы после катастрофы, наше закрытое поселение стало целью безжалостной атаки людей из бункеров. Мы были вынуждены бежать, оставив всё позади. Чтобы спасти младшего брата и тех немногих, кого я люблю, я должна стать сильнее, чем мир, который уже давно утратил свою человечность. Меня зовут Мэдисон, и моя жизнь — это бесконечная гонка с неизбежным. Каждый мой шаг — выбор между страхом и смелостью, между жизнью и смертью. Это моя история о выживании, о выборе, который ломает душу, и о том, как найти свет, когда весь мир поглощён тьмой. Смогу ли я спасти тех, кто мне дорог, или потеряю всё?

Глава 5

Удар.

Глухой, мощный, словно само небо обрушилось на землю, разорвав её на части.

Визг тормозов.

Резкий, протяжный, словно крик, прорезавший и застывший на грани тишины.

Я медленно открыла глаза, чувствуя, как сердце бешено стучит где-то в горле, отзываясь каждой жилкой. Передо мной простиралась неровная дорога. Мы были на другой стороне моста. Мы выжили. Не знаю, как, но у нас получилось.

— Все в порядке? — голос Остина вывел меня из оцепенения, громкий, чуть хриплый, полный напряжённого беспокойства. Он оглядел нас в попытке удостовериться, что никто не пострадал.

Я не сразу осознала, что мои пальцы по-прежнему сжаты в кулаки, вцепившиеся в ремень безопасности так, что ногти оставили следы на ладонях. Кое-как разжав руки, я почувствовала лёгкую боль, но это была ерунда по сравнению с тем, что могло случиться, если бы у нас не вышло. С трудом вздохнув, я кивнула, хотя сама до конца ещё не верила в то, что жива. Осмотревшись, я повернулась назад и мой взгляд остановился на Лео. Его лицо было бледным, но губы… они были сжаты в тонкую линию, слегка дрожали, и — боже, мне показалось или… — он улыбался?!

— Лео? Всё хорошо? — спросила я, пытаясь скрыть сомнение в голосе.

— Это было кру-у-у-то! — завопил он с неподдельным восторгом и громко хлопнул в ладоши, словно только что побывал на захватывающем аттракционе.

Я застыла, не веря своим глазам. Мы только что едва не погибли — мчались по разбитой дороге, чудом проскочили мимо огромных выбоин, пролетели над пропастью на полуразрушенном мосту, рискуя сорваться в пропасть и погибнуть, а он… Он смеялся! Его глаза, сияющие радостью, искрились жизнью, и это выглядело таким странным контрастом ко всему происходящему вокруг, что я не сдержалась и улыбнулась в ответ.

— Да, это точно, — хмыкнула я, всё ещё пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

Остин, до этого сидевший в напряжённой позе, наконец расслабил плечи, позволяя себе сдохнуть полной грудью. Его хватка на руле ослабла, и он бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида, смотря на Лео. Губы Остина дёрнулись, словно он тоже пытался сдержать улыбку, но та всё равно проявилась, пусть и едва заметная.

Это было удивительное мгновение: в разгар хаоса и опасности, среди грязи, страха и боли, нашелся кто-то, кто сумел увидеть в этом адреналине что-то… позитивное.

— Рад, что тебе понравилось, приятель, — пробормотал Остин, на этот раз с лёгкой теплотой в голосе. Он перевёл взгляд обратно на дорогу и его лицо стало чуть мягче, напряжённые морщины разгладились.

Отстегнув ремень, он вышел из машины. Я тоже поспешила выбраться, хотя коленки подкашивались от пережитого. Свежий воздух ударил в лицо, но от этого мне стало даже немного легче.

— Колёса выдержали. Это хорошо, — сказал он вполголоса, обходя машину вокруг.

Тяжёлыми шагами он направился к багажнику и достал несколько канистр с топливом. Я молча смотрела, как он откручивал крышки и заливал пахучую жидкость в бак. Все его движения дышали сосредоточенностью и скрытой торопливостью. В этот момент мой взгляд скользнул за его спину. Далеко, за оставшимся позади разрушенным мостом, начало вырисовываться нечто похожее на зловещий, бесформенный вихрь. Полчище, которое двигалось, сливаясь в серую, неразличимую массу. Это было поистине ужасное зрелище.

— Они приближаются, Остин, — тихо произнесла я, боясь, что эти монстры услышат меня. Мой голос дрожал, и я сама удивилась, как он вообще смог пробиться сквозь комок в горле. Всё внутри меня начало кричать о том, что мы должны уезжать как можно скорее.

Он вытряхнул последние капли из канистры, обернулся и прищурился, изучая приближающееся полчище. На его лице промелькнуло беспокойство, но он быстро его спрятал.

— Не думаю, что они смогут преодолеть этот обрыв, — произнёс он наконец. — Помимо этого моста, нас разделяет бурная река под ним. Но это не значит, что мы можем задерживаться здесь.

Он быстро закрыл крышку бака, скинул канистры в багажник и обтерев руки о джинсы, направился обратно к водительскому месту. Я же застыла на месте, словно приросла к земле. Мой взгляд, наполненный гнетущим ужасом, не мог оторваться от серой тучи, которая, казалось, разливалась по горизонту всё шире.

И вдруг всё прекратилось.

Преты остановились, как по команде, едва не достигнув обрыва. Всё произошло настолько резко, что это зрелище лишило меня дыхания. Они стояли. Десятки. Сотни. Тысячи. В устрашающем безмолвии. Даже ветер, дувший с их стороны и принося с собой запах гнилой плоти, казалось, стих, боясь потревожить эту тишину.

Я почувствовала, как по моей коже пробежали волны мурашек, одна за другой. Это было хуже, чем когда они неслись за нами с жутким воем и клёкотом. Теперь они просто смотрели. Смотрели на нас. Их неподвижность напоминала статуи, но глаза… глаза каждого из них горели тёмным, ледяным светом, как угли, потухшие, но всё ещё тлеющие внутри.

— Мэди, садись в машину! — голос Остина, натянутый, как струна, прорезал вязкий воздух.

Я моргнула, чувствуя, как реальность будто бы расплылась перед глазами. С трудом заставив себя отвернуться, я направилась к машине. Ноги дрожали, но я шагала вперёд, будто через густую воду.

Как только я захлопнула дверь, двигатель ожил под нами и его гул начал вибрировать в моих костях. Мы сорвались с места, оставляя позади мост и пугающую неподвижность претов, но образ их застывших силуэтов начал преследовать меня, как тень. Что-то в этом было… неправильным.

Машина подпрыгивала на выбоинах, каждое новое движение казалось мне предвестием беды. Каждая кочка, каждый поворот дороги выглядели ловушкой, будто мир сам натягивал петлю на наши шеи. Я вцепилась в ремень, пытаясь заглушись дрожь в руках, но тревога только нарастала ещё сильнее.

