Советы юным леди по счастливому замужеству

Софи Ирвин, 2022

Англия, начало девятнадцатого века. Двадцатилетней Китти Тэлбот, на попечении которой находятся четыре младшие сестры, нужно за короткий срок найти огромную сумму, чтобы выплатить кредиторам родительские долги. Иначе можно остаться без крыши над головой. И пусть эта крыша протекает, а комнаты обставлены довольно скудно, – чтобы сохранить дом, в котором прошло детство, все средства хороши! Китти решается на отчаянный шаг – добиться предложения руки и сердца от какого-нибудь состоятельного джентльмена из высшего общества. Ведь кто не играет, тот не выигрывает, а риск – всего лишь часть игры. Чего не ожидает Китти, так это встречи с одним очень проницательным господином – лордом Рэдклиффом, старшим братом восхитительно богатого Арчибальда де Лейси. Лорд, безошибочно угадавший в Китти охотницу за деньгами, полон решимости разрушить ее планы любой ценой… Английские традиции, английские манеры, английский юмор от «современной Джейн Остин»! Впервые на русском!

7

Седьмой граф Рэдклифф мирно сидел в комнате для завтрака в своем загородном доме, наслаждался утренней трапезой и просматривал почту. До лондонского сезона оставалось две недели, и Рэдклифф был не единственным, кто проводил это время вдали от суетного города, — большинство представителей высшего света спешили воспользоваться той же возможностью. Однако он не был женат и последние два года старательно избегал столицы. После смерти отца, унаследовав графский титул, лорд Рэдклифф предпочел родовое гнездо в Девоншире Лондону с его алчными толпами. Тем не менее в свежайшей белой рубашке, безупречно повязанном шейном платке и сверкающих черных ботфортах он с головы до пят выглядел искушенным лондонским джентльменом. Единственной уступкой месту пребывания был художественный беспорядок в его темных кудрях.

— Есть что-то требующее внимания, Джейми? — спросил капитан Гарри Хинсли, некогда служивший в седьмой кавалерийской бригаде.

Сейчас он удобно расположился на кушетке.

— Только деловая корреспонденция, Хинсли, — ответил Рэдклифф. — И письмо от матери.

Капитан издал короткий смешок:

— Третье за эту неделю. Она нездорова?

— Как обычно, — отсутствующе пробормотал Рэдклифф, пробегая глазами страницу.

Хинсли приподнялся на локтях, внимательно глядя на друга.

— Люмбаго? Оспа? — предположил он с улыбкой. — Или она по-прежнему воюет с бесстыдницей, которая околдовала Арчи?

— Последнее, причем упомянутая юная леди поднялась на следующую ступень — от бесстыдницы к гарпии.

— Джеймс! Пощади мою стыдливость. — Хинсли прижал руку к сердцу. — Что сделала эта бедная девушка, чтобы заслужить подобную хулу?

Рэдклифф начал читать вслух:

— «Мой дорогой Джеймс, умоляю вас, немедленно приезжайте в Лондон. Наш дорогой Арчи, мой драгоценный сын и ваш младший брат (она думает, я забыл, кто такой Арчи?), — на краю гибели. Каждое мгновение бодрствования он проводит в обществе гарпии, которая цепко держит его в своих когтях. Я боюсь, что вскоре может оказаться слишком поздно».

Финал этих излияний Рэдклифф процитировал столь зловещим тоном обреченного страдальца, что Хинсли громко рассмеялся.

— Девица покушается на его добродетель? Повезло мальчишке. И ты отправишься его спасать?

— Пожалуй, именно этого от меня и ждут, — с иронией откликнулся Рэдклифф, дочитывая письмо. — Могу представить, в какое щекотливое положение поставит брата мое вмешательство в его тайную интрижку.

— Неприемлемый поступок по отношению к члену семьи, — незамедлительно согласился Хинсли и помолчал, размышляя. — Думаешь, в этом что-то есть? Арчи получит отменный куш по достижении совершеннолетия, возможно, девица на него и позарилась.

Рэдклифф послал ему недоверчивый взгляд.

— Et tu^[5], Гарри? Дружище, имей хоть толику веры. Арчи всего лишь мальчишка, и это не более чем одно из его юношеских увлечений. Я получаю аналогичные письма каждый год. Если бы у него возникла серьезная привязанность, я услышал бы это от самого Арчи, а не от нашей матери.

Он неодобрительно помахал письмом в сторону Хинсли, однако тот лукаво ухмыльнулся.

— Значит, ты полагаешь, что мальчик по-прежнему тебя боготворит? Хотя ты уже два года как прячешься в деревне? Я бы сказал, едва ли удостаиваешь его взглядом, так старательно избегая родственников.

— Я их не избегаю, — холодно откликнулся Рэдклифф. — Моя мать более чем в состоянии управлять семьей. Она не нуждается в моей помощи.

Он нахмурился, сам услышав, как слабовольно это прозвучало.

