Фейтфул-Плейс
В 1985 году Фрэнку Мэкки было девятнадцать, он мечтал сбежать из тесной квартиры своей безумной семьи на Фейтфул-Плейс и вместе со своей девушкой Рози перебраться из Дублина в Лондон. Но Рози в ночь, на которую юные влюбленные запланировали побег в новую жизнь, не пришла на место встречи. Спустя двадцать два года Фрэнк – один из лучших детективов полиции Дублина. И однажды в заброшенном доме на Фейтфул-Плейс строители находят старенький чемодан, находка указывает на то, что исчезновение Рози, возможно, объясняется вовсе не ее бегством. Нравится это Фрэнку или нет, но он вынужден вернуться в район, где родился и вырос, к родным, от которых так старался держаться подальше.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Фейтфул-Плейс предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
3
Подход ко сну у меня верблюжий: могу выспаться про запас, когда есть возможность, но могу и долго не спать, если того требуют дела. Ту ночь я провел, пялясь на темные очертания чемодана под окном, слушая папин храп и приводя в порядок мысли перед следующим днем.
Возможные объяснения спутались, как спагетти, но среди них выделялись два правдоподобных. Первое — очередное повторение вечного сюжета — я скормил своей семье: Рози решила сбежать в одиночку, заранее припрятала чемодан, чтобы дать деру, пока ее не изловил я или родители, когда же вернулась забрать вещи и оставить записку, к дому пришлось пробираться задами, потому что я следил за улицей. Не подняв шум, чемодан через ограду не перебросишь, так что она оставила чемодан и махнула навстречу новой манящей жизни — то-то я слышал шорохи на задних дворах.
Версия объясняла все, кроме билетов на паром. Даже если Рози не собиралась плыть на утреннем пароме, а думала повременить день-другой на случай, если я заявлюсь в порт, как какой-нибудь Стэнли Ковальски, она бы попыталась сделать что-нибудь со своим билетом — поменять, продать. Билеты обошлись нам в львиную долю недельной зарплаты. Черта с два бы[8] она оставила их гнить в камине — разве что у нее не было выбора.
По второй версии, к которой с разной долей деликатности склоняли меня Шай и Джеки, кто-то перехватил Рози по дороге к версии один или ко мне.
С версией один я смирился. На это ушло больше чем полжизни, но она пробила себе уютный уголок в моем мозгу, как пуля, засевшая так глубоко, что и не вытащишь; она меня уже почти не тревожила — главное было к ней не прикасаться. Вторая версия взорвала мне мозг.
Последний раз я видел Рози Дейли в субботу вечером накануне дня икс. Я шел на работу. Мой приятель Вигги работал ночным сторожем на автостоянке, а его приятель Стиво — вышибалой на дискотеке. Когда Стиво требовался выходной, Вигги подменял его, я — Вигги, все получали наличные и оставались довольны.
На крыльце дома четыре в цветочно-сладком облаке пышных волос и блестящего блеска для губ пересмеивались прислонившаяся к перилам Рози, Имельда Тирни и Мэнди Каллен — девчонки дожидались Джули Нолан. Вечер стоял холодный и туманный, Рози спрятала руки в рукава и дула на пальцы, Имельда зябко приплясывала. На привязанном к фонарю канате в конце улицы качались трое ребятишек, из окна Джули неслась “Порочная любовь”, и по-субботнему наэлектризова[9] нный ночной воздух пах дразняще и пряно, как шипучий сидр.
— Полюбуйтесь на Фрэнсиса Мэкки! — сказала Мэнди в пространство, пихая подружек под ребра. — Вот так хаер… Нос-то не дери!
— Здорово, девчонки, — усмехнулся я.
Мэнди — маленькая, чернявая, со взбитой челкой и вся в вареной джинсе — оставила мое приветствие без внимания.
— Будь он мороженым, зализал бы себя до смерти, — сказала она подругам.
— Пусть лучше меня кто другой залижет, — сказал я, играя бровями.
Девчонки прыснули.
— Слушай, Фрэнки, — начала Имельда, тряхнув кудряшками перманента, — тут Мэнди интересуется…
Мэнди взвизгнула и кинулась зажимать Имельде рот. Та увернулась:
— Мэнди говорит, чтоб я тебя спросила…
— А ну, заткнись!
Рози засмеялась. Имельда поймала Мэнди за руки и отвела их в стороны:
— Она говорит, чтоб я спросила, хочет ли твой брат сходить в кино, но не фильм посмотреть, а…
Имельда с Рози залились хохотом. Мэнди спрятала лицо в ладони:
— Имельда, ты сучка! Я вся красная!
— Так тебе и надо, — сказал я. — Нечего младенцев совращать. Ты в курсе, что он только бриться начал?
Рози согнулась пополам от смеха:
— Да не он! Не Кевин!
— Она про Шая! — задыхаясь, выговорила Имельда. — Не хочет ли Шай сходить… — И захлебнулась смехом.
Мэнди пискнула и снова закрыла лицо руками.
— Сомневаюсь, — сказал я, сочувственно покачав головой.
Мужчины в роду Мэкки от нехватки женского внимания не страдали никогда, но Шай был особенным. Насмотревшись на него, я, едва созрев, считал в порядке вещей, что если захочешь девочку, то она сама прибежит. Рози как-то сказала, что стоит Шаю только взглянуть на девчонку, как у той лифчик расстегивается.
— По-моему, наш Шай больше по мальчикам, сечете?