В салоне царило молчание. Тяжёлое и вязкое, весь воздух был пропитан нашим страхом. Никто не хотел говорить. Только Лео выглядел неестественно спокойным, даже сияющим. Его неподдельная энергия, которая обычно могла с лёгкостью поднять настроение любому, сейчас не находила отклика ни у меня, ни у Остина, ни тем более у Джесси. Последние несколько минут она сидела молча, откинув голову на спинку сидения, и смотрела в окно, будто пыталась раствориться в воздухе, избегая этой реальности.

Внезапно Остин потянулся к панели управления, нажимая кнопку открытия люка. Прохладный воздух ворвался внутрь, остужая мою разгорячённую кожу. Он снял телефон с крепления и быстро набрал номер. Через несколько мгновений раздался знакомый голос.

— Остин? — удивление в голосе Мэтью было едва заметным.

— Да, Мэт, мы… — Остин замялся, его голос сорвался на паузе. Он провёл рукой по лицу, стирая проступившие капельки пота. — Ты говорил про полчища…

— О нет… Вы в порядке? — голос Мэтью напрягся, стал резче.

— Да, всё нормально, — Остин сглотнул. — Я хотел узнать кое-что. Твои люди, которые сталкивались с огромными стаями… Они говорили что-нибудь странное о поведении претов?

Наступила пауза. Я наблюдала, как Остин ловко объезжал ямы и выбоины, его руки двигались, казалось, инстинктивно.

— Некоторые из них упоминали… странности, — наконец произнёс Мэтью — Говорили, что тысячи претов иногда двигались так, будто у них был разум. Словно они действовали осознанно, а не просто следовали своим инстинктам. — Он замолчал, а затем прокашлялся. — Остин, что вы видели?

— Полчище, которое гналось за нами, в какой-то момент… Твою мать!

Всё произошло за долю секунды. Прямо перед машиной, словно из воздуха, появились несколько претов. Их уродливые фигуры, покрытые серой кожей, блеснули на солнце. Остин резко нажал на тормоз, колёса завизжали, но мы неслись слишком быстро.

Машина, словно обезумевший зверь, влетела в двух из них. Преты глухо ударились о капот, пролетая через крышу и отлетая в стороны. В этот же миг мы на всей скорости задели выступ асфальта. Резкий удар тряхнул машину, словно игрушку, и в следующую секунду я почувствовала, как она взлетает.

Воздух вокруг стал тяжёлым, тягучим. Время замедлилось, превращая каждое мгновение в отдельный эпизод хаоса. Машина переворачивалась, и я видела, как потолок становится полом, а пол — потолком. Крики наполнили пространство: мои, Лео, Джесси. Скрежет металла, будто кто-то рвал его огромными когтями. Стекло трескалось и рассыпалось на тысячи сверкающих осколков. Искры танцевали в воздухе, как огоньки, отскакивая от металла и исчезая где-то позади.

С оглушительным грохотом, машина рухнула на землю. Ещё один удар. И ещё. Я услышала, как что-то треснуло у меня над головой. Моё тело метало вперёд, но ремень удерживал меня, впиваясь в кожу так сильно, что казалось, он режет её словно острое лезвие.

И вдруг всё стихло.

Оглушительная тишина обрушилась на меня, как вакуумный купол. Несколько мгновений я не могла понять, где нахожусь. Моё дыхание сбивалось, а сердце колотилось, пытаясь угнаться за реальностью.

Постепенно до меня начало доходить: я жива, я дышу, я чувствую. Этот факт оказался невообразимым чудом среди всего хаоса. Каждый вдох отзывался острой, режущей болью в рёбрах. Ремень сковывал моё тело, глубоко врезаясь в кожу через кофту. Его спасительная хватка теперь казалась тисками, удерживающими меня на месте, как живую марионетку в перевёрнутом мире.

Медленно я повернула голову. Остин… Его лицо утопало в крови, густой, тёмной, стекающей по волосам. На щеке и лбу зияли две глубокие раны. Он не шевелился. Его неподвижность сейчас била по мне сильнее любой другой боли.

— Остин? — мой голос прозвучал чуждо, сдавленно, словно я пыталась говорить под водой. Я сглотнула и попробовала снова: — Остин!

Собрав остатки сил, я потянулась к нему, но как только мои мышцы напряглись, боль вспыхнула с новой силой. Она отозвалась в каждом нерве, пронзая рёбра как тысячи игл. В ушах звенело так громко, что это заглушило мои мысли.

— Лео… Лео, ты жив? — голос дрожал, срывался на всхлипы. Слёзы начали скатываться по моему лбу, вмешиваясь с волосами и пылью.

Я снова повернулась к Остину. Его неподвижность разрывала моё сердце на части. Стиснув зубы, я толкнула его плечо, но это было похоже на попытку сдвинуть каменную статую. Он не реагировал.

— О боже, — слёзы хлынули потоком, замутняя всё перед глазами. — О боже, нет-нет-нет…

Я вытерла лицо тыльной стороной ладони, но это совсем не помогло избавиться от густой пелены. Мой взгляд снова метнулся к Остину, и тогда я заметила. Его грудь… она едва заметно поднималась. Он дышал.

— Чёрт… — выдохнула я, чувствуя, как слабая волна облегчения прокатывается по телу.

— Мэди, — раздался дрожащий голос Джесси.

Я обернулась, даже не заметив, как мои руки начали дрожать ещё сильнее.

— О боже, Джесси, — мой голос срывался на шёпот, пропитанный рыданиями. Я захлёбывалась от слёз, которые, казалось, заполняли не только глаза, но и лёгкие. — Ты как?

— Я… я в порядке, — её голос сильно дрожал, но всё же это было подтверждением тому, что она здесь, что она жива.

— Где Лео? — я выдавила из себя, но сама не понимала, кричу я или говорю слишком тихо. Ушам всё ещё не хотелось доверять, они были забиты звоном, как будто я стояла под грохочущим водопадом.

— Он здесь. Он в порядке, но… — её голос сорвался. — Кажется, он без сознания.

— Ладно… — мой голос треснул, эмоции перекатывались через край. Слёзы всё ещё лились, мешая увидеть что-либо перед собой. — Хорошо.

Резкий удар по машине заставил меня вздрогнуть и закричать. Стекло рядом с моим лицом треснуло и разлетелось на мелкие осколки. Я повернула голову и меня сразу же охватил парализующий ужас.

Прет. Один из тех мерзких тварей, выбежавших перед машиной. Он с громким шлепком рухнул на землю возле моего окна. Его пустые чёрные глаза смотрели словно сквозь меня, а обрубок руки бессильно волочился рядом. Но вторая, когтистая, живая, двигалась быстро. Он потянулся ко мне, разрывая воздух своими движениями, как хищник, нашедший жертву.

