Милая Мия. Противостояние

Таля Сол

Могущественный волшебник Зигор-Велес готов пойти на всё, чтобы построить свой идеальный мир тотального порядка и контроля. Мир, лишённый света и любви, где людям поставлена одна задача – выработка энергии для реализации его грандиозных замыслов. Сможет ли юная волшебница Мия противостоять ему и вернуть людям свободу, любовь и гармонию? Какие новые испытания в школе и приключения в волшебном мире ждут Киру Смирнову? Ответы на эти вопросы вы узнаете в последней книге трилогии Т. Сол.

Глава 5

Лелль и Каиль

Мия сидела на веранде деревянного дома, закрыв глаза и подставив лицо под лучи утреннего солнца. Она делала так каждый день — ловила, набирала солнечную энергию, как батарейка. На ней поверх одежды была меховая безрукавка и вязаные шерстяные гетры с весёлым рисунком. Огромные сосульки таяли на солнце, с них ритмично падали капли, ветер шумел в соснах. Ей было хорошо, привольно в этих местах.

Неожиданно шею и подбородок обдало обжигающим холодом. Она открыла глаза. Это снежок разлетелся о её плечо. И тут же она услышала голос Лелля, плюхнувшегося возле неё на скамейку:

— Привет, ученица злого мага.

— Перестань, — услышала она справа другой голос, который принадлежал второму ученику Регнера. Каиль подошёл бесшумно, но не стал садиться, а просто встал рядом.

— А что, я ещё никогда не видел злых магов. Уж я бы с ним сразился, — хвастливо усмехаясь, произнёс Лелль.

— Сразился бы он, ага, — поддел его Каиль, — иди лучше бочонок с рыбой отнеси, Инджи просила. От работы в Пинасее тебя ещё никто не освобождал.

Но Лелль не сдвинулся с места. Поёрзав немного на скамейке, он нашёл удобное положение и, так же, как и Мия, подставив лицо солнцу, закрыл глаза.

— Ну и погодка сегодня! Хороша—а! — заговорил он после минутного молчания, немного разомлев.

— У вас разве нет уроков? — прервала его умиротворение Мия.

— Сегодня нет, — ответил за Лелля Каиль, поясняя: — учитель уезжает на встречу с наставниками севера: Пинуса и Бетулы. И он оставил нам задание, но этот лентяй, — он легонько пихнул друга ногой, — саботирует их.

— Слушай, Каиль, — вдруг встрепенулся Лелль, — будь другом, отнеси сам этот бочонок. Мне нужно кое о чём потолковать тут с Мией, — заговорщицки подмигивая ей, он снял шапку и начал собирать распущенные, почти белые, волосы в косичку. Когда Каиль отошёл от них, Лелль, положив ей руку на плечо, важно произнёс: — Мы вам поможем, — затем многозначительно посмотрел и, выждав небольшую паузу, продолжил: — Не грусти. Я тебя очень даже понимаю… — тут он вздохнул, провожая глазами уходящего друга. — Не знаю, чтобы я делал, если бы с Каилем что-нибудь случилось. Мы ж неразлучны. Он мне как брат. Нет, больше чем брат…

— Да, я вижу, — засмеялась Мия, наблюдая, как Каиль тащит тяжёлую бочку к дому, — он работает, ты болтаешь.

Но Лелль ничуть не смутился.

— Ну, у каждого свой путь, подсказанный нексусом, — произнёс он серьёзно. — Я воин, охотник. А Каиль — собиратель, ему нужно трудиться. А что умел твой… как его… Мила… ах да… Миу? — определился он с именем после её подсказки.

Она молчала, и Лелль, стукнув себя ладонью по лбу, догадался:

— Ну да, типа секрет!

Но уже через секунду не сдержался и воскликнул:

— Знаешь что! То, что сделал твой учитель… — при этих словах на лице мальчика отразилось негодование, — его поступок снимает с тебя все обязательства хранить тайну и приравнивается к Пакту о расторжении вашего с ним договора.