Девочки снова взвыли от смеха. Обожаю девчачьи стайки при параде — вылитые подарки в разноцветной бумаге, так и хочется потискать и посмотреть, не найдется ли среди них одной для тебя. Зная наверняка, что лучший подарок принадлежит мне, я чувствовал себя Стивом Маккуином — будь у меня мотоцикл, я бы схватил ее в охапку, усадил позади себя и взлетел прямо над крышами.[10]
— Передам ему твои слова! — крикнула Мэнди.
Мы с Рози коротко, заговорщицки переглянулись: к тому времени, как Мэнди расскажет что-то Шаю, мы уже будем за морем и нас будет не достать.
— Да пожалуйста, — сказал я. — Только матери моей не говори, ее надо помягче подготовить.
— Мэнди его обратит, да, Мэнди?
— Ей-богу, Мельда…
Дверь дома три открылась, и вышел мистер Дейли. Он поддернул штаны, скрестил руки на груди и привалился к дверному косяку.
— Добрый вечер, мистер Дейли, — поздоровался я.
Отец Рози меня проигнорировал.
Мэнди с Имельдой подобрались и покосились на Рози.
— Мы Джули ждем, — сказала та.
— Прекрасно, я с вами подожду. — Мистер Дейли достал из кармана рубашки расплющенную сигарету и принялся бережно ее разглаживать.
Мэнди сняла со свитера пушинку и начала ее разглядывать; Имельда оправила юбку.
Тем вечером я радовался даже мистеру Дейли — и не только при мысли о том, с каким лицом он проснется в понедельник утром.
— Вы сегодня такой нарядный, мистер Дейли. Тоже на дискотеку собрались?
Подбородок его дрогнул, но он не сводил глаз с девочек.
— Гитлер проклятый, — пробормотала Рози себе под нос, засовывая руки в карманы джинсовой куртки.
— Пойдем глянем, чего там Джули возится, — предложила Имельда.
Рози пожала плечами:
— Можно.
— Пока, Фрэнки. — Мэнди хитро улыбнулась, заиграв ямочками на щеках. — Шаю привет.
Уходя, Рози опустила веко, чуть вытянула губы — подмигивание и поцелуй, — а потом взбежала на крыльцо дома четыре и скрылась в темном коридоре, исчезнув из моей жизни.
Сотни ночей я лежал без сна в спальном мешке в окружении вонючих рокеров и Кита Муна, перебирая в памяти те последние пять минут в поисках какого-то предвестия. Я чуть умом к чертям не тронулся — чем-то она наверняка себя выдала! — но был готов всеми святыми поклясться, что ничего не упустил. А теперь вдруг выходило, что я, может, вовсе и не спятил и не самый легковерный простак в мире; возможно, я просто был прав. Какая-никакая, а разница налицо.
В записке ровным счетом ничего не говорилось о том, что она адресована мне. Я принял это как данность, ведь это меня она бросала. Но изначально-то мы много кого собирались бросить в ту ночь. Записка могла предназначаться ее родителям, подругам, всей Фейтфул-Плейс.
В нашей старой спальне па всхрапнул, как полузадушенный азиатский буйвол; Кевин забормотал во сне и перевернулся, откинув руку и угодив мне по лодыжкам. Дождь зарядил размеренно и тяжело.
Как я уже сказал, я стараюсь на шаг опережать жизненные подставы. Самое меньшее остаток выходных мне предстояло исходить из предпосылки, что Рози так и не покинула Фейтфул-Плейс живой.
С утра, убедив семейство Дейли, что лучше оставить чемодан в моих надежных руках и не звонить в полицию, я первым делом собирался поговорить с Имельдой, Мэнди и Джули.
Ма проснулась часов в семь; сквозь шум дождя послышался скрип пружин — она вставала с кровати. По пути в кухню она остановилась на пороге гостиной и долгую минуту глядела на нас с Кевином, думая бог знает о чем. Я прикидывался спящим. Наконец она скептически шмыгнула носом и пошла дальше.
На завтрак нас ждал целый пир: яйца, бекон, сосиски, кровяная колбаса, гренки, жареные помидоры. Ма явно на что-то намекала, хоть мне и было невдомек на что. То ли “гляди, нам и без тебя хорошо”, то ли “я по-прежнему ради тебя в лепешку расшибаюсь, хоть ты и не заслуживаешь”, а может, “будем квиты, когда тебя от всего этого удар хватит”. О чемодане никто не заговаривал — похоже, мы разыгрывали счастливый семейный завтрак, и меня это устраивало. Кевин уписывал за обе щеки и украдкой поглядывал на меня через стол, как ребенок, присматривающийся к незнакомцу; па ел молча, разве что иногда похрюкивал, требуя добавки. Я одним глазом поглядывал в окно и обрабатывал ма.
Вопросами в лоб я бы только навлек на себя головомойку: “Ни с того ни с сего Ноланами заинтересовался? А на нас двадцать два года было наплевать?” — сполоснуть и повторить. Путь к информационному банку ма лежит через неодобрение. Накануне вечером я заметил, что дом пять выкрашен в чрезвычайно миленький нежно-розовый цвет, наверняка вызвавший мамино осуждение.
— Дом пять неплохо подновили, — сказал я, давая ей возможность возразить.
Кевин уставился на меня как на ненормального.
— Выглядит как будто телепузики сблевали, — с полным ртом сказал он.
Мамины губы превратились в узкую полоску.