У меня не оставалось другого выхода. Стиснув зубы так, что в висках застучало, я дёрнулась к замку ремня безопасности. Пальцы дрожали, будто принадлежали не мне, а кому-то чужому, плохо управляемому. Они соскальзывали, цеплялись за острые края пряжки, но, наконец, я услышала тихий щелчок. Ремень ослаб.

Я рухнула вниз, как камень, вырвавшийся из пращи, и с глухим стуком ударилась спиной о стекло, усеянное мелкими осколками. Боль вспыхнула во всём теле, пронзила рёбра, обожгла спину, раскатившись яркой волной, от которой воздух моментально покинул мои лёгкие. Вскрик сорвался с губ, острый, непроизвольный, пока я хваталась за воздух, пытаясь вновь обрести дыхание.

Я попыталась перевернуться, но в этот момент прет схватил меня за руку. Он сжимал её так сильно, что начало казаться, что мои кости вот-вот треснут и разлетятся в мелкие щепки. Он тянул меня к своей пасти, из которой сочились чёрные, густые слюни, капающие на землю, машину, стекло. Я попыталась вырвать свою руку, но у меня не получалось. Он лишь сильнее сжимал её и тянул на к себе. Боль от его хватки на мгновение ушла на второй план, когда в моих венах разлился адреналин.

Пистолет.

Мысль ударила как ток. У меня был пистолет. Моё сердце гулко билось в груди, когда я потянулась свободной рукой к карману кофты, нащупывая холодный металл. Пальцы сильно дрожали, но я вытащила его, сняла с предохранителя и нацелила прямо в его отвратительную пасть.

Стиснув зубы, я нажала на курок.

Грохот выстрела разорвал воздух, оглушая меня, но сейчас это был единственный звук, который я хотела услышать. Пуля пробила голову прета, заставив его дёрнуться и замереть. Его тело и хватка ослабли и я выдернула руку. Я отодвинулась от разбитого окна, сквозь боль пытаясь понять, что делать дальше. Холодный воздух врывался внутрь, обжигая кожу, а запах бензина становился невыносимо резким.

Оглянувшись, я увидела Лео, который всё ещё висел вниз головой на своём ремне безопасности. Его лицо было бледным, но, слава богу, на нём не было крови.

Но облегчение было недолгим. Глухой стук, сопровождаемый скрежетом когтей по металлу, заставил меня снова обернуться. На месте первого прета появился ещё один. Он выглядел ещё уродливее: глаза, утонувшие в тени, скалились мёртвым блеском, а когти скребли по телу своего сородича, разрывая его плоть в попытке добраться до меня. Он издал низкий, гортанный рык, полный голода.

Я взвела пистолет. Моя рука дрожала, но я не могла позволить себе промахнуться. Я выстрелила и гул снова заполнил мои уши. Звон разрывал моё сознание, словно туго натянутую струну, которая лопнула от перегруза. Каждый его отзвук ударял в голову, заставляя мир вокруг дрожать. Я инстинктивно открыла рот, пытаясь вдохнуть побольше воздуха, и отчаянно пыталась прийти в себя, но пелена боли и шума всё ещё удерживала меня в пугающем оцепенении.

— Мэди, ты в порядке?! — голос Джесси пробился через плотную завесу, звуча дрожащим эхом в моей голове.

— Да… — прохрипела я, пытаясь совладать с дыханием. — Нам надо выбраться отсюда.

Я стиснула зубы, чтобы не застонать, и заставила своё тело подчиниться. Дрожащими руками я подтянулась и перевернулась на живот. Осколки стекла вонзались в ладони и колени, но это было ничто по сравнению с отчаянием, заполнявшим каждую клетку моего тела. Мир вокруг перевернулся, стал чужим и изломанным. Внутри машины всё было вверх дном: разбитые стёкла, разбросанные вещи, кровь.

— Джесси, — мой голос звучал слишком тихо, но она услышала. Её глаза встретились с моими. — Мы должны вытащить их.

Мои слова прозвучали твёрдо, как приказ, но мне самой пришлось бороться с паникой, чтобы их произнести.

— Я попробую выбраться и помогу тебе, — продолжила я, чувствуя, как внутри меня поднимается волна отчаянной решимости, гасившей страх. — Не отстёгивайся, пока я не скажу.

Она слабо кивнула, и я, превозмогая боль, развернулась и начала пробираться вперёд к лобовому стеклу. Оно было полностью разбито, осколки торчали в раме, острые, как лезвия. Это был единственный путь наружу. Справа от меня висел Остин, его неподвижное тело перекрывало выход, а с другой стороны — два трупа мутантов, громоздящиеся возле двери. Пролезть мимо было невозможно.

Каждое движение давалось с трудом, словно я пробиралась через колючий кустарник. Осколки стекла вонзались в кожу, врезались в живот и колени, оставляя за собой кровавые следы. Я с силой сжимала губы, стараясь не застонать, но порой с них всё же срывались приглушённые звуки боли. Каждая секунда этого пути растягивалась в вечность.

Когда я наконец выбралась из машины, мои ноги дрожали, едва удерживая меня в вертикальном положении. Я опёрлась на длинный капот, разодранный и покрытый глубокими вмятинами, чтобы не упасть. Грудь тяжело вздымалась, воздух жёг горло, но я всё ещё стояла.

Моё тело представляло собой живую карту ран: кровь стекала из глубоких порезов, одежда была разорвана и покрыта алыми пятнами, но всё это можно было оставить на потом.

Я быстро осмотрелась. На земле возле машины лежали два огромных, серых трупа. Их конечности были вывернуты под неестественными углами, а из тел сочилась густая чёрная кровь. Но это было не всё.

— Вот чёрт… — пробормотала я.

Чуть вдали на дороге, я заметила движение. Преты. Те самые, которых мы сбили. Их тела оказались буквально разорваны: конечности свисали на тонких лоскутках кожи, внутренности вывалились наружу, но это их не останавливало. Они ползли, медленно и упорно, направляясь к нам, оставляя за собой на асфальте чёрные вязкие следы.

Я крепче сжала пистолет, чувствуя, как металл врезается в пальцы, и прихрамывая направилась к ним. Мои ноги всё ещё подкашивались, каждое движение отзывалось тупой, жгучей болью.

В голове проносились сомнения. Стоило ли тратить патроны? Их было мало, а лишний выстрел мог привлечь ещё больше этих тварей. Пистолет казался очень весомым аргументом, но я знала, что нож — тише и надёжнее.

Я залезла в порванный карман своих джинсов и вытащила кобуру с ножом. Она была заляпана кровью, и липкая жидкость покрывала её словно неестественный лак. Пальцы дрожали, но я, стараясь не поддаваться панике, отстегнула застёжку. Рукоять ножа была тёплой от моего тела, но холод лезвия, которое я извлекла, обжёг пальцы, возвращая меня в реальность. Сжав рукоять так, что костяшки побелели, я двинулась дальше.

