Дети прилива

Струан Мюррей, 2020

Для жителей Города обычное дело находить на улицах рыб и крабов, ведь море постепенно пожирает Город, с каждым приливом поднимаясь всё выше и выше. Но тем серым утром, когда прилив отступил, на крыше часовни обнаружился кит. Горожане всполошились. Как он туда заплыл? Как его будут снимать? Не дурное ли это предзнаменование? Элли, сирота и изобретательница, единственная рискнула подойти к мёртвому гиганту. И обнаружила внутри него… мальчика. Живого, с виду совершенно обычного мальчика, который, однако, повёл себя странно – не знал, что Город один-единственный, и твердил о своих братьях и сёстрах… Власти Города решили, что это уж точно дурное предзнаменование и приговорили незваного гостя к смерти. Ведь ничто хорошее не может появиться ТАК, а значит, людям грозят несчастья. Но Элли, единственная из всего Города, против. Она готова приложить всю свою изобретательность и даже рискнуть собственной жизнью, чтобы спасти незнакомца. Почему она так поступает?

7

Оный ходит среди нас

Высоко над Городом колокол Инквизиции бил набат; холодный и тяжёлый гул переполошил чаек и поднял их с гнездовий. Двери хлопали, ключи дребезжали, тяжёлые засовы с лязгом вставали на место. Шикали на детей, закрывали ставни. Шёпотом возносили молитвы святым. Высоко над головами облако дыма от костра текло по крышам, скрывая из вида луну. Элли и Анна неслись по камням мостовой, шлёпая по лужам. Улицы тонули в сизой дымке тумана и дождя.

— Он просто… исчез, — сказала Анна. — Он точно Сосуд. Как ещё мог он сбежать с того костра? Если только… — Она с ужасом посмотрела на Элли. — О нет, ты же не…

У Элли в горле встал ком.

— Ну конечно, нет, — слабо промолвила она. Анне нельзя знать… нельзя.

— Но это твоих рук дело, верно? — затараторила Анна. — Фейерверки были точно в твоём стиле, ты нашла какой-то секретный ход под площадью и, запустив фейерверки в качестве дымовой завесы, вытащила его из клетки и…

— Тсс! — прошипела Элли, косясь на доходные дома вокруг. Кто знает, кто вслушивается в их разговор из-за закрытых дверей? — Я всё время была с тобой, помнишь? — зашептала она. — А весь день я просидела в мастерской.

Но Анна не выглядела убеждённой. Она глядела через улицу на примыкавший к приюту тесный и неприглядно мрачный угольный подвал с повисшими на петлях дверьми. Она вздохнула. В свете луны её глаза были круглыми и блестящими.

— Ты ведь сказала бы мне, если что-то такое задумала, правда? Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то дурное.

Элли кивнула, ощутив при этом болезненный укол стыда. Анна была её самой верной подругой, но были такие вещи, о которых ей никак нельзя знать. Финн был одной из этих вещей.

— Я устала. Мне нужно поспать, — сказала Элли. И это была чистая правда — она чувствовала себя так, будто вот-вот рухнет.

Анна оглядела её с головы до ног.

— Да, выглядишь ты просто ужасно, наверняка же простыла. Я тебе говорила, чтобы ты просохла как следует, после того как Харграт сбросил тебя в море. Может, тебе поспать в приюте? Там куда теплее, чем в твоей промозглой мастерской.

Элли заколебалась.

— Тебе необязательно спать в твоей старой комнате, — продолжала Анна, явно обнадёженная. — У Эммы вши, и её усадили на карантин в отдельной комнате, так что рядом со мной есть свободная кровать. Но вшей там уже нет! — поспешно прибавила она.

Элли помотала головой:

— Спасибо, но я лучше останусь у себя в мастерской.

Анна мрачно поводила носком башмака в луже.

— Знала же, что не надо говорить про вшей, — пробормотала она. Они обнялись на прощание, и Элли стиснула Анну крепче, чем обычно.