— Яппи, — припечатала она диагноз. — Оба работают айтишниками, что бы это ни значило. Не поверишь, помощницу взяли по хозяйству. Где это слыхано? Молодую какую-то, из России, что ли, — в общем, из этих. Имя — язык сломаешь. Сыночку всего год, храни его Господь, а маму с папой неделями не видит. Не знаю, зачем они вообще его завели.
Я потрясенно ахал в нужных местах:
— А Хэлли теперь где? И миссис Маллиган?
— Хэлли в Таллу перебрались, когда хозяин дом продал. Я вас пятерых в этой самой квартире на ноги поставила, и ничего, обошлась как-то без помощниц по хозяйству. А эта как пить дать с обезболиванием рожала. — Ма разбила в сковородку еще одно яйцо.
Па оторвался от сосисок.
— Какой, по-твоему, год на дворе? — спросил он. — Миссис Маллиган пятнадцать лет как померла. Ей восемьдесят девять было.
Это отвлекло маму от обезболенных яппи — смерти она обожает:
— А ну-ка, угадай, кто еще умер!
Кевин закатил глаза.
— Кто? — послушно спросил я.
— Мистер Нолан. Ни дня в жизни не болел, а шел после причастия да и свалился замертво прямо посреди обедни. Обширный инфаркт. Каково?
А вот и моя лазейка. Спасибо, мистер Нолан.
— Ужасно, — сказал я. — Земля пухом. Я же когда-то с Джули Нолан был накоротке. А с ней что?
— В Слайго перебралась, — произнесла ма с мрачным удовлетворением, будто Джули сослали в Сибирь, соскребла себе на тарелку мученическую порцию яичницы и присоединилась к нам за столом. Она уже изрядно шаркала — больное бедро давало о себе знать. — Когда фабрика переехала. На похороны-то отца прикатила, а у самой физиономия морщинистая, как слоновья задница, все от солярия. Куда ты теперь ходишь на мессу, Фрэнсис?
Па фыркнул.
— Когда как, — сказал я. — А Мэнди Каллен еще тут? Маленькая такая, темненькая, еще в Шая была влюблена…
— Да они все по нему сохли, — ухмыльнулся Кевин. — Я сам пацаном начинал с девчонок, которым Шай не по зубам пришелся.
— Срамники мелкие, вот вы кто! — с нескрываемым одобрением сказал па.
— Зато сейчас на него гляньте, — сказала ма. — Мэнди вышла за хорошего парня с Нью-стрит, теперь она Мэнди Брофи, двое детей и машина. На месте этого Брофи мог бы быть наш Шай, не будь он таким лоботрясом. А ты, юноша, — ма нацелилась вилкой в Кевина, — тем же кончишь, если в разум не войдешь.
Кевин сосредоточился на своей тарелке:
— У меня и так все путем.
— Рано или поздно придется остепениться. Не вечно же куролесить. Лет-то тебе сколько?
Меня безбрачием никто не попрекал, и я слегка забеспокоился — не от недостатка внимания, а потому что снова заподозрил, что у Джеки чересчур длинный язык.
— Так Мэнди еще тут живет? — спросил я. — Надо бы к ней зайти, пока я здесь.
— По-прежнему в доме девять, — с готовностью сказала ма. — Мистер и миссис Каллен — на нижнем этаже, а Мэнди с семьей — на остальных двух, за родителями приглядывает. Славная девочка эта Мэнди, каждую среду маму в клинику возит насчет костей, а по пятницам…
Сквозь ритмичный стук дождя пробились какие-то посторонние звуки. Я перестал слушать ма. Хлюпанье шагов приближалось — и не одна пара ног; голоса. Я отложил вилку с ножом и быстро подошел к окну (Фрэнсис Мэкки, скажи на милость, ты куда это собрался?). Столько лет прошло, а походка у Норы Дейли по-прежнему точь-в-точь как у сестры.
— Мне нужен мешок для мусора, — сказал я.
— Ему готовишь, а он еле клюет, — рявкнула ма, указав ножом на мою тарелку. — Сядь и доешь.
— Потом. Где у вас мусорные мешки?
Ма опустила все свои подбородки в предвкушении свары:
— Не знаю, как у тебя заведено, но в моем доме едой не разбрасываются. Вот доешь, потом будешь вопросы задавать.
— Ма, мне некогда. Дейли приехали. — Я выдвинул ящик, где раньше обретались мешки для мусора, но нашел только бережно сложенное кружевное черт-те что.
— Задвинь ящик! Хозяйничает, как у себя дома…
Умница Кевин предусмотрительно опустил голову.
— С чего ты взял, что Дейли хотят видеть твою страхолюдную рожу? — поинтересовался па. — Они наверняка винят во всем тебя.
— Ишь, важный какой!..
— Наверняка, — согласился я, рывком вытягивая один ящик за другим. — Но я все-таки покажу им чемодан и не хочу, чтобы он намок под дождем. Да где эти сраные… — Найти мне удалось только промышленные запасы мебельного полироля.
— А ну не выражайся! От маминой стряпни нос воротит…
— Погоди, вот обуюсь и с тобой пойду, — сказал па. — Полюбуюсь на физиономию Мэтта Дейли.
А Оливия еще хотела, чтобы я привел в этот дом Холли.
— Нет уж, спасибо, — сказал я.
— Тебя чем на завтрак дома кормят? Икрой?
— Фрэнк, — терпение Кевина лопнуло, — под мойкой.
Я открыл шкафчик и, слава Христу, обнаружил свой Грааль — рулон мусорных мешков. Оторвав один мешок, я направился в гостиную, по дороге спросив Кевина:
— Составишь компанию?
