Зловещие предсказания

Софи Клеверли, 2022

Вайолет Вейл – начинающий детектив! Она разоблачила Чёрную вдову (не без помощи верного пса Скелета!), а теперь готова взяться за новое дело. В Греческом театре выступает медиум леди Афина и делает предсказания, сбывающиеся все до единого. Вайолет становится интересно, что же там творится. Она проникает в здание театра и… становится свидетельницей преступления. Что ж, Вайолет готова раскопать правду, впервые в жизни проехаться на лифте и найти новых друзей!

Глава 8

Арчи стоял в дверях зала и воодушевлённо раскланивался с выходящими зрителями.

— Арчи, — сказала я слащавым голосом, — не отведёшь ли нас в какое-нибудь тихое местечко за кулисами или наверху, где можно уединиться? Мне нужно посидеть немного и прийти в себя.

— Конечно, мисс, — сказал Арчи, — следуйте за мной.

— Что на тебя нашло? — шипел мне на ухо Оливер, пока мы шли за мальчишкой.

— Понятия не имею, — прошептала я.

Я читала такое в романах. А раз подействовало, то чего жаловаться.

Арчи провёл нас через несколько тяжёлых дверей и настоящий лабиринт из коридоров, что находились за кулисами театра.

— Здесь есть тихая гостиная, — сообщил он, когда мы прошли много дверей.

Он тихонько постучался, но тишина означала, что внутри никого не было.

— Комната отдыха. Сюда приводят дам, падающих в обморок.

— И часто такое бывает? — спросил Оливер.

— Ещё как, — ответил Арчи, доставая ключ и открывая комнату. — Особенно когда выступает леди Афина.

Оливер поднял брови, но я понимала, о чём говорит Арчи. Представление было пугающее, связанное с потусторонним миром. А если она предскажет что-нибудь страшное о твоём будущем? Да тут с кем угодно случится приступ. Хотя я считала это глупостью. Большинство дам не такие неженки, какими прикидываются или какими их считают.

— Спасибо, Арчи, — оглядываясь, поблагодарила я.

Комната была довольно простой, с несколькими креслами и мрачными картинами.

— То что надо. Мы посидим немного, ладно?

И совершенно откровенно — мама или другой человек из приличного общества пришли бы в ужас — я потащила Оливера в комнату и закрыла за собой дверь.

Арчи, к счастью, и бровью не повёл.

— Хорошо, мисс, — ответил он из коридора.

— По-твоему, тут обитают духи? — спросил Оливер. — Но ты говорила, что в театре ничего не ощущала?

— Духи любят укромные места, тихие, — объяснила я. — Или так, или шум начисто вышиб из меня шестое чувство.

С моими способностями многое строилось на догадках. Я о них никогда даже не заикалась, пока, слава богу, не познакомилась с Оливером.

— Но… разве они не на кладбище?

Он уселся в кресло и закинул ногу на ногу.

— Ну помнишь, я говорила, что духи похожи на… эхо? Как рябь на воде? Иногда погибшие при трагических обстоятельствах или не закончившие какое-то дело души возвращаются на место гибели.

Говоря, я прикрыла глаза и водила пальцами по выпуклому рисунку обоев.

— Иногда они привязаны к предмету или человеку, а не к земным останкам.

— По-твоему, тут могут быть духи? — спросил он.

Я пожала плечами.

— По-моему, стоит попробовать. Помолчи-ка минутку.

Оливер затих, и я закрыла глаза и сосредоточилась.

«Есть тут кто-нибудь?» — прошептала я.

Послышался шелест поднимающейся занавески, и подул холодный ветерок. А затем низкий надтреснутый голос, словно пластинка на фонографе.

«Ты не можешь сказать, что я виновен. Не тряси кровавыми кудрями».

Что бы это значило?

«Здравствуйте. Вы дух?»

«Да, и бестрепетный, смотрящий смело на то, чего сам чёрт не стерпит».

От этих слов по спине пробежал холодок. Но в них было что-то знакомое. Я точно их слышала раньше.

«Отчего вы бродите здесь, а не на месте своего последнего приюта?»

«Кровь проливали в стародавний век».

Я постаралась перефразировать его слова.

«Вас убили… давным-давно?»

«Да и поздней убийства совершались».

— В театре случилось несколько убийств? — удивилась я вслух. — Значит, это подходящее место для духов.

— Чтоб мне провалиться! — пробурчал Оливер.

«Дух… — попыталась спросить я, — с вами кто-нибудь ещё говорил?»

В комнате без окон прошелестел зябкий ветерок.

«Когда гробницы извергают прочь тех, кто зарыт, пусть нам кладбищем будут утробы коршунов».

«Мм, ладно», — ответила я, хотя совершенно не поняла, что это значит. Но почему всё это до боли знакомо?

Может, нужно перейти на личности?

«А медиум, леди Афина? Она с вами разговаривает? Она говорит с умершими?»

