Мастер и Виктория

Странная Любовь, 2014

Жизнь прожить – не поле перейти. Судьба с самого начала испытывает ее на прочность. Отнимает самое дорогое, заставляет вслепую идти по раскаленным углям. Если каждый шаг – боль, что ты будешь делать? Пытаться избежать или искать ее? Когда весь мир против тебя, ты никому не веришь, винишь во всем себя и платишь за чужие грехи. Но однажды плата может стать непосильной.В оформлении обложки использована фотография с depositphotos.

Глава 2. Владлен

Я знала, что отец может меня найти благодаря связям в органах, поэтому вместо Москвы поселилась в Зеленограде. Поступила в педколледж, в основном из-за общежития. Работала нянечкой в детском саду. Подрабатывала вечерами официанткой в кафе. Там и произошло одно знакомство, которое круто изменило мою судьбу.

Его звали Владлен. Сынок местного авторитета. Мажор. Наглый, жестокий. У него были золотая цепь, дорогие шмотки и часы, черный «бумер» и шайка прихвостней-ублюдков. Он был уверен, что весь мир в масштабе отдельно взятого Зеленограда лежит у его ног. А также, что безродная и нищая официантка должна целовать ему ноги за то, что их высочество обратило на нее внимание. А я не хотела. Не было в нем этого стержня. Настоящего мужского начала. Того, что заставляет таких, как я, ползти покорно на животе и вымаливать ласку или наказание. Он был слабаком. Мелким, ничтожным садистом.

Впервые я увидела его, когда их компания кутила в забегаловке, где я работала. Вип-столик в самом углу за перегородкой был не моей зоной обслуживания. Но в этот вечер моя напарница Любочка не вышла на работу из-за болезни младшего сынишки, и обслуживать шумную компанию пришлось мне.

Их было шестеро — трое парней и три вульгарно одетые, безвкусно накрашенные девицы. Они загоняли меня за пивом, водкой и шашлыками, скоро я не чувствовала ног. Пару раз даже пришлось сбегать в соседнюю палатку за сигаретами: той марки, которую потребовал один из парней, у бармена не оказалось. Я попыталась возмутиться, но администратор Андрей больно сжал мое предплечье и прошипел на ухо:

— Ты хоть знаешь, кто это гуляет? Это Владлен, сынок Бирюка. Он полгорода держит. Так что давай, мухой.

Было уже давно за полночь, но компания не собиралась расходиться. На мое робкое замечание, что рабочий день давно закончился, а мне завтра в колледж, Андрей только хмыкнул:

— Хочешь — вали. Только из таких, как ты, на улице очередь.

Сжала зубы и продолжила таскать новые бутылки с водкой, кружки с пивом и тарелки с шашлыком, вытряхивать заполненные окурками пепельницы, протирать стол, заплеванный и заляпанный.

Парни бесстыдно тискали в стельку пьяных девиц, одна уже сидела под столом между широко раздвинутых ног Владлена, а он, прикрыв глаза, довольно постанывал. Еще одну его дружок посадил на стол и жадно мял ее грудь, задрав топик.

Я бросала на это непотребство косые взгляды, и один из таких взглядов перехватил Владлен.

— Эй, рыжая, — крикнул он мне. — Завидуешь, небось? Давай, иди сюда, я тебя приласкаю.

— Тискай своих шлюх, — буркнула я, и тут же получила тычок в бок от Андрея.

— Ого! Да она гордая, — заржал Владлен. — Иди сюда, крошка, не бойся, я не кусаюсь.

Андрей толкнул меня в спину по направлению к вип-столику.

Я подошла и стала вытирать стол. Владлен схватил меня за руку, отобрал тряпку и обнял за талию, усадив к себе на колени. Я попыталась вырваться, но он был сильнее. Парень прижал меня к себе и провел носом по шее.

— Ммм… Вкусно пахнет, — сказал он, — свеженькая. Может еще и целочка? А, детка? Хочешь, я буду твоим первым? Я хорошо умею трахаться. Будет сначала больно, но потом приятно.

— Пошел ты, — прошипела я и замахнулась, чтобы влепить ему пощечину. Не успела, он перехватил мою руку, сжал больно, едва не сломав кость, и заломил за спину.

— Строптивая, — ухмыльнулся он, — ну ничего. Так даже интереснее. Может прямо тут, а ребята?

Пьяные дружки заржали одобрительно.

Я отчаянно посмотрела на Андрея. Перспектива, что в кафе сейчас устроят групповое изнасилование, видимо, ему не слишком понравилась.