Па был прав, Дейли не самые горячие мои поклонники, но на Кевина вроде бы никто зуб не точил.
Брат отодвинул стул.
— Хвала яйцам, — сказал он.
В гостиной я как можно аккуратнее завернул чемодан в мусорный мешок.
— Господи, — сказал я. Ма продолжала бушевать (Кевин Винсент Мэкки! Сейчас же вернись и…). — Тут еще больший дурдом, чем я помнил.
Кевин пожал плечами и надел куртку:
— Они успокоятся, как мы уйдем.
— Кто разрешил вам встать из-за стола? Фрэнсис! Кевин! Вы слышите?
— Заткни фонтан, — отрезал па. — Я тут пожрать пытаюсь.
Отец говорил довольно спокойно, но от одного только звука его голоса я невольно стиснул зубы. Кевин на секунду зажмурился.
— Пошли отсюда, — сказал я. — Хочу догнать Нору, пока она не уехала.
Я спустился по лестнице, осторожно неся в вытянутых руках чемодан с уликами. Кевин придержал мне дверь. Улица была пуста, Дейли уже скрылись в доме три.
Мощный порыв ветра ударил меня в грудь, как гигантская ладонь, преграждающая дорогу.
Сколько себя помню, родители и Дейли на дух друг друга не переносили по множеству запутанных причин, разбираясь в которых человек посторонний только даром надорвется. Когда у нас с Рози все закрутилось, я попытался было навести справки, хотел понять, почему мистер Дейли на стенку лезет при одной мысли о нашем романе, но почти наверняка лишь хватил по верхам. Отчасти дело было в том, что мужчины Дейли работали на гиннессовской пивоварне и потому ставили себя выше всех остальных: солидная работа, хорошая зарплата и шанс выйти в люди. Отец Рози ходил на вечерние курсы, божился пробиться выше конвейера и сейчас, как я узнал от Джеки, стал каким-то начальником, так что они выкупили дом три у владельца. Мои родители недолюбливали “выскочек”, Дейли недолюбливали безработных алкоголиков и дармоедов. По мнению мамы, не обошлось и без зависти — она-то запросто нас пятерых родила, а Тереза Дейли только и сподобилась на двух девок, ни одного сына мужу не подарила, — но, если вовремя не перевести тему, ма принималась судачить о выкидышах миссис Дейли.
Ма и миссис Дейли, как правило, худо-бедно ладили: женщины предпочитают враждовать на близком расстоянии, а то как бы поводы для ненависти не истощились. Зато па с мистером Дейли на моей памяти и двух слов друг другу не сказали. Некое подобие общения — и я никогда не понимал, при чем тут вопросы трудоустройства и акушерской зависти, — завязывалось между ними пару раз в год, когда па нагружался сверх обычного и на неверных ногах плелся мимо нашего дома напрямик к дому три. По дороге он спотыкался, пинал перила и с ревом призывал Мэтта Дейли выйти и разобраться по-мужски. Выходили ма и Шай — или, если ма тем вечером убиралась в какой-нибудь конторе, Кармела, Шай и я — и уламывали его отправиться домой. Чувствовалось, что вся улица слушает, перешептывается и наслаждается, но Дейли никогда не открывали окно, никогда не включали свет. Сложнее всего было не уронить па на повороте лестницы.
— Как войдем, — сказал я Кевину, когда мы прорвались через дождь и брат постучал в дверь дома три, — говорить будешь ты.
Он оторопел:
— Я? Почему я?
— Сделай мне приятное. Расскажешь им, откуда взялась эта штука, а дальше уж я сам.
В восторг он не пришел, но наш Кев всегда отличался покладистостью, и, не успел он придумать, как помягче сказать мне, что свою грязную работу мне придется делать самому, как дверь открылась и в проем высунулась миссис Дейли.
— Здравствуй, Ке… — начала было она и осеклась, узнав меня. Глаза у нее изумленно округлились, из груди вырвался какой-то икающий всхлип.
— Миссис Дейли, простите за беспокойство, — невозмутимо сказал я. — Пустите нас на минутку?
Она приложила ладонь к груди. Насчет ногтей Кев правду сказал.
— Я не…
Каждый коп умеет пройти в дверь мимо человека, которого одолевают сомнения.
— Не промочить бы под дождем, — сказал я, пропихивая чемодан в прихожую. — Кажется, вам с мистером Дейли стоит на это взглянуть.
Кевин конфузливо проследовал за мной.
— Мэтт!.. — визгливо позвала миссис Дейли, не сводя с нас глаз.
— Мам! — Из гостиной вышла Нора, совсем взрослая, ее платье это только подчеркивало. — Кто… Господи! Фрэнсис?
— Собственной персоной. Привет, Нора.
— Боже святый, — сказала Нора. Затем взгляд ее скользнул мне через плечо — в сторону лестницы.
Я помнил мистера Дейли эдаким Шварценеггером в вязаной кофте, но он оказался поджарым осанистым мужчиной небольшого роста с очень короткой стрижкой и упрямым подбородком. Подбородок стал еще упрямее, пока он неторопливо разглядывал меня.
— Нам нечего тебе сказать, — наконец объявил он.
Я покосился на Кевина.
— Мистер Дейли, — незамедлительно вмешался тот, — нам надо кое-что вам показать.
— Ты можешь показывать нам что угодно. А брат твой пускай выметается из моего дома.
— Конечно, понимаю, он ни за что бы не пришел, но у нас нет выбора, ей-богу. Это важно. Честное слово. Можно мы… Пожалуйста!
