Профессор и Душа

С. Гаспарян (2024)

В этом безумном мире кто-то должен спасти Россию и планету. В московском дворе находят артефакт, туда прилетает НЛО с пришельцами. Они обеспокоены угрозой исчезновения человечества. Профессор входит в связь с пришельцами, сообщает жильцам дома, что им поручена фантастическая миссия — спасти Россию. Для этого надо возродить души россиян, вернуть им веру и любовь. Пришельцы нарекают Профессора Избранником. Ему дают в помощники чудное явление. Люди вновь обретают духовный мир, обращаются на путь истины и веры, совершают благовидные поступки. Высокая миссия попадает в поле зрения Лубянки и Петровки, 38. Власти понимают, что ее последствия представляют угрозу для общества. За Избранником начинается преследование и травля.

Глава 8. ЛЮДИ, СПАСИТЕ НАС!

По двору шел участковый, сержант Лаптев. Жильцы воспрянули духом. В нем увидели долгожданного спасителя.

— Эй, сержант, подойди! Мы здесь! Спаси нас! — громко окликнул Вася. Сержант на окрик не отреагировал, и жильцов охватил неописуемый ужас.

Лаптев приехал из глубинки, влился в доблестные ряды милиции, жил в общежитии, хотел жениться на москвичке и вкусить прелести столичной жизни.

В приподнятом настроении, помахивая веточкой сирени и напевая песню о «бумере», сержант Лаптев шел в элитный дом, где проживала Марина, супруга начальника. Красивая женщина имела странность: ей казалось, что за ней следит маньяк, хочет ее изнасиловать — дома, в лифте, в супермаркете. И более нелепым был факт, что Марину пытались насиловать во время дежурства сержанта. Встречала в воздушном розовом халатике, с соблазнительной грудью шестого размера, пожирала взглядом, призывно водила отточенным ноготком по ярким, пухлым губкам. Лаптев краснел, потел, взгляд бился по стенам, как муха по стеклу, и него находило помутнение. Он обещал поймать преступника и проявить чувственное внимание к жертве насилия.

Именно такое случилось в этот день. Марина с волнующим придыханием заявила по телефону, что скоро объявится маньяк. Слезно просила о помощи. Лаптев перед трепетным голоском и видением розового халатика не устоял.

Сержант остановился у дома №19. Огляделся. Ничего тревожного не обнаружил. Окна открыты, оттуда лилась какофония из попсы и новостей.

— Эй, сержант, мы здесь! Спаси нас! — хором кричали пленники тарелки.

— Хорошенькое дело, — икнул Алексей Иванович. — Нам что, звездец?!

— Похоже на то, — согласился Калганов.

Все кричали, свистели, громко хлопали. Люлечка залилась лаем. Мимо.

Лаптев представил, как его сильные руки охватят розовый халатик, как прижмет Марину к мундиру, дрожь пробежала по телу, а когда фантазия разыгралась до неприличия, застонал. Пот катился по лицу.

— Жарко! — сказал сержант и вытер платком лицо.

— Ты, мент…! — Вася выругался, надеясь, что брань прорвет пелену. Если в критических ситуациях мат имеет силу, то сейчас оказался дыркой от бублика.

— Мы так исчезнем, никто не заметит! — истерично закричала Вероника.

— Кто муху замечает, если она исчезает? — сник Алексей Иванович.

— Мы в ловушке! — завопила Софья Федоровна, а такса, тоскливо тявкнув, спрятала мордочку на груди хозяйки.

Ужас охватил жильцов. А как же квартира, дача, имущество?! Все посмотрели на Кузьмича с упреком и немым вопросом: что делать? Тот спокойствия не терял, думал. Вероника стояла с грозным видом, в правой руке у нее была увесистая палка — только подойди, враз получишь по зубам.

— Писали же, исчезали целыми деревнями. Я так просто не сдамся!

— Глупости! — старался всех успокоить Хачатур. — Зачем мы им нужны?

— Опыты на нас будут ставить. Разберут органы, — завел старую пластинку Калганов.

— Опомнитесь! Пришельцы нам плохого не сделают! — призывала Нина.

Стать подопытным кроликом никто не хотел, а лишиться органов тем более. Всех охватил дикий страх. Забегали, пытаясь найти дыру, щелочку и выйти во внешний мир.