Не доходя несколько метров до ближайшей твари, я остановилась. Ноги отказывались идти. Одной рукой я держала нож, а другой — пистолет, ощупывая холодный металл, словно он мог дать мне силу.

Громкий клёкот вырвался из гнилой пасти прета. Звук был низким, гортанным, и вызывал во мне первобытный страх. Я вздрогнула, но не отступила. Сделала ещё шаг вперёд, перебирая пальцами по рукояти ножа, пытаясь собрать в кулак остатки своей решимости.

В мой нос бил резкий сладковатый запах разложения. Внутренности прета тянулись за ним чёрной полосой. Вид разлагающегося месива вызывал во мне спазм тошноты. Желудок скрутило, и я почувствовала, как весь завтрак поднимается к горлу.

Я сделала ещё один шаг навстречу твари. Прет, казалось, чувствовал моё приближение. Его глаза, мутные и мёртвые, уставились на меня, а из его изуродованной пасти снова вырвался рык.

Слёзы градом потекли по моим щекам, смешиваясь с пылью и кровью, оставляя солёные дорожки на коже. Я стояла над претом, сжимая в руке нож, лезвие которого блестело в свете солнца. Сегодня я уже застрелила двух подобных тварей, но сейчас, глядя на этого ползущего мутанта, я не могла понять, почему мне так тяжело нанести удар. Он же просто монстр. Не человек. Даже не одна из тех невинных зверюшек, которых я убивала ради выживания. Но что-то внутри меня сопротивлялось. Что-то, что кричало, что это всё ещё было когда-то живым.

Волна усталости и дикой боли расползлась по моему телу, словно ядовитый туман, сковывая каждую мышцу. Я зарыдала, упав на колени перед претом. Мои руки дрожали, но я знала, что другого выбора нет. Замахнувшись, я со всей силы, что во мне ещё оставалась, ударила лезвием в основание черепа мутанта. Лезвие вошло с глухим хрустом, и он заткнулся почти так же быстро, как и обмяк. Его тело, ещё секунду назад извивающееся в попытках добраться до меня, теперь лежало неподвижно, словно тряпичная кукла.

Я вытерла слёзы тыльной стороной ладони, оставив на лице грязные разводы. Опираясь на руки, я встала, чувствуя, как каждая клеточка моего тела кричит от боли, но я шагнула к следующему прету. Замахнувшись, я повторила свой удар, и ещё одно тело замерло в тишине.

Теперь они точно были мертвы.

Шатаясь, я побрела обратно к машине. Она лежала на крыше, утопая в масляном пятне. От неё доносился слабый треск и тихое шипение, а воздух был пропитан запахом бензина и жжёного металла. В голове пульсировала одна мысль: нужно найти способ привести Остина в чувства и вытащить всех из машины.

Когда я подошла ближе, мои глаза упали на разбитый телефон Остина, который валялся неподалёку. Я подняла его, надеясь, что он ещё работает, но корпус разломился прямо у меня в руках, обнажив внутренние провода и плату.

— Чёрт… — пробормотала я, швыряя обломки на землю. Теперь это просто мусор.

Стараясь не замечать, как сильно саднили и кровоточили мои раны, я обошла машину и остановилась возле гнутой двери, где сидел Остин. И в этот момент я услышала слабый стон. Сердце сжалось от внезапного облегчения. Остин приходил в себя.

— Остин! — выдохнула я, присаживаясь на корточки рядом с ним и запихивая пистолет и нож обратно в карманы кофты.

Он слабо приподнял голову, его взгляд был мутным, словно он всё ещё находился где-то между сном и реальностью. Он прищурился, проводя рукой по лицу и смазывая кровь, которая вытекала из его ран.

— Чёрт… что… Мэди? Ты не ранена? — прошептал он хрипло.

— Я в порядке, — тихо ответила я, протягивая руку к его лицу и осторожно вытирая кровь, которая продолжала сочиться. — Нам нужно выбираться.

Он кивнул, но его движения были медленными, слишком заторможенными. Я осторожно дотянулась до его ремня безопасности и нажала на фиксатор. Ремень щёлкнул, и с глухим стуком Остин рухнул на крышу машины, едва удержавшись от того, чтобы не закричать.

— Ох, вот же дрянь… — выдохнул он сквозь зубы, прижав руку к боку. Его лицо побледнело, а губы сжались в тонкую линию.

— Что с тобой? — нервно спросила я, взгляд тут же упал на место, где его ладонь сжимала бок.

Он медленно убрал руку, и я увидела большой осколок стекла, торчащий из его тела. Кровь сочилась из раны, пропитывая ткань рубашки.

— О боже, Остин… — моё дыхание моментально сбилось, а сердце больно сжалось от ужаса.

— Всё нормально, Мэд, — сказал он, его голос был натянутым, но он попытался изобразить ободряющую улыбку. Его лицо, покрытое грязью и испариной, и дрожащие руки выдавали, что боль терзает его больше, чем он хотел признать. — Это не смертельно. Лучше помоги мне выбраться.

Он с усилием перевернулся на живот, вздрогнув от боли, и начал ползти ко мне. Я сразу же подхватила его под руку, чувствуя, как он тяжелеет в моих ладонях. Остин еле держался на ногах, его тело шаталось из стороны в сторону, а бледность лица пугала одинаково с кровавым пятном, которое всё шире расползалось по его рубашке.

— Лео… и Джесси, — выдохнул он слабым голосом, повернув голову к машине.

— Они живы, — быстро ответила я. — Только Лео без сознания, но, кажется, он в порядке. Я вытащу Джесси, а ты проверь Лео и жди меня.

Он кивнул, с трудом удерживая равновесие, и сипло сказал:

— Хорошо.

Я направилась к задней двери машины, которая выглядела так, будто её пытались сломать гигантскими когтями. Металл был покорёженным, а стекло — лопнувшим, но всё ещё удерживалось в раме. Я опустилась на колени, провела ладонью по шероховатой поверхности, нащупывая ручку, и начала дёргать её изо всех сил, напрягая каждый мускул, словно от этого зависела моя жизнь. Металл поддавался неохотно, издавая пронзительный скрип, который резал слух, но дверь смещалась лишь на жалкие миллиметры.

Сквозь стекло я разглядела Джесси. Её лицо было мертвенно-бледным, глаза широко распахнуты, полные ужаса, который казалось застыл в ней, как вечная печать. Она выглядела так, словно была не здесь, а где-то далеко, в тёмной пустоте своего разума.

— Джесси, я помогу тебе выбраться, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, хотя сама была на грани истерики. — Слушай меня внимательно. Как только я открою дверь, попробуй высвободить ремень и двигайся ко мне. Хорошо?

Её взгляд встретился с моим, но в нём не было уверенности, лишь страх. Она едва заметно кивнула.