Кевин переминался с ноги на ногу, откидывал с глаз непослушную челку, весь из себя смущенный, неуклюжий и взволнованный; выставить его из дома было бы все равно что пнуть большого пушистого пса. Неудивительно, что малыш избрал своим поприщем торговлю.
— Мы бы не стали вас беспокоить, — робко добавил он для верности, — но у нас нет другого выхода. Всего пять минут!
После паузы мистер Дейли сухо, неохотно кивнул. Дорого бы я дал за надувную куклу в виде Кевина, чтобы возить ее с собой в машине и вытаскивать при необходимости.
Нас провели в гостиную, более светлую и аскетично обставленную, чем родительская: однотонный бежевый ковер, кремовая краска вместо обоев, в рамках на стене — фотография Иоанна Павла Второго и старый профсоюзный плакат; ни тебе кружевных салфеточек, ни гипсовых уток. Даже в детстве, когда мы свободно носились по домам друг друга, в этой комнате я ни разу не бывал и долгое время мучительно, жгуче мечтал, чтобы меня сюда пригласили, — всегда хочется того, чего ты, как тебе втолковывают, не заслуживаешь. Не думал, что попаду сюда вот так. В мечтах я видел, что обнимаю Рози, на пальце у нее кольцо, на плечах дорогущая шуба, под сердцем малыш, а во все лицо — широкая улыбка.
Нора усадила нас за журнальный столик и чуть не предложила чаю с печеньем, но вовремя спохватилась. Я положил чемодан на столик, со значительным видом натянул перчатки — мистер Дейли, пожалуй, единственный в округе, кто скорее пустит в гостиную копа, чем одного из Мэкки, — и развернул мусорный мешок.
— Кто-нибудь из вас раньше это видел? — спросил я.
Секундное молчание. Вдруг миссис Дейли то ли ахнула, то ли застонала и потянулась к чемодану. Я успел предостерегающе выставить руку:
— Попрошу не прикасаться.
— Где… — резко начал мистер Дейли и со свистом втянул в себя воздух. — Где ты его взял?
— Узнаёте? — спросил я.
— Это мой, — сказала миссис Дейли, прижав ко рту кулак. — Я его в свадебное путешествие брала.
— Где ты его взял? — повысил голос мистер Дейли. По его лицу разлился нездоровый румянец.
Я со значением взглянул на Кевина, приподняв бровь. В целом обстоятельства он изложил вполне доходчиво — и про строителей рассказал, и про свидетельство о рождении, и про телефонные звонки. Я в нужные моменты доставал некоторые предметы для наглядности, как стюардесса показывает спасательный жилет, и наблюдал за Дейли.
Когда я уехал, Норе было лет тринадцать-четырнадцать — сутулая нескладная девчонка с буйными кудряшками, рано развившаяся и, похоже, не особо радовавшаяся этому. В результате все у нее сложилось как надо: та же сногсшибательная фигура, что у Рози, сейчас чуть раздавшаяся, но все еще шикарная; в наши дни, когда девицы морят себя голодом, стремясь к нулевому размеру, вечно издерганные, такую фигуру редко встретишь. Нора была на пару дюймов пониже сестры и не такая яркая — темные волосы, серые глаза, — и все-таки они были очень похожи, особенно если не в упор разглядывать, а мельком, краем глаза. Что-то неуловимое: разворот плеч, изгиб шеи, то, как она слушала — совершенно неподвижно, обхватив ладонью локоть другой руки, глядя прямо на Кевина. Немногие умеют тихо сидеть и слушать. Рози в этом не знала равных.
Миссис Дейли тоже изменилась, но не в лучшую сторону. Я помню, как она, запальчивая, курила на крыльце и, упершись бедром в перила, выдавала двусмысленности, от которых мы, мальчишки, заливались краской и припускали прочь под ее грудной смех. То ли исчезновение Рози, то ли просто двадцать два года жизни и мистер Дейли ее так потрепали, но спина у нее сгорбилась, лицо осунулось — в общем, молочный коктейль с антидепрессантами ей бы не помешал. Внезапно меня резануло то, чего я не видел, когда мы были подростками, а она для нас — древней старухой: невзирая на синие тени для век, начес и легкое помешательство, она поразительно напоминала Рози. Разглядев это сходство, я уже не мог его не замечать, оно вспыхивало и пропадало на периферии моего зрения, словно голограмма. От мысли, что с годами Рози могла превратиться в свою мать, мне стало не по себе.
Зато чем дольше я смотрел на мистера Дейли, тем ярче в нем проглядывал свойственный ему свободный дух. Пара перешитых пуговиц на несуразной вязаной безрукавке, аккуратно выстриженные волосы в ушах, свежевыбритый подбородок — должно быть, накануне он брал бритву с собой к Норе и побрился, перед тем как она повезла родителей домой. Миссис Дейли вздрагивала, поскуливала и кусала ладонь, пока я перебирал содержимое чемодана, а Нора пару раз глубоко вздыхала и откидывала голову назад, часто моргая. Мистер Дейли не менялся в лице, разве что становился все бледнее да щека дернулась, когда я показал свидетельство о рождении, — и все.
Кевин закончил и вопросительно взглянул на меня, пытаясь понять, все ли рассказал правильно. Я снова убрал огурцовую блузку Рози в чемодан и закрыл крышку. На секунду воцарилась полная тишина.
Наконец миссис Дейли чуть слышно спросила:
— Но как чемодан оказался в шестнадцатом доме? Рози с ним в Англию уехала.