— Я пожалуюсь президенту! В ООН! — Софья Федоровна, как капризная девочка, топала ногами. — А все Профессор и эта вертихвостка! Гуманитарку привезли! Шиш вам!

— Вернется Профессор, все объяснит. Не надо паники! — кричал Сергей.

— А ну, тихо! — рявкнул Кузьмич. — Защитная пелена для того, чтобы даже комар не помешал общаться с пришельцами. Эх, умно придумано.

— Ну и общайтесь! Вы ответите за загубленную жизнь! — Хозяйка таксы сделала решительный шаг, но нога зависла в воздухе.

Иван Кузьмич брать грех на душу не хотел, отпустить Софью Федоровну не мог. Проход через пелену мог быть смертельным — растворишься в воздухе или упадешь каплей на землю.

— Уважаемый Профессор, спросите пришельцев, можем мы выйти? Не опасно пройти через пелену? — Кузьмич демонстрировал соседям бодрость духа.

Но Профессор пребывал в контакте с инопланетянами и на судьбоносный вопрос никак не отреагировал.

— Его завербовали. Он нас натурально кинул! — добил жильцов Калганов.

Все нервно засмеялись. Хотелось домой. В родные стены, с диваном и телевизором, нажитым имуществом, нереализованной заначкой. Пошли в баню инопланетяне с миссией. Ведь жили же — не тужили, так здрасьте, прилетели на одно место. Кто их звал? И чего от них ожидать? Да ничего хорошего!

Сержант Лаптев вышел из оцепенения, оглянулся, стараясь вспомнить, куда направлялся. Тряхнул головой: розовый халатик опять возник перед ним.

— Он уходит! Сделайте же что-нибудь! — истошно кричала Вероника.

— Без паники! — крикнул Кузьмич. — Кто герой? Кто спасет нас!

Тут лица разом стали безучастные. Поохали для виду и, уставились на Васю — кандидата в герои. Он семью не имел, в доме шаром покати, ему и терять нечего. Вася взгляды понял правильно, выразил желание — хорошо бы на посошок сто грамм.

Соседи посочувствовали, пообещали ящик водки после спасения. Мужики

твердо пожали руку, женщины пошмыгали носиками. Даже Люлечка прониклась трогательным моментом и облизала небритую щеку Васи.

— Молодец, сынок! — прижал к груди и расцеловал Кузьмич.

— Не поминайте лихом! — с бравадой попрощался Василий.

Вася победно поднял кулак, разбежался и прыгнул.

Его сильное тело прорвало пелену, оказался на свободе. Щель мгновенно захлопнулась. Жильцам оставалось уяснить: он существует или его призрак тенью бродит по двору?

А Вася резво подбежал к удаляющемуся Лаптеву и, встав перед ним по стойке смирно, перегородил дорогу. Глаза его сверкали и завораживали.

— Кто я? Узнаешь? — огорошил он Лаптева.

Вдохновенное лицо Васи требовало немедленного ответа. Лаптев снял фуражку, помахал перед лицом. На глупый вопрос отвечать было лень.

— Петров, тебе в участок захотелось? — сказал он с досадой.

Образ Марины в розовом халатике и призывающей улыбкой улетучился. Появление Васи сбило рефлекторные желания. Не дай бог начнет дурить, тогда придется тащить его в участок.

— Это я! Я! — радостно засмеялся Вася, бил себя по груди.

Сержант косо посмотрел на Петрова. Тот вел себя необычно. Радовался, будто ребенок, нашедший отца. Рвался обнять и прижаться к груди, но суровое лицо сержанта встало стеной и родство не признавало.

— Век бы твою помятую рожу не видеть, — сказал Лаптев. — Денег не дам.

И что странно, прямо на глазах Лаптева менялся облик Васи. Исчезла помятость, спадала опухлость, глаза прояснились. Непонятная сила исходила от Петрова, хлынула на Лаптева, словно шандарахнули дубиной.

— Ты на синяк не смотри. Это Танька засветила бутылкой. Но я прощаю.

— Синяк не вижу. Лечиться тебе надо!

— Да не пьян я! Понюхай! — Вася щедро дыхнул, окутав сержанта чудным ароматом. Закружилась голова. — Я есть! Я существую! Жизнь — прекрасная штука! А идти к коварной женщине не советую. Пойдем к летающей тарелке.