Мия заулыбалась, и он тут же вскинулся:

— А что? Я слышал о таком… у Регнера. И у нас, между прочим, никаких секретов нет. Наоборот, мы гордимся своими умениями, — и тут посыпались вопросы: — Ну ты-то? Ты? Что умеешь? Какой талант определил у тебя учитель? А дерево? Небось скучаешь по своему именному, у тебя же был кедр, да? А хочешь, я покажу тебе своё?

— Ого! Сколько вопросов! — засмеялась Мия и быстро перевела тему: — Ну уговорил, твоё дерево я посмотрю.

— Правда-а-а, — замялся вдруг он, по-видимому, не ожидая, что она согласится. — Отсюда далековато будет, минут тридцать ходьбы, — на его веснушчатом лице появилось сомнение в правильности задуманного мероприятия.

— Ничего. Воинам не престало отступать перед трудностями, правда? — поддела она его.

— Ну да, да… — неуверенно протянул он, всё ещё не определившись: радоваться ему или огорчаться.

— Где находится твоё дерево? — подбодрила его она.

Он махнул неопределённо в сторону замёрзшей реки:

— Там, на другом берегу, где я живу.

Дома в Пинасее были расположены на холмах по обе стороны вдоль реки. Расстояния были большими, и жители часто использовали для перемещений порталы, которые находились, как правило, на деревянных причалах. Чтобы добраться даже до такого портала, требовалось минут пятнадцать идти пешком. Но Мия снова умела летать. И она так соскучилась по своему навыку, что готова была использовать любую возможность для этого.

— Хорошо, туда мы долетим быстро, — хитро произнесла она.

Увидев недоумение на лице Лелля, она пояснила с улыбкой:

— Ты же просил меня показать, что я умею.

— Отлично, — решился он, — летать так летать. Я ведь ещё ни разу не летал, будет хороший опыт. Что мне делать?

— Ничего, я сама всё сделаю, только доверься мне, — с этими словами Мия подошла к нему вплотную, взяла его за руку и отключила притяжение.

Так, держась за руки, они взлетели. Поднимаясь всё выше и выше, оказались над деревьями и вмиг — на другом берегу. Весь полёт мальчик зачарованно молчал, и только когда они перелетели реку, притянул её ближе к себе и восторженно закричал ей прямо в ухо:

— Вот же, вот же, смотри! Видишь, там дом мой, с деревянной черепицей (отец этим летом перекладывал). Чудно́! Даже не думал, что сверху выглядит всё так… ну… по-другому!

Мия сделала ему знак, что нужно спускаться, и через несколько секунд они приземлились прямо на небольшой причал, от которого шла тропинка к дому.

— Пойдём же, пойдём, я познакомлю тебя со своей семьёй, — тянул её Лелль в сторону холма, где расположились такие же деревянные постройки, как у Регнера, но она отрицательно покачала головой, напомнив, что он хотел показать ей своё именное дерево.

— Ах да! — воскликнул он, будто только что вспомнил (он так зажигался всем, что забывал о своих предыдущих намерениях буквально через несколько минут). — Но, может, попробуешь мамино фирменное блюдо… — не сдавался он. — Даю слово, если ты хоть раз попробуешь мамины кленделы, ты никогда не захочешь есть ничего другого.

Мию не очень прельщала такая перспектива, ведь маму Лелля нельзя брать везде с собой — эдак и голодной останешься. Но она не стала увлекать его дальше своими мыслями, только произнесла:

— Не могу. Иначе как я буду смотреть в глаза Инджи за обедом?

— Ну да, — согласился он, приняв её шутку всерьёз. — Наверное, ты права, — вздохнул он и, почесав затылок, неуверенно заметил: — И мама, опять же, будет задавать ненужные вопросы, типа почему я не учусь… то-сё…

Они прошли несколько метров по тропинке вверх к дому, который был ещё далеко, и очутились возле небольшой ёлочки, на самой макушке которой красовалась бледно-синяя лента, почти потерявшая цвет от солнца. Стволик в два обхвата крепкой мужской руки казался тростиночкой по сравнению с соснами-великанами и другими высокими ёлками, росшими рядом.