От убежденности в ее голосе у меня упало сердце.
— Откуда вы знаете? — спросил я.
Она недоуменно посмотрела на меня:
— Чемодан пропал вместе с Рози.
— Почему вы так уверены, что она уехала в Англию?
— Так она записку оставила. Прощальную. Ее мальчики Шонесси и один из ребят Салли Хирн на следующий день принесли. Сказали, в шестнадцатом нашли. Там прямо было написано, что Рози уезжает в Англию. Мы сначала подумали, что вы оба… — Когда мистер Дейли пошевелился, вернее, слегка дернулся от гнева, миссис Дейли быстро заморгала и замолчала.
Я притворился, что не заметил, и согласился:
— Да, пожалуй, все так подумали. А когда вы узнали, что мы не вместе?
Никто не ответил, и тут подала голос Нора:
— Давным-давно. Лет пятнадцать назад, еще до моего замужества. Я как-то встретила Джеки в магазине, и она сказала, что вы снова общаетесь и что ты здесь, в Дублине. Сказала, что Рози уехала без тебя. — Нора переводила взгляд с меня на чемодан и обратно, глаза ее все больше округлялись. — Думаешь, она… Где она, как ты думаешь?
— Я пока ничего не думаю, — сказал я самым официальным своим голосом, будто речь шла о пропавшей незнакомке. — Нам пока известно слишком мало. Она хоть как-то с вами связывалась с тех пор, как уехала? Звонила, писала, передавала весточку через кого-то, кто случайно с ней столкнулся?
Миссис Дейли будто прорвало:
— Да у нас же телефона тогда не было, как бы она позвонила? А как телефон установили, я записала номер и пошла к твоей маме, пошла к Джеки и Кармеле и говорю, мол, если ваш Фрэнсис объявится, дайте ему этот номер, пусть передаст Рози, чтобы позвонила нам хоть на минутку, на Рождество или… Но конечно, когда я услышала, что она не с тобой, я поняла, что она не позвонит, номера-то у нее так и нет. Написать она, понятно, могла, да ведь Рози всегда поступала по собственному разумению. Но в феврале мне стукнет шестьдесят пять, и уж на юбилей-то она открытку отправит…
Она говорила все быстрее и пронзительней, в голосе появился трескучий надлом. Мистер Дейли протянул руку и на миг стиснул руку жены. Миссис Дейли закусила губу. Кевин сидел с таким видом, словно пытался стечь в щель между диванными подушками и исчезнуть.
— Нет. Ни словечка. Сначала мы просто думали… — тихо сказала Нора и быстро взглянула на отца: по ее мнению, Рози была уверена, что после побега со мной семья от нее отреклась. — Даже когда мы услышали, что ты не с ней, все равно думали, что она в Англии.
Миссис Дейли запрокинула голову и смахнула слезу.
Ну вот и все, не выйдет покончить с этой историей на раз-два, сделать семье ручкой, стереть из памяти вчерашний вечер и вернуться к относительно нормальной жизни; не выйдет напоить Нору и выпросить у нее номер телефона Рози.
— Надо позвонить в полицию, — ни на кого не глядя, с трудом выговорил мистер Дейли.
Мне почти удалось не выдать сомнений:
— Ну да. Вы можете позвонить. У моих это тоже было первым побуждением, но я подумал, вы должны сами решить, стоит ли.
Он с подозрением уставился на меня:
— А почему нет?
Я вздохнул и провел рукой по волосам.
— Видите ли, я бы и рад пообещать вам, что копы уделят этому должное внимание, но не могу. В идеале чемодан должны для начала проверить на отпечатки пальцев и кровь (миссис Дейли жалобно пискнула, закрыв лицо ладонями), но для этого делу должны присвоить номер и передать детективу, а детектив должен затребовать анализы. Могу сразу сказать, ничего этого не будет. Никто не станет транжирить ресурсы на то, что может оказаться вовсе не преступлением. Общий отдел, отдел по розыску пропавших и отдел висяков несколько месяцев поперебрасывают друг другу это дело, а потом устанут, сдадутся и упрячут папку в подвал. Будьте к этому готовы.
— Ну а ты? — спросила Нора. — Ты-то можешь анализы затребовать?
Я с сожалением покачал головой:
— Нет. Официально — нет. К моей группе такое за уши не притянешь. Как только дело попадет в систему, я уже ничего не смогу.
— Ну а если… — Нора выпрямилась, собралась и пристально смотрела на меня. — Положим, им займется не система… положим, только ты. Ты мог бы… Есть ли какой-то способ…
— Без огласки попросить криминалистов об услуге? — Я приподнял брови, взвесил такую возможность. — Можно, наверное… Но вы должны точно решить, что вы этого хотите.
— Я хочу, — без колебаний сказала Нора. Она принимала решения быстро, как Рози. — Ты уж постарайся для нас, Фрэнсис, если получится. Пожалуйста!
Миссис Дейли кивнула, выудила из рукава бумажный носовой платок и высморкалась.
— А может, она все-таки в Англии? — умоляющим тоном спросила она, и у меня кольнуло в сердце.
Кевин отвел взгляд.
— Вполне возможно, — мягко сказал я. — Если вы мне доверяете, попробую это проверить.
— Господи… — пробормотала миссис Дейли. — Господи…
— Мистер Дейли?
Долгое молчание. Мистер Дейли сидел, зажав ладони между колен, неотрывно смотрел на чемодан и словно меня не слышал.