— Эй, ребята, — примирительно подняв руки, сказал он, — может не надо? Все-таки заведение…

Владлен грубо столкнул меня со своих колен. Я отлетела, больно ударившись бедром о соседний столик.

— Да забери свою шлюшку. Больно много чести, — бросил он презрительно. Потом вынул из кармана пачку купюр, отсчитал несколько красноватых бумажек и кинул на стол. — Поехали отсюда.

Мы с администратором и барменом вздохнули с облегчением, когда пьяная компания, наконец, покинула кафе.

Работа в двух местах и учеба выматывала меня, я еле доползала до постели. На развлечения почти не оставалось ни времени, ни сил. Но впервые после школы я очень неплохо ладила в колледже с девчонками из группы, не ощущая себя изгоем. Может потому, что в основном все вертелись как я, разрываясь между учебой и работой. Женский коллектив в отсутствие раздражителей в виде особей мужского пола оказался вполне комфортным.

Общежитие нашего колледжа занимало третий и четвертый этажи старого кирпичного дома в центре города. На первом и втором жили работники завода вентиляционного оборудования. И вот однажды на вечеринке, которую устроила одна из девчонок нашей группы по случаю своего дня рождения, я познакомилась с Костей, тихим парнем, работавшим на заводе наладчиком станков с ЧПУ. Костика вместе с еще двумя ребятами пригласили девочки, сказав, что сидеть без парней глупо, особенно когда они всего-то этажом ниже. Двое других оказались побойчее, и через час уже вовсю клеили Маринку и Катьку — моих соседок по комнате. Костик не отводил от меня завороженных глаз и молчал.

Я не собиралась заводить никаких отношений. Но как-то незаметно мы стали встречаться. Ходить в кино, гулять в парке по выходным. Правда, выходных у меня было очень мало.

Костик был очень застенчивым и деликатным. Мы держались за руки, иногда я позволяла ему поцеловать себя в щечку, когда прощалась на лестничной клетке своего этажа. Он читал мне свои стихи и рассказывал, что на заводе оказался случайно, просто не поступил в Литературный Институт. А вообще он точно будет поэтом.

Прошло больше двух месяцев после нашего неприятного знакомства с Владленом, и я начала потихоньку забывать о нем. Как оказалось, зря.

Мы возвращались с Костиком из кино. Было уже довольно поздно и улицы — почти безлюдными.

У обочины резко затормозил черный БМВ.

— Эй, рыжая! Завела себе ухажера? А как же я?

Это был Владлен. И его прихвостни. Они громко смеялись и выглядели нетрезвыми.

— Получше никого не нашла? — Владлен нахально с издевкой разглядывал Костика с ног до головы. — Какой-то чмошник.

— Что вам нужно, ребята? — спросил он неуверенно и отпустил мою руку, явно испугавшись этих ублюдков. Я ощутила разочарование и поняла, что защищать он меня не будет. Рассчитывать снова приходилось только на себя.

— Что нам нужно? — насмешливо передразнил его Владлен, — ты нам точно этого дать не сможешь. Мы не любим мальчиков, нам нравятся девочки.

Он толкнул Костю в плечо, отчего тот пошатнулся и едва не упал, потом попытался обнять меня за плечи.

— Детка, зачем тебе такое ничтожество? Поехали с нами, потусим.

Я резко отбросила его руку и рявкнула:

— Никуда я с вами не поеду!

Шагнула к Косте и сжала его ладонь:

— Пойдем отсюда.

Но Владлен грубо схватил меня за плечо и развернул к себе.

— Зря ты грубишь, девочка. Я всегда получаю что хочу. А сейчас я хочу тебя. У тебя простой выбор: едешь добровольно, расслабляешься и получаешь удовольствие, или мы запихиваем тебя в багажник и трахаем потом всей компанией. Ну как?

— Пошел ты! — выкрикнула я, вырываясь из его рук.

— Ответ неверный, — ухмыльнулся Владлен и кивнул дружкам.

Один из его ублюдков достал из-за пояса пистолет и направил на Костика.

— Ты же не хочешь, чтобы мозги этого идиота растеклись по асфальту?

Владлен сильнее, до боли стиснул мое плечо, схватил поперек горла, прижал к себе спиной.

Костик побледнел, его губы затряслись.

— Считаю до трех. Садись в машину или Михей прострелит ему башку.

Владлен прошипел мне это на ухо и укусил за мочку. До крови.

— Раз.