Призрачный ветер подул так сильно, что, клянусь, волосы встали дыбом.

«Сгинь! Скройся с глаз моих! Упрячься в землю!» — с яростью прогремел надтреснутый голос.

— Макбет! — неожиданно сказала я вслух, когда меня осенило. — Вы цитируете Шекспира!

Вот, оказывается, почему я узнала слова, произнесённые духом. У папы на полке стояло полное собрание сочинений Шекспира — самая большая его ценность.

А потом быстро зажала рот ладонью, потому что в театре ни в коем случае нельзя произносить слово «Макбет».

Нужно было сказать: «шотландская пьеса». На того, кто назовёт это имя, посыплются несчастья.

И вдруг всё стихло.

«Дух?» — позвала я.

Ничего. Ни Шекспира, ни зябкого ветерка.

Я открыла глаза. Оливер с ужасом смотрел на меня.

— Боже мой, — заметила я. — Актёры так любят… показуху.

Оливер секунду молчал.

— Я… я…

— Что? — с подозрением спросила я. — Ты что-нибудь слышал?

Он нахмурился.

— Не знаю. Может быть, и слышал. Но, Вайолет, у тебя… шевелились волосы.

— Так, значит, всё происходило на самом деле? — спросила я. — И мне так показалось.

Вот уж сюрприз так сюрприз. Обычные люди редко замечают призраков.

— Наверное, сквозняком откуда-то потянуло.

— Гм, — Оливер дрожал. — Что сказал этот дух? Говоришь, читал М…

— Молчи, молчи! — быстро крикнула я. — Я вспомнила, что это слово проклято, его нельзя произносить в театре!

— Ох, только этого не хватало, — встревоженно ответил Оливер.

Он не особо верил в приметы, но постоянно был чем-нибудь встревожен.

— Можно было бы притвориться, что это чепуха, — призналась я, — но уж больно он рассвирепел, когда я спросила про леди Афину. Она, похоже, не пользуется популярностью среди призраков.

Оливер вздохнул и потёр шрам.

— А что, всё может быть. Нам пора возвращаться, не то…

— Знаю, знаю, обойдёмся без нотаций. Уходим.

* * *

К моему разочарованию, с Анастосами мы так и не встретились. Арчи проводил нас к парадному входу. Выйдя из ярко освещённого театра, я немало удивилась, обнаружив, что уже наступила тёмная ночь.

— До скорой встречи! — энергично махал вслед Арчи.

— Будем надеяться, — ответила я с хитрой усмешкой, убегая в темноту.

— Пока, Арч, — попрощался Оливер и двинулся за мной.

Тайну ещё предстояло разгадать, и Греческий театр играл в ней немалую роль. А леди Афина… сбудется ли её недавнее предсказание? Это ещё предстояло выяснить.

Я надела перчатки и в предвкушении потёрла руки.

Мы со всех ног неслись по тёмным улицам. Оливер напоминал мне остерегаться пьяных и карманников. Я шарахалась каждый раз, когда кто-нибудь выходил из переулка или из трактиров, остро ощущая, что рядом нет Скелета. Обычно одно его присутствие придавало мне уверенности, когда бы мы ни «пускались в разгул», как с упрёком называла подобные выходки мама.

Я взглянула на Оливера, согревавшего дыханием застывшие в студёной ночи руки, и была очень благодарна, что не одинока.

— Что скажешь? — спросила я на тихой улочке, купавшейся в оранжевом свете газовых ламп. — Про леди Афину?

Он пожал плечами.

— Наверное, мошенница. Небось и духи сыты по горло враньём, что она с ними беседует. Но только это не объясняет, как она что-то предсказывает и всё сбывается.

— Да-а, правда, — заметила я. — А ведь многие ей верят. Слышал, что сказали мистер и миссис Кэмпбелл? Вознесли до небес!

Оливер грустно покачал головой.

— И неудивительно, что тратят на неё немалые деньги. Вот уж влипли.

Мы свернули за угол на нашу улочку, и я сразу поняла: что-то не так.

Перед парадной дверью, виляя хвостом и держа что-то в зубах, сидел Скелет. Я ускорила шаг.

О-хо-хо! Моя записка. У меня ёкнуло сердце.

— Гм… — хмыкнул Оливер. — Это не…

Я не ответила. Скелет, похоже, достал записку из ошейника и взял в зубы.

Скелет радостно подпрыгнул и положил лапы мне на плечи, а я осторожно вытащила из пасти записку. Сколько же он так просидел? Бедняга.

Я повернулась и толкнула дверь, распахнувшуюся передо мной.

— Папа? — осторожно позвала я, перешагнув через порог, и увидела поднявшегося из-за стола отца.

Он как-то не обрадовался.

— Вайолет, — сказал он, — ты — не знаю, сколько раз я должен это повторять, — напрашиваешься на крупные неприятности.