— Не нравишься ты мне, — наконец сказал он. — И семья твоя тоже. Ни к чему притворяться.
— Да, я успел заметить, — сказал я. — Но тут я не как один из Мэкки, а как полицейский, который попытается помочь вам найти дочь.
— Без огласки, из-под полы, через черный ход. Люди не меняются.
— Видимо, нет, — вежливо улыбнулся я. — Но меняются обстоятельства. На этот раз мы заодно.
— Неужели?
— Вам остается на это надеяться, — сказал я, — потому что, кроме меня, у вас никого нет. Либо так, либо никак.
Он долго оценивающе смотрел мне в глаза. Я сидел прямо, стараясь сохранять авторитетный вид, который выработал для родительских собраний. В конце концов он резко кивнул и без намека на любезность сказал:
— Сделай. Все, что сможешь. Пожалуйста.
— Ладно. — Я достал блокнот: — Расскажите мне, как уехала Рози. Начните со дня накануне. И как можно подробнее, пожалуйста.
Они хранили в памяти все, как любая семья, потерявшая ребенка, — как-то раз одна мать показывала мне, из какого стакана пил ее сын утром того дня, когда умер от передозировки. Было воскресное утро, рождественский пост, мороз, серо-белое небо, пар от дыхания туманом повисал в воздухе. Накануне вечером Рози вернулась домой пораньше, поэтому утром отправилась на девятичасовую мессу с семьей, вместо того чтобы отоспаться и пойти на полуденную, как поступала, если в субботу задерживалась допоздна. Вернувшись домой, они позавтракали яичницей — в те времена поевшим перед причастием приходилось отмаливать грех. Рози гладила, ее мать стирала, и они сообща решали, когда купить окорок к рождественскому столу; у меня на секунду перехватило дыхание при мысли о том, что Рози преспокойно обсуждала угощение, которое не собиралась есть, мечтая провести Рождество со мной вдвоем. Незадолго до полудня девочки прогулялись до Нью-стрит, чтобы привести бабушку Дейли на воскресный обед, а потом все вместе смотрели телевизор, и это тоже ставило Дейли на ступеньку выше нас, простонародья, — у них был собственный телевизор. Обратный снобизм — забавная штука; я заново открывал для себя тонкие нюансы, о которых почти позабыл.
Остаток дня тоже был небогат на события. Девочки проводили бабушку домой, Нора ушла гулять с двумя подругами, Рози удалилась в спальню почитать, а может, собрать вещи, написать ту самую записку или посидеть на краю кровати и глубоко подышать. Ужин, снова домашние хлопоты, снова телевизор, помощь Норе с математикой — за весь день ни намека, что Рози что-то затевает.
— Ангел, — мрачно сказал мистер Дейли. — Всю неделю она вела себя как ангел. Как только я не догадался…
Нора пошла спать около половины одиннадцатого, остальные — чуть позже одиннадцати: назавтра Рози с папой рано вставать на работу. Девочки спали в одной спальне, родители — в другой; никаких раскладных диванов для Дейли, избавьте. Нора помнила, как Рози шуршала, переодеваясь в пижаму, как шепнула “спокойной ночи”, забираясь в постель, а больше ничего. Она не слышала ни как Рози снова встала, ни как она оделась, ни как выскользнула из комнаты и из квартиры.
— Я тогда спала как убитая, — сказала она в свою защиту, будто отбиваясь от града упреков. — Сам знаешь, все подростки одинаковые…
Утром, когда миссис Дейли пришла будить девочек, Рози не было.
Сначала они волновались не больше, чем моя семья в доме напротив, — насколько я понял, мистер Дейли немного проехался насчет обнаглевшей современной молодежи, но этим все и ограничилось. В Дублине восьмидесятых было спокойно, как дома, и все решили, что Рози улизнула с утра пораньше, чтобы встретиться с подругами или еще по каким загадочным девичьим делам. А потом, когда Рози не явилась и к завтраку, ребята Шонесси и Барри Хирн принесли записку.
Неизвестно, что забыла эта троица в доме шестнадцать спозаранку в понедельник, но, сдается мне, без травки или порнухи не обошлось, в то время по рукам ходила парочка заветных журналов, которые годом раньше привез из Англии чей-то кузен. Как бы то ни было, тут-то и поднялась свистопляска. Дейли расписывали дальнейшие события не в таких ярких красках, как Кевин, — пока они рассказывали, брат пару раз украдкой покосился на меня, — но в общих чертах картина совпадала.
Я кивнул на чемодан:
— Где он лежал?
— У девочек в спальне, — сказала миссис Дейли в кулак. — Рози хранила в нем одежду, старые игрушки и прочее, у нас тогда встроенных шкафов не было, да их ни у кого не было…
— Кто-нибудь из вас помнит, когда видел его последний раз?
Никто не помнил.
— Может, что и за несколько месяцев, — сказала Нора. — Она его под кроватью держала, я его видела, только когда она оттуда что-нибудь вытаскивала.
— А когда она последний раз пользовалась чем-то из того, что там хранила? Кассеты слушала, надевала что-нибудь из одежды?
Молчание.
Вдруг Нора резко выпрямилась и, чуть повысив голос, сказала:
— Плеер. Я его видела в четверг, за три дня до того, как она убежала. Я обычно доставала его из ее прикроватной тумбочки, когда возвращалась из школы, и слушала ее кассеты, пока она с работы не придет. Если бы Рози меня поймала, мне бы досталось по первое число, но оно того стоило, у нее всегда были лучшие записи…
— Почему ты так уверена, что видела плеер именно в четверг?