Молоденькое деревце, казалось, говорило со своим побратимом. Он нежно похлопал ёлочку рукой и произнёс:

— Когда моё дерево окрепнет, я сооружу на нём домик.

— К тому времени ты повзрослеешь, — возразила Мия, — и вряд ли у тебя возникнет желание заниматься этим.

— Брось… Если бы я умел летать, как ты, — восхищённо возразил он, — я, конечно, и не думал об этом. Но так было здорово смотреть на всё сверху… Сегодня точно решил — домику быть!

Однако что-то Мие подсказывало, что его решение вряд ли осуществится.

Внезапно к ним подбежал белый пушистый зверёк и начал виться вокруг Лелля, как собака, требуя ласки. Он наклонился и небрежно потрепал того по холке.

— Я наслышан про твои способности, — выпрямившись, хитро произнёс он: — Говорят, ты умеешь находить язык с любыми животными. Ну, скажу тебе сразу, я в это не верю.

Мия не собиралась убеждать его в обратном, но у него были явно другие планы.

— Вот те на… — желая скорого «разоблачения» и пытаясь вовлечь её в спор, начал он. — Ты знаешь, для охотника понимать язык зверей очень полезное качество. Регнер не только лучший наставник, но и учитель, зверология в его исполнении — настоящее искусство. И в этом я натренировался как никто другой. Обо мне ходят легенды по всей Пинасее. Вот возьми моего песца, Зигу, — с гордостью похвалился Лелль, — он никого не слушает кроме меня, — и снова, погладив зверька, начал её подзуживать: — Ну давай же, скажи ему что-нибудь. Он тебя ни в жизни не послушает. Такой вот зверь!

Мия наклонилась, вытянула руку, что-то тихо произнесла. Сначала песец насторожённо принюхивался к незнакомому запаху, но уже через секунду-другую дал ей спокойно себя погладить.

— Надо же, — удивлённо протянул Лелль, — он никому не даётся. Если кто неопытный лезет к нему (хотя таких уже и не осталось у нас), всех кусает! А тебя не тронул, — восхищённо констатировал он, — значит, что-то в тебе, и правда, есть. Талант… Но, конечно, не такой, как у меня.

После этих слов он гордо выпрямил спину, но потом вспомнив что-то, начал беспокойно топтаться на месте и обратился к Мие с просьбой:

— Слушай, коли мы здесь оказались, помоги сделать одну работёнку. Не хочу откладывать на вечер.

— Да, конечно, — с готовностью отозвалась она, — что нужно делать?

— Ну, тебе, собственно, ничего, — ответил он и подмигнул: — Сейчас сама всё увидишь, — и тут же громко, протяжно свистнул. Звук получился ритмичным, в нём даже ощущалась некая мелодия.

Сначала она ничего не заметила, но вдруг со стороны леса увидела бегущего во весь опор почти такого же, как Зигу, песца.

— Это Каиля, — пояснил Лелль, самодовольно заметив, — но меня слушается лучше, чем его.

По тропинке они поднялись к одной из хозяйственных пристроек. Двускатная крыша, доходившая до земли, была покрыта дёрном и, как почти каждая постройка здесь, украшена замысловатым цветным орнаментом и деревянными фигурами животных. Лелль нырнул внутрь и почти тут же шустро вынырнул, держа в одной руке шкуры, а в другой — лёгкие сани. Сгрудив шкуры на снег, он снова свистнул, и пушистые зверьки опять засуетились вокруг него. Он ловко зацепил сани, накинул на песцов упряжь, затем водрузил на санки шкуры и закрепил их кожаным ремнём.

— Готово, — радостно просиял он, поднимаясь в полный рост, — теперь только нужно сказать заклинание: «Ерхо-йу, Отсо-йу, Ове-йохля».

И тут же зверьки, как чумные, побежали в сторону соседнего поселения.

— Ты прям как волшебник управляешься с ними! — похвалила его Мия.