Элли ещё возилась с запорами на двери мастерской, когда вдруг заметила двух стражников, шагающих по улице прямо к ней.

— Э… здрасьте? — нервозно поздоровалась она.

— Элеонора Ланкастер?

— Да?

— Властитель Кастион приказал нам постоять на страже перед твоей мастерской этой ночью.

— Ох. Почему?

— Он не сказал.

Элли скривилась, гадая, сколько же властитель Кастион заплатил им. Вероятно, он опасался, что Сиф станет её искать. Промямлив «Спокойной ночи», она нырнула внутрь, потянула и закрыла дверь и уронила тяжёлые засовы в зацепы.

— Мне нужно отыскать его, — прошептала она, дёргая дырку в рукаве бушлата. Выудив из кармана спичку, она зажгла висевшую у двери масляную лампу, а затем метнулась в другой конец мастерской, петляя среди верстаков, башен из книг и груд металлической стружки. Подскочив к двери своей спальни, она скинула бушлат на спинку стула и подвязала волосы на затылке. Ускользнуть из мастерской незаметно для стражников проблемы не составит — в подвале была дверь, ведущая в канализацию. Однако сначала ей нужно нацепить какую-нибудь личину, чтобы можно было ходить по Городу неузнанной. Она запалила лампу возле двери в спальню и шагнула внутрь.

Сиф без сознания лежал на полу.

Элли вцепилась в дверной косяк и зажала рот ладонью. На нём были всё те же изорванные штаны, чёрные волосы опять взлохмаченнее некуда. Ступни перепачканы и исцарапаны, а синяки на груди и на лице вблизи выглядели просто жутко: воспалённые алые и бордовые пятна. Элли обернулась через плечо, несомненно, ожидая увидеть Финна, укрывшегося где-то в мастерской, чтобы насладиться её замешательством. Но его нигде не было видно. Она снова в изумлении уставилась на Сифа, пока её не пробрало вдруг тревожное предчувствие.

Он у неё в спальне.

Необходимо вытащить его отсюда.

Она нагнулась и попыталась поднять его, но он был слишком тяжёлым — едва она приподняла его, всё её тело повело вниз. Элли опустила его на пол, не слишком бережно, и голову его мотнуло к ней. Лицо у мальчишки было поразительное — огромные, прикрытые веками глаза и широкие скулы придавали его внешности что-то почти кошачье. Элли подхватила его под мышки и с усилием поволокла, штаны его зашуршали по полу. Заливаясь потом, она вытащила его за порог своей комнаты, как вдруг глаза его распахнулись.

Встретившись глазами, оба они, можно подумать, пробудились от кошмарного сна. Элли упала спиной назад, приложившись об верстак. Сиф подскочил на ноги, тяжело дыша. Его глаза забегали по мастерской, выхватывая скелет гигантской черепахи, гору книг, сложенную в центре комнаты, гарпунное ружьё, на острие которого взблескивали отсветы ламп.

— Где мои братья и сёстры? — прошептал он.

— Э… я не знаю, — проговорила Элли. Она подумала, уж не возвращается ли к нему память. — Ты видел их в толпе? Ты знаешь их имена? Как они выглядят?

Сиф, нахмурившись, уставился на собственные ноги.

— Я не могу вспомнить. — Он поглядел на неё серьёзно. — Но я думаю, им нужна моя помощь.

И внезапно он схватился за горло, словно кто-то ударил его в кадык.

— Воды, — хрипло проорал он. — Воды!

— Не кричи! — зашипела Элли. — Там снаружи два стражника.

Сиф затряс головой.

— И что с того? — прохрипел он. — Какое мне до них дело?

Элли недоумённо нахмурилась, огорошенная его самонадеянностью.

— Они тебя убьют, вот что.

— Да я им головы поотрываю голыми руками.

— Ага, конечно, — фыркнула она презрительно. — Не дури — они арестуют тебя и препроводят прямиком на тот же костёр.

— Пусть только попробуют.

Элли нахмурилась.

— Они уже попробовали. И всё бы у них получилось, если бы я не спасла тебя.