— Я его по четвергам брала. Рози с Имельдой Тирни — помнишь Имельду? — на швейной фабрике работали и по четвергам и пятницам вместе туда ходили, так что Рози плеер дома оставляла. А в остальные дни Имельда работала в другую смену, Рози шла одна, а по дороге слушала плеер.
— Значит, ты могла видеть его и в пятницу.
Нора покачала головой:
— По пятницам мы с девчонками после школы в кино ходили. И в ту пятницу пошли, я помню, потому что… — Она вспыхнула, осеклась и покосилась на отца.
— Нора помнит, потому что после побега Рози я еще не скоро пустил ее шляться где ни попадя, — без обиняков сказал мистер Дейли. — Одну дочь мы потеряли, потому что распустили, второй я рисковать не собирался.
— Справедливо, — кивнул я, будто ничего разумнее в жизни не слышал. — То есть после вечера четверга этих вещей никто из вас не видел?
Все покачали головами. Если Рози не собрала вещи до четверга, ей было непросто выкроить минутку и спрятать чемодан самой, учитывая звериное чутье папаши Дейли. Становилось все более вероятным, что чемодан спрятал кто-то другой.
— Не замечали, может, кто вокруг нее крутился, приставал к ней? Кто-то подозрительный? — спросил я.
В глазах мистера Дейли читалось: “Кто-то, кроме тебя?” — но он сдержался и спокойно сказал:
— Заметь я, что к ней кто-то пристает, я бы с ним быстро разобрался.
— А могла она с кем-то поссориться?
— Если и так, нам она ничего не говорила. Ты наверняка лучше нас знаешь. Много ли девчонки в таком возрасте родителям рассказывают?
— И последнее. — Я порылся в куртке, достал пачку конвертов, в каждом по фотографии, и раздал всем троим Дейли: — Кто-то из вас узнаёт эту женщину?
Как они ни напрягали память, никого не осенило, и ничего странного, потому что Дактилоскопическая Фифи — учительница алгебры из Небраски, чьи снимки я скачал из интернета. Фифи везде со мной. Вокруг ее фоток превосходная широкая белая рамка, так что их не приходится бережно держать за край, а поскольку Фифи — возможно, самое непримечательное существо на планете, приходится хорошенько приглядеться, держа снимок большими и указательными пальцами, прежде чем с уверенностью сказать, что ее не знаешь. Я обязан моей Фифи многими негласными опознаниями. Сегодня она должна была помочь мне выяснить, не осталось ли на чемодане отпечатков кого-то из Дейли.
Что заставило мои антенны завибрировать и потянуться в сторону их семейки, так это сводящий с ума, хоть и мизерный шанс, что Рози все-таки собиралась со мной встретиться. Если бы она придерживалась нашего плана и не хотела меня бросить, то пошла бы тем же путем, что и я: за дверь, вниз по лестнице, прямо на Фейтфул-Плейс. Но каждый дюйм улицы находился у меня перед глазами всю ночь напролет, и дверь Дейли ни разу не открывалась.
Они в ту пору жили в среднем этаже дома три. Верхний этаж занимали сестры Харрисон — три экзальтированные старые девы, угощавшие нас хлебом с сахаром, когда мы помогали им по мелочам, а в цоколе обреталась жалкая больная Вероника Кротти, утверждавшая, что муж у нее коммивояжер, с жалким больным малышом. Другими словами, если кто-то и помешал Рози явиться на наше рандеву, этот кто-то сейчас сидел за журнальным столиком напротив меня и Кевина.
Все трое Дейли выглядели искренне потрясенными и огорченными, но это могло значить что угодно. Нора тогда была крупной девчонкой в трудном возрасте, миссис Дейли балансировала на грани помешательства, мистер Дейли обладал мускулами и перворазрядной вспыльчивостью — и видел во мне перворазрядную проблему. Рози была далеко не худышкой, а папа ее, может, и не железный Арни, но больше ни у кого в доме недостало бы сил избавиться от ее тела.
— А кто это? — спросила миссис Дейли, тревожно вглядываясь в фотографию. — Никогда ее тут не видела. Думаешь, она могла напасть на нашу Рози? Уж больно щуплая с виду… Рози была сильной девочкой, она бы никогда…
— Скорее всего, эта женщина здесь ни при чем, — честно сказал я, забирая у них конверты со снимками и аккуратно пряча их назад в карман. — Я просто прорабатываю все возможности.
— Но, по-твоему, на Рози кто-то напал, — утвердительно сказала Нора.
— Не станем спешить с выводами, — сказал я. — Сделаю несколько запросов и буду держать вас в курсе. Пожалуй, для начала информации хватит. Спасибо, что уделили время.
Кевин вскочил с кресла, будто пружиной подброшенный.
Я снял перчатки и пожал всем троим руки на прощанье, но номера телефонов просить не стал — не стоило злоупотреблять гостеприимством — и не спросил, сохранили ли они записку. У меня челюсти сводило при одной мысли о том, что могу увидеть ее снова.
Мистер Дейли проводил нас до двери, а на пороге вдруг сказал:
— Она ни разу так и не написала, и мы думали, это ты ей запрещаешь.
Возможно, это было своего рода извинение, а может, он просто съязвил напоследок.
— Рози никто был не указ, — сказал я. — Я свяжусь с вами, как только получу хоть какую-то информацию.
Послышался женский плач, и мистер Дейли закрыл за нами дверь.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Фейтфул-Плейс предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