— Береги шею, когда будешь падать, — добавила я.

Собрав все силы, я снова дёрнула дверь и застонала от боли. Металл скрипел, сопротивляясь, но я продолжала тянуть. Наконец, с очередным резким рывком, дверь поддалась, открывшись почти наполовину.

Джесси потянулась к фиксатору ремня, её руки дрожали, а движения были неловкими. Когда ремень наконец щёлкнул, она упала на крышу машины, издав тихий вскрик.

— Всё хорошо, — сказала я, пытаясь подбодрить её. — Теперь двигайся ко мне. Медленно.

Она начала вытягивать себя наружу, осторожно, стараясь не задеть осколки стекла и не причинить себе ещё большего вреда. Её лицо исказилось от усилий, но она продолжала двигаться.

Когда она оказалась снаружи, я осмотрела её с ног до головы. На её теле были лишь царапины, а на лбу виднелась большая синеющая шишка.

— Садись, — мягко произнесла я, поддерживая её под локоть и осторожно усаживая рядом с машиной. Её ноги подгибались, а лицо оставалось бледным, словно из него вытянули все краски. Убедившись, что она устроилась удобно, я глубоко вздохнула и направилась к противоположной стороне.

К этому моменту Остин уже успел вытащить Лео. Он лежал неподвижно, его лицо было бледным, но грудь едва заметно поднималась и опускалась — он дышал, и это было единственным, что удерживало меня от того, чтобы сорваться в отчаяние.

Остин сидел рядом, держа его за руку. Его лицо было бледным, мрачным и напряжённым. На лбу блестел пот, смешиваясь с кровью, но он продолжал гладить Лео по руке, словно этим мог передать ему силы.

Я села на корточки рядом с ними.

— Он очнётся, — тихо сказал Остин, не отрывая взгляда от Лео.

— Знаю, — ответила я, оглядываясь и надеясь, что вокруг больше не было мутантов. — Нам нужно перевязать твою голову и бок. И найти укрытие.

Мой взгляд скользнул к дороге. Всё вокруг было мрачным и мёртвым, несмотря на то, что утро было всего лишь облачным. Лес, окутанный густым туманом, казался тюрьмой, а трупы претов на дороге — напоминанием о том, как близко мы подошли к краю.

Заглянув в машину, я нащупала свой рюкзак, а заодно вытащила рюкзак Остина. В его сумке была аптечка — это было нашей маленькой удачей. Открыв её, я достала антисептик и бинты.

— Сначала голова, — сказала я, прижимая проспиртованную салфетку к ране на его лбу, а затем на щеке. Остин вздрогнул, но не издал ни звука, лишь закрыл глаза, позволяя мне работать.

Когда-то Роуз и Рут показывали мне, как нужно действовать в ситуациях, если кто-то поранится. Но это ограничивалось лишь тем, как обработать порез и налепить пластырь. В своей жизни я никогда не сталкивалась с такими серьёзными ранениями, какие были у Остина сейчас.

Вероятно, мне придётся сильно импровизировать.

— Нужно достать осколок, — сказала я, завязывая бинт в узел на голове Остина.

Он коротко кивнул и осторожно положил Лео чуть в сторону, куда уже подползла Джесси. Она, не сказав ни слова, придвинулась ближе, уложив голову Лео к себе на колени. Её дрожащие пальцы начали нежно поглаживать его по волосам, словно это могло каким-то образом прогнать боль и страх.

— Ложись, — скомандовала я, заставляя голос звучать решительно, хотя внутри всё клокотало.

Остин, скрипнув зубами, опустился на спину и медленно приподнял рубашку. Картина, которая открылась передо мной, заставила меня на миг зажмуриться: большой осколок стекла торчал из его левого бока, а вокруг расплывалось алое пятно, грозившее превратиться в кровавое озеро.

— Ладно, — пробормотала я, больше для себя, пытаясь сосредоточиться.

Я полила руки антисептиком, стараясь игнорировать его жгучий запах.

— Готов? — спросила, я бросив взгляд на Остина.

Он кивнул, стиснув зубы. Я сглотнула, чувствуя, как дыхание становится частым и неглубоким.

Только не дрожи. Держись.

Медленно, предельно осторожно, я обхватила стекло и начала тянуть. Остин тут же выгнулся, его стон резанул слух, как нож, но я не могла остановиться. Его мышцы напряглись, лицо побледнело ещё сильнее, а дыхание сбилось в судорожный ритм.

— Всё хорошо. Всё нормально, — шептала я, успокаивая то ли себя, то ли его. — Ещё немного… ещё чуть-чуть…

Осколок выскользнул из раны, и я облегчённо выдохнула. Он оказался меньше, чем я ожидала, но глубина раны пугала. Кровь тут же хлынула новой волной, и я быстро прижала к ней бинт, чтобы замедлить кровотечение.

— Остин, — окликнула я его, глядя, как он морщится. — Прижми рану рукой. Мне нужно её зашить.

Он кивнул, перехватив бинт и прижимая его к боку. Я достала из аптечки набор для зашивания и дрожащими руками начала заправлять нить в изогнутую иглу. Это казалось непосильной задачей, но спустя несколько мучительных мгновений я всё же справилась.

— Я постараюсь сделать это быстро, — прошептала я, облизав пересохшие губы.

Остин сжал губы в тонкую полоску. Его лицо было бледным, как мел, но он даже не пытался жаловаться.

Мои руки тряслись так сильно, словно я пыталась держать равновесие на краю пропасти, но я заставила себя двигаться. Первый стежок. Второй. Кожа поддавалась с трудом, а кровь, вытекающая из раны, только добавляла паники. Болезненные вздохи Остина резали мои перепонки, но он держался, изо всех сил не позволяя себе кричать.

— Почти всё, — тихо сказала я, завершая последние стежки. Приложив чистую повязку к зашитой ране, я помогла ему приподняться и обмотала бок бинтом, стараясь сделать это туго, насколько это было возможно.

Закончив, я откинулась назад, прислоняясь к машине и закрывая глаза. Оставалось только надеяться, что это поможет, пока мы не найдём укрытие или помощь. Мы рассчитывали на Мэтью, но я сомневалась, что он знал, где мы находимся. Возможно, он теперь думает, что мы мертвы. Где ещё нам искать помощи? Я не знала. И не знала, можно ли кому-то доверять в этом мире.

— Ты… молодец, Мэд, — прохрипел Остин, заставив меня открыть глаза и вырваться из мыслей.

Я устало улыбнулась ему и скользнула взглядом к Лео. Он всё ещё лежал без сознания. Его дыхание было ровным, но бледное лицо вызывало в груди боль, тяжёлую и глухую. На его лбу набухала огромная шишка, такая же, как у Джесси. Она всё ещё сидела рядом с ним, механически гладя его волосы.