— Но теперь она просит о помощи, не так ли? — Хинсли смотрел на друга с не свойственной ему серьезностью. — Тебе же известно, Джеймс, что рано или поздно придется стать настоящим лордом. Ты не можешь прятаться здесь вечно.

Рэдклифф притворился, что не расслышал. Он знал: Хинсли желает ему добра, знал, что сражавшийся с ним бок о бок на континенте Гарри, возможно, даже понимает чувства, так упорно мешающие ему примерить мантию, которую следовало бы по-прежнему носить его отцу. Они были свидетелями одних и тех же страшных сцен, но Хинсли, служивший в армии Веллингтона значительно дольше Рэдклиффа, похоже, нашел в себе силы изгнать эти образы из памяти. Вместе со всей страной он полагал, что война окончена, однако Рэдклифф воспринимал все иначе. Здесь, в Рэдклифф-холле, ему было проще: управляй поместьем, беседуй с арендаторами, выполняй свой долг. Это он мог принять. Но вернуться в Лондон графом, занять место отца в Палате лордов, сопровождать родственников на балы в безвкусно декорированных залах, как будто ничего не произошло? Нет. Этого он сделать не мог. Да и не было необходимости.

— Благодарю за заботу, дорогой друг, — произнес он после недолгого молчания, стараясь говорить мягко и ровно. — Но повторюсь, если бы Арчи испытывал к этой девушке истинную привязанность, он бы мне написал.

Дворецкий Бивертон кашлянул и вежливо заметил:

— Насколько мне известно, милорд, в этой стопке есть и письмо от мистера Арчибальда.

Хинсли рассмеялся.

— О нет! — возликовал он. — Решил признаться, что влюблен?

Рэдклифф, нахмурившись, перебрал стопку писем, пока не нашел надписанное почерком брата.

— Да, — сказал он, быстро пробегая взглядом страницу. — Так и есть. И он думает, что хотел бы жениться на этой девушке.

— Боже правый! — Хинсли встал и подошел к Рэдклиффу со спины, чтобы прочитать эти откровения самому.

Рэдклифф раздраженно перевернул письмо, сложил его, осушил чашку с кофе и поднялся из-за стола.

— Как такое могло произойти всего за несколько недель? — изумился Хинсли, подливая себе кофе.

— Действительно, как? — негодующе откликнулся Джеймс. — Боюсь, Гарри, нам придется раньше времени прервать твой визит. Выходит, что мое присутствие в Лондоне все-таки необходимо.

Лорд Рэдклифф с некоторым трепетом вошел в фамильную резиденцию де Лейси на Гроувенор-сквер и обнаружил, что дом погружен почти в полную темноту и похоронную тишину. Шторы на всех окнах были задернуты. Как обычно, его встретил Пэттсон, управлявший домом с тех пор, как Рэдклифф себя помнил, и служивший ему такой же опорой в детстве, как и родители. Рэдклифф сжал руку старика в твердом приветствии. На лице дворецкого явственно отразилось облегчение.

— Что на сей раз, Пэттсон? — с опаской спросил граф.

— Мигрень, милорд, полагаю, так называется этот недуг, — тихо ответил Пэттсон, едва шевеля губами.

— О боже, французское слово? Где она его услышала?

Иностранные болезни были хуже всего.

— Насколько мне известно, — осторожно ответил Пэттсон, — диагноз поставила леди Джерси, страдающая тем же недугом.

— Понятно. И он… серьезен? — с сомнением спросил лорд Рэдклифф.

Опыт подсказывал ему, что к жалобам матери следует прислушаться. Излишне легкомысленная реакция могла стать причиной нешуточной обиды.

— В нижних слоях общества, полагаю, он традиционно известен как головная боль, — последовал деликатный ответ. — Недомогание началось довольно быстро, в сущности, сразу после визита леди Джерси.

Лицо Пэттсона оставалось совершенно бесстрастным. Рэдклифф подавил улыбку и тихо вошел в гостиную. Здесь было еще темнее, и ему потребовалось несколько минут, чтобы разглядеть фигуру матери, лежавшей на кушетке в позе крайнего утомления.

— Доброе утро, матушка, — произнес он едва слышно, подражая Пэттсону.

Вдовствующая графиня проворно села:

— Джеймс?! Это вы? О, как чудесно!

Она энергично поднялась с кушетки.

— Я ничего не вижу! — возмущенно заявила леди Рэдклифф и позвала: — Пэттсон! Пэттсон! Я ничего не вижу, пожалуйста, раздвиньте шторы, здесь сущая покойницкая.

В своем негодовании она, казалось, не вспомнила, что сама отдала такое распоряжение, однако Пэттсон не проронил ни слова, лишь несколькими расторопными движениями раздвинул шторы, залив комнату светом. Леди Рэдклифф была в дезабилье — простом сером капоте, а волосы уложены в свободную прическу. Она легко засеменила навстречу старшему сыну и, протянув руки, приняла его в сердечные объятия.

— Джеймс, мой дорогой, как чудесно снова вас видеть!

Взяв сына за руки, она отступила назад, с упоением вглядываясь в него.