От внезапно появившейся тревоги у Лаптева перехватило дыхание.

«Здесь что-то не так. Откуда он знает, куда я иду?» — подумал Лаптев.

Петров Василий ясновидцем не был. Во время боев за речкой попал в плен к моджахедам, отказался менять веру и был сброшен в овраг. Он чудом выжил, покалеченный двое суток полз до своих. В госпитале лечили, признали психическое расстройство, отправили в дурку. Василий тесно общался с людьми, лечащимися от иностранной политической заразы, в долгих и жарких спорах набрался ума-разума и выработал собственную философию.

Василий в пьяных застольях горячо утверждал: русская душа ранима и чувственна. Душа любит свободу, борется с несправедливостью, тяготится мирскими проблемами, пьет от тоски регулярно, а от пьяной головы все революции. Душа русского человека космос с тайнами и загадками, ищет путеводную звезду в виде великой идеи.

Правое веко сержанта задергалось в нервном тике. В глазах у Василия вспыхивали радостные искры, и все это цепляло и пугало сержанта.

— Какая женщина? Какая, к черту, летающая тарелка? — негодовал Лаптев.

— Замочить она хочет старого козла. Прибрать его богатства. Выбрала тебя. И прощай жизнь молодая, загубленная. Но мы тебе поможем!

Сержант передернулся. В нерешительности посмотрел в сторону элитного дома, а когда вернул взгляд, Петров как сквозь землю провалился.

Кто и как спасет Лаптева, Василий не уточнил. Он сам не понял, что сказал. Но нам видится, что инопланетяне постарались. Лаптева застукали в объятиях грешницы. Охрана накостыляла. Сержант достал пистолет, нажал на курок, да осечка вышла. В тюрьму не сел, уволили.

А Вася вновь прорвал пелену и вернулся к тарелке.

— Мы есть! Мы существуем! — обрадовал всех Вася.

У жильцов на душе отлегло. Они живы! Они существуют! Инопланетяне наши верные друзья. Вася помолодел, шрам вытянулся в нитку, исчезли морщины. Радость жильцов длилась недолго, улетучилась, когда услышали разгульную песню, звучащую по выходным. По двору шли работники ЖЭКа: сантехник Федя и электрик Коля, а это было пострашнее, чем инопланетяне.

Колю и Федю держали на работе по причине дефицита мастеров. На их воскресные загулы, именуемые «релаксацией души», смотрели сквозь пальцы. Выходили в понедельник с трясущими руками; упираясь мутным взором в плинтус, виновато молчали, а начальник призывал одуматься и остепениться. Выплеснув негодование, начальник, который и сам был не без греха, давал деньги на бутылку пива, и трудовая неделя начиналась успешно.

Сейчас два сапога — пара законно гуляла. Коля дурашливо запевал, Федя фальшиво подхватывал. Дуэт встал напротив тарелки. Надежда жильцов, что их не увидят, не оправдалась. Неизвестно, какой силой обладает пьяный взгляд, но пелену пробили и жильцов узрели.

— О! Какая публика! Наше вам с кисточкой! — дурачился Коля.

— И вантузом по голове! — паясничал Федя.

— Федь, они принимают, а нам не наливают? — покачивался Коля.

— Мужики, вы чего? Идите куда шли! — Вася попытался отправить «пару сапог» восвояси. Но они рванули сквозь пелену и встали перед тарелкой.

— Федь, это аттракцион? — Взор Коли узрел: тарелка взлетала и падала.

— А почему не доложили? — выдохнул перегаром Федя, раскачиваясь вперед-назад и пытаясь понять, что за чудище качается перед ним.

— Вражина! — Коля звучно икнул.

Концентрация паров спирта в воздухе превысила допустимую норму, по корпусу тарелки побежали красные огни габаритных фонарей, взвизгнула оглушающая сирена. Все готовились броситься прочь, но подул спасительный ветерок, рассеял алкогольные выхлопы и огни погасли.

— Вантуз! Большой! — определил непонятный объект Федя.

У Коли вместо свиста получилось шипение, замахал руками, отгоняя наваждение. Окосевшие глаза «сапог» не давали надежды на понятие объекта.