— Нет, я просто охотник, — серьёзно возразил он, — поэтому должен уметь многое. Каждый в своём деле должен быть волшебником. Если любишь то, чем занимаешься. А как же иначе? Вот видишь мои унты?

Она взглянула на его чёрные меховые сапожки с белым орнаментом. Такие же, только белые, были на ней. Их ей дала Инджи.

— Хорошая работа, — похвалила она.

— Вот, а я о чём! — вскинулся он. — Это наш Ове делает такие. Представляешь, он изготавливает такую пару всего за три дня. И Регнер договорился, что на следующей ярмарке северных городов мы обменяем их на муку из Бетулы. У них тоже бывают холода, но не такие, и лето длиннее. Наши с Каилем отцы — охотники, так что мы отправляем выделанные шкуры Ове, из которых он сошьёт знатные унты, а Пинасея получит муку, из которой Инджи испечёт замечательный хлеб. О! Какой вкусный хлеб печёт Инджи, — мечтательно произнёс мальчик и, вскинув голову к небу, вдруг воскликнул:

— Ого! Смотри-ка, уже три часа. Нам нужно возвращаться.

Пока они шли к причалу, Мия восхитилась, как чётко Лелль определяет время, и поинтересовалась, почему им нужно спешить.

— Работа работой, а наши с Каилем занятия всё ж никто не отменял, — заметил он на ходу. — Ты как никто другой должна это знать. Сейчас у нас урок по повадкологии зверя, но поскольку Регнер уехал, мы будем тренироваться в ловкости. Каиль небось потерял меня. А насчёт времени, так это вообще легче лёгкого, у нас каждый ребёнок может определять его по солнцу, а если даже оно и отсутствует, есть знаки (три основных), но я их тебе не скажу, — засмеялся он, и все его веснушки заплясали на лице, — в отместку за твою таинственность.

Когда вечером после ужина Мия с Инджи остались наедине, девочка спросила хозяйку, есть ли у них такие правила — сохранять обучение наставника с учеником в секрете. Та удивилась.

— Зачем же? У нас нет от людей секретов. Каждый на своём месте.

И Мию вдруг озарила страшная догадка. А что, если и у них в Цедрусе держать план обучения в секрете тоже не было всеобщим правилом? Что если Зигор-Велес сам придумал и внушил им с Миу это? Они верили ему безоговорочно. А если бы она знала об этом, и рассказала родителям сразу о его планах и спрятанных семенах, возможно, катастрофы можно было бы избежать. О! Как страшен сбой нексуса! Как опасно зло! Под какими, оказывается, личинами оно может скрываться в людях!

— Скажи, Инджи, а что произошло с Регнером возле Мегаплантиса, когда я пропала? Он говорил тебе?

— Конечно, — отозвалась хозяйка и с готовностью начала пересказывать: — Он шёл долго, не оборачиваясь, думал, что ты следуешь за ним. А когда обернулся, то увидел, что никого нет, начал кричать, звать тебя, даже вернулся, но безрезультатно. Ты как будто в воду канула. — Мия вспомнила, что так практически и было. — И всё же он решил пойти дальше, чтобы выяснить, правду ли ты говорила про этот город и своего учителя. И наткнулся, на прозрачную стену, сквозь которую никак не мог пройти. Он шёл долго вдоль неё, но конца так и не увидел. И когда он предпринял ещё одну попытку проникнуть внутрь, оказался вдруг там же, откуда вы с ним и начали своё путешествие.

— То есть Мегаплантис он так и не увидел? — огорчилась девочка.

— Да, но он сохранил проекцию увиденного, — утешила её Инджи, понимая, что Мия опасается неверия со стороны других наставников, — соотнёс её с точкой на карте, которая показывала не то, что было в реальности. На карте-то была пустыня. Налицо изменение материи. Так что не переживай, сегодня он представит на совете северных городов доказательства твоих слов.

— Да, я очень надеюсь, что они поверят ему и скоро назначат всеобщий Совет, — отозвалась девочка и грустно заключила: — Ведь время уходит, люди слабеют, а Зигор-Велес только наращивает силу.