Я смотрела на то, как все больше бледнеет лицо Кости, как дрожат его губы. Было жаль его. Он даже не попытался сопротивляться.

— Два.

И тут Костик всхлипнул и осел на асфальт.

— Фу черт, он описался, — сказал с омерзением парень, которого Владлен назвал Михеем, но пистолета не опустил.

Щелкнул предохранитель.

Костя заскулил. Жалко. Как собака, в которую бросили камнем.

— Что тут происходит? — раздался сзади решительный голос, и я обернулась. Надежда трепыхнулась, будто вспугнутая птичка.

Это был полицейский патруль. Двое высоких, крепких ребят в форме, с дубинками и табельным оружием.

Михей тут же спрятал ствол за пояс брюк.

Я уже вдохнула поглубже, чтобы крикнуть «Помогите!», но рука Владлена закрыла мне рот.

— Ничего, — ответил он с улыбкой. — Вот застукал свою телку с другим.

Полицейские хохотнули. Я вырывалась, мычала и пыталась укусить жесткую ладонь, заткнувшую мне рот. Костик все также тихо скулил, сидя в луже на асфальте.

— Документики предъявим? — сказал сержант, усмехаясь.

— Нет вопросов, — ответил Владлен и обратился к своему дружку, — Пайк, предъяви господам полицейским документики.

Пайк полез в бумажник и достал оттуда несколько зеленых бумажек. Подошел к сержанту и всунул их ему в нагрудный карман, одновременно наклонившись к уху, и что-то шепнул.

Сержант посмотрел на Владлена, прищурившись, но потом спросил:

— А на ствол-то разрешение есть?

— Конечно, есть, — ухмыльнулся Владлен.

Пайк снова полез в бумажник. Еще несколько бумажек перекочевали в нагрудный карман сержанта. Тот помялся, козырнул и сказал:

— Вижу, все в порядке. Хорошего вечера.

Патруль растворился в темноте улицы. Мне захотелось взвыть от разочарования и омерзения.

— Ну что, детка, — сказал Владлен. — Решила? Или пристрелить эту падаль?

Михей достал пистолет и приставил его к виску Кости. Тот снова заскулил.

Владлен убрал ладонь.

— Не трогайте его, ублюдки, — я задыхалась от ярости и унижения.

— Вот и умница.

Он все еще прижимал меня к себе и вдруг провел языком по шее. Меня затрясло.

— Сладенькая, — шепнул он мне и больно ущипнул за грудь.

Владлен втолкнул меня в машину, на заднее сиденье, плюхнулся рядом. С другой стороны уселся Пайк. Михей спрятал пистолет и сел за руль.

Я понятия не имела, куда они меня везут. Владлен обнял меня одной рукой за плечо, прижав меня и не давая вырываться, а второй тискал мою грудь, лез за пояс джинсов. Я извивалась, пыталась брыкаться, а когда он попытался поцеловать меня, укусила его за губу. Он охнул и отвесил мне пощечину.

Наконец, машина притормозила, открылись какие-то ворота. Мы явно были за городом.

Как только мы остановились, и закрылись гаражные ворота, Владлен вытащил меня из машины и поволок куда-то наверх по лестнице. Распахнул дверь и втолкнул меня в комнату с большой двуспальной кроватью.

Я споткнулась о порог и растянулась на скользком паркетном полу, уткнувшись носом в коврик из шкуры перед кроватью.

— Правильно, сучка, — зло сказал Владлен. — Ползай на коленях перед своим хозяином.

— Ты мне не хозяин! — прошипела я и попыталась встать на ноги. Но он опять толкнул меня, не давая подняться.

— А кто тогда, если не я? — насмешливо спросил он, подойдя, и сунул мне под нос ногу в пыльном, нечищеном ботинке. — Целуй мне ноги, тварь!

— Пошел ты, — просипела я сквозь стиснутые зубы. Согнулась пополам от пинка в живот.

Пока я лежала, сжавшись в комок от боли и пытаясь вдохнуть, Владлен полез в тумбочку и достал оттуда наручники.

— Эй, где ты такого нахватался? — спросил Михей. Он и Пайк неловко топтались в дверях спальни.

— Папашка балуется со своими телками, — ухмыльнулся Владлен. — И на видео пишет. Я тут нашел недавно.

— Ух ты, — восхитился Михей. — Посмотреть дашь?

— А сейчас и посмотрим!

Владлен встал, отошел к шкафу и достал оттуда большую картонную коробку с дисками. Втолкнул один в плеер и включил большой плазменный телевизор.