Я тяжело опустила на землю, вытягивая ноги вперёд. В груди что-то кололо, а дыхание было тяжёлым. Я достала бутылку воды из рюкзака и сделала жадный глоток. Вода освежила потрескавшиеся губы, вызывая неприятное жжение, но это было ничто по сравнению с остальным: всё болело, щипало и чесалось.

Мы оказались в ловушке. И теперь совсем без защиты. Каждая минута делала нас всё более лёгкой добычей для тех тварей, что могли притаиться где-то поблизости. Я посмотрела на Остина. Он лежал, измотанный до предела, то закрывая, то открывая глаза. Он явно был на грани, но в глазах даже не было намёка на то, что он решил сдаться.

Время текло медленно, словно вязкая жидкость. Мы молчали. Ни один из нас не находил слов, которые могли бы хоть немного облегчить то, что мы переживали.

— Нам нельзя здесь оставаться, — выдавила я наконец.

Чёрт, это должно было прозвучать более решительно, но больше было похоже на жалобный хрип.

Встав на дрожащие ноги, я почувствовала, как мышцы протестуют, словно каждое движение было битвой с собственным телом. Я глубоко вдохнула, заполняя лёгкие воздухом, пахнущим бензином, кровью, влажной землёй и… претами. Осмотревшись, я поняла, что вокруг нас простиралась лишь пустота. Разбитая дорога уходила вдаль, окружённая мрачным лесом с обеих сторон.

Я обошла машину кругом, собирая наши разбросанные вещи. Рюкзаки, несколько бутылок с водой, спальники, едва уцелевшие в аварии. Всё это я сложила в кучу. Несколько красных канистр с топливом валялись на обочине, но я знала, что они больше не пригодятся. Без машины они были бесполезны, как и наша надежда на скорое спасение.

— Мэди! — раздался голос Джесси. — Мэди, скорее!

Её слова заставили меня рвануть вперёд, пока сердце пропускало несколько ударов. Я подошла ближе и замерла, услышав слабый, почти неразличимый стон. Мой взгляд тут же устремился на лицо Лео.

— Лео? — прошептала я, наклоняясь ближе.

Его веки едва заметно дрогнули. Через несколько секунд он медленно открыл глаза, но тут же зажмурился от яркого солнца. Снова и снова он пытался приоткрыть их, слишком часто моргая.

— О, Лео, — сорвалось с моих губ, и голос предательски дрогнул. Я опустилась рядом с ним, чувствуя, как по щекам скользят слёзы облегчения. — Как же ты меня напугал, — прошептала я, прижимая его к себе, стараясь не задеть его голову.

— Голова… болит, — простонал он, морщась.

Я поджала губы, чувствуя острую боль от его слов, будто это я была причиной его страданий. С трудом сдержавшись, я подтянула к себе рюкзак и выудила из маленького кармана обезболивающие таблетки Джесси. Вложив одну ему в рот, я поднесла бутылку воды к его губам, чтобы он смог её запить.

— Скоро станет лучше, — прошептала я, проводя рукой по его растрёпанным волосам.

Лео моргнул и посмотрел на меня. Его глаза казались немного мутными, но в них начала появляться осознанность.

— Мы… перевернулись?

Я успела только кивнуть, как его губы дрогнули в знакомой мне улыбке.

— Это было… круто, да?

Я застыла, не веря своим ушам. Его глаза начали светиться неподдельным восторгом, а на лице играла та самая улыбка, которую я видела ещё совсем недавно, когда мы только перелетели через разрушенный мост.

— Да… наверное, — всё, что я смогла произнести.

Улыбка Лео стала шире, и в какой-то момент я не выдержала и слабо рассмеялась. Этот мальчишка был настоящим чудом. Даже в такие моменты он умудрялся найти что-то, что казалось ему забавным.

— А как мы теперь поедем? — спросил он, ёрзая рядом со мной и указывая на то, что осталось от машины.

— Боюсь, что нам придётся идти пешком, — заговорил Остин, который всё это время молча наблюдал за нами. — Это теперь просто груда бесполезного металла.

Его слова повисли в воздухе, как тяжёлый груз. Тишина, которая последовала за ними, казалась давящей, будто сама природа решила дать нам почувствовать всю серьёзность ситуации.

Мы находились в сотнях километров от границы с Канадой. Пешком мы не дойдём. Это был факт, который каждый из нас понимал, но никто не осмеливался произнести вслух. У нас больше не было связи с Мэтью. У нас почти ничего не осталось, кроме нескольких рюкзаков с уцелевшими консервами и парой бутылок воды.

Что ж, с голоду мы вряд ли умрём в ближайшие несколько дней, но стать обедом для небольшой кучки претов — вполне вероятно можем. Эта мысль, как навязчивый мотив, крутилась у меня в голове, но я заставила себя отбросить её

Я подавила тяжёлый вздох, чувствуя, как внутри поднимается холодная волна беспомощности, и перевела взгляд на Остина. Он сидел неподалёку, опираясь на руку, другой сжимая бок, но его глаза внимательно сканировали меня.

— Нужно обработать твои раны, — наконец сказал он. — Ты вся кровоточишь.

Я бегло осмотрела свои руки: через разорванные дырки на кофте проглядывались десятки мелких порезов, кожа на локтях была содрана до мяса, запёкшаяся кровь покрывала их пятнами. А ноги… с ними всё обстояло ещё хуже.

— Да, пожалуй, — нехотя согласилась я.

Встав с земли, я с трудом подняла рюкзак. Ноги подкашивались, а в ушах всё ещё звенело. Мне нужно было немного времени наедине с собой — чтобы прийти в себя, чтобы заставить руки перестать дрожать. Зайдя за искорёженный остов машины, я прислонилась к нему спиной и на мгновение прикрыла глаза.

Открыв рюкзак, я достала со дна чистую одежду: джинсы и футболка. Они пахли затхлостью бункера, но сейчас это было лучше, чем то, во что я была одета сейчас. Я повесила её на открытую и погнутую дверь машины, чтобы она не упала в грязь, а затем начала снимать с себя изорванную, пропитанную кровью и потом кофту и всё остальное. Оставшись в нижнем белье, я взглянула на своё отражение в искривлённой металлической поверхности.

Моё тело было покрыто порезами и синяками, но взгляд тут же упал на огромный багровый синяк, который расползался прямо под грудью. Его тёмные края были болезненными, а сам он напоминал чёрное пятно, как физическое доказательство того, через что мне пришлось пройти. На рёбрах остались глубокие следы от ремней безопасности — их грубый силуэт будто отпечатался на коже.

Ну, в целом, не всё так плохо, как мне казалось.

Я осторожно провела пальцами по синяку, и ледяное прикосновение тут же отозвалось жгучей болью. Я зажмурилась, но всё же продолжила — боль помогала чувствовать себя живой. Возможно, ребро треснуло, но я всё равно надеялась, что обошлось без перелома. В любом случае, это уже не имело значения.

