Сумрачный покров. Идеальные

Таня Лаева (2024)

Никогда не играйте со своей тенью и своим отражением, иначе «оно» поймет, что имеет над вами власть, а не наоборот. По ту сторону живет кто-то другой, кто-то злой, корявый, корыстный, и именно этот «кто-то» может наделить тебя силой или свести с ума… лишь только оно узнает о своей самостоятельности, своей самости. У Джона идеальная семья и идеальная жизнь, но все меняется, когда приходит она — сумасшедшая, одержимая лишь им тварь. Его безоблачная жизнь начинает рушиться, и он понимает, что все это время он жил в аду, а он там самый настоящий дьявол…

Глава 7. Эмили

Несколько раз я громко постучал и, оставаясь без ответа в полном игноре, посмотрел на часы, которые показывали еще только половину девятого.

Спать ложиться рановато.

Наконец свет в холле загорелся, и дверь открыла заспанная Эмили, держа ее на цепочке. Она говорила со мной сквозь щель приоткрытой двери.

— Привет, Джон. Ты чего так поздно? Что-то случилось? — она смотрела на меня сонными невинными глазками.

Вранье… черта с два я поведусь!

— Эмили, нам надо поговорить кое о чем.

— Уже поздно… может быть завтра?

Я отрицательно покачал головой на ее натянутую притворную улыбку.

— Джон… уже правда поздно, и мы почти не знакомы… — бормотала лицемерная мразь.

Почти не знакомы, ах ты сука?!

Не дав ей договорить, я вышиб с ноги дверь, откинув ее хрупкое девичье тело на пол.

— Ты все объяснишь мне сейчас, чертова ведьма! Какого хрена ты мне снишься и мерещишься!

Лежа на широких досках деревянного пола, Эмили таращила на меня испуганные лживые глаза и в ужасе отползала, пятясь назад. А я мог думать только о том, что она была одета лишь в полупрозрачную ночную сорочку.

— Джон, я не понимаю, о чем ты… ты не в себе… я сейчас вызову полицию.

Она чуть ли не плакала, чем привела меня в настоящее бешенство.

— ЗАТКНИСЬ, СУКА! Говори, что ты сделала со мной?!

Я уже не мог сдерживать себя, ибо эмоции захлестнули меня с головой. Я навис над ней, сжав кулаки и тяжело порывисто дыша. Я чувствовал, как мои глаза сверкают неистовым гневом и желанием жестокой расплаты.

Но мне нужна была правда, и я решительно надвигался над сжавшейся в комок девушкой, которая закрыла лицо ладонями и поджала колени, обнимая их и подрагивая.

— Переигрываешь!

Внезапно убрав руки, она мгновенно изменилась, и ее лицо расплылось в злобной улыбке, глаза зажглись адским манящим пламенем. Она поднялась с пола и неспешно подошла ко мне очень… очень близко.

Ее безукоризненная грудь просвечивала сквозь тончайший голубой сатин. Я не мог оторвать взгляд от этой дряни. Я ненавидел ее, но при этом страстно желал.

— Не обманывай себя. Мы оба знаем, зачем ты пришел…

Злобная тварь обвила руками мою шею, а я замер и стиснул зубы. Она прижалась к моим напряженным джинсам лобком точно до своей боли, через секунду сорвала с себя сорочку и толкнула меня на диван.

Я покорно следовал всем ее уловкам словно околдованный. Мой мозг отчаянно отказал, а тело упорно не слушалось, полностью покоренное ее сучьей воле.

— Я не за этим пришел, — едва ли совладав с голосовыми связками, проговорил я осипшим голосом.

— О да… за этим… за этим, — мурлыкала бестия, — Один только раз, и ты забудешь обо мне, и я навсегда исчезну из твоей жизни.

— Пошла к черту! — с огромным трудом ответил я, безотрывно наблюдая за ее набухшими нежно розовыми сосками.

— Разве я тебе не нравлюсь? Вот ты мне очень нравишься. Я давно тебя заприметила. Ты как с картинки, просто идеальный.

Абсолютно голая, влажная, умопомрачительно сексуальная она уселась на меня сверху, одной рукой водя пальцами по моим губам, оттягивая нижнюю вниз, а другой расстегивая ремень и забираясь внутрь, сжимая каменного предателя.

Она шептала мне на ухо и покусывала мочку, проводя языком по ушной раковине, проникая внутрь, заставляя меня возбужденно мычать и двигаться навстречу плавным движениям ее бедер.

— Да брось, один раз. Я же знаю, что мы оба этого хотим. Жестко трахни меня и проваливай. Можешь считать это расплатой за время, потраченное на тебя. Я отпущу тебя, обещаю.