Я, наконец, смогла отдышаться и сквозь слезы увидела, как на экране две голые девицы ползали на коленях перед обрюзгшим мужиком в наколках. Меня затошнило.

— Ну что, сучка? — Владлен потянул меня за волосы, заставив посмотреть на него. — Готова поработать?

Я выругалась. Моя голова дернулась от хлесткой пощечины.

— Я заткну твой грязный рот, — прошипел Владлен, расстегивая штаны. — И только попробуй укусить меня. Пристрелю как собаку.

— Я бы не пытался, — хохотнул Пайк. — Гляди, какой зверюкой смотрит. Укоротит тебе достоинство.

В глазах Владлена мелькнул страх. Он видимо очень ценил эту часть своего тела. Рисковать не стал.

За волосы он втащил меня на постель и начал срывать одежду. Я рычала, извивалась, пытаясь его ударить или укусить.

— Пайк, Михей, — бросил Владлен, запыхавшись от борьбы со мной, — чего встали!

Три пары сильных рук буквально распяли меня. Владлен уже успел снять с меня толстовку и футболку, дружки стянули джинсы. На запястьях защелкнулись наручники. Потом он сорвал с меня трусики и грубо затолкал их мне в рот.

— Теперь не будешь кусаться.

Дальнейшее я помню плохо. Было больно, мерзко… и опять больно… Я больше всего хотела отключиться, чтобы ничего не чувствовать. Но беспамятство не приходило.

Устав, он уселся в кресло напротив кровати, закурил и презрительно смотрел на меня, бесстыдно раскрытую, со стекающей по ногам его спермой, розовой от моей крови, с расцарапанной грудью, с разбитой губой и ссадинами на запястьях от наручников, которыми он меня приковал к кровати. Пайк и Михей нетерпеливо топтались рядом, пыхтя от возбуждения. Владлен ждал, что я буду дрожать и рыдать.

А я молчала. Он подошел, не понимая, почему я молчу. Тогда я плюнула ему в лицо. Он опешил от неожиданности и залепил мне звонкую пощечину. И еще одну. И еще. Он с наслаждением бил меня по лицу, возбуждался от этого. И снова насиловал. И снова бил.

Потом уступил меня своим дружкам. И опять насиловал.

Если бы не появился его отец, неизвестно, чем бы это все закончилось. Я, изнасилованная, избитая, с разбитыми губами и заплывшим глазом, чувствовала себя сильнее этого ничтожества и его дружков. При виде бритоголового папаши с бычьей шеей, бесцеремонно ворвавшегося в спальню с самый разгар «веселья», ублюдок тихо сполз с меня и, подобрав штаны, растворился за дверью. За ним так же тихо последовали его прихвостни.

Папаша, увешанный золотыми цепями и синий от наколок, взглянув в мои глаза, понял все. Отстегнул наручники. Пока я разминала затекшие до синевы запястья, стоял у окна, отвернувшись. В полной тишине я оделась. Он достал пухлый бумажник, отсчитал пачку зеленых и положил передо мной. Я взяла их и ушла. Пешком шла по дороге в город, пока какой-то сердобольный дачник, дедуля лет шестидесяти, не подвез меня до общаги.

За два дня я уволилась из кафе, детского садика, забрала документы из колледжа. И уехала в Москву. Так бесповоротно и жестоко закончилось мое детство.

Я ехала в полупустой электричке и смотрела вперед невидящими глазами. Сухими. Слез не было. Потому что я не могла их себе позволить. Хотела ли я отомстить? Ненавидела ли я его? Конечно. Но больше я ненавидела себя. Я получила то, чего заслуживала. Оттраханная, избитая сука, которой заплатили деньги за ее позор.

Выйдя из вагона, я какое-то время стояла на перроне, не понимая, куда мне идти и зачем. Проходящие поезда манили закончить свое бессмысленное существование под их колесами. Но подумав, я решила, что это слишком легко для такой, как я. Я еще не искупила своей вины. Перед Лексом, которого сдала. Перед матерью, которую не смогла спасти. Перед отцом, которого едва не соблазнила. Перед Костей, который даже не пробовал сопротивляться.

Я бесцельно каталась по разным веткам метро, пока мой взгляд не упал на объявление о наборе персонала в ночной клуб «Спейсер». На глянцевой картинке в темно-бордовых тонах девушка в обтягивающем латексе прижимала палец к губам в жесте, призывающем к молчанию. Что-то было в ее глазах… Под ложечкой у меня засосало, словно я скоро узнаю ответы на свои вопросы.