Но Сиф согнулся пополам, тяжело дыша и хватая себя за горло. Элли догадалась, что за весь день он не выпил ни капли.

— Ладно, подожди, — сказала она и подбежала к умывальнику в углу. Обернувшись на звяканье стекла об стекло, она увидела, что Сиф снял с одной из полок склянку с жёлтой жидкостью. Внутри была дохлая крыса.

— Что ты делаешь? — воскликнула она. Он снял крышку и приник к ободу банки губами. Он закашлялся и отставил банку на расстояние вытянутой руки, отчего крысу мотнуло в сторону. Жидкость плеснула через край.

— Что это? — отплёвываясь, выговорил он.

— Консервационная жидкость, придурок! Я как раз пошла тебе за водой.

— Зачем тебе все эти мёртвые животные?

— Ясное дело, я их изучаю, — сказала Элли. Она наполнила кружку водой и, поспешив обратно к Сифу, сунула её ему в руки, а дохлую крысу бережно вернула на полку.

— Эти эксперименты по-настоящему интересны…

— Ещё, — сказал Сиф.

Элли недоверчиво вытаращилась на пустую кружку.

— Как ты так быстро всё выпил?

Сиф просто смотрел на неё.

— Это ты, — сказал он. — Ты была там сегодня утром. На крыше.

— Ну конечно, была, — с досадой отозвалась Элли. Как он мог забыть о том, что она спасла его, когда он погибал от удушья внутри кита?

— Ты спасла мою жизнь, — сказал он и взял руку Элли в свои ладони. — Спасибо тебе… Элли?

Элли кивнула, а затем всё внутри у неё перевернулось, потому что Сиф резко потянул её вперёд, так что его губы оказались у самого её уха.

— Элли, мне нужно уплыть с этого острова, — зашептал он. — Все, похоже, жаждут убить меня, и, если честно, я не думаю, что смогу остановить их всех.

— Тебе никого из них не остановить, — заявила она, грубо отпихнув его. Она чересчур рисковала, пытаясь спасти этого мальчишку. Он был словно полудиким и совершенно непредсказуемым. — И из Города тебе тоже не выбраться.

— Почему нет?

— Потому что деваться больше некуда.

— Но должны же быть другие города.

— Другие города? — в изумлении повторила Элли, отступив от него подальше. — Ну, разумеется, нет никаких других городов! Есть только Город.

В доказательство своих слов она ткнула в выцветшую и пожелтевшую карту, приколотую к стене. Один огромный иззубренный силуэт занимал треть листа. Надпись гласила просто: ГОРОД.

— А название у него есть? — спросил Сиф.

— Может, оно и было тысячи лет тому назад. Он тогда был намного, намного больше. Большая его часть теперь под водой.

— А как же эти? — сказал Сиф, указывая на россыпь других контуров поменьше вокруг него.

— Это землепашеские и охотничьи острова, — сказала Элли.

— Ну тогда я мог бы жить на одном из них. Готов поспорить, я отлично охочусь.

— Ты и дня там не протянешь. К тому же на землепашеских островах живут только землепашцы, и они будут страшиться тебя не меньше, чем здешний люд.

Сиф, прищурившись, разглядывал карту.

— Вы получаете всю пищу с этих крохотных островков?! Но на той площади были тысячи людей.

— По большей части продовольствием Город снабжают властители китов. У них есть огромные корабли, с которых ловят рыбу и охотятся на китов. А это значит, что у них огромная власть. Они фактически управляют Городом.

— Те люди, что посадили меня в клетку… это были властители китов?

Элли покачала головой.

— Это были инквизиторы. Они оберегают Город от Врага. Они-то по-настоящему и правят в Городе, хотя мы их нечасто видим. Ну, нечасто видели. Что такое?

Сиф схватился руками за голову и заскрежетал зубами.

— Этот шум. — Он огляделся по сторонам. — Откуда он исходит?

Элли нахмурилась.

— Какой шум?