Придётся справляться так.

В мире, где вся медицина сводится к бинтам, антисептикам и старым таблеткам, сломанное ребро — не самое страшное. Но сейчас адреналин понемногу отпускал меня, уступая место тупой, изматывающей боли, которая разливалась по всему телу.

Я начала обрабатывать порезы. Антисептик жёг кожу, проникая в раны, я стискивала зубы, шипела, но продолжала. Самые глубокие порезы я заклеила пластырем, оставив менее серьёзные раны на потом.

Когда я наконец натянула на себя чистую одежду, её ткань была слишком мягкой, слишком непривычной после грязных, порванных вещей. Приведя в порядок волосы, я провела рукой по мокрому от пота лбу и с глубоким вдохом направилась обратно.

Остин сидел на земле рядом с Лео. Мальчишка уже до конца пришёл в себя и, улыбаясь, показывал куда-то в небо, объясняя что-то про летающих над нами птиц. Их маленькие крылья мелькали в лучах солнца, создавая иллюзию спокойствия, которого у нас не было.

Услышав мои шаги, Остин обернулся, а Джесси подняла голову.

— Я готова, — произнесла я и мой голос чуть дрогнул от усталости.

Быстрым движением я вытащила из машины сумку Лео. Его вещи казались такими лёгкими, но каждая из них напоминала мне о хрупкости этого мальчишки. Переложив одежду в свой рюкзак, я оставила пустую сумку возле машины и подхватила лежащий рядом рюкзак Остина.

— Мэд, отдай рюкзак, — тут же вмешался Остин, облокачиваясь на машину и вставая с земли. Он потянулся к сумке, но я крепко сжала лямки, убирая её за спину.

— Нет, — отрезала я, подняв на него взгляд. — Я пострадала меньше всех, так что понесу его сама.

— Мэди, он тяжёлый, — не сдавался Остин, нахмурив брови.

— А ты сильно ранен, — парировала я, стараясь смотреть прямо ему в глаза, надеясь, что моя решимость сможет его убедить.

Он замер на мгновение, оценивая меня. Затем вздохнул, его плечи опустились, а на губах появилась едва заметная усмешка.

— Упрямая девчонка, — пробормотал он и сделал шаг в сторону, пропуская меня вперёд. — Но я всё равно его у тебя заберу, как только ты отвлечёшься.

— Посмотрим, — ответила я, стараясь скрыть улыбку, которую вызвала его мнимая капитуляция.

Проходя мимо капота, мой взгляд зацепился за торчащий уголок бумаги. Подойдя ближе, я потянула за него, стараясь не порвать, и вытащила из-под металла сложенную карту. Она была немного помята, но в целом в хорошем состоянии.

— Она нам точно пригодится, — заметил Остин, увидев находку. Он достал из машины своё ружьё, привычным движением повесил его на плечо и взял карту из моих рук.

Развернув её, он внимательно изучил, проводя пальцем по местам, которые только он мог узнать.

— Мы где-то здесь, — сказал он, указывая на небольшой участок восточнее Литл-Фолс.

Я сделала шаг ближе к Остину, чтобы лучше рассмотреть. Оценив расстояние от нашей точки до границы с Канадой, я почувствовала какую-то беспомощность, накатившую на меня волной. Гигантское расстояние. И у нас практически ничего нет. Выбора тоже не было. Всё сводилось к двум вариантам: идти пешком и случайно погибнуть или не делать ничего и всё равно погибнуть.

Так себе перспектива.

— Нужно идти на север, — наконец произнёс Остин, указав на густой лес, начинающийся сразу за обочиной.

Я посмотрела на тёмные заросли. Лес всегда был опасным местом, особенно сейчас. Но он был прав. Здесь, на открытой местности, мы были слишком уязвимы.

— Идти по дороге слишком рискованно, — добавил он, сворачивая карту и убирая её в карман джинсов. — Мы как на ладони.

Я кивнула и повернулась к Лео и Джесси, которые подошли ближе, и присела на корточки, чтобы быть на одном уровне с Лео.

— Сможешь идти сам? — спросила я тихо, погладив его по щеке.

Лео устало кивнул, после чего почесал затылок, чуть нахмурившись.

— Если будет тяжело, скажешь. Договорились? — я внимательно смотрела на него, ловя малейший намёк на сомнение. Но я понимала, что если мне придётся тащить на своих руках ещё и Лео, то я точно не пройду больше ста метров.

— Договорились, — прошептал он.

Я сжала его руку, стараясь вложить в этот жест всю свою поддержку, ту, что ещё оставалась во мне.

— Хорошо, — ответила я, поднимаясь на ноги. Боль отдалась в рёбрах, но я старалась её игнорировать. Закинув рюкзак на плечи, я произнесла громче: — Тогда выдвигаемся.

Мы начали идти, шаг за шагом углубляясь в лес, который встречал нас прохладной тенью, но вместе с тем создавал ощущение ловушки. Солнце едва пробивалось сквозь густую листву, и окружающий мир казался мрачным и зловещим. Будто весь лес наблюдал за нами, тая в себе неизвестные угрозы.

Каждый звук заставлял сердце сжиматься: крик птицы, шорох ветра в ветвях, треск под ногами. Я инстинктивно сжимала пистолет в кармане, готовая к любому развитию событий.

Остин шёл впереди, его плечи были напряжёнными, шаги тяжёлыми, но решительными. Лео следовал за ним, стараясь держаться ближе. Джесси шла чуть позади них, время от времени поддерживая мальчишку. А я замыкала нашу маленькую колонну, чувствуя, как на мои плечи ложится ответственность за всех.

Тяжесть рюкзака больно впивалась в плечи, а рука немела от сумки Остина, которая, казалось, с каждой минутой становилась всё тяжелее. Но я упрямо продолжала идти, зная, что жаловаться бесполезно. Даже самой себе.

Часы тянулись бесконечно. Лес сменялся равнинами, заросшими высокими травами, снова лесом, снова полями. Иногда казалось, что мы ходим по кругу, возвращаясь туда, где уже были. Это ощущение становилось всё сильнее, выматывая нас не меньше, чем жара.

Солнце было нещадным. Оно обжигало нас, будто решив растопить последние остатки нашей решимости. Жажда становилась всё сильнее, делая каждый шаг испытанием. Мы двигались всё медленнее, как будто тянули за собой груз, который невозможно сбросить.

После нескольких остановок у нас осталась одна-единственная бутылка воды, наполовину пустая. Каждый глоток был на вес золота, но этого было недостаточно, чтобы утолить сухость во рту.

— Давайте остановимся, — простонала Джесси, её голос звучал так, будто силы окончательно покидали её. Она рухнула на землю посреди равнины, закрывая лицо руками.