Я сдерживался из последних сил, но адский пожар под, пачкающей мое белье своими соками, вульгарной, такой желанной шлюхой уже не давал мне здраво мыслить, и я скинул куртку.

Я пересплю с ней, и это наваждение спадет. Я смогу быть с Карен… моя жизнь снова станет прежней.

Словно прочитав мои мысли, она встала передо мной на колени. Стянув с меня рывком джинсы, она начала ласкать меня ртом, всасывая меня с такой силой, что я сжал диванные подушки с диким рыком. Я резко встал и намотал ее волосы на кулак, раскачиваясь навстречу. Натянув поводок, яростными движениями я отымел ее грязный рот, вбиваясь в нее до затылка под хлюпающие в ее горле звуки.

— Черт! Побери!

— МММ… какой же ты большой и горячий… вкусный.

Она облизнула свои развратные губы, а мне показалось будто у нее был язык как у змеи. Я посадил ее на себя и прижал с силой к ближайшей стене, на которой так удачно висел турник.

Она взялась за ручки тренажера и села на него, максимально раздвигая бедра, открывая моему окончательно затуманенному взору мокрую нежно-розовую плоть. Упираясь ладонями в стену, без расшаркиваний, я стремительно вошел в нее и, задавая бешеный ритм, порол со всем своим гневом и остервенением, с силой хватая великолепную задницу одной рукой и стискивая, словно выжимая мыльную губку.

Перевозбужденная горячая крошка кусала губы и кричала от наслаждения, распаляя меня еще больше, заставляя двигаться резче и запрокидывать голову до лопаток.

— О, черт, Джонни, я уже почти! ГЛУБЖЕ!

— Заткнись, тварь!

Она хотела поцеловать меня, но я схватил ее за волосы и с силой дернул от себя вниз. Она завыла в потолок, разрываясь от оргазма, и я кончил вместе с ней, рыча ей в шею грязные ругательства.

Я вышел из нее и сразу пошел одеваться. Она же одеваться не спешила, а мокрая и довольная как кошка, спрыгнув с турника, уселась, все еще обнаженная, на диван, проводя пальцами по шее.

— Это было потрясающе.

Я молча натягивал даже не снятые джинсы и судорожно затягивал ремень, отчаянно пытаясь застегнуть не слушающуюся бляшку.

— Ты ничего не скажешь мне, милый?

— Нет, — излишне резко схватил я куртку с проклятого дивана и выплюнул, — Ты добилась чего хотела, теперь отвали! Исчезни!

— О, Джонни, я даже не знаю, получится ли после такого…

Она ехидно улыбнулась, накручивая безупречные волосы на палец, а я направился к двери. На выходе я увидел странную и очень пугающую картину с изуродованными лицами, страдающими в предсмертной агонии.

— Нравится? Это моя работа.

— Ты больная!

Я вышел, хлопнув дверью.

*****************************

Эмили откинулась на спинку дивана, поглаживая свое влажное тело, проникая и лаская свое все еще пульсирующее лоно и сладко постанывая, вспоминая Джона внутри себя и его прикосновения. Ни она, ни Джон не видели, как все это время со второго этажа за ними наблюдал Курт.

— Теперь мой ход…

*****************************

Я зашел домой. Тихо раздевшись, я хотел проскользнуть наверх, но со столовой меня окрикнули.

— Джо-он, это ты милый?

— Да, мама. Привет!

— Привет. Иди сюда. Садись и поешь.

Я сел за стол. Честно говоря, я был зверски голоден, поэтому быстро опустошил содержимое тарелки. Мама смотрела на меня, не отрываясь.

— Как прошел день?

Я поперхнулся… ибо денек у меня был то, что надо… то, что доктор прописал.

— День как день. Ничего особенного.

— Тебе отец сказал, куда он поехал?

— Ну да, по работе…

— Ммм…

Я прочитал на ее лице беспокойство и желание что-то сказать, но она так и не решилась. Я встал и крепко обнял ее сзади за плечи.

— Я люблю тебя, мам.

— Я тоже тебя очень люблю, малыш!

Мама обняла мои руки и смахнула слезу.

— Прости меня за вчера, — виновато произнес я.

Я поцеловал ее в висок и направился в свою комнату. Перед сном я заскочил к Кирстен, которая мирно спала и посапывала. Чмокнув ее в нос, я прикрыл ее одеялом, получая в ответ невнятное мычание во сне.

Завтра все станет, как прежде.

Приняв прохладный душ, полностью обессиленный, я, наконец, добрался до кровати и провалился в сон.