— Щас получит! — Федя сжал кулаки, двинулся к тарелке. Размахнулся на неприятеля, но рука и тело полетели под днище тарелки, Федя грохнулся на землю, крикнул: «Сволота!» — и грязно выругался.

Коля не отстал, захотел показать удаль молодецкую, схватился за березку, номолодцемойные русских богатырей ладони, словно смазанные маслом, скользнули по стволу, и он упал рядом.

Вася и Хачатур бросились их поднимать. Пара кряхтя, сопротивлялась, с перекошенными от злости лицами рвалась в драку. Им с трудом объяснили, что это за тарелка, и с какой целью прилетела.

— И давно стоит? — тяжело ворочая языком, поинтересовался Федя.

— Три часа как будет, — ответил Хачатур. — Есть возражения?

— Стоянка машин оплачивается, — забычил Коля. — Территория ЖЭКа.

— Пусть платят или бутылку коньяка! — в опьянении паясничал Федя.

— Мужики, вы чего? Они прилетели нас спасать, а вы денег требуете! — взывал к их разуму и совести Вася.

— Пусть платят! Нам по фене. Перед ЖЭКом все равны!

— Точно, Федь! Туфта все это! — заорал Коля и ударил ногой по стойке.

Такого хамского отношения корабль стерпеть не мог. Побежали по кругу красные огни, кинжальные лучи света вырвались из корпуса, вой сирены заставил Федю и Колю пасть на колени.

— Чего это он? — вращая отрезвевшими от ужаса глазами, спросил Федя.

— Сейчас вас, недоумков, лазером сожжет! — припугнул Вася.

— Инопланетяне пьяных и дураков прощают. Поняли, с кем имеете дело? — Иван Кузьмич спросил бледных и поникших Федю и Колю. — Профессор с ними в контакте. Они прилетели Россию спасать!

— Ну-у-у! — протянул Федя. — Вы че, серьезно?

— А то! Вы знаете, кто мы? Спасатели! — ерничал Алексей Иванович.

— Ух, ты! Мы тоже хотим быть спасителями! — обрадовался Коля.

— Машину дадут? Зарплата в валюте или деревянными? — загорелся Федя.

— Выкуси! — Алексей Иванович для верности с двух рук показал по кукишу. — Как юродивые будем возрождать души и глаголить про заповеди!

Алексей Иванович сожалел, что оказался в гуще событий. Ведь говорила жена: не пей, а если выпил, из дома не выходи. Лежал бы сейчас на старом, как он сам, диване, смотрел футбол, пил пиво, горький вкус которого напоминал о несостоявшейся жизни. Вместо того, чтобы совершить праведный суд над теми, кто довел страну до ручки, воровал, наживался на чужих страданиях и мучениях, пришельцы их обязывают вернуть грешников на путь истины, простить и возродить их заблудшие души.

Это же форменное издевательство!

Прежде чем Россию спасать, души возрождать, спросите с тех, по чьей вине он и десятки миллионы людей прожили тусклую, мерзкую жизнь, сколько распавшихся семей, разрушенных судеб и неисполненных мечтаний, а сколько погибло в бандитских разборках, сгинуло в лихое время, а сколько человек наложило на себя руки — не счесть.

— А пить, курить можно? — не унимался Федя.

— Как монахи будем жить. Каша и вода. Ты будешь спасителем, или тебя расщепят на атомы. Выбирай! — пугал Алексей Иванович.

— Молчать! Превратили страну в базар. А где ваша христианская вера? Где русская душа? Где идея? Без них русский человек страну потеряет! Сколько еще терпеть и молчать? За родину обидно! Спасать Россию надо!

— Кто решил, что русский человек спасет мир? — ополчился Федя.

— Если не мы, то кто? Русский народ всегда был спасителем! Видно, дела совсем плохи, если прилетели. Знают, какой народ духом и верой силен! Кому доверить спасение планеты. Соседи дорогие, возродим свои души, будем любить и прощать! Просто, бескорыстно, как Бог велел!

— Прощали, терпели и ничего хорошего не увидели. Кто был ничем, тот и остался тем! — с обидой сказал Алексей Иванович.

— Ты, Алексей Иванович, их прости. По-русски, от души. Возродим души, будем любить и прощать! Пришельцы дорогие, мы от миссии не отказываемся. Выходите!