— Этот шум, — повторил он, глядя на неё круглыми глазами. Он указал на потолок. — Послушай, вот накатывает и отступает. Что это?

— А на что оно похоже? — неуверенно проговорила Элли.

— Как будто… голос. Голос, который что-то кричит, вот только я не могу разобрать слов. Ты же слышишь его, да?

Элли прислушалась, но она слышала только тишину. Она состроила виноватую гримаску.

— Нет… Э… Сиф, а ты говорил Инквизиторам, что ты слышишь этот голос?

— Что? Нет. Не думаю. Может быть. Я не особо хорошо помню. Большую часть времени… — на лице его промелькнул стыд, — они били меня.

Воспоминания, казалось, захлестнули его.

— Тот однорукий. Он БИЛ меня! — взревел он, и тело его содрогнулось от гнева.

Элли схватила его под локоть и дёрнула.

— Замолкни, — прошипела она, косясь на дверь. — Из-за тебя нас обоих схватят!

— Мне необходимо выбираться отсюда, — сказал Сиф. — Сейчас же. — Он бросился к двери, но смог сделать только три стремительных шага, а затем полетел. — Уф!

— Тише!

Сиф схватился за ступню, а когда он приподнял её, на подошве можно было разглядеть кровоточащий порез. Он подобрал с пола зазубренную металлическую стружку, с одного конца теперь поблёскивающую кровью, и возмущённо оглядел всю мастерскую.

— Ты когда-нибудь прибираешься? — вопросил он, указывая на скомканное платье, всё в подтёках краски. Эллины одёжки были раскиданы тут и там вперемешку с полупустыми стаканами воды, чашками чая, апельсиновыми шкурками и яблочными очистками. Он посмотрел на лежавший неподалёку лист бумаги. На лежавшую на нём угольную палочку уже успели наступить, и мелкая угольная пыль была размазана по половицам. — Как ты можешь жить в таком беспорядке?

— Послушай меня, они убьют тебя, если выйдешь отсюда.

Сиф замер.

— Потому что я «Сосуд», — проговорил он, припоминая. Он присел на край верстака, осматривая порез на ноге. — Они сказали, что внутри меня Враг. Кто такой Враг?

Элли вздохнула.

— Последний из богов.

— А что случилось со всеми остальными?

— Они затопили мир, — сказала Элли. — Однако Враг обманул их, и вышло так, что и сами они утонули. Город — это всё, что осталось. Он был построен на одной из самых высоких горных вершин — и только она и торчит над водой.

— И где же тогда Враг? — спросил Сиф.

— Когда как. — Элли прислонилась к книжному шкафу. — Иногда оный витает в воздухе, как безвредный дух. Но рано или поздно оный выбирает себе Сосуд. И тогда оный живёт в сознании Сосуда, делаясь всё сильнее и сильнее, пока не станет настолько сильным, что сможет вырваться из Сосуда, воплотившись в свою подлинную форму. Это называется «претворением».

— И на что это похоже? — спросил Сиф.

Элли пожала плечами.

— Я никогда этого не видела — последний раз это произошло двадцать три года тому назад. Но, очевидно, подлинная форма Врага ужасающа — сильнее десятка мужчин и намного, намного быстрее. Вот поэтому Инквизиторы пытаются отыскать и убить Сосуд прежде, чем Враг может претвориться. А если оному удаётся претвориться, Инквизиторам придётся уничтожить самого оного. Но прежде оный обычно успевает перебить множество народу. Тот, кто одержит над оным верх, делается святым после своей смерти.

— А что происходит с Врагом?

Элли снова пожала плечами.

— Никто доподлинно не знает. Оный на время исчезает. Иногда проходит много лет. Но рано или поздно оный возвращается.

— Значит, они считают, что у меня внутри этот самый Враг, — промолвил Сиф, прижав ладонь к сердцу. И впервые он, казалось, растерял часть своей самоуверенности. — Так вот почему все эти люди были так счастливы, ожидая увидеть, как я умру?

Конец ознакомительного фрагмента.