Лео тут же присел рядом, спрятавшись в её тени. Он выглядел таким маленьким, уязвимым, что сердце сжалось от чувства вины.

Остин обернулся, его взгляд задержался на Джесси и Лео. Он ничего не сказал, но даже по его молчанию можно было понять, что он был на пределе. Лицо покрыто потом, который струился по его вискам и смешивался с грязью. Тёмные круги под глазами стали почти угольно-чёрными, как будто он не спал вечность. Но самое худшее было в другом — его рана. Кровь снова проступила через пропитанный бинт, и тёмное пятно на его рубашке начало расползаться.

— Ещё немного, — произнёс он, смахивая капли пота с лица и втягивая воздух сквозь зубы. Его голос звучал спокойно, но я видела, как он напрягается, чтобы не выдать боль. — Нужно найти источник воды. Если мы не пополним запасы, нам не выжить. Здесь где-то должна быть река или хотя бы ручей.

Я взглянула на наполовину опустевшую бутылку, что торчала у меня в боковом кармане рюкзака. Она выглядела жалкой, как символ нашей почти исчезнувшей надежды.

— Остин прав, — поддержала я его, хоть силы уже покидали меня. — Ещё немного, и мы что-нибудь найдём. Обязательно найдём.

В глубине души я не была уверена в этих словах, но сейчас нам всем нужно было за них зацепиться.

— Если верить карте, то где-то в двух километрах отсюда есть ручей, — сказал Остин, раскрыв карту.

— Два километра? — простонала Джесси, устало потирая глаза. — Это как целая вечность!

— Нам надо идти, — твёрдо произнёс Остин, сворачивая бумагу и засовывая её обратно в карман.

Я перевела взгляд на Джесси, сидящую на земле, и Лео, который лежал рядом, едва шевелясь.

— Остин, — обратилась я к нему, и он повернул голову. Я кивнула в сторону его раны, откуда уже почти струйкой текла кровь. — Может сперва перевяжем твою рану?

— Сначала вода, — упрямо ответил он, и его голос прозвучал так, будто это было последнее слово в этом разговоре.

Он развернулся и пошёл вперёд, не дожидаясь ответа. Что ж, в упрямстве мы с ним точно были похожи.

— Хорошо, — выдохнула я, хотя всё внутри сопротивлялось этому решению. Закинув его рюкзак себе на плечи поверх собственного, я почувствовала, как позвоночник жалобно хрустнул под тяжестью. По ощущениям, он готов был рассыпаться прямо сейчас.

Я подошла к Лео, присела на корточки и протянула ему руку.

— Давай, малыш, — сказала я тихо.

Он схватился за мою ладонь, и я помогла ему встать. Он тяжело вздохнул, поморщился от боли и протёр глаза, щурясь от солнца. Его лицо, несмотря на усталость, всё ещё сохраняло остатки детской наивности, и это почти разбило мне сердце.

— Попей ещё немного, — сказала я, протягивая ему бутылку. Его губы, потрескавшиеся от жажды, были очень сухими. Я могла терпеть — несколько часов без воды для меня были не смертельны, а для него каждая минута была пыткой.

Он взял бутылку дрожащими руками, сделал маленький, почти символический глоток, словно боялся, что вода закончится слишком быстро, и вернул её мне. Его шишка на лбу распухла и потемнела, а на щеках появились лёгкие ожоги от палящего солнца. Как же жаль, что у меня не было времени найти ему кепку или хотя бы бандану. Лео выглядел таким уставшим, но его стойкость поражала. Он не жаловался, не просил нас остановиться, даже не говорил о своей боли. Просто шёл вперёд, шаг за шагом.

Джесси встала следом за ним, её губы сжимались в тонкую линию, а из них вырывались ругательства, которые я впервые слышала от неё. Она никогда не была такой грубой, но сейчас эта злоба была направлена не на нас, а на весь этот чертовски несправедливый мир.

Мы продолжили идти вперёд, каждый шаг становился настоящим испытанием. Жажда впивалась в нас, как невидимый враг, истощая остатки сил. Казалось, воздух сам по себе был сухим, будто вытягивал последние капли влаги из наших тел. Каждый вдох отдавался горькой сухостью в горле, превращая простое движение в мучение.

Минуты растягивались до бесконечности. Я пыталась не думать о боли, но с каждым новым шагом она напоминала о себе всё сильнее. Рёбра ныли, словно кто-то сжимал их стальными тисками, а ноги начали подрагивать от судорог. Все движения отдавались тяжёлыми стонами в моей голове, но я сжимала лямки рюкзака, почти врезаясь пальцами в ткань.

Не показывать виду. Никогда не показывать виду, что мне больно.

Вдруг Остин резко поднял руку, и мы все застыли, как по команде. Он повернул голову, словно прислушиваясь к чему-то, что было недоступно нашему восприятию.

— Слышите? — прошептал он, оглядываясь.

Я прислушалась, затаив дыхание. И вот, где-то вдали, едва различимый, донёсся мягкий, журчащий звук. Это был шум воды. Моё сердце тут же забилось сильнее.

— Это ручей! — прохрипела я, голос сорвался от эмоций.

Мы ускорили шаг, забыв об усталости, о боли, и о том, что нас окружает. Только одна цель — вода. Она звала нас, обещая облегчение, спасение, хотя бы на короткое время.

Спустя несколько мучительных минут мы наконец вышли к низине, где узкий ручей протекал среди высокой травы. Его прозрачная вода блестела на солнце, играя бликами, будто поддразнивая нас. Это было наше маленькое спасение.

Джесси не раздумывая упала на колени у самого берега, хватая воду руками и жадно отпивая, словно боялась, что она исчезнет. Её движения были резкими, отчаянными. Лео присел рядом, чуть осторожнее. Он набрал воду в ладони, смотрел на неё пару мгновений, затем плеснул себе на лицо. Улыбка пробежала по его усталым чертам, и на мгновение он стал снова ребёнком, которому просто хорошо.

Остин медленно и с трудом опустился на траву. Сняв повязку, он принялся промывать рану. Его лицо исказилось от боли, но он не проронил ни звука.

Я стояла чуть поодаль, глядя на эту сцену. Моё сердце замирало от смеси облегчения и эмоций, которые я долго сдерживала. Вода. Настоящая, холодная вода. Это было чудо, простое, обыденное чудо, которое сейчас стало настоящим сокровищем для нас.

Наконец, я подошла к ручью и опустилась на корточки. Протянув руки к прохладной воде, я позволила ей омыть мои изрезанные ладони, и не смогла сдержать вздох облегчения, когда боль ненадолго отступила.

Не теряя времени, я наполнила пустые бутылки, наблюдая, как прозрачная вода заполняет их до краёв, словно это было самым ценным на свете.

— Стоять на месте! — выкрикнул незнакомый голос справа от меня и моё сердце замерло.