— А мне — вас, — тепло улыбнулся он, сжимая ее пальцы. — Как вы себя чувствуете? Я слышал от Пэттсона, что вам изрядно нездоровится.

— Ах, вздор! — живо отмахнулась она.

Лицо Пэттсона, стоявшего за ее спиной, выразило умеренную обиду.

— Как вы знаете, мое нездоровье никогда не длится долго.

Верно. Подчас немощи леди Рэдклифф исчезали точно к началу светских событий, которые она предвкушала с особым нетерпением, — исчезали настолько стремительно, что это граничило с чудом.

— Но почему вы здесь, Джеймс? Я думала, вы твердо намерены не покидать Рэдклифф-холл в обозримом будущем.

Он приподнял брови.

— Так и есть… Но ваши письма произвели на меня сильное впечатление. Вы должны рассказать мне все о мисс Тэлбот и Арчи.

Если он ожидал наглядной демонстрации настроений из ее трагического письма, то его постигло разочарование.

— Ох, Джеймс, прошу вас, ни слова больше! — воскликнула она, прижимая ладони к щекам в напускном добродушном смущении. — Я знаю, что выставила себя сущей гусыней!

— Гусыней… — повторил Рэдклифф.

Он преодолел большое расстояние за краткий срок, что привело его в легкое раздражение, однако со всей определенностью положительно повлияло на исход дела.

— Да, вынуждена признать, я считала мисс Тэлбот охотницей за состоянием, причем весьма не подходящей для Арчи, но нам совершенно не о чем беспокоиться.

— Какое облегчение! — сказал он, размышляя, скоро ли можно будет отправиться обратно в Девоншир.

— Знаю-знаю. Не могу поверить, что судила о ней настолько превратно. Она чудеснейшее создание.

— Хм-м-м, — отсутствующе протянул он.

Его лошадям необходим был отдых, что затянет отъезд… но потом он уловил смысл произнесенного графиней.

— Мама… вы хотите сказать, что Арчи и эта мисс Тэлбот по-прежнему видятся?

— Разумеется! Она и ее сестра теперь довольно частые гости в нашем доме. Мисс Сесили училась вместе с Амелией в Батском пансионе. И они близко знакомы с Линфилдами из Дорсетшира. Признаю, я полностью заблуждалась на их счет… вы знаете, как я беспокоюсь о своих детях и боюсь, что из-за нашего богатства они могут пасть жертвами плохих людей.

Рэдклифф знал. В письмах матушка использовала убийственное выражение — «бесстыдная шельма».

— Я сильно ошибалась, на самом деле мисс Тэлбот — добрейшая юная леди. Право, она проявила величайшую заботу, когда у меня на прошлой неделе начались обмороки, и полностью их излечила с помощью снадобья из Дорсетшира.

— Вот как? — задумчиво пробормотал Джеймс, откидываясь на спинку стула.

— Да, и я убеждена, что отношение человека к страданиям других людей проливает яркий свет на его натуру, согласитесь?

— Я нахожу, что полностью с вами согласен. Это проливает свет на многое, — ответил он.

Его голос звучал ровно, но что-то в нем насторожило леди Рэдклифф, ибо продолжила она уже слегка встревоженно:

— Несомненно, я бы предпочла, чтобы Арчи обзаводился более влиятельными друзьями. Но думаю, в случае, если их взаимная привязанность докажет свою долговечность, он обретет счастье. И меня как его мать это заботит превыше всего.

Сама она вышла замуж по соглашению, родители выдали ее за человека значительно старше. Рэдклифф готов был ей поверить, не мог огульно отвергнуть важность счастья. Но…

— Мне казалось, мы договорились, что как Арчи, так и Амелия еще слишком молоды, чтобы вступать в длительные отношения? — заметил он мягко.

— Договорились, — признала леди Рэдклифф. — И они действительно молоды. Но я не вижу опасности в том, чтобы позволить им продолжить это знакомство. Ставлю один к десяти, они его перерастут. Так почему бы не насладиться обществом друг друга еще немного? Право, у них общие интересы!

Граф снова хмыкнул.

— Джеймс, прошу, не будьте таким неуступчивым, — укоризненно сказала матушка. — Если у вас есть время, задержитесь ненадолго, я ожидаю их с минуты на минуту. Сестры Тэлбот прекрасно влияют на Арчи и Амелию, приглашая их на ежедневные прогулки. Амелия давно не проводила так много времени на свежем воздухе, а он, разумеется, очень полезен для здоровья. Я уверена, познакомившись с мисс Тэлбот, вы придете от нее в восторг, — ободряюще добавила леди Рэдклифф. — Как все мы, даже Дотти.

— Я с удовольствием с ней встречусь, — сказал он учтиво, однако внутри пламя подозрений разгорелось ярче.

Пусть Дотти и проявляла огромную проницательность в оценке людей, пусть, по всеобщему признанию, произвести на нее впечатление было очень непросто, но ведь Дотти — всего лишь кошка.

Примечания

5

И ты (лат.). Отсылка к крылатому выражению «И ты, Брут?».